Хирурги тоже люди глава двадцать восьмая

 ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Наташа положила статью редактору на стол.
Дмитрий Алексеевич на минуту оторвал взгляд от монитора.
- А, Наташенька, входи, дорогая. Что, уже написала? Ну и скорость у тебя. Зайди через часок, я прочитаю. Хотя я в тебе уверен. Можно, не вычитывая, ставить на первую полосу. Всегда «бомбу» принесешь.
Через час Наташа снова стояла в кабинете Дмитрия Алексеевича.
- Наташа, что с тобой? – Недоумевал редактор. – Ты мне что на проверку принесла? Ты, наверное, что-то спутала.  Может, ты заболела? Или на тебе бессонная ночь так сказалась?
 Наталья молчала. Редактор всегда задавал вопросы, не требующие ответов. Его просто надо было слушать, не перебивая.
- Где врачебные ошибки? Где хирурги-взяточники и вымогатели? Где хирурги, оперирующие подшофе? Где, я тебя спрашиваю?
- Не знаю, где, только не в этой больнице, - не выдержала Наташа.
- А в какой? Во всех все это есть, а в этой нет.
- А откуда вы знаете, что в других все это есть?
- Почитай, что наши коллеги пишут. И свидетели у них всего этого находятся.
- Ато вы не знаете, как такие статьи пишутся да свидетели находятся. Вранье все - от первой до последней строчки. И свидетели все купленные.
- И ты чего-нибудь сочини. Не мне тебя учить, как это делается. Уже не первый год подобными вещами занимаешься.
- А в этот раз не хочу и не буду.
- То есть, как не будешь? Это редакционное задание. Ты что, выпуск газеты сорвать хочешь? Твой материал должен был на первую полосу пойти. Заголовок уже есть «Хирурги-убийцы». И в прошлом номере анонс был. Сама же тему предложила. Эта твоя Люська тебе ж такие страсти понарассказывала. Если уж медсестрам за уколы по полсотни в карманы суют, то надо думать, в каких масштабах хирурги гребут. Обирают, небось, пациентов до последней нитки. Вроде бы и здоровье поправят – живи не хочу, а не на что уж.
- Да неправы вы, Дмитрий Алексеевич, - продолжала отстаивать мнение молодая журналистка.- Никто ж ничего не просит. Некоторые люди сами несут. Выражают благодарность. Они же не слепые – видят, какой это адский труд.
- И у нас работа не сахар. Вон сколько нервомотов кругом!Только нам никто в конвертиках подношения не делает. Все больше судами угрожают.
- Писали бы правду, так, может, и дождались бы благодарности когда-нибудь.
- Ты меня еще критиковать будешь? Значит, тебя уже наша редакционная политика не устраивает? Правдолюбкой, стало быть, решила стать. Иди в «Сосновскую правду» и пиши за копейки про героический труд врачей. А еще лучше в «Пионерскую правду» свой опус отправь. Дети как раз в сказки верят.
Дмитрий Алексеевич взял в руки Наташину статью и зачитал кусок вслух.
«Это люди, которые  не знают выходных и праздников. Они работают по двадцать четыре часа в сутки, ежеминутно спасая наши жизни. Появись в сутках лишний час, они и его провели бы за операционным столом. Хирурги беззаветно преданны своей профессии, они буквально больны ею. Врачи живут жизнями своих пациентов. Для них это не безликие разрыв печенки, грыжа пищевода или прободная язва. Для них это живые люди, к которым они относятся с теплотой и пониманием и делают все возможное».
Редактор оторвался от листка и вопрошающе посмотрел на Наталью.
- Самой-то как, нравится? Окажись на моем месте, поставила бы такую статью?
- Но это же правда.
- Не смеши меня. Кому сейчас нужна правда? Людям нужна сенсация. Пусть дутая, но сенсация. У нас потому и тираж большой, что пишем то, что, хотят читать люди. Работаем, так сказать, на потребу масс. Ты целую ночь специально проторчала в больнице, и выдала «нетленку». Учись вон у Маринки. Пошла в «ночник» оторваться и сенсацию отхватила. И отдохнула, и поработала на славу. На, полюбуйся.
Дмитрий Алексеевич протянул Наташе фото. Там депутат облсовета отплясывал на столе «яблочко» в семейных трусах в мелкий горошек. Две юные барышни стаскивали с него пиджак. На полу валялся депутатский мандат. На следующем фото не последнее лицо города завалило девицу на стол.
Наташа откинула фото в сторону. Ей вдруг стало невыносимо противно. Она почувствовала дикое отвращение. Сколько раз она сама писала подобные статьи, полоскала грязное белье, придумывала сенсации, подставляла и очерняла без повода людей. Шла, так сказать, в ногу со временем.
Вчерашнее дежурство в больнице перевернуло ее сознание. Она как будто повзрослела лет на двадцать. Да, работа в желтой газетенке хорошо оплачивалась. Она могла позволить себе дорогие вещи, украшения. Она стала довольно знаменитой персоной в их городе. Приобрела славу скандальной журналистки. Кто-то ее любил, кто-то ненавидел. Но равнодушных точно не было. О ней даже несколько раз писали другие издания. Наташе льстило такое положение вещей. Вчера же у нее произошла переоценка жизненных ценностей. Она взглянула на мир другими глазами.
  -Давай, забирай - ка материал. Не все так безнадежно. С этим вариантом можешь на Пулитцеровскую премию претендовать. А для нашей газеты сделай другой. Некоторые куски можешь оставить. Ночку посидишь,поработаешь,завтра утром принесешь добротный материал.
-Не буду я ничего переделывать. Не нравится — не ставьте, - заявила журналистка и хлопнула дверью.
-Ну и характер,- тяжко вздохнул редактор. - Вот за это я ее и люблю. Ценный сотрудник!