Луч света с диска луны. Застава. Глава 7

Глава 7. Дорогое вино.

Меня совершенно невежливо растолкали. Что за варварство?! И что с правой рукой, из-за чего она так болит? Последствия вчерашней, или все еще сегодняшней драки?
Чего надо? - Пытаясь вынырнуть хоть единым глазом из копны своих разметавшихся волос спросил я. Завтра же обреюсь налысо.
-- Наемник! Ты должен нас защитить, иначе Соковор-Летний тебе не заплатит. - Дрожащий детский голос заставил вспомнить меня о детях нашего мира. Те тоже верят во всемогущего Деда Мороза и Супермена. Надеюсь бандиты решились напасть не всей стаей. Я уже не сомневался, что сейчас с ними встречусь. Надо попытаться их заговорить.
-- Он мне и так не заплатит. - На ощупь найдя меч направился к выходу, оставляя в недоумении бесстрашного ребенка.

Выходя во двор,заметил, что вновь опустился вечер. Неплохо поспал. Рассудок пробуждаясь, пробуждал во мне страх. Так. Началось. Минут пять, и мне каюк. Я еще не видел татей, но видел как закрываются дома, как в них грохочут скамьями и столами, баррикадируя дверь. Надо обойти дом, и постараться не поймать стрелу. Или лучше именно попасть под обстрел, чем быть порубленным калекой, путь даже временно.

Стал обходить дом старосты, стараясь не выдать своего волнения. Видя в какую сторону оглядываются убегающие селяне, теперь не приходилось сомневался в том, в какой стороне увижу бандитов. Идя к лесу заметил, как стрела просвистела в том месте, где только прошел секундой назад. Во мне все подскочило и съежилось. Успел удержаться, чтобы не дать драпа. Со стороны могло показаться, будто захотел сделать шаг, и дважды передумал, а потом передумал еще раз, и шаг все таки сделал. По мне больше не стреляли. Лучник появился из кустов целя мне в грудь или даже в голову. Краем глаза не больно то разглядишь. Так, «Белая кость». Что еще. Кого они боятся или уважают? Совершено точно, что не стражу. Соковор-Летний еще может быть в виде козырной шестерки. Все. Остальных не знаю. Я вообще мало что знаю в этом мире. Если я так мало о них знаю, и мне так страшно, то надо их тоже напугать неизведанным?

В сумерках увидел несколько теней, двигающихся прикрываясь высокой травой. Стоя в стороне находился один человек с подвязанной рукой, который краем глаза рассматривал меня, делая вид, что на самом деле моя личность ему не интересна и остановил свой взгляд на двуручном мече, лежащем у меня на плече. Я остановился, воткнул меч в землю и стал свысока смотреть в его сторону, как бы не замечая приближающие тени по бокам. Тот сделал примиряющий знак двум группам, стоящим от меня в десяти шагах. И неспеша стал подходить ко мне. Из деревьев вышло еще два лучника. Теперь их трое. Они держали тетиву в ненатянутом состоянии, но в любой момент были готовы к действию. Осмотрев местность поблизости, лидер банды уже понял, что кроме меня рядом никого нет. Приблизился ко мне на расстоянии двух шагов. Переминаясь с ноги на ногу, словно ожидая подвоха он обратился ко мне:
-- Ты кто такой?
-- Можете меня звать просто — Михалыч.
-- Допустим. Что тебе понадобилось в здешних краях?
-- Я гощу в этом селе. И так уж случилось, что в село наведались войны, спалили тот дом, в котором мне оказали радушный прием, и самого чуть не оправили через Мост, когда я пытался этому помешать. Как я понимаю это были ваши люди? Думаю, что это так — иначе мы тут не стояли бы друг напротив друга.
-- Да. Это были войны из моих людей. Кто бы ты не был, но расправиться с шестерыми, это либо большая удача, либо ты воистину великий воин. Мне жаль будет убивать такого врага. - Глаза его заблестели и он мельком взглянул на лучников. Но видя, что на такие слова я вообще никак не прореагировал, успокоился.
-- Я не знаю твоего имени. - Спокойно спросил его. Таким маневром намеревался протянуть немного времени — такой исход переговоров меня не устраивал.
-- Гумбиадаб-Колченогий. Я здесь представляю племя свободных людей, называющих себя «Благородные». - Почему они сами не понимают уродливость этого названия? Оно говорит о высокомерии и тупости. Либо тут какая то тонкая игра. Что ж, и мы тоже на этом можем поиграть...
-- Мне братья из «Белой кости» рассказывали о вашем племени. - Я заметил возникшее недоумение на лице вожака. Надо развивать успех. Только надо идти по грани не переступая её, то есть не называя себя человеком из этого серьезного клана. Если попадусь на лжи, то разговор со мной сразу же закончится. - Я удивлен, встретив вас здесь. Насколько мне известно, вы работаете на другой территории, северо-западней отсюда. - Эту информацию почерпнул из разговора с селянами.

Тени людей вокруг, услышав упоминание о «Белой кости» и видя реакцию их командира, стали подходить ближе к разговаривающим, чтобы не пропустить ни слова.
-- Так ты из «Белой Кости»?
-- Нет, но пара моих старых знакомых сейчас присоединилась к ним. Один из них — Гненкас. - Вспомнил свою недавнюю ночную встречу с конным патрульным. - Он еще жив?
-- Эээээ-э-э. - Гумбиадаб понимал, что разговор поворачивается в иную сторону, чем он ожидал изначально. - Насколько я знаю до недавнего времени он был жив и здоров. Но вернемся к нашему разговору. Ты убил моих людей. По законам моего племени, тот, кто нападает на моих людей, должен умереть. У тебя не было никаких оснований так поступать.
-- Полагаю, что у меня было больше оснований их убить, чем у кого то из твоих людей жечь дома. Кроме того, твои люди были вооружены, и не были малыми детьми, что не могут за себя постоять. Они получили своё. Как получит каждый, кто осмелится чинить вред жителям этой деревни!
-- Ты слишком самоуверен, чужеземец. Так самоуверен, что пришел один. Думаешь, что справишься с нами в одиночку?
-- В последний раз, когда в меня было всажено три стрелы, я убил десятерых, прежде чем упал от потери крови. Даже если это мой последний бой, у тебя больше не останется людей. - Блеф сказанный высокопарным тоном становится правдой в умах, залитом адреналином. Ведь они думают о своем превосходстве. Теперь пусть думают насколько адекватно вот таким красавцам связываться с живучим бомжующим сумасшедшим.
-- И еще. Я отправил весточки своим ребятам из вольного братства. Скоро они их получат и прибудут в эти края. Не найдя меня, они очень быстро все поймут и их отговорить будет некому. Ну вы и сами понимаете, что, да как. И кроме того, если кто здесь появится ночью и без спроса станет жечь дома, то я буду очень сильно недоволен. Уяснили? - Я обвел глазами толпу. Лучшая защита, это — нападение.
-- Что это за «Вольное Братство»? - Спросил Гумбиадаб-Колченогий, показывая, что я ему здесь не указ, и восприняв именование пиратов в моем мире как имени клана разбойников.
-- Это мои люди — единственное, что вам следует знать о них. И ещё: завтра к вечеру верните украденных лошадей — они мои. - Придумал новое русло для разговора.
-- Ха-ха-ха. Я то гадал, чем они с тобой расплачивались. Считал, что мои люди у них все забрали. Недооценил Соковор-Летнего. Верни хотя бы оружие моих людей и дай забрать их тела взамен лошадей и в знак того, что между нашими племенами — мир.
-- Тела забирайте, а вот оружие не отдам — эта плата за моё беспокойство. - Что я делаю?! Я ведь только что забил в крышку своего гроба еще один гвоздь.
-- Я не понимаю, почему до сих пор не дал команды тебя убить, а ты не хочешь выполнить моей маленькой просьбы?! Я же иду тебе на встречу! Так теперь ты пойди навстречу мне.
-- А я не понимаю, как до сих пор не порубил тебя и твоих людей. Пусть все уберут оружие в ножны, иначе я за себя не ручаюсь. - Я ничего не терял при таком раскладе. Все равно без пяти минут — труп.
-- Ты вернешь оружие моих людей?!
-- Тут не базар, и я тебе уже раз дал понять, что оружия не верну! Это моя добыча! - В такой ситуации если начнешь метаться, то лучше не станет. И к тому же надо полностью быть уверенным в своём превосходстве по силе, чтобы настоять на таком неравном обмене.

Гумбиадаб-Колченогий вздохнув дал команду убрать оружие в ножны. Из пролеска вышло до двух десятков вооруженных людей, половина из них устремились к деревне. В каком-то из домов услышал детский испуганный вскрик. Видать кто-то увидел через щели в ставнях спускающихся к селу разбойников. Я оставался на месте, напротив вожака. Меня обходили на большом расстоянии, ведя под уздцы лошадей.

Когда тати повезли обратно коней, груженных телами их товарищей, на них было жалко смотреть. Они со страхом глядели на меня и тут же уводили в сторону свои глаза. Я сам не понимал, как устроил такую бойню. Там все решали секунды и доли секунд. Наконец посмотрел на вожака. Тот тоже был бледен. Краем уха услышал:
-- ...он и Средин-Великана убил, - Это они наверно про гиганта говорили. - а меч его на мелкие кусочки расколол.
-- Это демон Туруха-Ман-ный. Никому более не под силу это. Ведь все были с оружием, а никаких ран ему никто не нанес. Это демон, никак иначе!

Я видел как общее впечатление людей сказывается и на Гумбиадаб-Колченогом. Он нервно сглотнул, огляделся за последними проходящими людьми, и со страхом посмотрел на меня.
-- Коней всех, что забрали, завтра приведите обратно. Тогда на этом недоразумение будем считать исчерпанным.
-- Да. Их приведут мои люди завтра вечером или послезавтра утром. - Пытаясь выглядеть величественно, он все еще изображал из себя командира.
-- Хорошо. - Видя, что тот боится повернуться ко мне спиной, я первый развернулся, и зашагал к дому старосты.

Недолгая беседа меня совершенно вымотала. Каждая клетка тела дрожала нервной дрожью. Вернувшись к своему ложу тут же лег и уснул.

Проспал всю ночь. Не пробудился и на крики петуха. Лишь когда утреннее солнце стояло уже высоко я встал из постели. Рука прошла. Если бы биться пришлось ночью, то был бы не в состоянии был даже поднять рукой этот двуручный меч в замахе. Только теперь я понял, что можно хоть немного расслабиться. Выходить из комнаты, прошел мимо Терентя. Тот открыл глаза и посмотрел на меня.
-- Как дела, герой?
-- Спасибо, за то, что спасли мне и моей семье жизнь. Благодаря тебе мама достойно проводила отца в путь к Истинному Дому. Она заходила ко мне и рассказала обо всем. Сказала, что теперь в любом доме нашего села тебя примут как брата. - Голос Терентя заплетался от волнения и слабости. - Тебя накормят и приютят в любое время. - При мысли о еде у меня сильно прихватило желудок. Как бы не язва, что-то уж очень больно.
-- Так как ты себя чувствуешь, ты не ответил? - Не подавая виду что меня мучает боль в животе, спросил у юноши.
-- Хорошо. Я бы наверное при помощи даже встать бы смог. Мне пить дают только траву и настойку из трав. - Нашелся наверно лекарь в этих краях. Надеюсь они знают, что делают.

Посмотрев на лицо, увидел следы бывшей испарины. На всякий случай осмотрел рану. Её края стянуло подсохшей коркой крови. Завязал обратно. Зашивать надеюсь не придется, должно и так зажить. Молодец. Он даже не всплакнул на моей памяти ни тогда, ни сейчас. Потрепав парнишку за волосы в приподнятом настроении пошел на выход.
-- Но тут желудок закрутило — прямо не встать. Что за дела? Выяснил, где располагается дом, где проживает мать Терентя, отправился туда. Раз обещали накормить, то не побрезгую.

Еще не дойдя до дома все встречающиеся люди сильно кланялись в пояс. Оценить этого не мог в полную силу. Едва наклонялся для ответного кивка, как получал укол в левой области живота, который пробивал бок насквозь, ступоря дыхание. Или это сердце так прихватило?

Довел себя до крайности, стесняясь спросить поесть. Какие мы гордые. А теперь боль уже обязывала требовать. Зашел во двор, где проживал Терентя с матерью. Навстречу мне вышли девяти-десятилетние близнецы — брат и сестра. Девочка смущенно пряталась за деревом, а мальчик достаточно дружелюбно смотрел на меня. Они были очень похожи друг на друга, как с картинки. Милые дети. Когда зашел в дом, мать Терентя — Тольво-Цвет, радушно меня встретила. Сразу усадила за стол (никогда больше не пойду в гости к Пресний-Чудаковатому), и вытащила чугунок с наваристым супом. Хозяйка улыбаясь смотрела, как я уминаю за обе щеки. Только когда вылил последние капли супа себе в рот, только тогда и почувствовал, что сыт. Живот теперь болел сладкой болью пресытившегося желудка, навивая на меня сон. По моему так и уснул, и еще долго проспал бы, когда в дом вошел Соковор-Летний собственной персоной.
-- Михалыч! Рад тебя видеть живым и здоровым!
-- Ммммм... Уууу... А это ты!? Где Магритель? Как она?
-- Она в порядке. Обживается на новом месте, и ждет, когда с внуками вернусь.
-- Рад, что с вами ничего не случилось по дороге.
-- Почему не отправил моих внуков следом в Верхние Поля?
-- На чем? Лошадей ведь увели.
-- Как увели? - Соковор-Летний тут же сник.
-- Не ведаю подробностей. Кстати, за тобой теперь все «Благородные» охотиться будут. Так что тебе здесь задерживаться нельзя.
-- Да я здесь не надолго. Просто хотел сказать... - Дед наверно чувствовал себя крайне неуверенно. С одной стороны я спас его внуков, с другой стороны мы враждовали. Иные люди способны на многое, лишь бы не извиняться. Соковор был как раз из таких людей, и слова поэтому давались ему очень тяжело. - ...ты имел полное право уйти еще в первый день пути, но не сделал этого. Я очень тебе благодарен за всё, что ты сделал для меня и всех людей этого села.
-- Я ценю эти слова. Уверен в их искренности. Только как насчет оплаты? - Последний вопрос был задан для снятия неловкости и резко контрастировала по интонации и тону с двумя предыдущими фразами.
-- Все в силе. - Соковор-Летний улыбнулся, и достал глиняный кувшин, наливая в стаканы красного вина.
-- Мммм... Вино — просто клад. Где ты его раздобыл?
-- Секрет. Я не был бы старостой этого села, если бы не знал, что и где можно достать. - Старику понравилось, что его старания были оценены.

---

Мы выпили большую часть кувшина. Ум заволокло поволокой. Разговор пошел легче.
-- Годенхалф — отца Терентя, я любил и уважал. Теперь после его смерти, Терентя стал мне названным сыном, как и его дети-близнецы стали названными сыном и дочерью. Так мы с ним договорились: если со мной что случилось бы, то он позаботился бы о моих дочери и внуках. Я пытался спасти только своих внуков, когда Годенхалф спасал всю деревню. Мои ушедшие предки отвернутся от меня, как я отвернулся от доверившихся мне. - Старику явно было плохо, и он хотел выговориться.

Мы все в ответе прежде всего за себя, и только уж потом за тех, кому мы можем помочь. В тот момент ты не смог бы никому более помочь, кроме своей дочери, так что не вини себя. - Эти фразы не были моими. Неужто в мою голову попадают воспоминания человека, жившего в этом теле до меня? У меня в голове действительно роился калейдоскоп разных теней и образов, который не мог остановиться и замереть в стройной картинке моего прошлого в этом мире.
-- Рад, что не злишься на меня. - Я хотел было сказать, что не могу злиться на своего будущего тестя, но разумно передумал заговорить об этом — ему надо успокоиться. - Но не смогу забыть свою вину перед Годенхалф. Даже если обеспечу его семью спокойствием и достатком, не смогу себя простить. И это малейшее, что смогу сделать в память о нем.
-- Я бы не стал говорить о столь далеких планах. Но кое что решить необходимо уже сейчас.
-- Ты про что? Кстати, что ты сказал разбойникам, что они так трусливо покинули деревню?
-- Это не важно. Думаю, что некоторое время здесь никого трогать не будут, поскольку «Благородные» должно быть сейчас напуганы, причем не все в равной степени. Но в течении недели тебе надо связаться с людьми из этой деревни, что ушли в леса — только они смогут защитить ваших людей. На этот раз не надо сказок, что их всего пятеро подалось в леса. Если двадцать домов, то думаю что — человек пятнадцать. Это если брать в расчет кроме глав семейств еще и сыновей, братьев и прочих.
-- Я видел недавно двоих наших вместе с другим сбродом. Теперь, после поджога, может и вернется кто. На самом деле мы не местные. Когда мы бежали от наступающей Топи, мы переехали сюда тремя семьями: моя, моего сына, и семьей Годенхалф-Землянного — друга моего сына. После смерти сына, он заменил мне его, помогал всячески, а теперь вот...
-- Сожалею о твоих потерях. Но все же продолжу. Сельчанам скажи, если встретят «Благородных», чтобы проявляли бы умеренную вежливость. Чтобы кланялись, но не так низко, как обычно. Ругаться, а тем более смеяться над ними, чтобы не смели. Это касается даже малышни. Недоставало еще одного Май-аи-Веселого. Если будут покупать еду — продавайте, не поминая о прошлом: те, кто пожгли дома и участвовали в сече на селе, в большинстве своем поплатились за это. В общем в разговоры с ними не лезть, отсылать ко мне, даже если меня и рядом с селом не будет. Коней, что увели, вернут. Надо как-то объяснить всем, почему это мои лошади остались у жителей этого села, а не были распроданы в городе.
-- Почему лошади стали твои? Мы же уговаривались на одного коня?
-- Уговор помню. Но иначе бы их не вернули. Мне же нечего делать с таким табуном, а без них вы вряд ли проживете. Согласен ты, или нет, но договор уже изменился. Лучше придумай, как объяснить людям о том, что табун теперь мой, и мне о том скажи. Я ведь совершенно не помню здешних обычаев.
-- Думаю, нужно сказать, что лошади — это награда за защиту села, и теперь они должны их выкупить. Ты ведь не будешь пытаться содрать последние штаны с женщин и детей?
-- Не буду. Но все это должно быть достоверно. Никто же не поверит, что я продал лошадь за одну разменную монету. Реши, какая плата минимальная, а потом накинь еще пятую часть от стоимости. Селянам скажи, что плата будет взиматься два раза в год. Разбей эту сумму на три года. Но так скажи, чтобы они сами верили в это. Мало ли какие могут слухи начнут ходить.
-- Они же не смогут заплатить! - Соковор-Летний был в отчаянии.
-- Так никто и не будет мне платить. Я уйду, растворюсь, пропаду. Все деньги останутся у вас. С другой стороны они скопят денег, чтобы привлечь сюда народ, или чтобы самим перебраться куда. Пока они будут думать, что копят выкуп, и так будут думать их враги — никто сюда не сунется их грабить. Но все же пускай про накопления молчат. Мало ли что. После первого полугодия люди будут в отчаянии, что не смогли собрать выкуп. Вот тогда ты им и сообщи, что я, дескать погиб, а ты — мой душеприказчик, прощаешь все долги мне, чтобы они в свою очередь простили меня. С такими ведь словами прощаются в последний путь?
-- Так ты не хочешь выкупа? - На меня уставился круглыми глазами как на идиота.
-- Хочу. Не с детей и баб мне же брать плату? К тому же я не отказываюсь от обещанного коня. И оружие я оставляю себе. Вернемся же к выкупу. После того, как объявите о моей мнимой смерти, сюда вновь могут двинуться «Благородные». Будьте к этому готовы.
-- Как можно быть к этому готовым?
-- Во-первых, надо с тем кумом расправиться при возможности. Вдруг у него с кем то связи здесь остались. О моем уходе из села не должен знать никто из посторонних.
-- Никто с ним никаких дел не имел бы после его окончательного предательства. К тому же говорят, что ты самолично ему голову снес.
-- Гмммм... Если так, то ладно. - Я постарался перестать думать о убитых мною. - Постарайся привести в село на жилье мужиков: ушедших в леса; бывших воинов, которые хотят жить в уединении. Такие тоже найдутся. У вас к тому же здесь такое количество вдов с не истраченной женской лаской. - На этом слове осекся. Хорошее вино. Надо взять себя в руки, чтобы не наговорить лишнего, что может дойти до ушей Магритель в несколько измененном виде.
-- Да, да. - Засмеялся Соковор-Летний. - Зришь в корень. А теперь скажи, зачем тебе всё это?
-- Что это — «всё это»? - Притворился, что не понимаю. Обычно эта уловка действует в пьяной компании, но не в отношении личных вопросов, и не тогда — когда выпита всего лишь одна бутылка.
-- Ты ведь нам не должен ничего. Почему ты взялся за это дело?
-- Не могу объяснить, и не пытай меня ради бога.
-- Ведь я вижу, ты не хочешь на этом нажиться. Так зачем?
-- Я честно, то не знаю. Наверно это всё из-за камня, о который я треснулся головой. - Думаю после такого ответа, глупые вопросы исчезнут.
-- Ык! Гы-гы-гыыыыыы! - Да, подействовало.

Я пытался понять, почему всё так, а не иначе. Тут была и привязанность к Магритель, и беспокойство за детей, которых тут почему-то считали за взрослых — если можешь работать, то ты уже взрослый. Да и нравились мне все эти люди со своим детским суждением о добре и зле, со своими закулисными играми, на уровне первого класса общеобразовательной школы, но с актерскими ужимками лицедеев лучших театров. Я тоже засмеялся, видя как и старик никак не может уняться.

Из-за двери появилось испуганное личико одного из близнецов и снова скрылось за дверью. Наверно их напугал такой громкий смех. Только теперь я заметил что по видимости Соковор всех попросил выйти из дома, для разговору с глазу на глаз.