Краткость

Краткость, она ведь сестра лишь при наличии брата...
Меня вот, к примеру, аббревиатуры и сокращения завораживали с детства. Все эти РСДРП, ВКПБ, НКВД – прелесть как нравились. Кому интересно значение, когда звучит красиво.
«РСДРП» – словно автоматная очередь – «тра-та-та-та!». «В.К.П.Б.» – одиночные.
Вот так - ставишь «контру», щёлкаешь затвором – «Че-Ка», и именем революции – «Вэ.Ка.Пэ.Бэ!»
Я частенько баловал свое воображение героическими расправами.
К примеру, продавщицу тёть Галю, лаявшую из-за прилавка, и мухобойкой гонявшую меня от слипшихся карамелек, уконтропупивал почти ежедневно.   

А особое уважение я испытывал к ВЦСПСу. Буквально млел от него. И любимую папину присказку: «В ЦК КПСС тебя ВЛКСМом через ВЦСПС!», повторял вечерами вместо молитвы.
Да, пристрастие к сокращениям у меня от отца. Он это любил и умел.
Президента Заира - Мабуту Сесе Секо Куку Нгвенду Ва За Банга, папа именовал то нежно: «бандой», то ласково: «сукой».
А вот мама в аббревиатурах вечно путалась.   
- Ты уже сдала норму ГПУ? – спрашивал я её, и она удивлялась:
- А разве у них есть норма?
ГПУ меня завораживало. А вот ГТО я отчего-то боялся.

Встречались мне и совершенно неподдающиеся аббревиатуры. Например, РСФСР. Иначе, как: «Се-Ре-Фе-Сер» я это не произносил. И главное, душой чувствовал, а ртом, всё равно: «Мы счастливо живём в Серефесере!».
 
РАЙПОТРЕБСОЮЗ у меня обычно путался с СОЮЗМУЛЬТФИЛЬМом. А вот о САВАОФЕ я мечтал блаженно.
Очень мне нравились его значки, особенно с парашютом… Старенький, ветхий ОСОВИАХИМ, смешавшись с юным ДОСААФом, необъяснимым образом сложился в моей голове в божественный: САВАОФ.
- Папа, а у тебя есть значок САВАОФа? – тряс я отца. И тот столбенел.

В общем, краткость овладела мной прочно.
Должности родителей – военком и медсестра – также являлись сокращениями, и на вопрос: «кто ты мальчик?», я не без гордости отвечал: «комсесын».
А вот пивной павильон «Берёзка» именовал «пиварёзкой» или просто «пиф-пафом». 
- Тёть Валь, – в очередной раз ябедничал я. - А папа с «дядьсашалком» опять в «пиварёзке».
Жена алкаша дядь Саши, теть Валя, меня понимала. 
- Где мать? – деловито спрашивала она.
- Залупош! – шмыгал я носом. Что означало: «за луком пошла».
Так что обычно проблем с краткостью не возникало. Не считая телефонных недоразумений.
Дело в том, что, отвечая на звонки, я, как правило, телеграфно чеканил в трубку:
- Гов-но, вам перезвонят.
Когда же в ответ возмущались, приходилось пояснять:
- Говорите номер, я запис...

А иногда, в «минтяжзапы»,  то есть - в минуты тяжкого запоя, я являлся единственным связующим звеном между реальностью и «дядьсашалком».
В его изрыганиях вроде: «Валь-су-яж-бля-тяж-вдраж-бля-на-ик-ать» – мне удавалось разглядеть унылый остаток припрятанного им аванса, и поведать о нём обыскавшейся тёте Вале.

И всё же, не все аббревиатуры мне поддавались.    
- Как расшифровывается ЖИД? – спросил я однажды папу.
- Дай в морду! - ответил тот.
- Так это расшифровывается?
- Так это делается.
И я послушался.
- Дал? – спросил он меня вечером.
- Дал, – кивнул я.
- И что сказали?
- «ЖИД!»

Позже выяснилось, что это не аббревиатура, а судьба. Только тогда я этого ещё не знал, и жадно искал ответы.
- А кто сильнее КГБ или КПД? ВАЗ или ТАСС? – донимал я родителей, и их объяснения были сбивчивы, туманны и не очень убедительны.

Они же, в свою очередь, пугали меня ПТУ, пророча ВУЗ.
- В ПТУ, - говорили они, - учат ЗэКа, а в ВУЗе – УКа. Что гораздо выгодней.
И я с ними соглашался. 
«ВУЗ, ВУЗ!» - кивал я, когда мама спрашивала меня: «ВУЗ херцех?».
Кивал, не понимая, отчего в этот раз она так не благожелательно отзывается о  дорогом ей ВУЗе.
Кивал и рос, соответственно ГОСТу, под незримой опекой РОНО, РОВД, ВЛКСМ.
Посещал ДЮСШа. Служил в ПВО. Один раз даже побывал в КПЗ. Не миновал и ЗАГСа.
И лишь пройдя длинный путь от сортира до ОВИРа, убыл на ПМЖ в «Истро» – Историческую Родину. 

«УК» – уголовный кодекс.
«Вуз херцех?» - Что слышно? (идиш)