Случайные пассажиры

Я мотался между Днепропетровском и Запорожьем уже почти год. Солидный институт   предложил неплохую исследовательскую работу с вполне приличным финансированием, позволявшим обрести некую творческую и финансовую свободу. Хотя говорить о свободе в славные времена  застоя  было бы вряд ли правильно -жесткая внутренняя иерархия учебных и исследовательских институтов изначально предполагала бесправие сотрудников, находившихся «под кем-то». И все-таки, согласившись на предложение, можно было бы   кое-что приобрести. Главным приобретением была перспектива, вырисовывавшаяся в случае успешного завершения  заказанной работы. Ребята из профильного отдела тогда намекнули, что не прочь «выбить деньжат» под лабораторию, если шеф согласится ее открыть под меня. Это, в свою очередь, открывало  вполне реальные перспективы творческого роста, не исключавшего  защиты докторской. В те годы защитивший докторскую диссертацию практически однозначно попадал в сонм «неприкасаемых и недосягаемых». Высокое ученое звание приносило не только вполне приличные деньги, но и  особый статус, с которым окружению нельзя было не считаться.   Солдат мечтает стать генералом, особенно, в клозете, который его заставляют мыть зубной щеткой  «деды».  Каждый кандидат, мечтает стать доктором. Его не заставляют мыть гальюн, но дерьма в его до конца не устоявшейся жизни не меньше, чем в армии. Для того, чтобы перспективы не оказались новым радужным мыльным пузырем, как многие славные идеи нашего социалистического прошлого, я пахал, как папа Карло,  приближая возможность наступления лучших времен.
Расчеты, промежуточные отчеты, акты «процентовок», согласования, совещания и прочее звали в бой.  Поэтому один – два, а иногда и больше раз в неделю я заводил свой старенький вишневый «жигуленок – копейку» и  ехал в знакомом направлении  по знакомой, тогда еще не столь роскошной трассе на Запорожье. Колеса весело шуршали свою незатейливую мелодию с   не звонкими и  несколько однообразными звуками. Их, как добрый собеседник и старый приятель, разбавлял недорогой приемник «Былина», выдававший «на гора» новости и редкую музыку. Это сейчас автомобилистам раздолье –  эфир полон музыки на любой вкус. Новости сокращены до минимума. Да и реклама не столь назойлива, как по «ящику». В те годы отлаженная десятилетиями идеологическая машина работала исправно, заполняя эфир процентами прироста, фамилиями победителей соцсоревнования, авторов новых трудовых починов и вновь награжденных орденами и медалями. В те годы у нас все было хорошо, потому что все будто бы было. Правда,  были проблемы с обувью, одеждой, продуктами питания и прочими предметами первой необходимости. Не мог обычный человек купить себе хорошую книгу, автомобиль, квартиру и многое другое по государственной цене. Если такое становилось возможным, то лишь по большому  знакомству, называемому «блатом», либо с крупной переплатой в пользу каких-то жуликов, называемых «фарцой». Но масмедиа  трудились на славу, убеждая   каждого советского человека и весь советский народ в целом, что у нас все хорошо и скоро станет еще лучше, потому что партия – наш рулевой.
И пока страну рулили в светлое будущее, часто по утрам я  рулил в реальное настоящее, т.е. в Запорожье, где меня ждали коллеги для проведения очередного оперативного совещания.
Возвращаясь домой по знакомой трассе, я нередко «подхватывал» тех, кому, наверное, не хотелось ехать на отдаленные от центра города автобусный и железнодорожный вокзалы. Преимущественно это были такие же командировочные, как и я, только «безлошадные». Обратная дорога, особенно,   осенними вечерами с внезапно наступающей темнотой, с попутчиком, пусть даже случайным, казалась веселее и становилась в чем-то безопасней, если, конечно, в его лице ты не подбирал беглого зека. Однажды моими спутниками и собеседниками стали два случайных пассажира. Один был лет на пять-восемь старше. С другим, как мне показалось, мы были  сверстниками.
О чем говорят мужики, собравшись  вместе? Даже не самый проницательный читатель догадается – о женщинах. Да-да, именно о них, потому что так уж мужики устроены. «Нет», - возмутившись скажет кто-то. - «Это не совсем так. Мужчины говорят и о работе , и о детях, и о футболе, и о многом другом!»
Что ж, с этим трудно не согласиться. Такое иногда бывает, пожалуй,  когда они вдоволь наговорятся о женщинах.  Главной темой, нравится это кому-то или нет, все-таки остаются представительницы второй, так до конца и не разгаданной половины человечества, с которыми они живут, спят, рожают и воспитывают детей, ссорятся, мирятся, сходятся, расходятся, которых обожают и ненавидят, боготворят и презирают, любят и просто трахают, обманывают  и носят на руках, толком не умея ответить на главные вопросы  –  за что и почему.
Мы не были исключением в тот ненастный осенний вечер. Не помню, кто начал первым, но исподволь, как-то очень естественно разговор вырулил на привычную стезю.  Вспомните, как легко порой разговаривать откровенно со случайным попутчиком. Каждый из собеседников почти уверен, что  подобной встречи больше никогда не будет, а посему временному собеседнику можно «вывалить» то, что мы нередко тщательно охраняем от близких, руководствуясь давним принципом -  не будить спящую собаку.
Первые откровения принадлежали моему сверстнику, назвавшемуся Виктором. Его рассказ был до обидного обыденным и в то же время необычайно трогательным. Это был крик души здорового  интересного мужчины, которому   однажды  судьба ни за что ни про что надавала пенделей, преподав горький урок непростых отношений между мужчиной и женщиной. Его рассказ стал своеобразным катализатором, всколыхнувшим наши души и чувства, в них обитавшие.
- У меня второй брак. Первая была умницей. Прекрасная хозяйка, великолепно готовила, превосходно шила, чистюля, красавица. Нет слов. Но когда дело доходило до дела, мне хотелось повеситься самому или четвертовать ее. Интим был для нее еще менее интересен, чем футбол, который она просто ненавидела. Я и так, я и сяк. И к врачу предлагал сходить не раз, и с подругами посоветоваться. Чего я только ни предпринимал. Думал – пройдет время и все наладится. Увы. Все без результата. Полтора года – собаке под хвост.   Не выдержал я. Все на фиг оставил ей и ушел, благо квартиры мы свои объединить не успели к тому времени.
Виктор вздохнул, задумавшись о своем, и салон снова заполнил шумный шелест колес по влажному осеннему асфальту, ведущему в родной город.
Молчание прервал Николай – наш попутчик постарше.
- А как же ты с ней сошелся? Ничего, что я на «ты»?
- Да, ради Бога, - просто ответил Виктор. – Мы с ней встречались месяца
три. Я здорово на нее подсел. Уж очень красивой она была. Мы ведь когда женились? В семидесятых. Вспомните, какие тогда были нравы. Хочешь с девочкой спать – распишись, как порядочный человек, и спи, сколько душе угодно.  Так вот попал и я. Поначалу думал – все наладится. Потом стал сомневаться. Дальше – больше. В конце концов, я понял, что каши мы с ней не сварим. Хороша Маша да  не наша.
Виктор снова задумался и как-то по-стариковски тяжело вздохнул, как будто хотел выдохнуть из себя  нестерпимую тупую боль или обиду, а, может быть, и то, и другое. Мы проехали молча несколько минут. Потом он  снова прервал паузу, словно хотел перед нами в чем-то оправдаться – дескать, нормальный я, ребята, не дефективный. Не думайте ничего лишнего.
- Пару лет я холостяковал. Были у меня разные. От звезд до полного дерева. Кое-кто был и похуже первой. Но все что-то попадалось не то. По второй-то ходке с учетом полученного опыта  ошибаться совсем не хочется.  В один прекрасный вечер меня познакомили с моей Ленкой. Потанцевал я с ней у друзей вечер и понял, что приплыл. Мне показалось,   она тоже. Но ко мне в тот вечер не пошла – осталась у друзей. Правда, телефон дала, классно поцеловала на прощанье и сказала, что будет ждать звонка. Через пару дней созвонились, посидели в кабаке, немного выпили, снова танцевали и целовались. Ту ночь мы провели вместе. Она от меня с тех пор и не уходила – только вещи забрала от матери. Пожили мы с годик и расписались.   Готовить Ленка не умеет, стирать и гладить  не любит. Но, знаете, мужики, ради нее я готов все делать сам, потому что такие бабы, по-моему,  встречаются, в лучшем случае, раз в жизни. Может быть, я  - дурак. Может быть, это когда-нибудь пройдет, но с ней я по-настоящему счастлив. Я живу. Я чувствую себя настоящим мужиком. Хрен с ним, я сам приготовлю, когда надо, но такой женщины я, пожалуй, уже не найду. Глупо? Смешно? Может быть. Но меня такой расклад вполне устраивает.
Виктор снова выдохнул, как будто сбросил с плеч нелегкий, давивший на них груз. 
И снова мы ехали молча, может быть, думая о превратностях судьбы каждого из нас. Может быть, пытались понять Виктора и его выбор. А он? Наверное, вспоминал свою Лену, которую Бог  сотворил такой желанной для него.
- А у меня, мужики, все по-другому, - продолжил тему Николай. – Так уж получилось. Живу я со своей уже двадцать лет. Однажды понял, что фейерверков  в постели у нас не получится.  Да и она не пыталась мне лапшу вешать на уши. Просто, однажды сказала мне: «Коленька! Я холодная вологодская девушка. Люблю я тебя одного. Женой буду справной и верной. За мной ты будешь, как за каменной стеной, а вот выше головы своей я прыгнуть не сумею. Я все прекрасно понимаю. Наверное, тебе хочется чего-то такого, необычного, будоражащего. Не смогу, прости. Выбор пусть будет за тобой!». И я его сделал. Много лет назад я решил – никогда не попробую никакой другой женщины, как бы мне того не хотелось. Люблю я ее, наверное. Кое-кто из моих друзей надо мной посмеивается. К чертям! Мне семья дороже. Кстати, с годами мы с ней попритерлись, пообвыкли. Она и как женщина с годами стала интересней. Так вот и живем. Уже двадцать первый годок. Жена и хозяйка она первоклассная, мать – и того лучше. Так вот и остались – и я у нее, и она у меня первая. По правде сказать, я и не жалею. Хотите,  верьте, хотите – нет.
Нашу мирную беседу нарушил какой-то урод, мчавшийся на своем грузовике на немыслимой скорости с фонарями дальнего света. Мне даже пришлось притормозить и почти остановиться, потому что на ремонтируемом участке дороги разметка отсутствовала, а вывалиться в грязный, размытый дождем кювет как-то не хотелось. Тем более, что в машине, кроме меня находились двое нормальных мужиков, к которым я испытывал  добрую человеческую симпатию. Наше  знакомство продолжалось чуть более получаса, но за это короткое время мы как-то по особому сблизились, раскрыв друг другу души в этой мрачной сырой осенней ночи под ровный гул мотора и исправно бежавших колес моей старенькой «копейки».
Снова пошел мелкий дождь.   Я включил «дворники», без которых ехать было нельзя. По логике нашего разговора теперь   для откровений наступал  мой черед. По правде говоря, моя поздняя женитьба ничего плохого пока не принесла. Мы кувыркались со Светкой так же, как мой попутчик Виктор со своей Леной. Так же, как Николай, я решил - как можно дольше не припадать к другим бабам, дабы раньше времени  не отравлять свое тело и мозг чьей-то свежей лаской и нежностью, сладкой  и пьянящей новизной, у которой, как мне всегда казалось, увы, такой недолгий век.
Свет фар вырвал из темноты силуэт девушки стоявшей на перекрестке под зонтиком и отчаянно махавшей свободной рукой проезжавшим водителям.
- Бедняга! - казал Николай, сидевший на переднем сидении. – Может, возьмем, а!?
- А почему бы и нет, - сразу же среагировал я, моментально сообразив, что само провидение мне посылает повод красиво уйти от встречных откровений, никоим образом не обидев моих  спутников. Я плавно остановил машину возле девушки, чтобы,  не дай Бог, не забрызгать ее дорожной слякотью.
- Вы на Днепр? – тихо спросила она.
- Да!
- Возьмете?
- Нет проблем.
- Спасибо вам. А то я совсем бы  промокла.
Оставшуюся часть пути все наше внимание было обращено к милой попутчице
Олечке, ехавшей в город для продолжения учебы в техникуме. Она угощала нас отменными яблоками, рассказывала про жадного председателя их колхоза, который уже «лопается от жира сам и раскормил, как на убой, свою жену». Мы смеялись и хрустели сочными яблоками.
Мне почему-то  показалось, что сквозь смех и хруст яблок каждый из нас думал об одном и том же. Каждому хотелось разгадать, какой женщиной и женой  станет однажды эта простая симпатичная доверчивая девочка, не побоявшаяся сесть в машину с тремя мужиками в эту ненастную осеннюю ночь. Интересно, что скажет однажды о ней случайному попутчику ее муж, прожив с ней одной жизнью несколько месяцев или лет?