Усталостное

Ирина Прохоровна – наш терапевт при заводском медпункте -  золотой человек. Плохо тебе с утра, допустим (ну, после вечернего моциона, так сказать), так ты идёшь к ней и не лукавя выкладываешь всё начистоту. Она всегда поможет: из своего бутылька спирта отольёт, глюкозкой разбавит и протянет тебе в пробирочке. На часик-другой хватает, а там уже обед не за горами, и можно в город сквозануть  - поправить здоровье по-настоящему.  Но золотой человек она не со всеми: случалось, бежали от неё мужики с воплями и матами, думая по своей душевной простоте, что врач, давший клятву Гиппократа, обязан помочь при всякой хвори. Ан нет! И только мне (ну может, конечно, ещё кому-то везёт) известна тайная слабость Ирины Прохоровны. Как всякая женщина любит она ушами и, потому, чувствительна ко всяким разговорам и диспутам. Главное, чтобы тема была интересная.
Вот и сегодня у меня с работой произошёл развод, ввиду вчерашнего день рождения у напарника Олежки. Напарник-то – хмырём оказался, заранее предвидел исход мероприятия и выпросил отгул, а я… Ну и поплёлся я  к Ирине Прохоровне. А тем в голове никаких – надеюсь только на удачу и свою изворотливость в вопросах опохмела.
Захожу в медпункт и вижу, как выставляет Ирина Прохоровна на стол фотографию своего мужа. Он у нас раньше на электрокаре работал, но уже года три, как ушёл на пенсию. И тут меня осенило:
-Доброго утра Вам, Ирина Прохоровна, - бодрым голосом  говорю я.
- И тебе доброго утра, голова непутёвая, - отвечает она, не оборачиваясь.
- Ну прям, непутёвая, - улыбаюсь я и сажусь на кушетку.
- А то,-  продолжает она, - невесту до сих пор себе не нашёл?
- Не нашёл, - отвечаю, - потому что до сих пор не решил некоторые этические проблемы. Вот  и пришёл к Вам посоветоваться.
- Да ладно, - Ирина Прохоровна повернулась ко мне, - и что тебя так трогает?
- Да про любовь хотел поговорить.
- Про любовь? Ну, говори.
- Вот Вы - опытный человек в этом вопросе - всю жизнь с Виктором Геннадьевичем прожили душа в душу.
- Есть такое, - довольно улыбнулась Ирина Прохоровна.
- Вот. Потому и хотел именно у Вас спросить: а знает ли любовь слово усталость?
- А почему именно меня? – удивилась Ирина Прохоровна, - вон, Валька – табельщица, тоже со своим живёт хорошо, или Татьяна  …
- Да что Вы говорите, - перебил я, - какая там табельщица, ведь Вы врач, а значит, видите всё с истинной, человеческой позиции. И Ваш взгляд – он отточен о человеческую плоть, а Валька – что она в жизни видела кроме закрытия своих нарядов и смет.
- И то верно, - задумалась Ирина Прохоровна, - ну, давай тогда рассуждать абстрактно, не переходя на личности, чтобы не было предвзятости.
- Ох, как я люблю Ваш слог,- с искренним восхищением крякнул я.
- Есть ли у любви ноги?
- Какие ноги? – не понял я.
- Ну, ноги, как у тебя и меня.
- Нет.
- А руки?
- И рук нет, как впрочем, и спины, и шеи, и хвоста,- ещё не понимая сути поддержал я.
- О! Получается - нет плоти. А нет плоти – нет усталости, - подняла палец Ирина Прохоровна.
- Ага, - уже осознанно подхватил я, - а если кто и говорит, что устала их любовь, потёрлась, приелась, то, значит, и не было-то любви. А было что-то с хвостом, со спиной, руками и ногами, которым  знакома усталость. Одним словом – сфинкс, а не любовь.
- Вот за что люблю тебя, голова бедовая, - подняла свои восхищённые глаза Ирина Прохоровна, - так это за точность суждений. Сфинкс – он ведь сидит себе и сидит, потому как устал и всё отдохнуть не может. А любовь она вечно движется и никогда не устаёт.
- Да за это б не выпить – грех, - воскликнул я.
- И то правда, грех такой тост упускать.
 Ирина Прохоровна  быстренько соорудила две пробирочки. Мы с ней чокнулись и выпили, я рукавом занюхал, а она чмокнула фотографию своего Виктора Геннадьевича. Я поблагодарил её и уже выходил, как вдруг мне в голову пришла мысль:
- Ирина Прохоровна, так получается, что я могу ненароком , так сказать по малой опытности не любовь подцепить, а чудище это страшное поиметь.
- Всяко бывает, ведь как поймёшь что ты нашёл себе, пока её в шею то не погоняешь, проверяя на усталость.
-Не-е-е,-  отрезал я, - мне эти эксперименты не нужны: уж лучше бухать, чем нарваться чёрти на что.