Признание

               
               
      На концерт известного чтеца-декламатора, мастера художественного слова, Пузырёв шёл с далеко идущими намерениями. Где-то он слышал, что во время выступления артисты не просто смотрят в зал, а выбирают чьё-то располагающее, выразительное, одухотворённое лицо, и всё, что играют на сцене, адресуют как бы только ему одному, этому всё понимающему, тонко чувствующему зрителю.
      Он занял своё место в пятом ряду и уставился на актёра, пытаясь поймать его взгляд. При этом всем свои видом он излучал бурлящие внутри него эмоции, которые соответствовали изображаемому артистом моменту.
      В конце концов, артист его заметил и с опаской стал поглядывать в сторону пятого ряда. Пузырёв приковал его внимание и теперь восседал, гордый от того,  что спектакль играется только для него. Он старался оправдать выпавшее на его долю доверие и трудился изо всех сил.
      - О, вы, презренные! – с надрывом выкрикнул артист.
      Пузырёв выразил на своём лице отвращение ко всему миру.
      - Над вами я смеюсь!
      Пузырёв  засмеялся.
      - И глас свой возвышаю!
      Пузырёв громко закашлялся.
      В общем, пока артист читал монолог, Пузырёв во всю генерировал флюиды, не жалея себя, вёл изнурительную внутреннюю работу.
      Только сейчас, сопереживая вместе с артистом и соучаствуя в творческом процессе, Пузырёв понял, какой это адски тяжёлый труд, какая громадная ответственность.
      Актёр кончил читать, бессильно опустил руки и пристально посмотрел на Пузырёва. По лицу Пузырёва струился пот. Артист кланялся публике, а Пузырёв утирал платком вспотевшее лицо.
      Артист откланялся, ему поднесли цветы. Он принял их, прижал к груди и вдруг, сойдя со сцены, направился в пятый ряд. Подошёл к Пузырёву и вручил ему букет.
      Пузырёв принял цветы, как должное, и тепло улыбнулся артисту.