Питер

Помнишь, как мы вышли из гостиницы в десять вечера?
Теплый чистый воздух еле дрожал над асфальтом, на мои голые плечи оседал тополиный пух. И в центре города в начала августа не было ни души.
Мне чудился тяжелый запах цветов, искры в глубине неработающих фонтанов. И у меня спирало дыхание оттого, как бешено меня кружило в омуте счастья.
Мы пешком дошли до маленькой пристани, у которой качался кораблик, взяли в кассе два билета на прогулку на рок-н-ролл катере. А до него еще пару часов. Но что нам пара часов, когда видно каждую черточку на бледном лице луны?
Помнишь, мы за эти пару часов изучили все мосты, каждый камешек мостовой? Мы бегали по проулкам, кричали в подворотни, слушая эхо. Или глядели в темную гладь каналов, думая каждый о своем. И небо, такого же цвета как вода, увлекало за собой, закручивая, втягивая в себя, заставляя нас смешаться с кислородом.
  А когда пришло время прогулки на катере, я села наверху, у самого края, чтобы видеть волны из-под суденышка. Нас качало, качало…
  Я ужасно мерзла, но уходить вниз, там, где были пледы и звучала гитара, не хотелось. Я же хотела вдышать Питер, захлебнуться им насовсем…
  Мы плыли по каналам, я все что-то рассказывала, про дома, про улицы. И вдруг, из-под моста, выплыла Нева… Огромная, но прозрачно-легкая, как призрачная птица, она взмахнула своими темно-синими крыльями и увлекла в себя. Это было почти интимно, несмотря на пьяного матерящегося мужика, подпевающего солисту с нижней палубы. Мне почти казалось, что я слышу сердцебиение огромной реки, гул ее вод. Почти.
  Как разводили сияющий мост мы так и не увидели, помнишь? Мы, почему-то, уплыли в самый разгар зрелища. И я уже так замерзла, что не чувствовала кончика носа. Тогда ты вдруг убежал вниз, а потом вернулся и выдохнул облачком пара на меня: «Чай тебе принес...»
Когда неслись обратно, внизу заиграли что-то заводное, и мы пытались танцевать твист на качающемся катере, и наш громкий смех пугал засыпающую женщину. А потом вдруг заиграли Браво – «Как жаль», и мы просто стояли, улыбаясь поблескивающему городу.
  А потом зашли в ресторан, пили там Пина Коладу, ели что-то очень невкусное и обсуждали что-то такое… Неважное…
Домой шли уже навеселе, обнявшись, распевая, кажется, то ли Пилота, то ли еще что, жалуясь друг другу друг на друга. Шли по совершенно пустым улицам, вдыхая терпкий запах пота большого, усталого города. И долго стучались в гостиницу. Помнишь?
А я забыла.