Северное буги

Сценарий к\м фильма


Николай не помнил, когда Лиза пропала. Вроде только что была рядом – и вот никого.
Он стоял на льду и кричал: « Лиза, Лиза» Лед  лежал ровно и необъятно. Но она не могла исчезнуть в никуда.
Николай упал на лед и прислонился к нему, пополз. Он пытался рассмотреть Лизу под слоем льда, но ничего не было видно, только обжигало щеки и губы. Перед ним виднелись во множестве лунки, оставленные рыбаками. Николай пополз к ним и принялся всовывать руки в отверстия. Руки быстро мерзли и ничего не находили. Ничего не говорило о том, что она жива.
Рядом с лунками лежали кустистые ветки, и он с досадой стал втыкать их в рыбацкие лунки. Ветки стояли, качались, хоть как-то оживляли льдистую гладь. Николай опять повернулся ко льду и стал звать в него: « Лиза, Лиза». Лед чуть таял от его дыхания и молчал в ответ.
Он еще прополз и остановился. Перед ним зияла крупная полынья. Николай понял, что эта полынья – все, что осталось у него от Лизы. Он сел на край полыньи и опустил ноги в воду. Ему хотелось чувствовать тот холод, который окружал сейчас Лизу. Он сидел так довольно долго, потом поднялся. Николай не чувствовал ног, но еще мог двигать ими. Он ступал одеревенелыми ногами, и ему казалось, что он – уже подо льдом.
Николай тяжело упал, и тут же подо льдом показалось знакомое ему лицо Лизы, чуть удивленное и испуганное. Николай потянулся к ней, прислонил свое задергавшееся  лицо ко льду. Лиза заулыбалась ему и стала гладить языком лед с той стороны. Николай тоже потянулся к ней языком. Тут сверху на него что-то закапало, он оторвался и поднял голову. На него капал дождь. Это было удивительно для стылого декабря, и он ненадолго забыл про Лизу, а когда вернулся к ней – ее не было.
Только место, где он касался языком, подтаяло. Быстро начало темнеть и ему приходилось кричать: « Лиза» уже в полную темноту.
Лиза неожиданно для себя очутилась сверху, на льду. Вокруг нее было светло, а на груди болтался фонарик, но она не обращала на него внимания. Она побежала по льду, боясь, что уже никогда не окажется в уютной воде. Она заметила, что на льду кто-то лежал еще. Лиза подбежала и увидела своего подводного друга, скрючившегося в непривычной для него среде.
Пока Лиза была под водой, она там нашла много друзей,таких же, как она, оказавшихся там случайно. Лиза помогла другу подняться, и они побежали вместе. У него тоже висел на груди огонек. 
Надо было добежать до того места, где лед кончался. Они уже вдвоем наткнулись на еще одну свою знакомую. Лиза устала, и дышать ей было тяжело. Они бежали втроем, взявшись за руки – так было легче. Когда они встретили еще одно знакомое тело, им стало ясно, что бежать бессмысленно. Так они навсегда останутся на льду. И они стали кружить на месте, чтобы сориентироваться. У всех было по фонарику, и свет помогал им.
Им всем не хватало воздуха, и они пробовали его как-то притянуть к себе - поднимали руки и опускали их, будто делали волну. Пространство льда вокруг было слишком большое, и они стали тереться друг о друга, чтобы сузить его. А
потом они перестали верить друг другу.
Они хватали друг друга и швыряли на лед, чтобы никто не вздумал бежать. Им потом понадобилось валяться на льду, чтобы он не пугал их своей ровностью. Они придумали новый способ перемещения. Каждый хватался за другого, как за шест и крутился на нем, отбегал и кто-нибудь хватался уже за отбежавшего. А дальше они разбегались и стукались друг о друга, испытывали себя.
Они взялись за руки и захотели закрутиться так, чтобы больше уже не распутаться. Но один из них все время вылетал из общей гущи и в испуге возвращался назад. Быстро темнело, и лица их становились светлее, навстречу им несся поток света.
Николай очнулся от того, что его толкали: « Парень, очнись, очнись». Николай открыл глаза и увидел перед собой бородатого мужика. Мужик улыбался: « Я думал, что ты тут рыбу ловишь, а ты – спишь. Сейчас, я  налью тебе. Будешь? А то ты какой-то странный. Может, и не пьешь?»
Мужик отошел, перед ним была полынья. Мужик застыл над ней с удочкой. Николай застонал замерзшими губами, попробовал приподняться, но застывшие ноги плохо слушались: « Не надо ловить – там Лиза». Мужик посмотрел на него непонимающе и сурово: « Ты мне не мешай. А то в лоб дам. Я на это быстрый».
Мужик сел у полыньи - ловить. Удочка тут уже задергалась, и он выдернул из воды рыбу, заохал : « Хорошо пошла! Сиди тихо», - это он говорил уже Николаю. Николай хотел было возразить, но ему мешало что-то на языке. Он высунул язык и осторожно снял с него крючок. Николай сжался от неожиданности и быстро спрятал крючок.
Мужик оживился, у него хорошо клевало. Он едва успевал насаживать червяка, как приходилось вытаскивать очередную рыбу. А Николай едва успевал снимать с языка крючки, рот у него уже был в крови.  Николаю стало дурно от всего этого, и он с трудом поднялся и пошел к мужику.
Мужик, казалось, не слышал за своей спиной шагов Николая. Николай  постоял за ним, а затем сильным движением столкнул мужика в полынью. Мужик пошел вниз как-то мгновенно и бесследно.
Не стало вдруг ни удочки, ни банки с червяками. Николай потянулся взглянуть в прорубь, но там почему-то увидел густой колыхающийся  лес. Деревья беззвучно качались под водой. Николай обернулся -  и вместо горки рыб возле него лежали четыре человека – один юноша и три девушки. Николай оторопел, он узнал между ними Лизу. Люди зашевелились и стали искать друг друга.
Они нащупывали лица, гладили их и впивались губами в друг друга. Вскоре все они жадно целовались. Николай попятился, а потом бросился бежать. Его одежда вся обледенела, тело не слушалось, и бежать было трудно, но Николай не останавливался.
Николай сидел в трамвае и трясся от холода. Трамвай несся по вечернему зимнему городу, но Николай не смотрел в окно. Его тело сводила судорога время от времени, а кровь на лице замерзла уже. Но он не грустил, наоборот – ему было весело. Он что-то пел и кричал, и вокруг него не было никого.
Все пассажиры отсели подальше от него, только кондуктор смотрел на него ласково. За спиной Николая о чем-то оживленно толковала группа глухонемых: четыре человека. Николай уже не мог узнать среди них Лизу, не мог заметить. И в кондукторе он тоже не мог узнать рыбака. Он все забыл и только пел.
За рулем трамвая никого не было, но пассажиры  не замечали этого. Они привыкли к тому, что там всегда кто-то есть. По крыше трамвая забарабанил дождь. И все, кто был в трамвая заулыбались – будто так и надо, несмотря на стылый декабрь.

                2001г.