III Третий сын. Глава 9. События дня

    ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
   
    ЧАСТЬ III. ТРЕТИЙ СЫН.

    ГЛАВА 9. СОБЫТИЯ ДНЯ.

   Да – да, мне тоже было очень интересно, как это все так поразбрелись и отчего так экстремально встретились.
   Ну я–то понятно почему – пытался выманить пиратского волшебника. Чудила же, пролетевший далеко вперед и погружённый в разные мысли, считал, что я бегу за ним, просто чуть сзади. Так он выскочил к пристаням и увидел Малька, самозабвенно целующегося с Аней на том же месте, где мы их оставили. Что–то смутило Чудилу в этой картине чистой и светлой любви, но он не сразу понял. Он увидел, что из щели в нагромождении пустых бочек, прямо–таки в двух шагах от него, какая–то дрянь целится из ружья в спину Малька. 
   Чудила медлить не стал. Он прыгнул в щель и принял меры. Пуля высекла искры из булыжника, бочки обрушились, Аня и Малёк оглянулись, убийца выкарабкался из–под Чудилы, слегка пристукнутого бочкой – и бегом к реке. Ружьё осталось у Петрика. Он попытался преследовать негодяя, но на четвереньках ничего не вышло. Пока Малёк старался изловить его, пересекающего площадь по–собачьи и с ружьём, Аня закричала так, что Петрик сразу встал на две ноги, поглядел, куда она указывала, и понял, что смутило его с самого начала. Нет, вовсе не нарушение правил приличия, а то, что за влюблённой парочкой должен был виднеться «Комарик», но его у пристани не было. Его увели из–под носа зацикленных друг на друге ротозеев.
   Сделаем отступление. Да, признаюсь, это моя вина. Для того, чтобы на судно могли попасть доктора, я убрал мою хитроумную защиту, а потом замороченный всеми событиями, забыл наладить её вновь. Оттого-то на «Комарик» и смогли проникнуть его похитители.
   На площади царила жуткая неразбериха, если не сказать, паника. Люди, наслышанные об ужасах в столице, разбегались кто куда, полиция же, напротив, сбегалась. Петрик, торчащий столбом с ружьём в руке, должен был неизбежно возбудить подозрения. Малёк затащил его в чью–то лодку и попытался затащить с собой и Аню. Девушка оказала бешеное сопротивление. Она кричала о том, что нужно звать на помощь полицию, и об оставленных в городе Хроте, Терезке, Кохи и Миче. Посоветовав ей быть осторожней и не стоять на виду, Малёк оставил её разбираться с полицейскими и этими четверыми. Вырулив на середину реки, наши друзья увидели «Комарик», ускользающий в голубую даль, и погнались за ним до устья Дведи и дальше, сокращая расстояние и недоумевая, кому это понадобилось вести судно в несудоходную реку. Но потом был поставлен дополнительный парус – ребята отстали. Нам с Лалой пришлось самим выручать себя, наших девушек и «Комарик». Зато Чудила с Мальком выудили Рики, и теперь держали его за всё, что подвернулось, чтобы опять куда – нибудь не уплыл.
   Наши любимые девчонки жались к нам, чтобы их пожалели.
   Мадина с Натой тихонько шептались у кроватки Лалы, когда два страхолюдных типа прыгнули к ним от порога, зажали рты, связали и бросили в чулан. Просто так валяться, однако, не в их привычках. Всё это время, подкатившись спинами друг к другу, девчата пытались развязать крепко связанные руки. Я появился в тот момент, когда Мадинка металлическим мусорным совком почти перепилила верёвку, связывающую Нату. Они с ужасом понимали, что кораблик движется, да не просто вперёд, а ещё и позволяет себе цирковые номера. Да управляем ли он? И куда делся Рики? Про Лалу они слышали: какой, мол, вред от девчонки? Пускай она спит. Она поспала и проснулась от грохота, и, выйдя на палубу, увидела незнакомых бесчувственных дядек, а из родных людей – только Миче у руля.
   Да, наши любимые натерпелись сегодня страху, но зато полной мерой получили и наше сочувствие. А Лала – та просто стала героиней. Она со счастливой мордочкой прижимала к себе уцелевшую в этих передрягах куколку, которую мы с Петриком ей купили.
   А вот с Рики вышло целое приключение. Началось оно с того, что очень младшему братцу пришла в голову мысль проследить за Воки. Такая мысль время от времени осеняет каждого подростка, также, как мысль найти клад. Вспомните, разве вы не подглядывали из-за углов за тем, кто казался вам подозрительным и неприятным или просто не таким, как все? Ловкач отвечал всем параметрам – и Рики задался целью раскрыть его неведомые замыслы и умыслы. Именно от большой неприязни. Сказал, будто бы не хочет побродить по городу, а будет себе сидеть на «Комарике» и сторожить Лалу Паг. А после этого, когда все умилились на тихого и самоотверженного мальчика, он прокрался на берег и затаился среди мешков, сложенных кучкой. Увидев, что Ловкач ушёл с Кохи, мой очень младший брат начал свою слежку.
   У Кохи в голове была только девушка - поедательница груш. Поэтому он моментально свернул к небольшому торговому судну у одной из пристаней. Оно не давало парню покоя, потому что было одним из тех, что стояли рядом с «Комариком» у островка, где Кохи впервые увидел красотку.
   Воки поплёлся чуть сзади, нервно оглядывая площадь. И буквально тут же его и Кохи разделила группа людей, которые несли с собой длинные лестницы, кисти и вёдра с краской. Следом за ними шёл бродячий цирк целой процессией, с клоунами и жонглерами, зазывая горожан и приезжих на представление. Видя, что Ловкач вот-вот ускользнёт, Рики принялся продираться поперёк потока и успел заметить Воки в начале узкого переулка. Ловкач который, будто только и ждал момента, как бы избавиться от Кохи, сразу взял хороший темп и порысил в злачные кварталы ниже порта, а Рики – за ним. В этих местах моему мальчику, выросшему в хорошей семье, стало жутковато. Он был одет в прочную аккуратную одежду и к тому же был анчу, то есть сам себе казался белой вороной, заметьте совершенно справедливо. На него смотрели очень нехорошо, и, казалось, хотели обидеть. Он старался не показывать, что боится, шёл себе и шёл, и следил, чтобы не попасться на глаза Ловкачу.
    Прогулка, однако, заняла совсем немного времени. Очень скоро они оказались возле задрипанного кабака, где кучковались вонючие, опухшие, сине – и красномордые типы в лохмотьях. Рики чуть не стошнило, а Воки – ничего. Он даже внутрь вошёл. Мой братец приготовился ждать, когда Ловкач выйдет, и ожидание обещало быть очень неприятным. Типы начали приставать и требовать денежку. Рики сказал, что нет у него денег. Ему, такому чистенькому и богатенькому, не поверили и стали трогать руками, чего мой ребёнок просто уже не перенёс.
   Вообще, можно было возвращаться: проследил же, куда пошёл Ловкач. Можно было сказать себе, что он просто пьяница и любитель противных мест. Но надо знать Рики. Очень он ответственный у меня. Он вознамерился следить до конца, чего бы это ни стоило. Дело в том, что мой братец, оказывается, кое-что слышал из наших с Лёкой разговоров о Ловкаче. Опасаясь приставать с вопросами ко мне – я же очень боюсь за Рики! – он прямо спросил Малька, в чём конкретно подозревают Воки. Малёчек, противник излишнего вранья, дал прямые и честные ответы на вопросы мальчишки. Только попросил мне не рассказывать о том, что посвятил Рики во все эти ужасы. Потому, проникшийся ответственностью ребёнок, стоял теперь у жуткого кабака и не смел оставить свой пост. Раз взрослые ничего не могут предпринять против Ловкача, это сделает Рики.
   Как же моё сокровище вышло из положения? Нет, он не дал вонючим типам денег, хоть они у него и были: вы же знаете, Рики у меня сам зарабатывает. Применить магию? А зачем? Он сказал, что кошелёк с собой не захватил, но точно знает, что того вон дядьку в скором времени ждёт несчастный случай, и будет это не далее того дня, как Навина останется на небе одна без своей сестры Ви.
   - Откуда тебе знать, малец? Только Эя может знать. А мы, небось, не застрахованы, как некоторые сыночки богатеев, так нам всё равно.
   - А ещё успеешь застраховаться, - махнул рукой Рики, повторяя этот беспечный жест Чудилы. – Я тебе верно говорю. Я гадать умею. Кровь анчу.
   И мой мальчик демонстративно отвернулся. Тут кто–то тронул его за плечо. Женщина со спутанными волосами и в грязноватом платье сказала:
   - Мне бы погадал бы.
   - Хорошо, - не стал кочевряжиться Рики. – Только дайте какой-нибудь ящик карты разложить. 
   И, что интересно, ящик нашли моментально. Даже два.
   Сев на один из них так, чтобы видеть дверь кабака, на другом ящике младший Аги разложил карты.
   Желающих погадать было много, а Рики опасался, что у него мало времени, поэтому гадания его были лаконичными, ведь, согласитесь, и условия не те. Два – три факта из прошлого, дабы убедить клиента, что гадание истинное и карты не лгут. Две – три фразы о настоящем, три - четыре о будущем и совет, если мог. За труды Рики брал с дам тридцать капинок, с мужчин – сорок. Подсчитайте – ка, какая сумма получилась, если он погадал восьмерым женщинам и шестерым мужчинам. Четыре цагрика восемьдесят капинок – вполне приличная сумма для пацана. Можно укататься на каруселях или сходить в цирк, и ещё останется на мороженое. А можно купить перочинный ножик, такой, что ого – го, и опять же останется на мороженое. Главное, никто не требовал этих денег назад, не хватал больше Рики руками, а смотрели на него с уважением.
   - Ты, деточка, как, вообще–то, сюда попал? – спросила одна старушка.
   - Я заблудился, - нашёлся Рики, наблюдая, как из таверны показался Ловкач в сопровождении трёх мужчин, один из которых был ярко – рыжий. Сам же Воки успел переодеться в трактире в другую одежду. Хотя нет. Просто накинул на плечи что-то вроде длинной и тёмной кофты. И шапочку надел.
   - Так ты ступай туда, по этой улице, и не сворачивай, - сказали Рики и показали в тот переулок, по которому он пришёл. Очень хорошо и своевременно. Ловкач подозвал извозчика, а Рики пристроился на возке сзади, помахал клиентам и покатил. Куда делись те трое мужчин? Куда они делись тогда, Рики понятия не имеет, а вообще–то вот они, сидят связанные на палубе «Комарика». По крайней мере, рыжий похож своей мастью. Было ли у них ружьё? Рики не заметил. Вот у Ловкача была в руках какая – то длинная штука в чехле. 
   На площади Перемен Воки отпустил извозчика и, кликнув другого, договорился с ним об оплате загородной поездки. А пока велел ждать здесь. Он зашагал в сторону порта, но Рики не смог проследить за ним. Надо было приготовиться к путешествию – перекусить, например. С обеда у бедного ребёнка ни крошки во рту не было. К тому же, мой братец справедливо решил, что где–то там он может Ловкача и упустить, и не узнает, куда тот собрался за городом. Судя по всему, Воки ушёл ненадолго, может быть, тоже поужинать.
   Рики оказался прав. Ловкач вернулся быстро, хотя возница успел к тому времени поругаться с коллегой и перекинуться парой слов с румяной женщиной. Выглядел Воки встрёпанным, даже испуганным, и было похоже, что он запыхался. При этом куда–то задевал длинную штуку в чехле. Её с ним не было. Воки прыгнул в экипаж и поднял верх. Рики прицепился сзади.
   Лошадка бежала быстро, а за городом – ещё быстрее. Туда, где виднелись горы и скалы, среди которых бурлила Дведь, беснуясь на порогах.
   Рики всё ехал и ехал, и уже устал. Путь пролегал теперь в горах, и в начинающихся сумерках, на маленьком перевале, у гостиницы, возница высадил своего пассажира. Рики тоже спрыгнул и откатился в кусты.
   Воки не зашёл в гостиницу. Он быстро зашагал вперёд по кустам и лесам, всё шёл, и шёл, и вышел к скалам над Дведью, когда Рики уже чуть не падал и совсем ошалел от жажды. Уже день клонился к вечеру, а Ловкач всё не унимался. Он нашёл крутую тропку и стал спускаться по ней, и вошёл в пещеру. Рики тоже спустился, между прочим, очень рискуя. Гравий под ногами хрустел, трещали веточки, осыпались камешки, испуганно вскрикивали птицы.
   Заглянув внутрь, этот умный ребёнок понял, почему Ловкач не слышал шума. Пещера состояла из нескольких залов. В первом стоял одинокий мул, бил копытом над охапкой сена. Кстати, от пещеры налево вела приличная тропа, вовсе не крутая.
   Рики услышал шаги и ругательства, отпрянул в кусты и камни.
   - Где все шляются? Никого! Никого! – ругался Воки. На единственном муле, бросив поперёк седла тёмную кофту и шапку, Ловкач галопом ускакал налево по тропе. Только камушки прошуршали.
   Рики стоял и хлопал глазами. А как же он? До города усталому ребёнку никак не дойти.
   Раз в пещере никого не было, мой братец, естественно, её обследовал. Ничего интересного. Немного оружия, одеяла, тряпки, сёдла, одежда, разномастная посуда…
   На плоском камне, явно служащем столом, лежала записка, придавленная булыжником. Безо всякого угрызения, Рики сунул письмо в карман. В нём Воки упрекал «чёртовы пиратские морды» в отсутствии дисциплины и в том, что их повелителю, Якову Рэютри, преемнику самого Длинного Когтя, приходится всем заниматься лично и самому разбираться с этой «подлой командой» «Комарика», с этими «виновниками поражения». Он их ждёт завтра рано утром в таком-то кабаке обсудить дальнейшие планы. Вещественное доказательство, между прочим. Поскольку Рики унёс его из пещеры, пираты вряд ли откликнутся на зов своего вождя.
   - Преемником Длинного Когтя? - ахнули мы.
   - Самого Длинного Когтя?
   - Воки Тэрю - преемник атамана?
   - Получается, что так, - пожал плечами Петрик. - Если он и впрямь Яков Рэютри.
   Оглядев пустые горы и прикинув расстояние до города, мой ребёнок решил, что огорчаться не имеет смысла. Он перекусил тем, что нашёл, и сказал себе, что ведь без него «Комарик» не уйдёт, а это самое главное. Поэтому Рики потратит на дорогу столько, сколько потратит, что уж тут сделаешь. Плохо одно: в пещере не было запасов воды, кроме как в ведре у мула. Решив, что оттуда он пить не будет, мой братец спустился к Дведи. Ох, как она бурлила и грохотала и брызгала ему в лицо! Но, в относительно тихом месте Рики увидел то, что по своей детской самоуверенности принял за подарок судьбы. Три бальковых ствола, связанных вместе.
   Дело в том, что выше по течению, на правом берегу Дведи, сохранились ещё бальковые леса. Древесина балька очень ценная, лёгкая, но твёрдая, с красивым розовым оттенком. Когда–то из неё строили корабли, и именно поэтому свели все бальковые леса возле моря. Теперь это дерево охраняют и берегут и сажают специально. Построить лодку из балька нынче никому и в голову не придёт, тем более это чревато вмешательством закона. Теперь это дерево скульпторов, из него делают рамы для картин, украшения, паркет и очень, очень дорогую мебель.
    Деревянная сабелька Рики, совсем не дешёвая, между прочим, игрушка, тоже из балька. Поэтому клинок её гладкий и прочный, практически вечный. Он до того тонкий, что входит в ножны моей настоящей сабли.
    Бальк рубят и сплавляют по Дведи в самом начале весны. Этому отведена всего пара недель. То село, где я стибрил лодку, всё специализируется на вылавливании таких вот узких плотиков. Их складывают на берегу и стерегут от воров вплоть до возвращения лесорубов. Добыча балька – дело государственное, и члены этих бригад носят на груди зелёную эмблему – бальковый широкий лист. Некоторые же плотики зацепляются где–то и оказываются в низовьях Дведи позже известного срока. Кто их выловил – тому повезло.
   Мой Рики решил, что повезло лично ему. Если до Някки доплывают брёвна, отчего бы на брёвнах не доплыть маленькому анчу? А уж когда он доберётся до порта Идены (видали, какие планы!), его друзья и Миче продадут бальк и выручат за него большие – пребольшие деньги. В чём–то Рики прав. Мы действительно взяли брёвна с собой и действительно продали. А вообще–то идея сплавляться по Дведи – совершенно безумная.
   Однако, Рики очень понравилось. Он говорил, что это непередаваемые ощущения и что такое вряд ли испытаешь где – нибудь ещё. Захватывает дух, мокро, страшно, неудобно, скользко, но какой восторг!
   - Ты чего так смотришь? – спросил меня Рики. Он обнял меня и стал подлизываться, как нашкодивший щенок. – Миче, любименький, я ведь думал о тебе. Как ты там без меня? Небось переживаешь, бедненький, небось Лёку ругаешь ни за что ни про что. Я к тебе хотел как можно скорее, а то вдруг бы ты опять заболел. Ну, Миче, не сердись, я крепко держался.   
   Ну и что с ним делать?
   Мне дали хлебнуть вина, чтобы я пришёл в чувство, а то ведь я никак не приходил. Потом мы поделились своими наблюдениями и сомнениями насчёт Ловкача, а потом зажгли огни, вывели из чулана трёх бандитов и устроили им допрос. Причём, как только мы их вывели, так они сразу ввергли Чудилу в смущение и в краску. Тот самый рыжий тип сказал, улыбаясь во все свои семь зубов:
   - Петрик, мальчик, не узнаёшь, что ли?
   - Узнаю, - не стал отказываться покрасневший Чудила. Что это с ним такое и отчего он знаком с бандюгой? Он нам объяснил: - Это, ребята, те парни, что в море мне жизнь сохранили и на берег доставили.
   - Пираты. Так я и знала, - кивнула Ната и потёрла руки. – Негодяйские пираты, похитители женщин и детей.
   - Неоплаченный долг… - подняв бровь, протянул наш таможенник и ехидно уставился на Петрика.
   - Оплаченный, - ответил тот. – Я помог им обойти посты.
   - Здорово! – восхитился наш законник. – А потом они подожгли дом Миче…
   - Ты полегче–ка, Малёк, - заступился я за Чудилу. – Ты подумай, что ему было делать? Я совсем не хотел бы лишиться Петрика.
   - И чуть было не лишился Рики, - напомнил вредный Лёка.
   Наступило молчание, страшное для Чудилы. Я ж его знаю. Я понимал. Он изменился в лице так, что на него было больно смотреть. Мы с Рики бросились к нему, а больше не бросился никто. Даже Мадина. Но я взял безвольно повисшую Чудилкину руку в свои, показывая, что я на его стороне. Он выдавил, запинаясь:
   - Мне было просто их жалко. Они мне не угрожали. Они были совсем без ничего, одеты в жуткую рвань, все ранены. Вон у того, белобрысого, зуб сильно болел, а я умею зубную боль заговаривать… - и бедный Петрик прижал мою ладонь к своему лицу. А Мадинка всё–таки прильнула к нему.
   - Эй, послушайте! – громогласно воскликнул рыжий, наверное, он верховодил у бандитов. – Вы о чём это? Вон ты, здоровяк, что сказал? Дом Миче Аги, говоришь? Так не было нас там. Нет, все мы сразу поразбрелись, в Някку никто не собирался, большинство сюда подалось. А у него своя шайка в столице. Да.
   - У Петрика??? – поразился даже Малёк.
   - У Петрика? Ты что? Какая тебе у него шайка? У Якова шайка. Сытые, бодрые, хорошо оплачиваемые ребята, не нам, шалупони, чета. Мы сюда пока добрались, да пока очухались, да как раз услышали от Телепателя о «Чёрном Мстителе», да потом ещё от людей в городе - о пожарах в Някке…
   - Поподробнее о бодрых ребятах, - попросила Мадинка, горевшая праведным гневом. – И про чёртова Якова.
   - Так я ж говорю, - старался рыжий. – Говорю вам: Яков ужасно зол, что так вышло, что ваши наших побили. Он и на Миче зол, и на Корков зол. На Миче – потому что план такой чудесный сорвал, а на Корков уж не знаю почему. Вот он велел своим ребятам одеться под Корков – и ну дома анчутские жечь. Думал, резня выйдет, он и потешится. Думал, в неразберихе – то выгоду для себя поиметь, да не получилось.
    - Те, кого захватили у Миче в саду, назвали это имя: Яков Рэютри, - очень тихо сказал Петрик из тайной полиции. – И про Ловкача Воки говорили. Одни называли одно имя, другие – другое. Но только сейчас мы с Миче сообразили, что это одно лицо.
   - Да, одна морда, - подтвердил пират, у которого длинные лохмы на голове торчали во все стороны. – Мы его как Якова знали, а вы, сухопутные, стало быть, как Ловкача.
   - А какую выгоду хотел поиметь Воки? – заинтересовался мой меркантильный Рики.
   - А ясно какую. Посадить папочку своего на трон. Считал, нерешительный папочка, медленно действует. Ускорить события хотел. И отомстить опять же. И показать, как он крут: пусть – де папочка его побаивается – авось пригодится. А вы, ребятки, - ласково говорил белобрысый бандит с больным зубом, - всю месть ему поломали, планы попортили, «Чёрного Мстителя» утопили, шайку его в тюрьму загребли. Что ж вы так–то, ребятки?
   Пираты весело заржали, а мы недоумевающе переглянулись. Чудила возмутился:
   - На каком же таком основании этот ваш Яков своего папочку на престол водрузить вознамерился? Кто бы потерпел дурацкого пирата у власти?
   - То есть как на каком основании? А ты что, думал его папаша Длинный Коготь?
   - Что–что?
   - Ребятки в шоке, - радостно констатировали похитители кораблей. – Длинный Коготь его только воспитывал, потому что морда у Якова анчутская.
   А я ж вам, вроде, не сказал, не до того как–то было, да и несущественно, но морда у Воки и вправду анчутская. Он из тех анчу, чья кровь многие поколения смешивалась с кровью других рас. Если бы Ловкач брился налысо, никто не сказал бы, что он анчу, если бы не присматривался тщательно к особенностям лица. Но Воки не ходил лысым, и его происхождение выдавали белые волосы. Вполне возможно, его родители не имеют даже этого отличия, а в нём кровь анчу дала о себе знать.
    - Злой Длинный Коготь воспитывал Ловкача? – решила уточнить Лала. – Петрик убил Длинного Когтя.
    - Ну да, и уж как они дрались, мальчишка этот с атаманом - любо-дорого было посмотреть, - подал голос лохматый третий пират. – Именно из–за этого Яков хотел убить Петрика и сбросил его с корабля. Яков, хоть и мерзость порядочная, а приёмного родителя уважал и любил. А мы, стало быть, Петрика зауважали - эх, ему б в атаманы!
   - Да! – вспомнил я то, что крутилось у меня в голове во время разговора с Чудилкой на базаре. – Назика, бедняжка, говорила, что больше всех на свете боится воспитанника Длинного Когтя. Записку мне прислала. Только я не сообразил, что этот воспитанник и есть Яков, о котором она мне писала – иначе с чего бы Назике суетиться. Она назвала мне имя самого опасного, на её взгляд, человека. Думал, я догадаюсь. Знала, что он около нас увивается, но напрямую сказать боялась – вот как он её запугал.
   - Всё-таки, это Воки сбросил Чудилку вниз? – зло сверкнула глазами Мадина.
   - Я сам видел, - кивнул пират.
   - Всё сходится, - потёр руки Малёк. – Нам Ловкач врал про службу на «Северянине», а сам действительно был со своими.
   - Понятно, где ж ему ещё быть? Он как увидел, что ты, Петрик, жив остался, всё хотел тебе дурную славу создать. Ты же всё с Миче таскался, потому, вроде, проще простого. Да тут чудеса пошли: имя Миче треплют так и сяк, а имя Петрика раз скажут, да и бросят. Это наш Телепатель рассказывал.
   - Телепатель – это ещё одно имя Якова? – пожелали знать мы.
   - Нет. Телепатель - это не Яков. Телепатель – душка. Телепатель  - славный парень. Скажете тоже! Якову до Телепателя как моли до орла.
    - Так кто же он?
    - Телепатель - это волшебник Длинного Когтя. Его личный волшебник, вроде как в рабстве у него. Только уж очень они не ладили с Длинным Когтем. Телепатель – он не имеет склонности к подчинению, ну и бил его Длинный Коготь смертным боем. Телепатель днём успел побывать Чёрным Мстителем, а через сутки уже примчался к нам на такой своей летающей штуке и хохочет: «Ну даёт этот Миче, ну даёт! Ну не могу на него!» Восхищался сильно, хоть ты его и уделал. Говорил: «Такой ведь волшебник, Миче Аги! Вы бы видели, что он творил!»
   Не скрою, мне было приятно. Мои друзья и Рики гордо улыбнулись.
   - Наш Телепатель – он не хотел против Някки идти. Не хотел Чёрным Мстителем быть. Но против такого рабства, как у него, не попрёшь. Мы бы тебя, Петрик, с ним познакомили. Вы бы спелись. Хороший парень – Телепатель. Он как прибыл к нам после того, как ты, Миче его расчихвостил, так и жил тут у нас, в пещере. И мы его Якову не выдали, как можно? Наоборот, сказали: «Ты, Телепатель, давай-ка, с нами живи, а мы уж тебя не выдадим». Боится он Якова-то. Сильно не ладит с ним.
   - Почему Телепатель? – спросила Лала.
   - Да зателепал всех! – в сердцах воскликнули пираты и засмеялись. Чувствовалось, личный волшебник Длинного Когтя был им сильно по душе и вызывал детский восторг, вроде клоуна в цирке. - Попробуйте жить с ним в одной пещере – зателепает и вас. Знаете, что делает?
   - Что? – спросили Рики и Лала, расширив глаза и готовясь услышать нечто ужасное.
   - Сказки рассказывает! Ой, ой! Вот так дела! Рассказывает сказки в больших количествах и потом ещё того… Как это? Лекции читает о сказках этих. Как учитель грамматики.
   - Истории!
   - Географии!
   - Значит, - сделал вывод Петрик, - это ваш Телепатель всю дорогу мне мстит. Мстит и помогает Воки.
   - Кто? – поразились пираты, - Телепатель ни в жисть не станет за Длинного Когтя мстить. Небось, радуется, как никто, что тот в ящик сыграл. Только теперь он по наследству Ловкачу достался, а Ловкач – это последний человек, которому Телепатель помогать будет. Конечно, Яков имеет власть заставить Телепателя. Да только думает он, что Телепателя Миче Аги погубил. Телепатель как прилетел сюда на кастрюле своей, так от нас шагу не делал. Просто вообще от пещеры не отходил. Только сегодня ушёл, стало быть.
   Я направил беседу в нужное русло, потому что разговоры об этой пиратской достопримечательности были немного несвоевременны:
   - Слушайте, давайте о Ловкаче. Вон, вижу я, подходят полицейские катера, и надо решить, что с вами делать.
   Рыжий сказал, играя бородой с рыжим Натиным котёнком:
   - А что о Ловкаче? Планы его срывались, даже резни не вышло. Папе не до того было. То он в тюрьме сидит, то ещё чего, все усилия Якова даром пропали, да ещё от папаши досталось: уймись, мол, пока не время.
   - Что за «не время»? – спросил Рики.
   - Папочка–то кто? Ловкач знает, кто его настоящий отец? – настаивала Ната.
   - Что за посягательства на престол? – хотел знать Чудила. – По какому праву?
   - По какому праву? – переспросил  блондин, с обожанием глядя на заговаривателя зубной боли. – Ну, право–то есть, Петрик. Корки ведь когда–то имели такое же право на трон, как и Охти.
   И можно я не буду рассказывать вам, как мы перенесли это сообщение, что Воки Тэрю, он же Яков Рэютри, воспитанник Длинного Когтя, на самом деле старший сын Кырла Корка и брат Кохи, Мадины и Хрота?
   Сын, отданный на воспитание пирату за то, что родился похожим на анчу.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2010/04/21/1052