Женская краса, что придорожный куст

     Домой приехал,  жениху  поведал обо всем. Сваху привели, старуха ушлая была, учуяла подвох:
     -Со мной тягаться вздумал, неуч? Жених просил красавицу жену, что б краше в поселеньях не бывало. Молодость у них в роду,  прежде всего, личину видит. Пока через красотку не пройдет, семью устроить не сумеет. Род мой, два века за их наследством наблюдает, в нем мужики под меркою одной, подай им красоту! А  с красотой, если она с умишком врозь, забот не оберешься,  он  именно  такую выбрал.

     Из века в век красавиц подаем, нутро их изучили досконально. Красивых женщин на трое делю, первая краса - умом природным обладает, вторая - красой распорядиться не умеет, нетерпелива, любому попадает в сети, о третьей помянула, ум с красотою не сроднились.

     Природная краса, бесценный дар, рождается для любованья. Мы ценим красоту  по своему нутру.
     Женская краса, как придорожный цвет, от путника зависит. Цвет у дороги распустился, первый - кнутом махнет и не заметит, второй – сорвет, понюхает  и выбросит на кучу, третий - снесет букеты на продажу, четвертый – не претендуя, от восхищения цокнет языком,  а пятый - цветочный ком перенесет, устроит в безопасном месте,  водою напоит.
   
       Я  ваших прадедов  застала. Твой неказистый прадед, жену красивую купил, к красе  лениво относился, в работу запрягал, как лошадь, раз в год обнову покупал, не потому, что нищим слыл, считал, не гоже одеваться для посторонних мужиков. Особенно свекруха изгалялась, чуть не по ней, пилила сына, с лица не пить, монеты зря потратил.
     Её отец, приехал перед смертью, на дочку посмотреть.  Она по голосу узнала и кинулась к воротам. Глядя на неё, сказал, дочку приехал навестить и поспешил к дверям. Она окликнула отца. Не верилось глазам, по голосу, его краса, по виду нищая старуха. 
     Он  продал дом, устроился квартировать у сына, вернул монеты зятю,  увез с собою дочь и внучку, до дней последних горевал, такую красоту сгубили! А внук, впоследствии твой дед, между двумя домами бегал.
 
     У твоего прадеда иные  завихренья, как куклу наряжал жену, что ни поездка, новое тряпьё. Одну не оставлял, таскал с собой повсюду, в гости заявится и скажет, твою жену с моею не сравнить!   Какая баба вытерпит такое?  Плевали в сторону её, клубки подбрасывали, наговоры. Дитё родили,  девку нанял присматривать за ним, жена ревет, позволь остаться дома. Прадед ногами топает, кричит, я для чего женился на красе и тряпок накупил, что б все тобою восторгались! Мне зависть мужиков приятна, я обладатель красоты!
     Разъезды, гости надоели, после рожденья третей дочки, лицо себе испортила ожогом.  Затих на время. Дочь средняя, мать ликом повторила, пять стукнуло, в дорогу стал таскать и ею похваляться.  Дите мало, в мамкин  подол  уцепится, ревет, он слушать никого не хочет.  В доме, богатство, красота, три дочери, а мира не бывало.
 
     -Народ  подносит по иному, гуленою  была.
     -Нам лучше знать, по записям сужу, в них чистая вода. Прабабка три месяца в амбаре просидела, четвертую родила дочь, обоза дождалась,  со средней дочерью и грудничком,  покинула края. Пройдя обозный   путь, через четыре года,  с детьми устроили ей встречу. Прадед заметил перемены, у дочерей  печаль слетела и к мачехе добрее стали. Через четыре года, он встречу выследил,  заметив цепи на груди, не стал устраивать разборок, детей обнял и молвил:
     -Любила бы, стерпела все, лицо обезобразила напрасно, теперешняя женка,  тебя красою превосходит. С собой в дорогу не беру, вопит, пусти меня на волю!  Я землю прикупил, надумаешь семьёй осесть, домино возведу, жить врозь  с детьми невыносимо.
 
     Обозный путь тяжел сам по себе, болезни, холод донимают, что приключилось с первою женой, не знаем, молву людскую в запись не берем.  Вернулись дочки  не одни, с собою привели сестренок. Всех принял под крыло отец, и  мачеха не обделила лаской.   Сколь дочек не просил   открыться, что с матерью произошло, они закрыли тайну на замок. В рассказах часто вспоминали любовными словами, мамуля, мамочка родная.
     Ты выбрал в жены красоту,  сосватала девицу.  Намаешься ты с ней, с её приходом в  тихом доме начнется карусель.  Жена,  со временем характер не изменит,  с рождением детей, усугубятся  ссоры.  Ты склада мягкого мужик, и на руку не крут, её пороки источат  уверенность и силу.
     Страсть  разум спрятала за спину,  к родительским советам глух, слова мои пустое место. Случайный человек со стороны взглянул  и ахнул, как допустить подобное слияние!
     -Краса  вам не по нраву, а знаешь ли  ты, сваха, кого мне в жены предложил  случайный человек?  Девицу-хромоножку, ну, ту, что волки потрепали. Подобное слияние одобряешь,  я лучшей доли не достоин?

     Старуха  от удивления застыла, очнувшись, молвила:
     -Когда тебе исполнилось двенадцать, мать попросила присмотреть   девицу. Мне восемьдесят восемь  лет, со страхом  ожидаю, когда дороги в тягость станут, года к лежанке прикуют,  без дела нужного оставят. Вдоль и поперек исколесила поселения, детей по перечету знаю,  прослеживаю их, судьбу любой семьи я знаю наперед. На удивление выбор угадал,  пройдут года,   соединишься с ней, покой душевный обретешь,  красивых  деток нарожаешь, о хромоте забудешь навсегда. Ну, а сейчас,  по доброй воле, хлебай красивую личину, живи в сумятице  страстей.
 
     Заёрзал в мыслях,  как можно счастье упускать, года терять напрасно, не обеспечив мир семейный, на белый свет детей пускать.  Я предложил с женитьбой не спешить, отсрочить свадьбу на полгода, устроиться с жильем в том поселение, где милая живет, проверить наши наблюдения. На радость нам,  согласье получили, а через год, ни слова не сказавши, сам хромоножку в дом привез. Сынка назвали именем моим. В дом часто захожу, за брата принимают, хозяйка  шею обвивает и каждый раз,  со вздохом говорит:
     -Соединиться нам помог, а сам-то, Вербу упустил. Она просила передать   хрящи от птицы и скотины. Сушню смели,   и подсыпай в еду, ешь студень по утрам, то, для костей, лечение на год.
               
                (Это быль, рассказы потомственной СВАХИ)