Душа поёт

         Странно.  Уже который раз  прихожу  к  знакомой квартире, и на мои звонки, сначала робкие, затем настойчивые, никто  не открывает дверь. Что-то не так.  Сам Дима (ноги больные) далеко и надолго из дома не уходит, и его жена  всегда была здесь.  Позвонил в соседнюю дверь – никто не откликнулся, ещё в одну на том же третьем этаже…  Вышла девочка лет двенадцати.
         -- Скажи, пожалуйста, а в квартире напротив…
         -- А там уже никого нет.
         -- Как это – нет?
         -- Я  сейчас позвоню маме на работу, и она всё скажет… 
         -- Будь добра…
         Так я узнал, что друг уже никогда не вернётся в уютную домашнюю обстановку, а его жена (простите,  теперь -- вдова) переехала к дочери.

А познакомились мы  с Димой так.
         Сами знаете, у жён на домашние заботы тратится полжизни. Поэтому более лёгкие, например, магазинно-рыночные обязанности в нашей семье безропотно и гордо исполняю я.   Возле ближайшего магазина по субботам и воскресеньям  стал появляться мужчина моего возраста – продавал пейзажи, написанные «маслом»   на пресс-картоне. Не мог  я промчаться мимо, не рассмотрев колорит, тщательно выписанные  мелочи, точность построения композиции…   В каждые выходные  стал собираться за продуктами  заранее: запасался временем, чтобы постоять перед развешенной экспозицией, посмотреть и подумать. Хоть и шли «лихие девяностые годы», когда маленькие пенсии  поступали нерегулярно, но однажды я  не выдержал и купил живописные миниатюрки. Очень уж они напомнили мне  озеро Селигер и Волговерховье -- те же простор и раздолье, характерные для средне-русской широты. Повесил их по обеим сторонам  картины Басова, которая уже четвёртый десяток лет  навевает на нас с женой морскую прохладу и шепчет неумолкающим рокотом вечно взволнованного моря. Художник-продавец заметил мой неподдельный интерес к своему творчеству,  и мы разговорились.               
         -- До чего у вас пейзажи красочны! И композиции идеально продуманы.  Где вы их находите?
         -- Совсем не так. Я  их и не ищу, а специально отбираю и группирую объекты для конкретного  полотна. Вон  берёзка на фоне девятиэтажки. Её поместил почти в центре картины  (без здания, конечно).  А те две  молодые липки  (видите?) – ближе к левому краю, подальше от белоствольной красавицы, чтоб композиция выглядела уравновешенной.  Кусты «принёс» с опушки леса вдоль проспекта Курземес. А траву, цветочки на лужке – бери, где хочешь, или рисуй по памяти. И пейзаж получился соответствующим всем канонам живописи.
И в самом деле: этой картиной раннего лета залюбуешься!
        Слово за слово и я решился на вопрос:
        -- А вы на заказ возьмётесь написать?
        -- Смотря что.
        -- Есть у меня…
А у меня и в самом деле была мечта. В годы, когда человек «вырвался в космос»,  россиянин Постников сделал три чудесные скульптуры на космическую тему, заметные и запоминающиеся. Первая из них -- «Эра космоса»:  женская фигура,  летящая в бескрайнем просторе. В  поднятой вверх руке  победный  вымпел (копия того, что наш спутник доставил на  Луну), а другая рука, откинутая «по потоку», подчёркивает  движение  фигуры со «второй космической скоростью».  И установлена эта Афродита   космической эпохи в вестибюле Дома офицеров Воздушной академии. Я её сфотографировал, подставку под ней и интерьер зала запечатал дочерна, а   вокруг летящей героини  с помощью химикатов расположил   «мириады звёзд», сгруппировав их так, чтобы напоминали ночное небо, то небо, которое я любил наблюдать  из кабины истребителя, с высоты 12 – 14 км над землёй. Не забыл  на фотографии   «рассыпать» звёздочки так,  чтобы угадывался  млечный путь.
Эту «Эру» я и мечтал видеть  в своём  кабинете.
Принёс фото Диме домой и поразился:  да тут, по соседству с нами, на Курземес проспекте,  шедевры!   Чудесные пейзажи наших городских и пригородных уголков природы.  И все они на стенах обыкновенной квартиры,  где просто  свободного места от них не осталось.    А запасники -- хранилища того, что негде экспонировать?    В шкафах, в ящиках, на полках, на лоджии – везде хранятся готовые произведения, эскизы, наброски… И всё -- высокой пробы.
  Инженер—военный строитель, а свою  личную жизнь  «провёл»  в живописи и самоучкой достиг того, чего наверняка не  каждому  даст  и  Художественная академия.   Конечно, это – труд  и большой труд!  Умение,  знания,  наблюдательность?  Да нет, не только.  Талант!
И мне  вспомнился  однокашник по училищу,  такое же  дарование  в живописи,  Эркин Ниязов,  бросивший  художественное училище, чтобы  «пойти  в лётчики».  Была и в нём  Божья искра. Он говорил:  «Написать твой портрет – не работа. Нужны только циркуль, обозначить овал лица, и умение «вставить» рот, нос, глаза и уши.  А мы, когда в училище  получали задание «Портрет», ехали на ташкентский базар, искали старого засохшего дервиша, дремлющего у забора, и уж с него получалась настоящая художественная работа.  Тут и попотеешь, выписывая морщинки, седые пряди волос, грусть в глазах, тоску по прошлому».
               
Дима сразу с удовольствием взялся за работу. Давно висит творение Постникова, переложенное кистью  Дмитриева на полотно,  в моём кабинете:  врывается, как метеорит,  Афродита  в  атмосферу  неизвестной  планеты;  от стремительного движения остаётся широкий след, как от истребителя, выполняющего энергичный маневр с большой перегрузкой. Взгляды многих гостей моего кабинета привлекала эта «Эра космоса», а я  за два десятка лет так к ней привык, что не представляю,  как бы без неё теперь обходился.
Вторая работа друга по моему заказу – увеличение и переложение  масляными красками кадра, который старший сын сделал со своего истребителя в полёте – сфотографировал рядом летящий самолёт на фоне земли.  Правда, с трудом Дима смог выписать самолёты, долго  над ними шевелил усами – форму их он брал с чёрно–белых фотографий, а цвет, переливы сплавов, которыми обшиты  «тело и крылья», потребовали нескольких моих  подсказок. Всё-таки Дима – пейзажист, а не «технарь».  Но… важен не метод, а результат: ни один  авиатор, видевший эти работы, не проронил ни одного замечания. Этот «клочок  лётного неба» напоминает мне и сыну то время, когда  мы оба принадлежали к одному бесстрашному племени крылатых. 
И третья работа  моего дорогого друга--художника – пара истребителей,  несущихся над поймой реки. Это полотно – дань   прошлому, моей молодости.  И пара МиГ-17, и привольный пейзаж под ними напоминают  о пятидесятых годах прошлого века, когда я был рядовым лётчиком и безрассудно «кидался»  в  любой  полёт,  лишь бы – в небо.
    
    Ежедневно мысленно кланяюсь Диминым пейзажам, от которых  до сих пор поёт моя душа.


      Картина  художника Дмития Дмитриева.