Вопросы зимнего вечера

     Ах, какие задушевные песни поются в летние вечера! Поэты, словно соревнуясь с трелью соловьиной, воспевают природу родного края. Вряд ли найдётся человек, который хоть словом, хоть помыслом поставил бы под сомнение высокую цену подарка Создателя русскому человеку. И вместе с тем, какой радости лишены те люди, на родине которых день сменяется ночью без всякого перехода.
     Но лето и есть лето. Даже самый пасмурный летний день всё лучше зимнего. Однако и зимние вечера не лишены прелести. Особенно если рядом с тобой хороший собеседник. О чём только не переговоришь в минуты откровения, какие потаённые струны не отзовутся воспоминанием о том, самом дорогом, что, как клад, припрятывалось к лучшим временам. Теперь оно наступило.
     Воспоминания, как бабушкины леденцы, такие яркие, такие сладкие. Сосёшь, как клубочек разматываешь. А часы на стене тик-так, тик-так. За окном мороз трескучий. Даже звёзды оцепенели от холода. А в комнате тепло и уютно. На столе чай с парком и блинчики с медком. И всё для гостя дорогого. А как же иначе? Кто ж дороже дорогого, как не внук, заглянувший в гости к бабушке. Но когда подросший внук стал ещё и единомышленником и «правой рукой», то разговоры в зимние субботние вечера затягиваются до полуночи.

                - 1 -
     - А вот, скажи бабушка, как тебе удаётся преодолевать дурное настроение?
     - С этой напастью очень трудно справляться. Дурное настроение прилипчиво, как болезнь. Единственный плюс – это то, что встряхивает всё внутри и заставляет переосмыслить свои взгляды на жизнь. Жаль только, что не всегда эти взгляды поворачиваются в положительную сторону. Но этим, как гриппом, нужно переболеть. Помочь себе можно и нужно. Никакие доводы и уговоры мне не помогают. Самое эффективное лекарство – это клин клином вышибать. Нужно превозмочь  себя и взяться за трудную работу, желательно физическую. А там уже, как у Николая Панченко говорится:
                Выходит с потом соль,
                Что разъедала душу.
     Постепенно обида, неудовлетворённость уходят на второй план. То, что угнетало, перейдёт на философскую страницу. Посмотришь на вещи со стороны, всё по полочкам разложишь. Но, сперва, нужно остыть. Человек лечит себя трудом. В нём и только в нём источник жизни, спокойствия и благосостояния.
     Но, признаюсь, мне помогает иная работа. Всё, что есть на душе, я выписываю на бумаге. Освобожу душу, а потом сожгу эту бумагу или, не глядя, затолкаю этот лист среди бумаг, до которых ещё не скоро руки дойдут. Зато потом, может где-то через год, прочитаю то, что в запальчивости написала, и буду удивляться, что на такой мелкий вопрос столько сил потрачено. Однако, чтобы река оказалась позади, надо её перейти.
     - Но, можно свернуть и в другую сторону?
     - Это уже судя по обстоятельствам. Иногда не просто отмахнуться и забыть. Только равнодушные ко всему люди легко встречаются и легко расстаются. Всякое действие требует осмысления. Только до конца поняв, что к чему, можно окончательно поставить точку.

                - 2 -
     - Бабушка, скажи, пожалуйста, какие люди тебе не нравятся? Ну, те, на которых тебе больше всего не хочется быть похожей.
     - Сложный вопрос. Сразу в голове целый рой минусов. Но все они яркие, на них каждый обращает внимание, за которые карает закон и  осуждает общество. Есть и бледненькие, безликие, какие-то беспородные. Не в смысле знатности рода или толстого кошелька, а иные. У которых если и есть личное мнение, то оно глубоко запрятано внутри себя. Внешне они «такие как все». Мало того, они ещё и одёргивают, препятствуют проявить своё «Я» другим.
     Многие годы я работала с одной такой женщиной. На первый взгляд она умная, начитанная, со вкусом одевается и даже принципиальная, если суть вопроса ущемляет её права. Казалось бы, чего бы ещё нужно? Но что-то коробило внутри меня после разговора с нею. Долгое время не могла нащупать в её мировоззрении тёмную точку. Так, чисто по-человечески, с нею не поговоришь. Или скажет: «Что ты выпячиваешься?» или: «Что ты жалуешься? Все так живут. Ты что одна такая?..» Создаётся такое впечатление, будто в ней всё застыло на одном уровне. Поднять свой духовный уровень над рутинным бытом, она не только не желает, но и считает это преступным выходом за рамки неписанных законов общества таких людей, как она сама. Но только «выйдя за рамки» можно проявить свою индивидуальность, осознать что ты личность, а не овца из стада. Человек должен отличаться не только тем, что у него есть имя и только его, единственный в стране номер в паспорте. У него должна быть своя точка зрения. Ум и силу свою, на время жизни Богом отмерянное на земле, применить для особой цели. Но ясной цели, к которой бы стремилась эта женщина, нет. Я так однажды и спросила её:
     - В чём ты видишь цель жизни своей?
     - Какую ещё «цель»? Что ты там выдумываешь? Сделала работу, какую полагается делать по своей специальности, и иди домой. Все люди одинаковые… Никому ты ничего не докажешь даже если  и будешь «пахать» без отдыха…»
     Я слушала и думала: «У овцы номерок на ухе, а у неё в паспорте, какая собственно разница? Она хоть сто, хоть двести лет проживёт на земле, а толку?..
     Вот таких людей я не только не люблю, но и стараюсь обойти стороной. В их душах гнилостное болото. Упаси тебя Бог впустить гнильцу в душу свою. Тогда станешь «работающим тараканом». 
               
                - 3 -
      – А скажи мне бабушка: кому из людей очень трудно исправиться? Почти не возможно.
     - Трудный вопрос. Дай подумать… Отвечу, как я его разумею. Понимаешь, Саша, есть видимые и скрытые недостатки. Видимые – это те, которые человечество осознанно осудило и стыдится таких поступков. Считает недостойным человека такое поведение. Вот, например, самый горький пьяница ни за что не скажет: «Я алкоголик». А скажет: «Я любитель выпить», или ещё как ни будь. Люди, живущие доходами воровства, о своей «профессии» никогда не скажут, открыто, даже в своём воровском кругу. Лодырь тоже хорохорится и ищет себе оправдание. И таких изъянов в человеческом характере очень и очень много. Но при желании, а главное при острой необходимости, человек, пусть на какое-то время, может стать иным. Вот, как болезнь, немножко подлечить, а потом она опять себя проявит.
     - Всё-таки, кто самый-самый неисправимый, что ли?
     - Неисправимый только тот человек, кто хоть раз в жизни побывал у власти. «Смирить гордыню» - это такой великий труд души, перед которым работа каменотёса, всего лишь детская забава. Даже пенсионеры, у которых всё уже в прошлом, всё ещё топорщатся, при каждом удобном случае напоминают «о своём былом величии», и, среди прочих пенсионеров, собираются своим кругом. Что-то вроде высшего общества. Даже если судьба повернётся к ним не лучшей стороной и, у них на спине будет дотлевать последняя рубаха, всё равно на простых работяг они будут смотреть несколько свысока. Ни за что не примут в свой круг человека рангом ниже. Очень даже может быть этот человек намного чище душой и талантливее их. Но, нет, непременно намекнут, мол, знай своё место.
     Этот круг «бывших», в какие одежды они бы не рядились, сколько б дорогих духов на себя не вылили, а всё ж попахивает от них гнилым болотом. Это всего лишь дешёвая конфетка в ярком фантике. Именно из этой прослойки общества намного больше предателей со шкурными интересами, чем из числа самых малограмотных, доверчивых людей. Привыкшие просчитывать каждый свой шаг, они только делают вид бескорыстия, с тем умыслом, чтоб их имена держались на слуху. Они-то знают: о ветре помнят - пока он дует. В этих людях просто неистребим дух гордыни. А ещё в народе говорят: хороший человек в начальники не пойдёт.
     - А, вот, я слышал такое выражение: «Бескорыстие на грани глупости».
     - Ну, миленький, глупости человеческой нет числа. Но бескорыстие, даже если это и покажется кому-то глупым, достойно уважения. Люди «с Божьей искрой в груди», для того и посланы на землю, чтоб творить добро, не считая это за труд. И чем больше они сделают в своей жизни, чем большее число людей обогреют теплом своей души, тем сильнее и радостнее они становятся. Расчётливым людям, которые думают о  себе: «Уж я-то знаю себе цену», этот порыв души непонятен. Мало того, они строят над ними разные насмешки. Хотя, в конечном итоге, именно бескорыстие, инициативные люди, имена которых зачастую «деловые люди» умышленно умалчивают, и вертят колесо жизни. И дай Бог, чтоб таких людей было больше.

                - 4 -
     – А скажи, бабушка, нравится ли тебе твоя внешность?
     - Не могу сказать, что когда-либо мне нравилось моё лицо. Так, серединка на половинку. В последние десять лет оно мне совсем не нравится. Я рассматриваю его утром, в зеркале и мне всё время кажется, будто бы это не моё лицо, а прилипшая к нему маска. Ощупываю его. Да, привычное, как ночная рубаха, с той только разницей, что нельзя на новую поменять.
     Вообще я не из тех, кто страдает из-за появления новой морщинки. Я не настолько всматриваюсь в зеркальное отражение, чтоб запоминать такие мелочи. Руки свои я знаю больше. А уж сцепив зубы, пропалывать брови, да Боже сохрани! У меня на это ни времени, ни терпения не хватит. Какие есть, такие и ношу. Единственно чего я не люблю – это чрезмерно пухлых губ. И в этой нелюбви я не одинока. Бывало учительница на уроке, если кого хотела высмеять перед классом, брезгливо морщилась и говорила: «Расквасил губы и сидит…» Нечто подобное и от мамы своей слышала: «Рот открытый, губы висят, как у старой кобылы». Или – «Улыбается, как кобыла сцыт».
     В один из зимних вечеров дед мой рассказывал такую историю, которая произошла в церкви, ещё до революции, то есть, когда он ещё был пацаном. Так вот, мужик один был слишком губастый. Прямо настолько, что эта мясистость губ мешала ему говорить. В церкви, когда люди шёпотом молились, у него изо рта слышались не совсем приличные звуки. Стоящие рядом женщины посчитали, что нечестивец издаёт эти звуки задним местом. Стали на него не только коситься, но локтями толкать под бока. Оправдываясь, он объяснил: «Это потому, что я губастый». Старушка не расслышала смысла его слов и вовсе рассердилась.
     - Если ты богатый, так теперь пирдеть в церкви! – взвизгнула она.
     Услышав такое непотребство, прихожане возмутились. Так и выгнали бедолагу, и ещё односельчане, прямо таки в глаза, насмехались над ним.
     Понятное дело, что «первые университеты» проходим мы дома, в семье и в школе. Потом уже всё увиденное меряем рамками маминого виденья мира. С детских лет первое на что обращаю внимание – это губы. Большие губы (варениками) – для меня признак недостатка ума. Безгубое лицо – это замкнутый и даже злобный характер у этого человека. Именно по губам я распознаю, как человек реагирует на те или иные жизненные ситуации.
     Иногда беру альбом с семейными фотографиями и долго перелистываю его. Те фотокарточки, которые раньше считала неудачными и долго потом сердилась на неумеху-фотографа, теперь мне больше нравятся чем нынешние. Сравнивая, отмечаю как меняются черты лица. А когда дохожу до последней страницы, вздыхаю и долго смотрю в окно. Конечно же не хочется стареть. Но, если забыть о внешности, об утраченной лёгкости походки, то иногда удаётся забыть и о возрасте. Ведь так же светит солнце, порхают птички и цветёт сирень. Мир остаётся таким же очаровательным и ежечасно славит мудрость Создателя всего сущего. Всё обновляется, так почему же я должна быть прежней? Нет и нет! Просто по непреложному закону природы количество силы плавно переходит в качество души подпитанным житейским опытом. Раньше я мерила жизнь прожитыми днями, годами. Теперь мои вехи отмечают десятилетия, тем, чего достигли мои дети и внуки. И, конечно же, тем, что успела написать. Писать, по моему разумению – отдавать накопленный мною жизненный опыт.
     Как у осени есть своя красота, у человеческой зрелости тоже есть своё лицо. И подаренную Богом внешность нужно с гордостью нести по жизни, как личное знамя. Хотя дело не во внешности, а во внутреннем мире. Я не ощущаю (пока ещё) старения души. Глядя на мир забываю о седине, о морщинках, о предпенсионном возрасте. Одинаково радуют меня осенние дожди и весенняя капель, цветущие травы и февральские сугробы. Не знаю, может это противоречит религии, но я почему-то уверена в том, что вернусь на эту Землю молодой и сильной. Совсем не важно в каком облике. Иначе и быть не может, ведь невыносимо жаль уходить в «мир иной» не налюбовавшись красотами Земли, не поняв до конца высокого смысла жизни, не оставив после себя ощутимый след.
     А внешность? Да Бог с ней, с этой «обложкой», главное всё же содержание. А над ним надо ещё потрудиться.

                - 5 -
     - Говорят: дерево ценят по плодам. А я бы сказал, что не само дерево помнят, а его плоды.
     - Тут ты не прав. Я, например, яблони, груши, черешни, которые росли в нашем огороде более сорока лет назад, помню. И огромную липу помню. Она за хлевом росла. Прекрасно помню акации, что росли вдоль межи. Мне до сих пор чудится запах белой акации.
     - А что-то такое, необычное, можешь вспомнить?
     - Необычное? Всё, чему удивляется человек и есть необычное. Я до сих пор помню раннюю весну. Весна на Украине чувствуется уже в феврале. Хоть и называют этот месяц «лютый», но он только в первую половину с ветрами и метелями хороводы водит. Во второй половине месяца идёт снег с дождём. Снег напитавшийся водой под ночным морозцем просядет. Наст, что жестяной кожух. Идёшь – не проваливаешься.
     Не помню уже в каком классе это было. Велела нам учительница поставить в стакан с водой несколько веточек из разных деревьев и кустов. Я и пошла по насту. Шла-шла и у самого забора провалилась в снег. Видимо дождевые капли приняла на себя акация. Наст оказался тоньше. Я прямо таки по пояс увязла. Кое-как выкарабкалась, но галоша от шитого валенка осталась в снегу. Пока я руками шарила в снежном месиве, наткнулась на ветку сирени, которая ещё с осени была присыпана снегом. На той ветке сохранились зелёные листья, сочные, свежие, сентябрьские. Почитай всю зиму они дремали под снежным одеялом. Её собратьев ветрами, морозами жгло, а эта веточка у матушки-земли грелась. Вот чудо-то! Где ещё в начале марта можно было увидеть настоящие, живые прошлогодние листья? А ты говоришь «плоды помнятся».
     Помню ещё, как я с подружкою  шла из школы. Первоклашками мы были. Девочки тогда в платочках ходили. Вот, мы сняли с головы платки, и на одной тихой улице битый час собирали опавшие красивые листики клёна. С какой радостью, будто клад какой, несли их домой. Не знаю как подружке, а мне крепко влетело тогда за то, что в новый платок собирала листья. Мама в тот день под яблонями сгребала листья на широкое из двух полос сшитое старое рядно. Эти листья зимой в решете несли козе нашей, Сороке. Я объясняла маме, что собирала самые красивые листики, но она и слушать не хотела.
     - Зачем собирать по листочку, если я граблями вороха гребу? А платок теперь стирать надо… - выговаривала она мне.
     Но не вороха опавшей листвы запомнились мне, а большой золотой ковёр под старым ветвистым клёном.
     И ещё помню улочку на окраине села усыпанную опавшими листьями акации. На одном листе по семь, а то и по девять маленьких листиков, похожих на продолговатые монеты. Тогда мне показалось, что я попала в сказочную страну, где вместо гравия улицы посыпают монетами.
     Иной раз я думаю: как хорошо, что у человека есть память. Удивишься чему-нибудь и в ту же минуту впечатается в мозгу увиденное. Давно нет тех листиков, может быть уже и деревьев тех нет на которых они росли, и я уехала с тех мест, а в памяти они остались такие же яркие, словно червонное золото. Это богатство моего детства.
     Помню ещё, как на Троицу бабушка моя ранним утром пошла в лес и принесла несколько больших кленовых веток. Листья необычайно широкие и зелёные-презелёные, как бабушкина штапельная юбка. И называла бабушка то дерево, с которого были сломаны ветки – май. На украинском языке месяц май называется травень. Но она не о месяце говорила. Это дерево с большими листьями в нашем селе называли май.
     - А зачем бабушка сломала ветки?
     - К этим веткам она добавила листья грецкого ореха, любистку и косыци.  (Цветы ириса: жёлтые, фиолетовые, голубые. На моей Родине растут такие же большие, высокие, как тут гладиолусы. Листья у них, как косы.)  С большими охапками зелени люди шли на кладбище. Деревенские кладбища очень древние. Там лежат многие поколения сельчан. Могилки всех родственников нужно было украсить к празднику святой Троицы. Обычай у нас такой. Живые и мёртвые рады Великому дню.

                - 6 –

- А были случаи, когда твои слова истолковывали по-иному?
     - Конечно, были. Не то, что десятки, сотни раз случались размолвки и прямо таки курьёзные случаи только потому, что одни и те же слова воспринимались по-разному.
     Я прекрасно помню один случай. Мне тогда лет пять было. Мой отец после службы в армии ещё несколько лет носил солдатские галифе. Одеться было не во что. Бедновато жили мы тогда.
     Пол в нашей хате был земляной. Босиком по нему можно было ходить только летом. О существовании комнатных тапочек я узнала только когда переехала в город. В те годы сменная обувь была большой роскошью. Что говорить, у многих хозяев небыло рядна лавку застелить. Полосатые самотканые половички – это уже в конце шестидесятых годов появились. И то не в каждом доме.
     Помню, сосед наш помер. Чтоб в гробу подстелить, рядно с припечка сняли. Так с хозяйкой истерика случилась. Вот какая нищета царила в иных домах.
     Ну, так вот. Отец мой, чтоб надеть свои галифе, взобрался на лавку. А мужик он был двухметрового роста. Чтоб не стукнуться затылком о матицу он немного ссутулился. Я сидела на припечку и наблюдала за его сборами. Родители не любили когда дети «под ногами вертятся». Летом во дворе играли, а зимой самое место для детей – это на печи или на припечку. А в тот раз дёрнуло же меня за язык сказать:
     - Босяк.
     Тихо так сказала, про себя. Но отец услышал это слово. У него даже желваки ходуном заходили. Слез с лавки и заставил меня повторить это слово. Я, не понимая, что кроется за этим словом, охотно повторила. Теперь уже мама побледнела и застыла на месте.
     - Кто тебя научил так говорить? – холодным, металлическим голосом спросил отец.
     - Никто, - уже сквозь слёзы ответила я.
     Потом всё-таки разобрались, что к чему. «Босяком» я назвала отца за то, что он босой стоял на лавке.
     - А что на самом деле обозначает это слово? – спросил Саша.
     - Босяками называли бродяг. Вороватые, бездомные люди, которые по базам бродят, ищут: где бы чем поживиться. Для нормального человека даже слово такое было оскорбительным. Мне потом родители объяснили значение этого слова, посмеялись и велели больше так не говорить.
     С тобой ведь тоже был подобный случай, когда маленьким был. Ты что-то затемпературил.  Вызвали врача. Пришла, как ты тогда говорил «тётя врач, послушала трубочкой». Выписала лекарство. Я пошла провожать её. А тебе в эту минуту пить захотелось. Вот, ты и выдал:
     - Баба, пива дай.
     Я побежала на кухню и несу кружечку. У врача глаза округлились, лицо вытянулось. Когда я проходила мимо неё, она буквально выхватила кружку из моих рук. Долго рассматривала содержимое, даже на вкус попробовала. Потом разочарованно говорит:
     - Это же морс! Вы что ребёнка пивом поите? – уже нахмурясь спросила врач.
     - Он пивом называет всё, что пьётся. Хоть чай, хоть компот – он всё пивом называет. Маленький ещё, - смущенно объясняю я.
     Не знаю, что она там подумала, но вслух ничего больше не сказала.

                - 7 –
     - Вот, тебе скоро на пенсию выходить. А скажи, пожалуйста: тебе никогда не хотелось прожить жизнь свою по-иному?
     - Понимаешь, так Богом предопределено, что будущее человек видит, как дорогу, только до поворота. А нити прошлого так искусно переплетены и сотканы в одну ткань с другими людьми, что уже не возможно выдернуть одну ниточку и вместо неё протолкнуть другую. Впрочем, давай разберёмся: что в моей жизни получилось, а что не совсем удалось.
     - Ну, например, ты живёшь одна, а у деда другая женщина.
     - В этом ты прав. Семью мы не сохранили. Вовсе не потому, что мы плохие люди или у кого-то из нас оказался скверный характер. Мы разные. Представь себе, что в цветочном горшке взошло два росточка. У обоих по два листочка. Пока маленькие они не мешают друг другу. Подрастая, начинают осваивать себе новое пространство. Родственные растения ещё кое-как уживаются между собой, а разные – начинают угнетать, подавлять друг друга. Тут некого винить: у каждого человека своя правда. Это хорошо, что мы поняли первопричину и разошлись. Каждый живёт на той волне, на которую он изначально настроен. А, ведь, многие всю свою жизнь пытаются «перевоспитать» свою вторую половину, и в итоге: две искалеченных судьбы.
     Ты на минуточку представь себе, что я не вышла бы замуж за Николая. На «машине времени» вернулась в прошлое и «переиграла» свою судьбу. Опять, на той же «машине времени» вернулась обратно в наше время. И что бы я увидела? Нет моих сынов: Гриши и Юры. Понятное дело, что нет и внуков: тебя и Алёши. Может быть на вашем месте были бы другие люди, но не вы.
     Не-ет, родной мой, всё в жизни правильно. Даже если кто-то и поступил с тобой несправедливо, то нет худа без добра. Пережив суровый удар судьбы, человек становится мудрее. Даже самая тяжёлая работа в другой раз кажется намного легче.
     В выборе профессии я тоже никогда не сомневалась. Всю свою трудовую жизнь проработала на хлебозаводе. Мама, бабушка и все мои прабабушки пекли хлеба в своей избе. Я на заводе. У печи стояла совсем мало, в основном за пультом управления, в качестве оператора. Проще сказать: воздухом по трубам подавала муку, как основное сырьё в цеха завода. Это было первое, основное звено в технологической цепочке в производстве хлебобулочных изделий. Вместе с другими людьми, так сказать, мы  кормили наших горожан в будни и в праздники. Само собой я гордилась своей профессией.
     Нет, радость моя, я не стыжусь прошлого своего. И не очень-то расстраиваюсь, что будущее своё не могу рассчитать. Жизнь – это лабиринт случайностей, удач и потерь. Дай Бог силы, ума и характера достойно дойти до конца весь свой путь предначертанный Судьбой. А после роковой минуты будете вы меня вспоминать или нет, это уже другой вопрос.
                Март 2006 года.