Возвращение

       
   

  Эта непридуманная история была написана в середине 1980-х, когда я работал в районной газете г. Саки. Увы, «компетентные органы» не дали тогда добро на ее публикацию. Перечитал, хотел изменить, осовременить – не получается. Пусть прозвучит в первозданном виде – тогда нам легче понять, какую Родину мы потеряли…

            I

  Бези остановился в нерешительности. На улице его поджидал крепкий парень с дружками. Сейчас бить будут? На днях этот верзила с пятого курса будто случайно толкнул Бэзила в коридоре колледжа, зашипел «Смотри, куда идешь!» и схватил за рубаху. К счастью, друг Марк, парень высокий и здоровый, оказался рядом, и обидчик еле ноги унес. Но теперь… повернуть назад? А если догонят?
  Но, приглядевшись, с удивлением заметил, что взгляд пятикурсника не злобный, как тогда, скорее мягкий. Вдруг кивнул спутникам, прощаясь, и крикнул: «Иди сюда, не бойся!» Потом, вполне дружелюбно: «Ты где живешь? Пойдем вместе. Хочу расспросить…»
  После того, как многотиражная газета «Колледж Ньюс» сообщила, что 13-летний ученик второго курса Бэзил Москаль побывал в Советском Союзе, отношение к нему товарищей и учителей явно изменилось. Одни смотрели с непонятным недоверием, другие уважительно расспрашивали: «Ну как они там? А правда, что…?» и очень ожидали обещанной многотиражкой большой статьи, которую должен был опубликовать журнал «Колледж Лайф». Перед отъездом директор, мистер Эйнсков, настоятельно просил его написать обо всем подробнее.
Под названием «Мое путешествие в СССР» статья была напечатана без изменений, со множеством фотографий, чтобы сомневающиеся могли увидеть: живут русские в современных многоэтажных домах, отдыхают на прекрасных курортах у теплого моря. Что никак не вязалось с тем, что обычно пишут английские газеты, старающиеся создать представление о русских как о вооруженных до зубов варварах, в любую минуту готовых завоевать бедную слабую Англию, что СССР во всем, кроме вооружения, на сто лет отстает от развитых стран…
 - Не верь тому, что у нас пишут, - сказал как-то преподаватель истории, который особенно заинтересованно расспрашивал мальчика о поездке. – Ты ведь видел все своими глазами…
  Хотя были и верившие упорным слухам, будто семью Москалей «там» запугали, грозились найти и в Британии, если плохо отзываться будут…
            
              II

  Однажды, стараясь провести мяч в ворота соперников, Бэзил получил сильнейший удар по ногам. В следующем матче удар повторился, потом еще раз. «В чем дело?» - недоуменно спросил мальчик Ярослава Лучко, одноклассника, тоже украинца по национальности, родившегося на английской земле. Последнее время Бэзил стал замечать жгучую ненависть в каждом взгляде и жесте недавнего товарища. «Он красным продался!» - заорал Ярослав. Мгновенно припомнились разговоры о том, как зверствовал в одном из карпатских сел отец Ярослава, служивший у немцев полицаем. «Ты что, фашист?» - спросил Бэзи. «Ах ты, коммунист!» - завопил тот как самое страшное ругательство и бросился с кулаками.
  Долго Бэзи не мог успокоиться, мысленно вновь и вновь сравнивая то, что он видел в СССР , со слышанным в том клубе, где собираются эмигранты – злейшие враги Страны Советов. Видел он там и Лучко-отца. Верховодил у них некто Петровский. Из издающейся на украинском языке газеты стало однажды известно, что настоящая его фамилия Зварич, он бежал,  опасаясь разоблачений в многочисленных расстрелах советских людей на землях Западной Украины. Рядом со свидетельскими показаниями уцелевших жертв красовалась его фотография, чтобы сомнений не оставалось.
      
            III

  Советы. Это слово часто произносили в семье Москалей. Дети – по-английски, с любопытством расспрашивая. Мать – по-русски, отец – по-украински, с грустью и горечью рассказывая о Родине, потерянной, казалось, навсегда.
  Фашисты угнали Федора Москаля из-под Львова, 17-летнюю Марию – из крымской деревушки недалеко от города Саки. В немецком городе Эссене Федор добывал уголь в шахте, его будущая жена таскала камни, мыла посуду в столовой.
  В 1945-м судьба забросила их в  английский город Болтон. Без денег, без языка, без радости. Она работала на текстильной фабрике прядильщицей, он – вновь на шахте.
  Лишь через годы труда приобретены в рассрочку дом, небогатая обстановка. Родились дети – Николай, Галина и Василий. Но не было Родины.
  Особенно тоскливо становилось почему-то весной. Мария  Кузьминична много раз писала домой, родственникам. Первый ответ получила лишь в начале шестидесятых. С трепетом узнавали младшие вести из неведомой страны, которая, оказывается, была для них ближе и родней, чем та, где они родились.
  Наконец – радостный 1966 год: получено разрешение на посещение СССР!
 …С огромным интересом впитывал в себя новый друг рассказ о стране, которая еще недавно им обоим казалась  далекой и чужой.
   О том, как в огромном Ленинграде незнакомые матросы помогали переносить тяжелые чемоданы, а таксист два часа показывал любимый город. По пути во Львов, когда Вася даже заплакал от непривычного ноябрьского холода, какая-то старушку вытащила из своей сумки только что купленные внуку валенки и теплые носки и буквально заставила его надеть. А потом никак не соглашалась взять их обратно…
  Но главное впечатление осталось все-таки от пребывания в Крыму, в городе Саки, где очень ждали гостей  родители и сестры Марии Кузьминичны.
  Вскоре после приезда дети неожиданно получили приглашение на встречу с учащимися школы № 4.
  Школа поразила Галю и Васю. Здесь не заставляли читать длинные утренние молитвы, заучивать целые куски из Библии на нудных полуторачасовых уроках Закона Божия. Здесь они не видели детей, загипнотизированных страхом и жестокостью, каких много в школах Англии. Ведь там учителя бьют малышей за малейшее опоздание или невнимание на уроке, но «не замечают», когда старшие отбирают деньги у младших. Здесь одиннадцатилеткам
не приходится сдавать за четыре дня четыре письменных экзамена, результаты которых навеки приклеют большинству ярлык «неспособен».
  Занятия давно кончились, но ребята во все глаза смотрели на сверстников, которые ни слова не могут произнести на русском языке, но очень интересно рассказывают о незнакомой жизни. Вопросы звучали один за другим, учительница едва успевала переводить. Сакских школьников интересовала жизнь учеников в Англии, их взаимоотношения с преподавателями… Галю больше расспрашивали о модах, прическах, нравах в женской школе.
 - А как у вас живут негры? – спросил кто-то.
  Так ребята узнали о страшной судьбе Терри, одноклассника и друга Василия.

             IV

  Он был единственным негром в колледже. Отличался способностями и очень тянулся к знаниям, успешно защищал спортивную честь курса в футбольной команде. Мягкий по натуре, Терри всегда старался помочь товарищам, и те отвечали доброжелательным отношением. В отличие от некоторых преподавателей. Особенно заметную неприязнь выказывал учитель французского языка мистер Макдермотт.
  Однажды во время диктанта Терри попросил повторить непонятное предложение. Преподаватель будто не расслышал. Тогда загудел весь класс: «Мы же не успеваем!». Тот объявил: «Если вы сбились, благодарите того черномазого, что и рта не должен раскрывать при белых». Раздались возмущенные голоса в защиту Терри. Дело кончилось тем, что несколько «зачинщиков» были наказаны, а Терри исключен из колледжа. С трудом сумел он найти место в одной сельской школе недалеко от Болтона. Но вскоре там получили письмо: мистер Макдермотт советовал директору поскорее избавиться от смутьяна… Встретив как-то Терри, друзья узнали: мальчик работает грузчиком в частном магазине, помогая матери прокормить восемь детей.
  А потом Терри погиб.
  Футболисты города Болтона встречались на своем поле со столичной командой «Челси», в случае победы становившейся чемпионом страны. Но счет был разгромный – 4:1. Около десяти тысяч прибывших на матч обиженных лондонских болельщиков, вооружившись цепями и ножами, начали драку. Беспорядки с трудом прекратили вызванные наряды полиции. Среди погибших был найден и Терри – с двумя ножевыми ранами и разбитой головой.
  Слушателей потряс этот рассказ. В их стране подобного произойти никак не могло.
  На прощание Вася и Галя по просьбе ребят спели по-английски
несколько песен из репертуара ансамбля «Битлз», который, удивились гости, в Советском Союзе хорошо знают.
  В память о встрече крымские школьники подарили новым друзьям множество книг, значков, надавали уйму своих адресов с просьбой передать их далеким сверстникам. Не менее тридцати болтонских мальчишек долго потом переписывались с ребятами из крымского города Саки.

  С восторгом рассказывал Василий об этой встрече своему неожиданному спутнику. Потом вспомнил, остановился:
- Так за что же ты меня избить хотел?
  Старший виновато потупился. Тот самый Ярослав Лучко пообещал ему «за услугу» специально взятые у родителей пять фунтов стерлингов - огромное состояние для школьника…
- А если завтра он тебе снова заплатит? – гневно спросил Василий.
 В ответ тот дружески протянул ему руку.
  На следующий день Бэзи при всех бросил в лицо противнику:
 - Кому еще ты заплатил за то, чтобы меня избили?
  Наступила мгновенная тишина, потом шум, гул, крики. Ребята окружили Ярослава: «Неужели ты мог?..»
  С тех пор товарищи стали относиться к Бэзи с еще большим уважением.
  Приходил однажды корреспондент из городской газеты, долго расспрашивал. Но опубликовано ничего не было.

              V

  Менее чем через два года, в 1968-м, семья Москалей в полном составе переехала наконец на Родину. Старший из детей, Николай, работает на одном из ленинградских заводов. Остальные - в Саках, в благоустроенной квартире в центре города. Галина – парикмахер, Василий – строитель, отец до конца жизни ремонтировал дома, мать получает пенсию и работает в столовой.
  Сообщив об этом, Мария Кузьминична протягивает мне надписанный по-английски конверт. Слова в письме украинские, но… Особенно меня удивило написанное на английский манер «байолоджи» вместо «биология». Сказываются, видимо, десятилетия, которые провели на чужой земле Надежда и Михаил Миськив.
  С разрешения Марии Кузьминичны  приведу несколько строк, написанных в связи с вестью о кончине Федора Васильевича Москаля.
  «…Но он умер не на чужбине, а дома, согретый теплом своего края, чего мы все так желали бы. Пусть пухом будет ему родная земля…
  Как мы живем? – пишет затем Михаил Миськив. – Я еще работаю четыре-три, а чаще два дня в неделю, насколько долго – не знаю. Надя не может найти работу уже шестнадцать месяцев, потому что фабрику закрыли. Помощи нет никакой. Сын Слава не работает год, так что не очень весело. Семья Грица Шмагала – все четверо – живут на одно пособие».
  - В Англии же теперь 3,5 миллиона человек сидят без дела, - сказала мне Мария Кузьминична. – Ну, извините, меня ждут на работе…