Ничего особенного

     Валерий Иосифович на дачу приехал уже после обеда.
     - Ну и видок у тебя… - вздохнула жена и отвернулась.
     - Дедушка, а у нас под крышей сарая птенчики растут. Мама-трясогузка им кушать приносит. Я сам видел.
     Валерка-маленький тараторил без умолку, рассказывая дедушке свои ребячьи новости. И было странным, что дедушка только кивает головой, с трудом превозмогая своё внутреннее состояние.
     - Отстань ты от него! Видишь, дедушка болеет. Иди, проспись. Говорила же тебе, не связывайся ты с этими алкашами… Нет, ему в баню захотелось. Всё прошлое лето свою баню строил, весь цветник мне вытоптал. Какие пионы были!.. А сейчас, что от них осталось… О-ой, уйди с глаз моих, зла на тебя не хватает. До седых волос дожил, а своё мнение так и научился отстаивать. Захарка крутит тобой, как собака хвостом. А ты, как тот глупый телок, куда ведут, туда идёшь. А-а, что с тобой говорить! Уже тысячу раз всё переговорено. Горбатого могила исправит.
     Жена махнула на него рукой, горько вздохнула и ушла на огород.
     - Деда, бабушка опять тебя обижает? А ты её не слушай. Мы же с тобой мужики?
     - Мужики, - как-то грустно и неохотно ответил дедушка. – Ты иди, иди поиграй. Я немного полежу…
     - Деда, тебя голова болит?
     - О-ой, мне жить не хочется! Да, вот, куда теперь деться? Сам от себя не убежишь… Ну, ты, иди, иди маленький…
     - Я уже большой! Я сейчас самый большой огурец съем…
     Дед только кивнул головой и отвернулся.
     Валерка выбежал на крыльцо. В калитку входила бабушка Валя, сестра деда Валеры.
     - Иди-ка сюда пострелёнок! Посмотри, что я тебе принесла.
     - Пистолет! Водой стреляется». Здо-орово! Я сейчас деду покажу…
     - Стой! Не ходи к деду. Пусть поспит.
     - А, что он у тебя больной?
     - На голову. Вчера в баню с мужиками ходил. Страдает теперь. Не пьёт - не пьёт и, вот, зрасте вам! Страдалец…
     Женщины заговорили о чём-то своём и на время упустили Валерку-младшего из виду. Но он сам о себе напомнил. Выбежал на крыльцо с диким рёвом.
     - Что случилось, маленький мой? – на бегу спрашивала бабушка.
     - А он дерётся…
     - Кто, дед? Да ты что? Сроду никого не бил… Ну-ка, покажи, где он тебя ударил?
     - Он не меня, он себя рем-нё-ом. Сильно-сильно…
     - Ничего не поняла. Он сам себя ремнём стегает?..
     - Угу! По спине, по попе, по норам…
     - Он, что совсем сбрендил? Уведи ребёнка. Я сама к нему пойду.
     Бабушка Валя решительно поднялась на крыльцо. Вошла в дом и стала у порога. Её единственный брат, который моложе её на девять лет, вынянчила его и относилась к нему, как к своему сыну, теперь сидел на полу и горько плакал. Сестра осторожно подошла к нему, стала перед ним на колени и прижала его голову к своей груди.
     - Тихо-тихо, ч-ш-ш-ш… У нас ещё такого горя не было. Теперь и такого хрена с редькой попробовали. Всё надо попробовать и пережить. Ну-ну-ну, успокойся. Расскажи мне всё по порядку. Ну?
     - Что рассказать? Я теперь сам себя перестал уважать.
     - Здрасте вам! Приехали! А поподробнее.
     - Я этой ночью с другой бабой спал. И не поперхнулся…
     - Подожди-подожди! Так ты что?.. Да ты что ополоумел? Сколько лет прожили… Мы же в прошлом году вашу «серебряную свадьбу справляли и ты клялся, что не знал другой женщины. Так что теперь: седина в бороду, а бес в ребро?..Твоя знает?
     - Да, откуда?
     - Ясно. Большая любовь, а всё остальное побоку…
     - Да, ничего тебе не ясно! Пьяный я был. Просыпаюсь утром, а она лежит рядом. Было что у нас или нет, не помню, хоть убей… Я спохватился и домой. Потом вспомнил, что сюда надо ехать. Вот, приехал…
     - Понятно. А ремнём, зачем себя стегал?
     - Было бы, чем застрелиться, так бы и жахнул…
     - Ясно. Ку-ку заклинило, - покрутила у виска сестра. – А опохмелиться у тебя есть чем? Да, откуда? В вашем доме, кроме валерьянки, ничего не найдёшь. Ты, Галке – ни слова. Сердце у неё прихватит, что потом будешь делать? А было или не было – это дело десятое. Вычеркни всё из своей памяти! Всё! Крест большой! Да-а! Дитё и есть дитё. Может и не было ничего, а он изводит себя… Другие ни одну юбку не упустят и хоть бы у одного совесть зашевелилась… Вот, беда с тобой. Ты, это, ложись. Я сейчас чайку тебе, крепенького… Давай, вставай, я тебе помогу. О! Вот, дурак! Какие полосы на спине! Ужас! Вот, беда. Другому человеку до совести не достучишься, а тут сам себя так исполосовал. На-ка футболку, а то внука напугаешь своим видом. Он и так плакал…
     Валентина вышла на крыльцо и направилась к летней кухне, чайник ставить.
     - Что там случилось?
     - Ничего особенного. Твой благоверный казнил себя за вчерашнюю пьянку. Будь покойна. Теперь его в эту баню калачом не заманишь. Э-эх! Бывают же такие мужики… Это мой, подлюка, не просыхает…

                3 февраля 2010 г.


Рецензии