Сухая слёзка

По фазанке: действие происходит на площади, полной пострелянных людей; туманная седь ползет по одиноким выстрелам; бахают взрывы. За героем картинки стоит мальчик девяти леток - с отживших дядек собирающий что найдется...

***
Она самая. Площадь Воржанка. Послелунное денье.
Грозный неборяд туч, да суровка-революция...

***
Шпыня натер наганку войлой, поплевав на руки, весь ажно заколосился и взмок.

Выстрелы, попеременно с улиц буквально рассекали душу пацанью. Шпыня тогда перемыкнул через большой фраерный загончик, что в оголе дворки, сгруппировался кубарем под куст, и вынянчил свою шакалиную мордочку из киши кушмёй в незамети оглядеться.

"Точно барсук".
 
На Воржанке по сторонам творилось одно мордокровие: повсюду валялись грязные разграбленые дитячи в разорванных "жаках", обуренные кто в комиссарскую форму, кто чисто из байных официрий по строжевой, а кто и... в мирных баб непогрешимых - те стонали, воем в груди и бездвижно молились бездне.
 
Шпыня подблукал на корточках, чтоб не подкосили, к первому попутному матросику, и обшарил всего с гол до пят не упуская, что даже за голенью шаткий финарь с птицей вынул.

Красивейший финарь, с алмазными навертками и жуткими рожицами по латунной вкладке.

Шпыня было подчеркнулся на дальше, но рикошетом укусила гадина.

"Зараза".

Шпыня закатался, и зжал зубы так сильно, что хруст был.

Был такой хруст, что порошком зубы.

Но сдержался басятка - и не дрейфь, ни жирная густая кровяка не смутила пацанячью одурь на лихое.

"Пуля не съест, не первой".

Дальше наметил меличком, поджаро, с озеркою...

Лицом вниз, как идол, лежал грузный дядько в растекшейся багровой луже - разбросанные ручищщи по широтам в язвах молчали и высились.

Шпыня цепанул его полу, дернул и начал шмонку по поясу, ногам, даже за шиворот нырнул.

Бац!

Сорвал висюлю даж не глянул. Отполз. Только уже когда в барак свой под нарку вплелся - рассмотрел золотяшку.

Гул с топотом пробежались в голове Шпыни и устроилась долбежка и стук до невыносимого рубежа и охана.

"Крест батин! Батин крест! Батин".

Шпыня вырвал из груди своей душу и заревел, как дитя сплошное, но внутрях, по тягучему, без сопелек. Скуля да посапывая щенком бедолажьим взныл да отягател. Один он теперь, как Рёшик. Один.

...попылил что есть задору-пульсу в ту Площадь злаполучную, где нарвал крестов он...

"С батей простится надо. С батей".


***