Луч света с диска луны. Застава. Глава 9

Глава 9. Побег.

Привязал коня к ветке, и мы пошли обратно, забрать оставшихся. Без приключений перебазировались ближе к лесу. Есть один плюс во всем этом – можно пока не опасаться погони. Думаю, что как бы они не были многочисленны, срываться в погоню ночью они не станут. Как минимум там полегло тридцать человек. Сколько бы не осталось в живых, они после такой бойни ни за что не полезут на рожон, пока не выяснят, что все таки произошло и сколько нас было.

Вряд ли они ожидали такой прыти от стражи. Возможно стража никогда не подалась бы на эту авантюру, если не односторонее соперничество между Нангелах-Прозорливым и мной. Хотя было непонятно, чем именно спровоцировал к себе подобное отношение. Да и вообще не понимал этот чуждый для меня мир, не понимал своих действий. Управляя чужим телом, теряешь чуство реальности. Периодически кажется, что это сон, и вот-вот проснусь, очнусь от этого кошмара. Но то ли сон был сильно навязчивым, либо это не был вовсе не сон, то ли это был все же сон, но больше похожий на вечный. Так или иначе, теперь понимал, что я здесь не на время отпуска, как полагал изначально отправляясь на рыбалку.

Горизонт посветлел. Нангелах-Прозорливый растолкал уснувших стражей. Одного из самых молодых войнов отправили в путь к Высоким Полям, вместе с печальным грузом. Всем оставшимся предстояло встретить обоз. Мы оседлали лошадей и двинулись в путь. Проходя вчерашнее место битвы не нашли о ней ни одного напоминания, в виде тел или брошенного оружия. Странные обычай в здешних местах, где даже последние разбойники почитают павших. Дальше двигались быстро, пытясь найти за любым деревом ожидаемую засаду. Меж тем они верно не пытались её устроить. Что ж, спасибо на этом. Зато вот тропа, которую оставили капли крови, её не стали маскировать. Это может быть ловушкой.
-- Что дальше? - Спросил у Нангелах-Прозорливого.
-- Если они собрали и увезли столько тел, то их никак не меньше двадцати. Может намного больше, чем двадцать.
-- Мы поворачиваем вспять? Или будем драться?
-- Мы должны провести обоз в целости и невредимости к селу.
-- Тогда нам нужно ждать их здесь.
-- Почему?
-- Здесь он неприменно пройдет, поскольку на это и расчитывали тати.
-- Если только они не захватили его еще вчера.
-- Будем надеяться, что нет. Скорей всего они сейчас озабочены, как похоронить своих людей. А потом озаботятся и нами. - Страшно хотелось скорей миновать это место, или хотя бы затеряться от зоркого глаза возможного лучника. - Хотя как ни печально сознавать твою правоту, но если караван разграблен, то об этом нужно узнать как можно скорей. Будем разделяться для поиска?
-- Нет. Поедем все вместе. Юлиан!
-- Я!
-- Какой дорогой скорей всего направится караван?
-- Сложно сказать. Если у них кто-то из здешних проводником служит, то он бы их повел по верхней дороге. По ней вполне можно проехать груженным телегам, и дорога хорошо скрыта от глаз. Правда про неё мало кто знает даже из ближних деревень. Другие три дороги достаточно открыты. Часть только одной из дорог проходит по дну балки и даже дальше можно проехать по дну заливного оврага. Но выезд из него больно крут, что неудобно. На этом перегоне можно до трети дня потерять, в зависимости от количества подвод. Стоянка по выезду там удобная. Другие дороги все же гораздо более удобны в целом, чем эта.
-- За какое время мы сможем добраться до балки?
-- Отсюда, за три четверти дня.
-- А до верхей дороги?
-- До неё мы доберемся быстро, только узнать, по ней ли они пошли, не сможем, если не натолкнемся на них сами. Дорога каменистая и все время виляет. Если они идут осторожно, то мы ни по чем не догадаемся, идут ли они по ней, пока с ними не столкнемся.
-- Значит разделиться все же прийдется. По каждому направлению должны направиться по трое. Если наткнетесь на татей, зажигайте три черных костра треугольником, между которыми должно быть расстояние в полет стрелы. Это днем и один большой из нескольких деревьев – ночью. Оставаться возле них не надо, сразу спешите сюда...

Дальше пошло наставление, какому патрулю какое соотвествует дерево и какие ветки надо заломать, чтобы этим показать, встретили ли они разбойников или караван. Как нанести засечку на стволе, чтобы показать, сколько вернулось живых и как много встретили врагов.

Уже обозначив три команды Нангелах обернулся в мою сторону:
-- Ты назначаешься старшим и идешь по верхней дороге. Придерживай коня, иначе можешь нарваться на засаду. Марикон и Белебаш у тебя в подчинении. Я же проверю балку и овраг.
-- Юлиан. - Он развернулся к проводнику. - Остаешься здесь, и если что то случится, скачи во весь дух обратно в деревню. Там расскажешь все Уран-Великому или Толин-Высшему. Корокорт тебя защитит, если потребуется.
-- Следите за дорогой из крови. - Он развернулся ко всем. - Поможет избежать засады. Если опасаетесь места, то вперед высылайте одного человека на предел видимости, в то время как остальные должны быть готовы скакать во весь дух обратно. Если же вперед идущий прошел отрезок дороги нормально, то второй должен проехать к нему, и только уж затем – последний из отряда. Первый тем временем должен отъехать дальше вперед и так далее. Чтобы было честно, меняйтесь местами, раз от разу. Прикрывайте щитом от стрел и себя, и лошадь. Кроме неё, никто не поможет спасти свою жизнь, потому как в бой вы вступать не должны. Удачи нам всем.
-- И нашим врагам в делах их. - Хором ответили серьезные голоса. Странный аналог пожелания «ни пуха, ни пера». После этих фраз начинаешь уважать и врага, и себя. Прежде всего – врага.

Один Нангелах-Прозорливый уже знал куда направляться и несся вдаль. Все остальные уточнили у Юлиан-а направление и другие наставления по приметам дороги, двинулись в путь. Мне указали едва заметную тропу, которая терялась среди каменистой земли, и была заметна лишь в некоторых местах. Пока мог не бояться, пустил коня его любимым резвым бегом, предварительно приказал не пытаться играть в догонялки Марикон-у и Белебаш-у. Скоре мы удалились далеко от поимы реки, перебрались через холмистую местность, и теперь моему взгляду представился поникший горный хребет уже пригибаемый зеленью травы и лесов к центру земли. Найдя единственный подъем, остановился, оглядываясь назад. Дорога плутала, сбивая и путая ориентиры таким образом, что только по солнцу можно было определить, с какой стороны мы пришли.

Шум копыт приблизился, выводя моих подопечных из лабиринта камней, холмов и и деревьев. Они подъехали ближе, рассматривая подъем в гору. Все как и рассказывал Юлиан. Отсюда кроме этой дороги, другой дороги на юг нет. Плавный скат параллельно хребту на широкое плато со всех сторон и поднятые острые края щербатых обломков скал, дыбившихся из земли, могли пропустить через себя только спешившихся людей с верхолазным снаряжением.

Они тоже огляделись, порыскали глазами в поисках ленты дороги, но ничего не нашли. Дорога была разбита вдоль абсолютно непроходимых нагромождений. Возможно её образованию служили стада животных, ищущих новые пастбища или сход селевой лавины.

Мы поднялись по скатому склону наверх.

Верхняя дорога. Плотно заросшая кустарником и деревьями на обрывистых склонах, она открывала бы сногшибательную понараму. Только продираться сквозь эти заросли навстречу отвесному обрыву не входило в наши задачи.

Дорога была плотного настила, покрытой по краям дороги перегнившими остатками хвои и листвы. Практически не пылила от ударов копыт и заглушал их звук. Мы постоянно находились в тени, как будто в лесу. Очередной поворот мы проходили по системе «первый впереди – остальные скоро догонят».

Кони, чувствительные животные, враз почуят и предупредят. Тем не менее все были настороже. У меня в руках был оттертый от последствий вчерашней рубки двуручный меч. Лезвие покоилось на внешней стороне левого плеча, этой же рукой придерживал узду, а правой ладонью прижимал крестовину рукояти двуручника к животу. Такое положение железяки без чехла было наиболее безопасным. Подозреваю, что предыдущий его владелец по неосторожности сам отсек себе голову, настолько его лезвие было острым. Оно представляло угрозу для открытого ношения. Был он достаточно легким, и поэтому, вдвое опасней, потому как не чуствовал его тяжести. Округлый щит висел на седле, прикрывая правую ногу.

Так и не поспав, и не поев, мы каким-то образом еще держались в седле. Чувства все притупились. Даже желание поспать отошло на второй план. Я пытался скинуть с себя наваждение, пытаясь восторгаться свежим воздухом, красочным видом, который малым островком окружал нас. Вот выехал на провалившуюся лысую вершину горного хребта. Открывалась перспектива, которую можно было сравнить с обзором с высоты птичьего полета. Никакая новомодная постройка не бросала вызов своим гротескным видом.

Наслаждаясь видом, был слегка недоволен несвоевременностью подъехавших ко мне людей. Надо двигаться дальше. Все же этот мир хорош. Хорош? Великолепен! Как представитель техногенной цивилизации не стал в нем ничего менять. Только наверно это тот путь, который уже предопределен. Путь разрушения всего, что не было созданно человеком. Эту маниакальную зацикленность на убийстве прекрасного нельзя ничем объяснить. Видно человеческая жизнь слишком длина, что ею в одночасье можно пресытиться и забыть, откуда ты родом, и кто ты на самом деле. Грань же этому чувству тонка, и никто не заметит, однажды преодолев её. Будет стараться создать красивое, не обладая на то вкусом. Пытаться сделать полезное, не имея на то призвания. Красота, это не то, для понимания чего надо перестроиться сознанию, а совсем наоборот. Истино красиво только то, что пробуждает тебя даже из полной апатии к восхищению.

Всадники рядом были недовольны вынужденной остановкой. Через пару мгновений они тоже забыли о том, зачем здесь находятся, оглядываясь не по сторонам, а с открытыми ртами смотря вдаль, открывающемуся виду.
-- Черный дым. Три столба. Это наши! - Вдруг выйдя из ступора, и подозрительно вглядываясь в точку на небе заявил один из них.

Белебаш оказася самым глазастым из нас. Дым был едва различим в дневной дымке. Это очень далеко. Километров наверно пять или больше по прямой. Только надо возвращаться назад на север, или попытаться пройти дорогу на юго-восток до конца и затем повернуть обратно по другой дороге. Это скорей всего Нангелах со своими людьми. Другие отряды пошли восточней и вряд ли бы мы их заметили бы. Надеюсь, что все живы. Мы не обговорили, что делать, если наткнемся на татей. Мне, как старшему, принимать решение. Движемся мы вперед, или назад?
Главное, не дать обозу натолкнуться на татей. Мы теперь знаем, где они, но той ли дорогой пошел караван? Надо торопиться.
-- Продолжим движение по этой дороге. Нангелах-Прозорливый сигналом костров показал нам, куда караван идти не должен. Мы должны постараться встретить обоз первыми и заставить пойти по пути верхней дороги. Времени у нас нет.
-- Будет исполнено в точности.

Отпустил Черный-Огонь в скачь. Тот оценив предоставленую ему волю помчался, представляя своей гриве развиваться на ветру, в этот момент действительно больше походившей на трепещещее черное пламя.

Галопом мчался по дороге, не стремясь выбрать пологий склон, а такой, что надо было бы перепрыгнуть препятствие. Для него это была занимательная прогулка вдали от родных мест. Что ж, прийдется поберечь его от стремления свернуть себе шею на пару со мной. Насколько в таком бешенном ритме успевал замечать препятствия, настолько мы их плавно обходили. Скачущие следом едва поспевали.

В течении всего дня эта была дикая скачка с малыми интервалами для отдыха для лошадей и седаков. После этого никакого разговора быть не могло о еде. Даже мысль о ней казалась издевательством – желудок перепрыгнул вверх по горлу, и каждый новый скачек стремился подняться выше. Змеящаяся дорога уводила нас дальше на юго-восток. От дороги на запад нас разделял кручинистый каменнистый склон, который уже не был так обрывист и с каждой милей становился более пологим. По правую руку степь уже давно выравнялась с дорогой, но как раз туда мы и не стремились. Даже Черный Огонь оставил свое веселье, и целиком сосредоточился на дороге. Мы шли где-то километров 20 в час, или чуть меньше. Тем не менее и такая скорость казалась сейчас лошадям моих попутчиков слишком высокой. Все чаще мы становились на отдых. Воду всю выпили, причем большую часть споили именно лошадям. Чтобы не загнать их в усмерть, приходилось стреноживаться, часть дороги шли пешком, не давая остыть разгоряченным животным.

Всего прошли немногим более 100-120км. – час ходу для машины. Другое дело проделать этот путь верхом на лошадях. Это мы еще быстро двигались, поскольку не приходилось искать дороги. Зато завтра мы бы не выжали из наших скакунов и 50км за весь день, настолько те были вымотаны.

Выбрались на равнину, когда уже стемнело. Три облысевшие камнем дороги уходили в разные стороны. Выбрали из них ту, что тянулась строго на юг. Наконец показался торговый путь. Разбитая пыльная дорога использовалась для проезда телег между соседствующими селами.

В поисках следов сошли с коней. Даже для меня было ясно, что здесь недавно прошел обоз. Настолько были испещерены следами копыт заросли вокруг дороги. Он был тут совсем недавно. Значит у нас еще есть шансы их догнать.
-- Надо догнать их сегодня. Идем за ними следом.
-- Пожалейте лошадей. Они же падут скоро от такого бега.
-- Ладно. Пойду один. Вы оставайтесь здесь на ночевку. Утром приготовьте дров для костров, на случай, если мы опоздали. От дороги далеко не отходите.
-- Михалыч, ты там тоже поосторожней. Кого бы ты не встретил, они ведь сперва стрелять будут, а уж только потом вопросы задавать.

Марикон напомнил мне, о чем давно хотел забыть – этот мир жесток, и мы вовсе не прогулке. Если тати идут им навстречу, что нужно остерегаться и их. Кивком головы показал, что понял его. И вскочил на коня. Черный-Огонь посмотрел отрешенными глазами на меня. Я его упрашивал, легко похлопывая по боку. Тот нехотя поплелся, схотя с пыльного тракта на обочину. Уже сильно стемнело, но мы продолжали неспешную прогулку. Наконец, когда темнота стала полной, пришлось слезть с коня, и зажечь факел. Искрами из того огнива можно было напугать коня. Меч в кожухе притачал к седлу поперек, так, чтобы его было легко вытащить, и повел коня на поводу, освещая дорогу.
Через час неспешного пути я был замечен. Догадался по шороху в кустах при дороге. Они верно замаскировали костры в складках этой местности, поэтому решил не утруждать себя рассматриванием округи. Вместо этого поднял факел над головой и медленно помахал им в сторону доносившихся звуков. Никакой реакции. Может это волки? Если же нет, то лучше сразу сказать зачем пришел. Замер, и еще раз помахал в сторону кустов факелом.
-- Я пришел с миром. - Пока решил придержать дальнейшую словестность, чтобы не попасть в беду.
-- Кто ты такой? - Раздалось через секунд десять.
-- Друг!
-- Оставайся там, где стоишь. Друзей мы всех знаем в лицо, и ты – не один из них.
-- Хочу поговорить с главным. Я чертовски устал, гоняясь за вами.
-- Для чего тебе главный? - Голос был уже другого человека.
-- Надо обсудить с ним один денежный вопрос. Если вы его сейчас же не позовете, то удача отвернется от вас в будущем. Мне необходимо видеть его прямо сейчас!
-- Подожди. - Люди о чем-то совещались. Сегодня меня наверное не убьют. Опять повезло.

Факел уже почти потух, когда подошел к своему коню, и разжег от него другой факел. Воткнув его в землю, снял уздечку и поклажу вместе со седлом, и стал чистить коня от походной пыли. Черный Огонь после этой процедуры, медленно отойдя в сторону сонно жевал зеленную траву на пригорке. Я сел рядом с факелом, и стал ожидать. Через пять минут на свет вышел тучный мужчина в пыльной походной одежде. Вымученным взглядом он уставился на меня. Мне пришлось подняться и сделал в его сторону поклон, приложа руку к животу.
-- Приветствую тебя, добрый человек. Ты ли будешь владелец этого каравана?
-- Что тебе нужно? Если дело недостатчно серьезно, то ты поплатишься, за то что разбудил меня. - Он бросил на меня действительно сердитый взгляд, не предвещающие ничего хорошего.
-- Дело чрезвычайно серьезное, смею вас заверить. Насколько мне известно, вы направляетесь в Верхние Поля. Мой отряд из трех войнов был выслан вам в провожатые, так как оговоренного верстового там не дождались. Если вы намереваетесь пройти дорогу через балку и овраг, то крайне не рекомендую вам этого делать, поскольку там устроенна засада.
-- Почему я вам должен доверять?
-- Вам прийдется поверить мне на слово.
-- Допустим. Что вы предлагаете?
-- Сюда ведет еще одна малоизвестная дорога, и на ней все еще спокойно. Оставшийся путь лучше проделать по ней. Причем свернуть туда необходимо как можно скорей. Разбойникам скоро надоест ожидать, и они пойдут вам навстречу, если уже так не сделали. Возможно они выпытали у верстового, какой дорогой вы направляетесь. Так что времени у нас может быть в обрез. Думаю, если вы продолжите свое движение по прежнему пути, то завтра днем или чуть попозже с ними встретитесь.

Мой собеседник сделался беспокойным и дал знак людям, до этого скрывающимся в зарослях, подойти к нам. Я быстро повторил рассказ, дополнив его деталями о патрулях, ушедших по другим тропам. Упоминул о увидином нами договоренном сигнале из трех костров. К моему удивлению рассказу поверили достаточно легко, теперь пригласили меня к стойбищу.

Я взвалил себе на плече седло и принадлежности, пошел за ними. Черный Огонь нехотя последовал за нами. Мне было его искрене жаль. За столь короткое время сильно к нему привязался. Но даже очень закаленные кони не сильно выделяются выносливостью на дальность скачки на фоне своих более слабых собратьев.

Выйдя на свободную от высокой растительности равнину меж двух холмов, мы заметили разбитый лагерь-стоянку. Лагерь занимали вооруженные люди, большая часть из которых была без каких бы то ни было доспехов и кольчуги. Возможно это нанятые в охранение крестьяне или погонщики. Другая часть людей была более хорошо оснащена, неся на себе кожанные доспехи с множеством заклепок и блях. Большая часть брони все же была представлена кольчугой. Про себя я отнес их к профессиональным войнам. Если бы не их наличие, то всех остальных можно было бы смело причислять к татям, поскольку не сильно отличались своим внешним видом от разбойников, виденных мною ранее. Только взгляд был другим: более открытым, уверенным в себе и без содержания скрытой угрозы.

По видимому лагерь был поднят по тревоге. Люди так и стояли рассредоточившись по лагерю, опираясь на опущенные вниз щиты. Изумленно смотрели на меня, как будто вместо меня ожидали какое-то чудовище. Кое-кто едва посмотрев в мою сторону и отбросив в кучу щит опять завалился спать. Отметил про себя, что некоторые из крестьян даже не потянулись в сторону булав и мечей, висящих на поясе. Вместо этого нервно теребили в руках луки. Десять или чуть более лучников – они представляли из себя силу даже для многочисленных татей Белой Кости.

В сопровождении встретившего меня отряда мы подошли к центральному костру, возле которого был поставлен шатер. Откинув полог, на воздух вышел человек, которому было чуть за сорок, суховатого телосложения, одетого по здешним меркам очень богато. Верно это был настоящий хозяин обоза. Сверля меня взглядом, он чуть-чуть наклонился к шепчущему ему на ухо толстяку. О чем бы в данный момент ему ни нашептывал толстяк, человек оставался как бы безучастным – даже взгляд не выражал абсолютно ничего. Выслушав, он поднял подбородок и спросил:
-- Кто ты?
-- Меня называют Михалыч. Как мне обращаться к вам?
-- Меня здесь все зовут – Хозяин. Пока этим и ограничимся.
-- Может для кого-то вы и хозяин. Как звучит ваше настоящее имя? - Наглось этого человека сильно раздражала.
-- Хадакуш-Верный-своему-слову – не все его могут произнести, не запинаясь. - Ничтоже сумятясь ответил он. - Так где же остальные люди из ваших разъездных?
-- Они остановились на ночевку недалеко отсюда.
-- Вы не боялись засады, следуя той дорогой?
-- У банды татей сейчас не столько сил, чтобы ими разбрасываться на перекрытие нескольких дорог. Поэтому узнав, что они ожидают вас у балки, мы могли припустить лошадей вовсю.
-- Каким образом вы знали, что именно здесь вы встретите караван, а не наткнетесь на засаду разбойников?
-- Они бы не поспели так скоро. Мы сейчас ближе к верхней тропе, чем к пути через балку. Хотя, конечно, я не знал, и мог только надеяться, что нарвусь на вас, прежде, чем вы столкнетесь с татями.
-- Много их?
-- Мы не выяснили их числа. Но даже имея численное превосходство в людях, вы его потеряете, попав в подготовленную засаду. Это еще одна причина, сменить направление своего движения.
-- Это в случае, если ты действительно тот, за кого себя выдаешь. Мне например пришла в голову идея, что ты вполне можешь быть татем, и на самом деле ты не хочешь спасти наш караван, а как раз наоборот – завлечь в ловушку. Как тебе такая мысль?
-- Неплохая мысль. Только понять, насколько она ошибочна вы сможете только тогда, когда вас всех перебьют. Не думаю, чтобы они забыли выведать количество ваших людей у перехваченного гонца. Переоценивать свои силы – это тоже не в характере Белой Кости.

Услышав упоминание о Белой Кости, толстяк прислушивающийся к нашей беседе побледнел, и всю его самоуверенность и величие как ветром сдуло. Его глаза теперь бегали, переходя то на мое лицо, то на лицо Хадакуш-а. Гул голосов за моей спиной, сменивший минуту полного безмолвия, постепенно нарастал.
-- Откуда знаешь, что именно Белая Кость охотится на наш караван? - Обдумав ситуацию, прервал молчание Хадакуш.
-- Полагаю, никому другому такой караван не по зубам.
-- Ты ничего не путаешь?
-- Это подозрения не только мои. Так например Толин-Высший, Уран-Великий и Нангелах-Прозорливый – начальник сельской стражи, придерживаются этого же мнения.
-- Хотелось бы, чтобы вы ошибались в своих суждениях. Но видно Белую Кость мы не смогли обмануть. Странно, что они оказались в курсе. Один раз наш караван совершенно свободно проходил этот путь. Мы выгадали месяц пути, идя этой тропой к порту Голдач. Но видать теперь эта дорога более не так безопасна, как это было ранее.
-- Мы все еще можем пройти к селу, обойдя засаду другой дорогой. Очень неплохой шанс. По ней дорога займет четыре дня пути.
-- Это меньше на один день, чем через балку. Договорились. Я думаю ты тоже нуждаешься в отдыхе. Можешь размещаться возле моего шатра. Коня отдай конюхам – они за ним присмотрят.
-- Спасибо за ваше гостепреимство. - Я поклонился и ушел от костра.

Конь спал. Стоя. Сильно же его загнал. Положил все вещи рядом с ближайшим костром, расстелил тканную рогожку, и укрылся его другой частью – тут же провалился в забытие.

---

Меня сильно тормошили. Сознание не могло закрепиться в уставшем теле. Мне надо поспать, и никакие пинки по ребрам... аа-а черт... ну вот я вам сейчас! Схватил чей то сапог, ткнувшийся особо больно мне в бок, вывернул ему голень носком ступни во внутрь. Удар грузного тела о землю и последовавший за ним раскат смеха более полуста луженных глоток, разбудили меня, окатив сильнее холодной воды. Я поднялся, продирая сонные глаза. Люди утирая слезы, выступившие от смеха уже выстраивали в ряд тяжело груженные телеги. Сколько сейчас времени? Солнце еще не встало. Мне хотелось есть, как никогда. Под ногами кто-то пыхтел, пытаясь подняться. Это был толстяк. Зло взглянув на меня, прихрамывая зашагал к ухмыляющемуся Хадакуш-сломаешь-язык-произнося-его-имя-целиком. Пусть будет – Хозяин. Насколько я понял, сокращение или искажение имени в этом времени воспринимается как оскорбление. А вот клички вполне могли быть короткими.

Так, оказывается только я один не собран, и даже не позавтракал. Ужасное чувство. Я посмотрел в сторону, где оставил вчера своего коня. Его там не было! Вот тут у меня вполне мог случится инфаркт. Такой потери я бы не перенес. В этом захолустье только эта скотинка была как мост между этим и моим мирами. Черный Огонь не хотел на мне никак заработать, ровно как и не льстил своим показным отношением ко мне. Его потеря превращала меня в амебу, которая не может сделать ничего более благородного, как растечься склизким пятном под ногами других людей. Вздохнув пару раз поглубже, мне удалось унять свое паникерское настроение.

Стал оглядывать окресность и в награду нашел пропажу возле стременных лошадей. Он находился рядом с кобылой белой масти. Та терлась шеей о шею Черного Огня. Оказывается мой коник – еще тот Дон-Жуан. Я ухмыльнулся. Хоть у кого то нет проблем в общении с противоположным полом.

Тут заметил, что Хозяин подойдя ко мне, с завистью рассматривает Черного Огня. Потом спохватившись развернулся ко мне:
-- Вчера мне надо было предложить разделить со мной трапезу и извиниться за излишнюю подозрительность.
-- Уверен, она была вызвана необходимостью заботы о ваших людях. Я ничуть этим не оскорблен.
-- Прошу присоединиться к моему столу.
-- Мы можем не успеть за обозом.
-- Ничего. Они еще будут долго собираться. Тем более надо уничтожить следы нашего пребывания здесь. Это займет некоторое время.
-- Что же. Я с удовольствием приму предложение отобедать.
-- Мы уселись на накрытую поляну. Обилие еды непостижимым образом улучшило мое настроение. Сперва постарался казаться цивилизованным человеком двадцать первого века, но потом отмел все условности, быстро поглащая куски мяса и хлеба, запивая все это водой. Вино здесь тоже было, но почему то пить хотелось только воду.

Теперь я сыт. Впервые за три дня поел от души и не стестняясь. Это становится навязчивой идеей. По видимому Хозяин давно поел, и теперь разглядывал меня, стараясь решить для себя какой то важный вопрос в отношении моей персоны. Только не это! Доведу караван и все – на торговую заставу, выяснять кто я такой и чего мне бояться. И только потом, как вернуться домой. Здесь конечно хорошо. Даже кормят, но не так часто, как хотелось бы. И спать под открытым небом, не всегда в кайф. Хорошо, что пока дожди здесь были недолгими, и прекращались, едва прибив пыль к дороге. Но я остаюсь здесь чужим. В частности тому виной было ощущение нелепости проиходящего.

Хадакуш прервал мои измышления:
-- Ты ведь не воин. И не тать. Кто ты?
-- Какая разница?
-- Я привык понимать, что движет человеком, от которого зависит моя жизнь.
-- Аа-а-а! - Протяжно заключил я. - Так бы сразу и спросил. Причина проста – я задолжал Толин-Высшему десять монет серебром. И у меня сейчас два варианта, провести вас до села живыми и невредимыми в счет уплаты долга, или быть казненым. Вообщем-то первый вариант меня бы больше устроил.
-- Ты бы мог бежать. Так многие делают.
-- Если бы вас настигли тати, то мне бы так и пришлось поступить. В последнее время я слишком часто нахожусь на грани смерти, и там как раз понимаешь ценность жизни.
-- Ты не боишься того, что расскажу о твоих словах клятвопреступника самому Толин-Высшему?
-- Мммм... Не понял?
-- Ты же знаешь как наказывают клятвопреступника, который обещает нарушить клятву?
-- Вообще нет – не знаю. Очень интересно. Расскажи об этом.
-- Ему вырезают язык!
-- Надо же! Буду знать. Какое это имеет отношение ко мне?
-- Ты с луны что ли свалился? Только что ты рассказал мне о том, что собирался нарушить клятву возврата долга.
-- Ну вот еще. Во первых, с моей точки зрения это не выглядит, как данное обещание. Во вторых, у меня по сути отняли возможность выбора, навязав этот дурацкий долг. В третьих, люди часто нарушают свои клятвы, но до сих пор я не встретил ни одного человека с вырванным языком, что наводит на размышления. Полагаю за вранье не полагается отсекать часть тела, противоположную языку?
-- Ха-ха-ха! Да, умен! Мне кое что показалось странным в твоем поведении. Даю руку на отсечение, ты приехал издалека. Произношение некоторых слов тебя выдает с головой. Но полагаю именно поэтому тебе легче довериться. -- Возвращаясь к вопросу о клятвопреступлении, то здесь порядки не столь строги, как на юге, далеко за морем. Там есть кварталы покалеченных людей, которые либо много болтали, либо лезли не в свой карман, либо молились не тем богам. Полагаю тебе бы отрубили бы и руку, и отсекли бы часть языка. Если тебя это успокоит, то после того как отрежут язык, выживает только один из пяти.
-- Спасибо. Зная это, теперь буду спать как ребенок.
-- Что ж. Думаю пора отправляться в путь. Мы поедем впереди обоза. Позади обоза пойдут войны. Нам же надо будет поговорить.
-- Сперва нам нужно замести следы. Для этого нужно, чтобы обратно все – и конные, и подводы, шли исключительно по дороге.
-- Понятно. Только пыль с дороги разве не привлечет внимания?
-- Если они будут близко от нас, то привлечет. Но пыль тогда будет не единственной зацепкой для них.
-- Тогда никаких проблем.
-- Двух людей на резвых лошадях нужно послать заметать следы ветками, в направлении, обратном движению. Самим коням надо продолжать движение по высокой траве в сторону опять же противоположную движению. Лучше чтобы петляли немного. Потом надо уйти дальше в сторону и возращаться параллельным курсом.
-- Я ничего не понял, но видно ты в этом больше разбираешься. Поэтому в первый раз поедешь вместе с двумя другими, покажешь что надо делать.
-- Сперва мне надо встретить своих людей. После этого я займусь запутыванием следов. Если у них собаки, то надо будет придумать что-то еще.
-- В этом вопросе полагаюсь на твой опыт.
-- Польщен. - Какой у меня может быть в этом опыт?

Мы проехали до места где оставил Марикон-а и Белебаш-а. Те ждали нас. Увидев меня, живым и невредимым, а еще и с плетущимся караваном позади, оглянулись друг на друга, радостно осклабившись. Вскочив в седло, весело помахали нам рукой. Я тоже был рад их видеть, махнул рукой в ответ. Когда они подъехали ближе, дал распоряжение двигаться к замыкающим войнам, и перейти под командование Актагор-Могучего – так звали толстяка, которого вначале принял за владельца каравана, и который теперь на меня имел зуб за приобретенную хромоту. Оказывается, он был начальником охраны каравана. Его телосложение было несуразным, если сравнивать его с Нангелах-Прозорливым. Чего только не случается в этом мире – диком и нелепом.

Отъехав от обоза вперед, мы выбрали съезд с дороги, который уходил скатом с на каменистый склон. Здесь проще всего было затерять следы. Теперь я ехал назад, чтобы провести обучение по запутыванию следов. Нарубив веток, чтобы они из себя представляли сплошное помело, мы поехали выравнивать следы от проехавих подвод. Мы ехали в три ряда, иначе идущие за нами глотали бы пыль, которая от соприкосновения с ветками поднималась столбом. Доехав до стоянки, свернули юго-западней, направо от дороги. Проехав в этом направлении до высокой травы и дальше повернув на север, мы вышли на поляну, возле которой был ручей. Против собак – идеальнейшее место. Ветки мы еще тащили за собой – они частично собрали запах от... ну понимаете, если идет обоз – то потом дорогу можно еще год не удобрять.

Мы стали носиться по кругу, центр которого постоянно смещался по окружности. Получалось множество кругов, пересекающих друг друга. Собака до умопомрачения будет носиться зигзагами, пока её кто-нибудь не пристрелит из чувства сострадания. Закончив с этим, сложили ветки у кустов так, чтобы те не привлекали излишнего внимания.
После этих махинаций вышли к ручью. Дал знак спешиться, чтобы кони не повредили копыта о встречающиеся валуны, и чтобы следы не сильно проваливались в глине. Мы прошли так некоторое время. Потом найдя неплохую тропинку, уплотненную из мелких камней, в этом месте вышли на дорогу. Некоторое время шли паралельным курсом основной дороге. Черный Огонь чувствовал себя не лучшим образом. Поэтому его сильно не терзал, спешившись шел рядом. Хотя он не был, тем игривым конем, что был пару дней назад, но все равно чуть возвращался к своей прежней форме. Бока, с немного выступившими ребрами, стали потихоньку возвращать былую упругость.

Конюхи, как рассказал со смехом Хозяин, пытались рассмотреть его копыта, на предмет повреждений. Но оставили эту затею после того, как один из них получил легкий удар в лоб. Этим объяснялся четкий кровавый след от копыта у одного из встреченных мною поутру людей. Тот был жив-здоров. Даже если он от этого и окосел, то совсем немного – почти незаметно. Теперь же по отпечатку можно смело строить предположение о состоянии правого заднего копыта. Невысокий лоб не мог дать полной картины, зато рельефность, и синие тона пронизанные красными прожилками изумляли качеством изображения.

Пройдя открытую часть дороги, мы наконец перестали беспокоиться о погоне. Вернувшиеся последними, те, кто заметал следы, не увидели никаких следов преследования. Если хитрость удасться, то это даст нам необходимое преимущество.

В этот переход не разжигали костров. Их могли бы заметить посты Белой Кости. Поскольку угрозу все воспринимали всерьез, ослушаться Хозяина никто не посмел. К концу второго для перехода вода в бурдюках стала подходить к концу. Это беспокоило всех, и было причиной редкого пользования этой дорогой. Также не хватало подножного корма лошадям. Поэтому им скармливали запасы зерна, что в свою очередь требовало воды.
Это был мой крупный просчет. Не подумал я о том, что тот переход, что мы совершили за день, обоз будет преодолевать три дня. Хотя Белебаш утверждал, что заботиться о воде входит в обязанности командующего караваном. Для таких долгих перегонов специально возятся большие мешки с водой. Только они часто дырявятся, да и стоят достаточно дорого, что пытаются обходиться без них, выбирая дорогу, где часто встречаются родники и ручьи.

Вспомнил о зарубках. Надо было посмотреть, кто из наших разосланных разведчиков успел вернуться, и вернулся ли вообще. До этого мне успешно удавалось не предаваться раздумиям. Теперь же беспокойство брало верх.
Я поделился своими страхами с Хадакуш-Верному-своему-слову. Тот был еще зол на меня за наступивший водный кризис, но разрешил мне проверить зарубки, отослав со мной десятерых войнов, лошадей которых обвешали бурдюками. Караван же включал в себя тридцать войнов (включая Хозяина и начальника охраны) и пятьдесят шесть погонщиков. Подвод было ровно пятьдесят, и для меня сначало было странным такое несоответствие. Как оказалось, в этом ничего удивительного не было. Обычно погонщиков бывает чуть больше, если кто заболеет или там... тьфу-тьфу-тьфу. Кроме того, люди не занимающиеся ведением подвод, выполняли обязанности конюхов. Вообщем в каравне не было никого лишнего.

Черный Огонь уже давно пытался вырваться вперед этой вяло-идущей кавалькады. Теперь он с радостью разминал затекшие ноги. Лишь изредка я позволял себе вмешиваться в направление, избраное конем. Он вполне мог перемахнуть через препятствия более метра высотой, от чего у меня прибавлялось седых волос. Экстремальность – конечно здорово, но теперь предпочел бы кресло-качалку и томик рассказов, вместо того, чтобы пытаться изображать из себя героя по настоящему. Это жестоко, к двадцати пяти годам избавиться от последних детских илюзий. Все хочется быть таким сильным, красивым и удачливым, чтобы все задуманное исполнялось и т.д. Кстати, а ведь это тост! Хммм... Вот еще одна реальность: теперь я – алкаш.

Выйдя рано по утру, мы к полудню уже спустились с верхней тропы, и скоро из-за нагромаждения камней и деревьев должно было появиться место нашей прошлой схватки. Из-за осторожности перешли на легкую рысь, и укрываясь листвой низкорослых деревьев, стали проходить гребень возвышенности. Теперь все рассматривали окресность и даль горизонта. Юлиан-а и следов его пребывания нигде не было видно. Либо он ушел в село, либо он укрывается здесь неподалеку. Никого не заметили, в течении десяти минут пытаясь успокоить грохочущее сердце в груди. Вышел к молодняку, на котором должны быть зарубки. Вот дерево группы Нангелах-Прозорливого. Да, они встретили засаду, никого не потеряли. Повезло бармолеям! Готов пропить последниюю мелочь, за их здравие. Сколько же народу было в засаде? Мммм.. Эти зарубки, совсем не то, к чему я привык. Пришлось изображать из себя ботаника, делающего в уме какие-то расчеты и загибающего пальцы. Затылком чувствовал пристальные взгляды людей моей команды. Пальцев не хватало. Это на десятки то? Сто пятьдесят человек? Что это за банда, которая многочисленней самой полиции? Верхние Поля не смогли бы выстоять против такой армады. Село большое, домов было за две сотни. Но думаю, при желании бандиты смогли бы его занять. Теперь, когда мы их немного потрепали – не знаю.

Обернулся, увидел, как некоторые старались спрятать улыбки, а другие глядели на меня сочувственно. Во мне закипала ярость. Та-а-а-ак! Всех поколотить не смогу, да и не педагогично это. Надо их удивить. Да так, чтобы они сами стали изображать идиотов. Лучше всего, сказать правду.

Обернулся к одному с наиболее гнусным выражением лица:
-- Скачи к Хозяину, ему нужно знать, что против нас выставленно около ста пятидесяти людей из Белой Кости. Все остальные – быстро направляйтесь к ручью, он где-то вооо-оо-о-н там. Туда, и сразу обратно. Опоздавших ждать не буду. Отстающие, если наткнетесь на татей, постарайтесь их задержать, и ваш путь через Мост будет легче.

Такая новость стерла с их лиц маску юродства. Теперь их лица в шлемах стали чем то похожи на озабоченных харьков – борода и усы топорщились и вздрагивали при каждом легком звуке. Ха-ха-ха! Получи фашист гранату! Будут теперь знать. Если я сейчас попытаюсь изобразить из себя Ченгочука, который заметил врага, те вовсе соображать от страха перестанут. В целях самозащиты от низкого мнения о моей персоне, да и вообще в чисто воспитательных целях надо изобразить такую сцену.

Внутренне ухмыльнувшись, внешне старательно пытался изобразить из себя ну очень серьезного человека. Сделал знак рукой – «Всем заткнуться! Я что то услышал!» – поднеся указательный палец вертикально к губам. Вытащил меч из чехла, и снял щит с гнедого. Тот своим видом мне подъыгрывал, храпя и мотая головой в сторону чащи, в которой я намеревался разыграть сцену с преследованием. Если войны Хозяина не пересрут, то я даром ем свой хлеб. Посмотрел через спину, те с обнаженными мечами удерживали коней за моей спиной, никто не собирался покрыть себя славой. Гы-гы-гы. Сейчас я с вами сочтусь.

Как великий воин Ченгочук, легко пробирался между стволами деревьев устремляясь вниз, к чаще, меняя направление движения, когда был закрыт листвой кустарника, показывая главным образом свою целеустремленность и отважность, чем свою ловкость. Мои спутники провожали меня, сильно не приближаясь к чаще, но стараясь двигаться вблизи.

Пробежав некоторое время по прямой, я развернулся чуть в сторону, чтобы прореагировать на какой то шум в кустах. Быстро пролетевшая стрела, чиркнула по щиту и вскользь ударившись о кованную заклепку, отлетела в сторону. Адреналин бросился в голову многократно увеличивая скорость восприятия. На секунду замер на месте, не веря, что глупо напоролся на засаду. Другие три стрелы прошли несколько впереди и в стороне, выпущенные другими лучниками, рассредоточившихся по кромке лесного массива. Только то, что я перестал двигаться, спасло мне жизнь. Теперь, наоборот – только движение меня спасет. Укрывшись за стволом могучего дерева, взял щит в правую руку, а меч – левой.

Пытаясь разглядеть скрывающихся в чаще людей, и прикрывая опасный правый фланг щитом, я старался зайти слева от них, оставляя охраников каравана с другой, с правой, стороны массива. Такой маневр был необходим, иначе бежать пришлось бы в гору. К тому же очень трудно прикрываться щитом, если твоих врагов несколько и они располагаются не на одной прямой обстрела.

Пара стрел намертво засели в крае моего щита, и проходя мимо крепкого дерева, сбил об ствол их древки. Меч в левой руке был непривычен, а щит был непривычен с любой стороны. Зайдя им во фланг, поменял в руках щит и меч, прикрываясь зарослями кустарника. Теперь с криком помчался навстречу татям. То, что они не выходят, а лишь ведут обстрел, говорило об их малочисленности. Помирать не хотелось, а жизнь – еще предстояло заслужить.

Щит был мал, поэтому ноги старался защищать неровностью местности и бегом змейкой. Теперь уже не сомневался, что лучников четверо. И они напуганы, настолько они быстро и неприцельно пускали стрелы. Время переключилось в особый ритм, когда полет стрелы казался черезчур медленным. Было ощущение, что полет длится секунд десять. Отрицательной стороной такого ощущения было нахлынувшее равнодушие – попадет стрела в меня, или нет. Даже если принималось решение уйти с дороги полета стрелы, разные части интелекта колебались между «я так устал», «суета все это», «может вместо того, чтобы уйти на два шага, уйду ка я на один», «а щит-то поднять – это тяжело, хотя легче, чем сделать шаг в сторону», «смерть, может она просто избавление от этого бега». Только малая нацеленность давала мне много шансов уйти незадетым. Щит все равно стал похож на утыканый ежик. Четверть из него, разбитая тремя стрелами, куском провалилась вовнутрь, цепляя кольчугу на предплечии.

Вбегая в лес, заметил целящегося в меня лучника. Зайдя за дерево, и схватив за кромку щит, швыранул его в моего противника, сам оббегая ствол дерева с другой стороны. Тот не успел взяться за кинжал за поясом, как был зарублен.

Воздух в моих легких, превращался в пар, разрывая грудную клетку. От быстрого бега начали появлялись круги перед глазами. Но бежать и быстро менять свое положение было необходимо, что убивало меня с каждой секундой хуже стрел. Еще двух татей встретил, те сами меня искали, но найдя не испытали никакой радости. Выбивая одним движением короткий меч из рук, обратным ходом перерезал им горло. Это было сделано быстрым дублем, взмахами с правой и с левой стороны. Не сбавляя хода пробежал между ними. Те с предсмертным хрипом уже оседали на землю.
Теперь я метался меж деревьев, пытаясь разглядеть очередного лучника, который из-за обострившейся паранои каждую новую секунду мерещился каждый раз у меня за спиной. Это было сумасшествие, реальное и четкое, но контролировать которое уже был не в состоянии.

Тут невдалеке услышал звон стали. Я последовал на звук, выбежал на кромку леса, где все уже было закончено. Десяток стражников легко управился с тремя убегающими татями. Среди них был четвертый лучник.

Кони носились, не успокоившись от запаха крови, который почему-то мне тоже явственно был различим, как сладковатый привкус металла. Опусил меч поднял руку вверх, приветствуя недавних попутчиков. Их глаза горели огнем, и они вполне могли бы меня нечаяно полоснуть, прежде чем поняли, что я – из своих.

Меня окружили кольцом, и их взгляды не предвещали ничего хорошего. Это был взгляд, жаждущих крови. Я же уже успел остыть, и всем своим видом давал понять, что более беспокоиться не о чем – если они сойдут с ума, как я недавно, то запросто могут порубить и меня, для острастки врагов неподалеку.

Они пришли в себя почти одновременно. По очереди спрыгивая с коней, тем самым высказывая мне свое признание. Теперь они выглядели немного смущенными. Урок удался, только это был урок и мне тоже – даже несколько уроков. Я похлопал по плечу ближайшего их бойцов, выражая им негласную благодарность. Говорить еще не мог, задыхаясь из-за недостатка кислорода.

Все вместе прошли к месту, где нас ожидал Черный Огонь. Тот кажется понимал, какой опасности только что подвергся его хозяин, положил голову мне на плечо, давая понять, что он сильно за меня переживал. Как ему благодарен за эту немую поддержку...

Мы теперь неторопясь добрались до родника. Часть наших сопровождающих ушла обыскивать тела, и вернулись ведя шестерых лошадей, с навьюченным барахлом бывших хозяев. Подобрали даже мой раздробленный щит. Зачем это? Хотя железо здесь ценилось.
-- Тела мы отвезли подальше, чтобы пришедшая смена не сразу бы обнаружила. Оружие трех войнов с луками теперь принадлежит тебе. И три коня – тоже твои. - Заговорил старший среди них.
-- Спасибо. Пока передайте их обозу, а то заниматься ими в ближайшее время я не смогу.
-- Я бы их купил бы. За всех троих даю серебрянную монету. Это дороже, чем в селе, но у нас сейчас нехваток ездовых лошадей. А эти – очень хорошо выкормленные и ухоженные.
-- Хорошо. Согласен. - Теперь я не абсолютный бомж, а бомж с одной монетой в кармане. Вернее в кошельке.
-- Оружие тогда в селе отдадим.
-- Устраивает.

Тот помялся некоторое время, и потом все же спросил:
-- Как ты понял, что там засада?
-- Уже не помню. - Соврал я. Не говорить же им, что собирался их просто напугать. - Что-то насторожило мой слух.
-- Не похожи они на разведчиков Белой Кости. Они бы никогда себя не выдали бы. У тебя должно быть очень чуткий слух. К тому же не побоялся выйти один против четырех лучников – даже самые смелые и безумные на такое не решились бы. Расправиться с троими из них, такое тоже простой удачей объяснить невозможно. Ты кто? - Если бы я знал, то не ошивался бы здесь.
-- Я – Михалыч. Как мне тебя называть? - Чтобы притворяться идиотом – мозгов не нужно.
-- Перволад-Складный мое имя. Из каких мест ты пришел, Михалыч? Возможно я и не слышал о них, но дивное место должно быть, если там такие войны живут. - Черт, комплимент конечно приятен. Но забываться не стоит.
-- Я здесь всего лишь проездом, и не хотел бы об этом распространяться кто я и зачем здесь, чтобы не накликать на вас беду. - Во как! Теперь это будет моей легендой. Практически – Зоро2. Если бы лучники не промахнулись, моей легендой был бы другой прототип, уже из мультфильма – ежик в тумане. И лошадка в виде Черного Огня тут весьма кстати.
-- У тебя очень много врагов, или от друзей не знаешь куда деться? - Ход конем. Прям пришпилил, не знаю что и сказать. Главное ближе к правде.
-- Большинство моих старых друзей нынче далеко отсюда. Враги же не торопяться мне представляться, и поэтому их количество мне не известно. То, что действительно важно, ты и так знаешь, а большего тебе от меня не выведать. - Научиться правильно говорить «Нет» – искусство, которым я не владел.
-- Ясно. - Тот был явно недоволен результатом разговора, но правду лучше никому не знать.

Если какой-то бомж подошел бы ко мне на улице, и заявил бы - «Я из будущего», то как бы я к такому отнеся бы? То-то же. Тем более, не был уверен в том, что нахожусь в прошлом. Меня во всем этом сильно настораживают многие мелочи. Например, небо кажется более голубым, листва зеленее – может просто восприятие моего нового тела такое. Возможно, что так оно и есть. Но не только это. Звездное небо совершенно мне не знакомо. Остается надежда, что все же я на южной стороне земного шара, но и тут неувязок масса – деревья там бы росли другие, а не те, к которым привык. Странный язык и обычаи. Некие детали говорят о средневековой цивилизации, при этом сочетаясь в чем-то с полным варварством. Куча вопросов. Если это и прошлое, то миновавшее широкое изучение.

Например, 100веков до нашей эры. Или когда там Антлантиду затопило? Может мое тело – современик этим событиям. Тогда ко всем прочим проблемам, стоит ли опасаться затопления? А с меня хватит – наплавался уже. И как там с ледниковым периодом? Он уже был, или еще предстоит? Повезло трижды! Куда бежать только от такого везения? И что будет со знакомыми мне людьми? К тому же некоторые из них теперь мне были больше, чем просто знакомые.

Минут через пять, надо собираться в дорогу к обозу. Бурдюки уже наполнены и лошади шестерых татей были загружены ими до предела. Я вспомнил, что не посмотрел на зарубки других отрядов. Срочно нужно исправлять эту ситуацию – не стал беспокоить своего коня, побежал к тем деревьям.

Разъездные караулы все вернулись, дойдя до моста на торговую заставу не встретив никого. Надломанные ветки означали, что после они повернули в село. А вот Юлиан должен был ожидать нас. Только при встрече с татями он мог повернуть назад. Его дерево было немного северней и скрыто от глаз.

Он действительно встретил отряд из двадцати разбойников, и отступил. Надеюсь остался цел.
Подсчет тел дал шестерых. А где остальные четырнадцать? Теперь снова сердце забилось часто и тревожно. Я добежал до отряда, они уже были в седле. Снарядив Черного Огня, беззаботно бегающего по лужайке, вскочил в седло.
-- Тут еще могут быть тати. Так что пятеро возвращаются к обозу, а с остальными мы проверим здешние места и потом вас догоним. Можем встретить до пятнадцати человек, или такой же пост из шести человек. - Подозреваю, что у них шесть человек, это своеобразная боевая единица.
-- Будет исполнено в точности. - Меня принимают за командира. Папа с мамой могли бы гордиться моей стремительной карьерой.

Перволад-Складный назначил старшего в возвращающейся группе, и остался со мной в числе пятерых других охраников. Видимо его поставили присматривать за мной. Четверть дня пытались найти следы остального отряда татей, но безуспешно. А вот караван показался на горизонте быстрей, чем мы того ожидали.

Мы отправились навстречу, и Перволад должил Хозяину, что остатки отряда нами не были обнаружены. Тот сосредоточено осмотрел наш отряд, периодически задерживаясь взглядом на мне. Это мне надоело, и я пошел чистить и мыть своего коня. Соответствующие щетки были положены в сумку. Мы доехали до небольшой речушки, притока. Там оказалась вода очень чистой, но настолько же холодной. Тем не менее, поплескаться в ней после духоты степей было более чем приятно. Коня вычистил всего, теперь это был черный конь с блестящей черной шкурой – черный бриллиант. За все эти пережитые напасти, устроил ему скромный ужин из остатков ячменя. Травой он сам закусит, если этого ему не будет хватать. Налил воды в переносное ведро из кожи, и поставил рядом. Затем настала очередь помыться и постираться себе самому. Выскоблил себя до красных пятен, и изрядно продрогнув принялся стирать одежду. Без мыла и стирального порошка в холодной воде можно отмыть что угодно, если приложить некоторые усилия. Побарахтавшись после постирки и наполнив бурдюки заново, я был готов трапезничать.

Солнце уже село, и на стоянке разжигались первые костры. Черного Огня выпустил рядом с привязанными лошадьми, который сразу разыскал свою белоснежную подружку, и начал к ней ластиться.

Настала моя очередь устраиваться на ночь. Выбрав место рядом со знакомыми дружиниками и тут же был приглашен ко столу. Ой, не стоило им этого делать. В очередной раз показал сцену с быстрым поеданием «на перегонки». Реально, они стали стремиться быстрей прожевать очередную ложку с овощным рагу, чтобы не остаться голодным. Я же ничего с собой поделать не мог. Остановиться – значит захлебнуться слюной. Жадность в поедании послужила очередным объектом для нападок в мой адрес. Но теперь я сам смеялся над этими шутками и раздавал две в ответ, благодушно радуясь столь хорошо закончившемуся дню. Завтра – последний день перехода.

Незаметно подошел Актагор-Могучий. Я схмелел от переедания и уже был в приятной полудреме. Тот меня похлопал по плечу, осторожно, но настойчиво. Пытаясь разглядеть лицо, слабо освещаемое светом костра, наконец его узнал и понял, что пришел он сюда не по собственной инициативе. Странно, но человек не испытывал ко мне неприязни. По крайней мере я не чувствовал его враждебности ко мне.

Поднялся, захватил с собой всю экипировку, в виде двух мечей, лука и стрел. Кинжалы на запястях и голенях не снимал, поскольку они были достаточно удобно прикреплены и не мешали при ежедневной носке.

Мы оба зашли в шатер к Хозяину. Тот сидел на цыновке, и жестом пригласил сесть напротив. Пока мы устраивались, он наливал чай в пиалки. Или это был не чай? Это не был чай, но какая-то душистая трава. Напиток был приятен на вкус, оставляя нектарное послевкусие после каждого глотка. А ничего. Лишь бы это не был прадед растения коки. Поскольку глюков не последовало, и сидящие вокруг ничем не изменили своего поведения, значит это не наркотик. Надо на всякий случай сегодня последить за своими повадками.

Хозяин пристально глядел на меня. Меня позвали по важному вопросу, иначе уже давно пили бы третий тост. Я отложил в сторону пиалку. Начал смотреть в ответ с насмешкой. Что за молчаливая дуэль? Тот не отводил взгляда, пытаясь смотреть и мне в глаза, и одновременно сквозь меня. Что ж, я уж подавно никуда не тороплюсь. Только вот заснуть здесь, причем сидя, мне не улыбалось. Но выпитый напиток согнал сон и мне ничего не стоило держать свой рассудок в бодрствующем состоянии.

Помолчав в течении пяти минут, Хозяин как бы спохватился, и начал разговор:
-- Мне рассказывали о твоих подвигах сегодня днем. Впечетляет.
-- Полагаю, что события сегодняшнего дня – это не единственная причина, почему мы здесь собрались?
-- Я тут послал в Верхние Поля одного из своих стражей, сразу же за вами. Твоя история подтвердилась полностью. Извини, но как ты сказал – на мне забота о моих людях. Я также узнал немного больше. Мне известно все, вплоть до твоего появления в селе Распутье, и что ты для них сделал. Дважды впечатлен.
-- Если вы хотели поставить меня в неловкую положение, то вам это удалось. Надеюсь вы не будете требовать объяснений, кто я такой, и что мне нужно?
-- Нет. Хотя этот вопрос и мучает меня.
-- В таком случае это облегчает наше общение. Мне тоже многое не известно о вас лично. Полагаю, вам тоже найдется, что скрывать. Так что мы здесь на равных. Пусть же все так и остается.
-- Да. Я придерживаюсь такого же мнения. И хотя сейчас все Верхние Поля, и близ лежащие малые села и взбударажены легендами о твоем появлении, меня же сейчас интересуют совершено другие вопросы. - Вляпался. Теперь, хоть кличку меняй. Не собирался же светиться сильно. Только тогда прийдется расстаться с мечем и с конем, иначе новую кличку быстро свяжут с ними. С мечем еще туда-сюда, а вот конь... Нет, коня никому не отдам.
-- Продолжайте.
-- У меня есть предложение, сопровождать наш караван и дальше.
-- Это не входило в мои планы. Если мне и предстоит направляться куда-то дальше, то это путь к торговой заставе здесь на юге.
-- Мне кажется твое чутье помогло бы нам добраться без приключений до конечного пункта назначения. Мы же тебя отблагодарим по совести.
-- Насчет моего чутья, вы верно ошибаетесь. Это просто везение. А кому часто везет, потом часто удача поворачивается совсем другим местом. И на вашем бы месте, я бы наоборот, поспешил со мной распрощаться.
-- Хммм... Я знал людей, кому везет. Но даже они не могли выдержать три схватки на мечах, если он выступал один против трех. Тем более, против лучников. Про такие случаи вообще не слышал.
-- Мне невероятным образом все это время везло! - Я сделал ударение на слове «невероятным образом» и «везло». - И к тому же теперь ваш караван Белая Кость не догонит. Для этого им прийдется пройти сквозь Верхние Поля, или дать крюка южней. Они потеряют месяц, даже если будут очень сильно торопиться. Других же вы не опасаетесь, насколько мне известно.
-- Они могут зайти с севера. Там есть дороги покороче южной.
-- Но нагнать вас они смогут лишь загнав до смерти всех лошадей. К тому же у того прохода стража многочисленней и упрямей, так что они не будут рисковать двигаться в том направлении. - Блистнул познаниями, почерпнутыми у нашего проводника.
-- После того, как они пытались напасть на нас, не имея на то никаких сведений, начинаешь верить в их неуязвимость и силу. Но теперь я склонен согласиться с твоими словами. А до села...
-- До села Верхние Поля мы доберемся вместе. - Если это весь разговор, то я пожалуй рад, что он так быстро закончился. Когда приходится держать себя в руках, то это сильно выматывает. Начал подыматься, чтобы выйти.
-- Нр-Эн-Хан!
-- Что вы сказали? - Я задержался, посмотрев в сторону Хозяина. Первый раз слышал, чтобы так прощались. Надо запомнить.
-- Нр-Эн-Хан?!
-- И что?
-- Ты не слышал никогда такого слова?
-- Не припомню. Это имя человека или какого-то места? - Возможно первоначальная догадка была неверна.
-- Понятно. Я и сам толком не знаю. Но мне показалось, что это касается тебя.
-- Если вы что-то знаете, что касается меня, то прошу рассказать целиком, без этих ваших дурацких загадок. - Я начинал горячиться.
-- Пожалуй я ошибся. Просто некто высказал это предположение, и оно не подтвердилось. К тому же, как ты сам говорил — у меня есть собственные причины, чтобы скрывать кое-что. - Меня уделали своими же собственными словами, когда в начале разговора я отказывался рассказывать о себе. И это более всего меня бесит.

Откинув полог шатра, вышел на свежий воздух. Темная ночь и поблескивающие звезды создавали умиротворяющую картину, которой я тут же проникся. И к тому же я не умею долго злиться. Только рука все еще просила кого-то зарубить. «Это еще что такое?» - Я убрал руку с крестовины, рассматривая её. Инстинкт. Инстинкт рубить, оставший в моем теле от прошлого владельца. Его только мне и не хватало. Если напьюсь, он может выскочить на поверхность, и тогда – держите меня трое. Я быстро начал впоминать, то что вызвало во мне эту злость, и тут же представлять радужные картины своей прошлой жизни. Не очень хорошо получалось избавиться от этого ощущения, но просто так вот рубить кого-то – это не выход. Тело должно это понимать. Мне становилось страшно, если однажды я не смогу с этим совладать.

Через пару минут я уже полностью успокоился. Забодал меня этот мир своими нелепыми загадками. Сейчас бы уснуть, и чтобы приснился мне мое время, где не надо никуда бежать, никого защищать, где загадки вполне логично имеют решения. Но чтобы проснувшись вернуться сюда, где такой же мой дом, как и там вдалеке. Как же я провалился во времени? Наверно то тело убило молнией, и вернуться мне не удасться. Нужен какой-нибудь колдун, что помог бы решить этот вопрос. Чтобы сказал, что там без меня происходит, и что с моим телом. «Приснись, пожайлуста, моя старушка, Земля» – Настроившись увидеть Землю, улегся спать.