Бесприданница к дню Победы

БЕСПРИДАННИЦА (ремейк)
  Фрол Тереньтьевич был умен, хитер, красив и   нагл.  Обладал великолепной интуицией. Интуиция  его- продукт знания человеческих слабостей. А кто лучше всего знает  человеческие слабости? Да тот, у кого их, родимых, своих полно.
  Всегда говорил одно, думал другое, а делал т ретье. Короче, слушай и дели на три.
 Работал  начальником небольшого учереждения,  а через время там уже работали жена, сестра жены и сын,  без всяких к тому  оснований. Ильф и Петров – голубой воришка. Стал строить на территории своей конторы гараж, тут же за городом   мгновенно собственная дача  выросла. И надо же такое совпадение- из такого  точно кирпича.  Чудеса.

 Был прилежным комсомольцем:  партия сказала- надо, комсомол ответил- есть. Потом , понятное дело, с комсомольской подачи- институт, город и кресло. Уметь надо.
   Будучи  начальником так организовал дело, что в его женском коллективе были и наложницы, и доносчицы, ну и рабочие  пчелки. Все – тип-топ. И всем умел закрыть рот.
  Недавно, Соня, жена его, говорила сослуживцам в каптерке.
-Фролу опять пенсию повышают, как участнику войны. Небольшая вроде добавка, а все-равно сгодится.
  Ясный перец- сгодится. Только вот с какой стати он -«участник» никто в толк  взять не мог.
На фронте не был, всю войну просидел в своем большом селе на лимане: и при наших, и при немцах рыбу ловил, да на гармошке играл. При чем тут «Вставай …., вставай на смертный бой»,  вопрос?
 А потом  в беседе  «корпоративной»  припомнили фишку, которую Фрол рассказал, когда не один гранчак водки выпил. Прикольная.
  Еще раз убедились- каковы бывают людишки, которые  от сохи да во власть.

   Фрол Терентьевич вытер губы после вторых 200 гамм, почавкал и начал  свое повествование.
 «Война, это, закончилась. Треба людям радості. Понімаете. А я  тоді заведовал клубом. Цей,  это…подумал, поміркував, та и решилі ми поставить «Бесприданницу», ну, шоб  про любов. А то, скоко можно- война та война. Дівчата в  драматическом кружке були таки гарненькі,  а на Ларису взялы саму красуню.  Думав собі-  ото ж, будут дивиться, аж  задавляться. Ну, і остальных теж набралось.»
  Действительно молодежь перла в  сельский клуб, как   сейчас  в ночной. Только – небольшая разница: тогда шли в клуб не отрываться под кайфом, а пообщаться, время провести пусть не круто, но  тоже  с пользой.  Тем более, два раза в неделю  кинопередвижка. Хотя о пользе никто и не думал, просто- не будешь же дома сидеть вечерами, а кроме сельского клуба и берега лимана  куда пойдешь? Потому у режиссера постановщика  напряга с артистами не было.  Каждый вечер в клубе - шум, гам, дым.

 Распределили роли. Начали репетировать. И тут Фролу пришла в голову «гениальна» мысль.
«Цей, шоб було цікаво (интересно) треба поставить  чан з водою, ото, перед сценою, шоб, как  начебто (вроде) Волга, а Лариса хай топиться у воді.»

Сказано- сделано.  Приперли с берега чан,  стащили  у рыбколхоза (чего для искусства не сделаешь), установили, бесплатные помощники-ребятишки  натаскали воды. Кажется, это называется «натурализм». Но об этом не задумывались, а предвкушали, вся труппа, как они публику оглушат, и заставят рыдать. Наперед скажу- публика рыдала, но только от смеха.

Режиссер с текстом пьесы обошелся по своему разумению- резал, не сомневаясь. Пьеса длинная, слов и сцен много. Пока все выучишь, год пройдет.  Надоест.
  И потом, артисты днем работают, слова учить им некогда, суфлера нет, потому Александр Николаевич   переживет.

  Склеивалось тяжело-  то Огудалова закапризничает: «Не хочу тут стояти, мене, геть, не побачить нихто»; то Карандышев не хочет  неудачника, неумеху играть, ему Кнурова подавай, то Паратов со сцены какой-то кособокий, то Вожеватов придет под мухой и смеется всю репетицию.

 Одна Лариса хороша- красавица.  Волосы густые, блестят, как мех у бобра осенью,  карие глаза, брови.  Песня- черніі  брові, каріі очи,   точно  про нее.  Она   и  платье придумала (костюмера и гримера, сами понимаете, нет) закачаешься. Нашла у бабки в сундуке отрез - креп-жоржетт. Фасон, как в кино у Марлен Дитрих- декольте и  пышная юбка. А чтобы эффекта побольше- набила елочных игрушек и наклеила  на лиф и по подолу. Подруги так и говорили
-Ой, Галька,  гарно, таке красиве плаття, вообще. Диви, (смотри) Юрка  (ухажер) приревнуе.

 Репетиции шли полным ходом, уж и премьера скоро, все в ожидании, но вот тут режиссер допустил ошибочку- пошел у примы спектакля на поводу. Не хотела Лариса на репетициях в чан прыгать. И напрасно, по крайней мере, знала бы, что ее ждет.

Премьера. Народу в клуб набилось- негде яблоку упасть. Впереди почетные гости, председатель с семьей, уважаемые сельчане, бабульки в бархатных нафталинных  кацавейках и   цветных платках,   босые ребятишки прямо на полу у  сцены,  а молодежь, как и всегда, толпой  сзади стоит.  Все поголовно семечки лускают. По залу  душок несется, сразу не поймешь, что за амбре? А просто все- одеколон «Кармен» плюс сивушные масла. Угореть, так запросто. Впрочем, для сельского клуба норма.
 Действие  пошло своим ходом. Публика смотрит, затаив дыхание. Фрол  в кулисах уже триумф предвкушает. А насчет того, «Что не вижу я, Саша, здесь ничего хорошего»- то брат Островского ошибался. Пьеса на все времена. Она и сейчас актуальна. Крутой, успешный бизнесмен и неудачник-чиновник красавицу делят. И красавица тоже на нынешних  моделей ой, как похожа. У кого больше денег к тому и в содержанки. Забирает.

 Публика переживает, судьба героини никого не оставляет равнодушным. Из зала реплики прямо вовремя действия
-От, гад, бросив дивчину и драпака.
-Собака. Вбить мало.
-А ця  мамаша, ой хитра, ой хитра!
-А цей Карандышев, тьфу- ни очей, ни плечей, ни грошей, точно як сват.

Финал. По замыслу режиссера Лариса подходит к краю сцены, и  говорит
-Ищи меня, мама, в Волге.-  и  бросается в воду, т.е. прыгает  в чан. Ну, не хотел режиссер стрелять, на войне настрелялись, а в воду  эффектнее.   


Именно так она и сделала. Кульминация: слезы, гнев и ненависть к похотливым губителям молодой, красивой жизни, апофеоз чувств, аплодисмент.
-Вот ка-ак прыгнет и катарсис нам обеспечен! - Но это так постановщику виделось.

А вышло вот что: Лариса разбежалась по сцене, подобрала юбки, оттолкнулась и ухнула в емкость . С разбега лбом в стенку чана.  Брызги во все стороны.  Юбки из легкой ткани не пошли вместе с ней в воду, а всплыли над головой, как парашют. Блестят под лампами.
В зале охнули, впереди сидящие услышали как вскрикнула героиня и ….
 гробовая тишина. Кнуров, Вожеватов и Паратов стоят на сцене окаменевшие. «Ревизор», последняя сцена.

«Ой, лишенько Галька тоне! Рятуйте. Тащіть з води. Скоріше, скоріше!»- это заголосили первые ряды.
Мальчишки облепили чан, но  хоть и цепляют за юбки, а из чана ни ответа, ни привета. Кажется, сообразили в кулисах, прима в самом деле тонет. «Папа, что-то мы не то  придумали».
Первым опомнился  завклубом, уважаемый, хоть и молодой Фрол Терентьевич.
 Он выскочил на сцену, растолкал  актеров,  упал на колени, ухватил Ларису за руки и начал тащить бесчувственное тело из воды.

-Тримай  під пазухи!

В зале началась свалка. Задние ряды повскакивали, молодежь свистела и гоготала, бабульки крестились и причитали. Председатель сидел красный от гнева и возмущения. Лариса, т.е. Галька была его родственница, хоть и дальняя.

«Слухайте, шо було. Страшне! Цей председатель, сволота, на мене матом, хлопці ржуть, ті срані актеры стоять, как  стовпы;  я  тягну  Ларису, а она, гад, важка. Бабы  в крик-  утопла, сгубили Гальку! Ті  сміються, ті кричать, свистять. Та такий галас,  на войне такого не було. Вытяг. Жива, тікі мокра вся.»

Оттащили приму в кулисы. Куда что девалось- мокрая курица,  волосы  скорбно вдоль щек  висят,  святая Инесса, платье облипло.  Слезы. «Девочка плачет- шарик улетел». Вот тебе и блеск артистической славы. В кулисах не протолкаться- всем охота посмотреть на мокрую  ныряльщицу. Одного Фрола Терентьевича не видно. За минуту глянул, бедолага- председатель на сцену ломится
- Хлопці, я  до фельшера
-Так він в зали.
-Та я ж за валерьянкой.
И смылся от праведного гнева.
Председатель только  успел сказать, после отборного мата: «Про вовка промовка, а нема вже тут вовка.»
 А режиссер по привычке брякнул актерам, которые на сцене застыли-
-Поклон
 И они выступили на авансцену на своих деревянных ногах и начали кланяться. Это  уже было чересчур- публика начала свистеть и хохотать в голос.
-Чудики, вашу мать, лише не втопили  Бесприданницу. Геть! Бідна Галька, ото ж як  кажуть- ні  грала, ні  спала,  а око выбито. Ха-ха ха. Хай Лариса  покланяется!  Ой,  бачила? -як тяглы, так труснякі всі на виду.

Срочно опустили занавес. И народ под страшенным впечатлением начал расходиться, пересмеиваясь и обмениваясь впечатлениями.  Насчет катарсиса история умалчивает, известно только- режиссер ( между прочим, почти непьющий) напился так, что мама-папа не выговаривал, да это и понятно-  такой  провал, вместо триумфа; но говорили про  спектакль почти год. Как встретятся, так вначале о том, о сем, а после обязательно припомнят приводнение  героини.
-Стирала  з ранку  аж до вечора, втомилася, мокра вся, як та Галька- бесприданница.

Она, кстати, после представления, не знала куда глаза девать. Удружили зав.клубом и режиссер.

 Вот может за этот «подвиг» получает теперь добавку к пенсии Фрол Тереньевич?

 Папин друг, Малыгин убежал на фронт в 15 лет, дошел до Берлина, Папу маленького привязывали к лобогрейке, чтобы не упал, и работал он в поле с утра до вечера, пока не развился  тяжелый фурункулез от недоедания. Мама, девчонкой по льду бегала каждый день в детдом на работу. Да мало ли. И никаких прибавок  им не было.
Не знали, верно, что «искусство» напоит и накормит даже в старости. Как и сейчас – безголосые и бездарные «поющие трусы» получают огромные гонорары, а  старики на Украине частенько  бутылки собирают на хлеб.  В день Победы много  бутылок  можно в парке Славы найти.
                Ольга Голубь 14.05.09.