Кофе с молоком и сахаром

Чем хуже кофе,
тем больше молока и сахара.
1
     Было уже десять часов. Скоро должно было появиться начальство, и женский коллектив расположился за рабочими столами. Надо же хоть что-нибудь делать, а не получать зарплату за постоянный треп в бесконечных чаепитиях. Но сегодня был «оправдательный» повод - Наташа вернулась из отпуска.
     - Wow, как загорела!
     - А полосок на плечиках нет! Топлесс?
     - Расскажи, как там с мужиками?
     - Ну, как там, знойные аборигены?
     - Да, ладно тебе, здесь все свои. Ну, как там?
     Шквал вопросов. И не особо ждут ответов. Хочется чего-нибудь «морского», «солёненького». Чтоб, если не позавидовать, так обо.рать.
     - Да что рассказывать-то…, - начала знакомую песню Наташа.
     Было и солнце, было и море, были и «мачо» с вылепленными торсами и причудливыми манерами. Ну, какого еще вранья нужно, чтоб тебе позавидовали до ненависти.
     - Да уж. Отдохнула. Ну, мы тут тоже время зря не теряли. Сегодня, может, увидишь.
     - Ты про Петю?
     - Нет, наверное, про Ивана Ильича…
     - Петя? – Молодой, скромный,… краси-ы-вый…
     - Тебе все неженатые красивыми кажутся.
     - А тебе – только богатенькие «буратины».
     - Так, все быстро по местам. Нинон подкатила.

     - С утра – в бассейн, и на работу.
     Нина слишком хорошо знала вверенный ей личный состав, чтобы прекрасно представлять – без постоянного «подстегивания» работы не будет.
     Да, и надо будет переговорить с новым «системщиком». Как его там? Чеботов? Петр. А отчество? Ну, да ладно, без отчества обойдется. Молод еще. Что-то он там предлагал. Вроде, как дельное.
     - Доброе утро, - поздоровалась Нина, не спеша войдя, чтобы подчиненные могли приготовиться.
     - Здравствуйте. – Доброе утро (хорошо, что не хором).
     - Валентина, к двенадцати жду сегодняшнюю сводку. Антонина Петровна, зайдите ко мне через десять минут. С отчетом по тем клиентам, о которых я вчера говорила.
     Что-то они странные сегодня, - подумалось Нине. - Явно до моего прихода о чем-то сплетничали. … Нет, не сплетничали. Вижу, Наташа вышла после отпуска и, конечно, до моего прихода все развесили уши под ее басни. Ну, да ладно. Это – нормально. Сегодня, пожалуй, можно сюда уже не заходить.

     После короткого телефонного разговора Наташа встала из-за стола. Что-то там не заладилось у менеджеров, и надо было разобраться. Ну, не по телефону же. Небось, все дело в простой ошибке – не ту цифру вбили в накладную и пошло-поехало.
     Открывая дверь, она чуть было не задела молодого человека.
     - Извините.
     - Да, нет, ничего.
     Как мал оказался огромный мир и как тесен круг из шести миллиардов проживающих на земле. Перед Наташей, прямо и открыто глядя в глаза, стоял тот самый молодой человек, мелькнувший несколько раз во время недавнего отпуска на юге. Изобразив некоторое удивление, она поспешила по коридору, спиной чувствуя вопросительный взгляд.
     - Узнал ли он меня?
     Не это ее взволновало. То, о чем она подумала, разбирая вещи по приезду с моря и найдя визитку с телефоном, снова вернулось к ней. Так позвонить ей Андрею или нет?

2
     - Что ж, похоже, не так уж я еще и плох.

     Стремительно падающий с небес вечер пытался превратиться в ночь, борясь с электричеством города.

     - Извините, закурить не будет?
     Сергей Александрович достал пачку «Winston Light» и, раскрытой, протянул незнакомке. Где-то в кармане некстати затерялась зажигалка, но она не понадобилась.
     - Спасибо.
     Никто из обоих не обернулся вслед. Люся уже через мгновение забыла эту фигуру в слегка неряшливой, вблизи, одежде. Сергей же Александрович всю оставшуюся дорогу домой бережно хранил это мгновение как мыслимое подтверждение возможной еще своей привлекательности.
     - Бессмысленное (поправил он сам себя).
     Только у подъезда все эти воображения были отброшены. Его ждал «третий» мир, один из тех трех китов, на которых зиждилась, оставаясь на плаву, его жизнь. Мрачно шутя сам с собой, называл это «плотским существованием бренного тела».
     После вчерашнего организм с полдня требовал новую порцию алкоголя, хотя бы в виде пива. Сергей Александрович мужественно сопротивлялся искусу, прекрасно понимая, что второго подобного прихода домой в непотребном виде супруга просто так не оставит. Хорошо еще что вчера, видя плачевное состояние, не стала тревожить его в никуда ушедшее сознание. Надо перетерпеть вечер. А сон сделает свое дело.

     Жизнь – что кофе.  Кому - с сахаром и с молоком, кому - с коньяком;  кому - с пенками, да чтоб поядренее. Кому – удовольствие пару раз в день, кому – ежечасная необходимость. Кто - сам заваривает в джезве на прокаленном песке, кто – из «автомата-экспресс», кто – растворимый из банки. Всяк по-своему, на свой склад и вкус.

     Выходя из гостей по старой работе и находясь в прескверном состоянии, Сергей Александрович, тем не менее, отметил, что никакой очереди желающих попасть на его, либо на иное место, да хоть из его бывших коллег по работе, нет.
    - И что ж они будут делать без нас, а мы – без них.
     Вопрос даже не был задан, а просто повис в воздухе неким изогнутым знаком с точкой внизу. И эта точка – исчезающее малая, но, все равно, существующая, показалась ему его сущностью - затерянной, ни кому не нужной точкой его жизни.

     Как я упоминал ранее в своих, не рассказах, конечно, не в произведениях, так сказать, малой прозы, а всего лишь в некоторых набросках, посвященных моему приятелю – Сергею Александровичу, последняя с ним встреча не принесла мне особой радости, а, уж ему, - тем более. Из тех бесчисленных листков, что я исписал в порыве «эпического экстаза», осталось несколько несвязанных обрывков.
     Их - то, непонятное окончание, и решил я представить на Ваш суд – не сколь праведный, сколь мне понятный – странницы рукописи невесть кого.

     Далеко, за полночь, проснувшись в очередной раз, Сергей Александрович внимал звукам города. Вроде и не надоедливо звучало, но не спалось. Иная жизнь вторгалась в сознание. Все было как-то не так.
     - Никак опять курить? Сколько можно? Уж всю квартиру продымил.
     - Да, ладно. Я, ж – на балконе. Спи, уже.
     Как ни странно, голос жены удивляющее точно попадал в картину не спящего города, не умеющего или не желающего отдохнуть, а потому устало встречающего тусклый в смоге рассвет.
     Где-то вдали, почти не слышимо, а потому – не раздражающе, засигналили машины. Через полчаса к ним присоединились звуки сирен спецмашин. Но за пластиковыми окнами обычной квартиры обычного дома уснувшее сознание Сергея Александровича предоставило телу очередную попытку борьбы с передозировкой выпитого вчера, или позавчера, в общем – не сегодня.

3
     В то время, когда Сергей Александрович незамысловато предлагал Люсе сигарету, Нина, удобно устроившись на сиденье, рассказывала Николя о прошедшем дне. В этом не было особой необходимости, но надо было как-то заполнить неловкую паузу, наступившую после некстати подвернувшегося упоминания о Чуче. Пропавший кот нет-нет, да и напоминал своим отсутствием проявлением маленькой черной тучки в, казалось, безоблачной жизни.
     - Представляешь, пока я не пришла, они там все обсуждали Наташин отпуск. Ну, помнишь, я тебе говорила об этой «девочке». И, если б я не появилась, они бы там так целый день и провели бы за бесконечным трепом. Не, ну надо поговорить с Генеральным. Наверняка, можно сократить, как минимум вдвое, а отдача будет, наверняка, вдвое больше.
     Николя поддакивал, ни сколько вслушиваясь в слова, сколько улавливая интонации. Все-таки опыт вождения машины был еще не достаточен, тем более ночное время при не стопроцентном зрении (смешная сумма по тем временам) требовало дополнительного внимания.
     - Так, ты говоришь вдвое? Два на два – четыре. С учетом накладных – почти треть. Наверно, стоит поговорить с Генеральным. Только поаккуратнее. Подумай о мотивации, чтобы не выглядело «бабскими» разборками.
     - Да, я уж все продумала. Главбух – за меня, отдел продаж – за меня. Склад, доставка, обслуга – их особо никто и не спрашивает. Отдел закупок может немного возникнуть – ну, так это – к лучшему. С ними тоже надо разбираться.
     Кстати, у нас новый «системщик» появился. Он кое-что предложил. Так что, если получится, то к Генеральному можно будет не с пустыми руками идти.
     - Ну, тебе виднее. А, черт…

     Стремительно падающий с небес вечер пытался превратиться в ночь, борясь с электричеством города.

     Люся, «Люсьен», остановилась у подъезда и выкинула сигарету. Пару минут нужно потратить на жвачку, затем слегка сбрызнуть себя туалетной водой и можно идти домой. Запах сигарет, конечно, невозможно истребить, но закамуфлировать нужно. Лишние скандалы ни к чему. Тем более, после поездки на море, Андрей неохотно заступался за нее, будто что-то случилось, экстраординарное, в этом южном курортном городке.
     Неспроста выпросила эту комнату с балконом, на котором тайно покуривала под припрятанную бутылочку вермута. Здесь, она словно парила над безумными огнями вечно не спящего города.
     Вот и сегодня знакомая рекламная гирлянда разорвалась проблесковыми сигналами спецмашин. Но это – такая малость для нее, ночной властительницы грез, управляющей беспокойным сном несчитанных подданных.

     Все мы зависим от малого. И как бы ни подстраховывались – на все случаи не напасешься. Машина взвизгнула отказавшими тормозами. И рулевая колонка дала сбой. Вместо поворота по оптимальной траектории, джип ломанул по прямой, навстречу деревьям. И все бы ничего. И металл устоял бы, если бы не вовремя попавшийся пенек. Крутануло, и не раз, и не два, и со всего размаха бросило на каменную гряду. Системы безопасности сработали, но они не были предназначены к таким испытаниям. Пару минут после случившегося еще осталось телам согреваться потоками убегающей в землю крови. Еще пятнадцать минут мозг пытался существовать сам по себе, но и его возможности были исчерпаны. Далее было ничто.

     «02» и «03», так случается, в считанные минуты оказались на месте. Ни тех, ни других, помощь уже была не нужна. Озабоченно-усталые, понимающие свою бесполезность, лица, то белыми пятнами кружили хоровод, то исчезали неясными очертаниями за границей света.
    
     И никому не было дела до,.. и даже мыслей не возникло о том,.. и случайного взгляда не нашлось для того…
     Безумная ночь еще правила свой бал, но белёсая полоска на востоке предначертывала новый день.

4
     Сотканный из противоречий, и не понятный в своих проявлениях, мир существовал, не смотря ни на что. Только обделенному разумом в своей самоуверенности могла прийти в голову мысль понять и объяснить происходящее вне и внутри. Цветок засыхает без влаги и загнивает при ее избытке, то принося радость своей краской и ароматом, то жертвуя соком и листьями для иной жизни, то заглушая скорыми побегами слабых и поздних.
    
     Горькие вести скоро долетают, ничуть не беспокоясь об адресатах. Скромные собранные деньги были вручены Марье Ивановне, спешно собиравшейся в город на похороны. Дабы не терзать ее своими, на данный момент не нужными словами (а помочь то и не чем), немногочисленное население собралось у Варьки. Тихие неспешные разговоры за чаем по сути своей сводились к одному – все мы там будем. А когда чей черед – только ЕМУ известно.
     Сергей Александрович еле отсидел положенные (как ему показалось) минут сорок, и, под предлогом покурить (а сигареты – в куртке остались), пошел к себе. Дома достал «заначку», махнул полстакана, перекурил и завалился спать. Сон был не тяжел, но и не светел. Беспокойные мысли на время оставили и без того уставшую от раздумий голову.

     Варька все свободное время проводила у Марьи Ивановны, слегшей после смерти сына. Михайло переселился к Сергею Александровичу. Но и тут все было не ладно. Мальчик потихоньку угасал без всякой видимой причины. Варька разрывалась между двумя домами. Она похудела. Глаза не светились прежней лукавинкой.
     Сергей Александрович нашел время выбраться в город и выяснил страшное и неотвратимое значение тех самых непонятных слов и знаков, что написали врачи, ставя диагноз Михаилу.
     Что-то недоброе поселилось в деревеньке, и никак не хотело уходить.
     Под осень появилась Антонина Петровна – мать Нины. Несколько дней она провела в доме Марьи Ивановны и снова уехала в город. А через две недели приехала опять. И, как оказалось, навсегда. Две матери, так нелепо потерявшие своих детей, решили вместе доживать свои дни, найдя в деревне пристанище для своих больных сердец.
     Практически за бесценок, продав дом, Сергей Александрович неохотно переселился в город. Тайный смысл, превращавший его существование в настоящую жизнь, глубоко запрятался, чтобы появиться только через год.
     В доме поселилась пожилая пара, которую часто навещали их дети. А летом привозили целую ватагу внуков. Детские голоса разрывали гнетущую тишину. И лето становилось летом. И осень - не мрачным дождливым межсезоньем, а - временем сбора урожая и заготовками на зиму.

     Марья Ивановна хлопотала с огурцами, Антонина Петровна перемывала банки из погреба. Обе были заняты, и потому не сразу заметили одинокую мужскую фигуру, уверенно шедшую по улице и постучавшую в дверь Варькиного дома.

     Какая – ни какая, но жизнь возвращалась. Заходящее солнце золотило облака и по доброму оставляло тени, обещая завтра снова вернуться в этот мир.

Зачем живут в мире этом?
И в распогодье.
И в ненастье.
Вопросы...
А есть ли ответы.
И нужно ли знать их.
В этом ли счастье…