Луч света с диска луны. Застава. Глава 18

Глава 18. Пес и кости.

В этот день мы остались на прежней стоянке. Не знаю, откуда насобирали столько дров. Еще вчера в округе излазил практически все, костер же получился неважнецкий. А на этой поляне следов от давних кострищ было не счесть. И сейчас практически у каждого горящего огня грелось по десятку человек у каждого. Лошади стояли в стороне, привязанные недоуздками к телегам, жались друг к другу для согрева.

Моя коняшка уже почти оклемалась: по крайней мере перестала дрожать всем телом и подпрыгивать как ужаленная от каждого шороха. Если не отойдет до завтра, мне обещали на время снарядить скакуна из запасных. Это в крайнем случае – нынешняя лошадь меня целиком устраивала, и своим ходом и покладистым характером – после Черного Огня... вообщем, выбор нового коня навевал ненужные воспоминания...

В первую же ночь устроился у одного из костров подальше от начальства, поближе к кухне, и наутро такая тактика вполне оправдала себя: едва запах каши распространился по стоянке, а я уже сидел с чашкой и ложкой, уминая творение рук кулинарных гениев, тем самым отвоевывал свое святое право первому получить добавку.

С этого места сносно обозревалась вся стоянка. Неподалеку трое старцев сидели спиной ко мне на прикопанной скамье и что-то обсуждали. Иногда голоса их шепота усиливались до громоподобных раскатов. Явно рассуждали не по поводу выпадения волос и увеличившейся печени: в разговоре промелькнуло пару раз по паре фраз про недавний охотничий трофей – «Гас-Лусисто». Разогретый любопытством, незаметно прокрался за шатер, разбитый с ними неподалеку:
-- А я говорю, что хватит и одного. Зачем охотиться на духов, когда мы одного едва сможем обработать.
-- Не сейчас, так потом, нам потребуются еще. Вот скажи, где еще можно взять их ценнейший яд? - Гас-Лусисто оказывается ядовита? Слава богу, что не знал.
-- Яд еще может некоторое время вырабатываться на подпитке из Ауом-соке. Это уже не будет первородным средством, зато продать не жалко.
-- Яд – ха! Мясо, шкура, кости – вот что ценно! За все это готовы платить не меньше, чем по золотой монете за кусок невеликого размера. И несмотря на дороговизну, его ненадолго хватит, и скоро надо будет опять охотиться вновь. А не начнем, так столкнуться с недовольными. Особенно, если те придут издалека. Ладно, если это будет купец из соседнего села, а то если пустынный князь заявится?
-- Для таких случаев отложим некоторую часть, и всего-то.
-- А не проще ли обучить группу, что будет добывать в месяц по свежему Гас-Лусисто, как это хочет сделать Тоэнон-Вкрадчивый?
-- Сомневаюсь я в том, что это возможно. Ведь и ранее были экспедиции по пяти десятков в своей численности. Там были сильные и везучие, но как раз возвращались самые хилые и неискушенные – кто заболел в начале дороги, не дойдя до гор.
-- То было до сих пор. Надо отдать должное настойчивости Тоэнон-Вкрадчивому – как он умудрился нанять со стороны никому неизвестного настоящего охотника на духов? Где отыскал – ума не приложу. Только мне этот тип кажется несколько странным. Никто не заметил, что у него за тотемный зверь? Никак не могу разобрать?
-- Ранее видел подобных, но у тех людей он был слаб и едва высвечивал. У этого – на редкость отчетлив. Но больше ничего не указывает на него, как Нр-Эн-Хана. - Угу: вот чем я так сильно не понравился людям.
-- Может стоит его проверить?
-- Как?
-- Ну как же еще? Как обычно: по приезду в город «признание нечистого» заставить облобызать?
-- Это не срабатывало в половине случаев. Таким способом разве что Нр-Саурит-ов обнаружишь, да тех, из Нр-Эн-Хан, что недалеко от них ушли. Мне представляется, лучше не показывать, будто мы в нем сомневаемся. Думаю, было бы гораздо лучше незаметно присмотреть за ним первые два-три месяца. Если ничем себя не проявит, сталобыть наши опасения беспочвенны.
-- И кто же будет за ним все это время следить – ты?
-- Речи быть не может ни о ком из нас – это может быть слишком опасно. Тут нужен охотник, который хоть раз имел с таким дело. Да, это дорого, но раскошелится прийдется. Не хватало еще привести в город безумное животное с его отпрысками. А после того, как Николай обучит наших людей, его можно будет представить Собору Лягушачий Кожи, для полного спокойствия.

Никогда еще не приходилось слышать о себе так много интересной информации. Сердце подпрыгивало, как у нашкодившего первоклассника – если они обернутся, то получится очень уж неловко. Удачно подслушал! Теперь нужно двигать, и поскорей, пока никто меня не обнаружил...

Но что за тотемный зверь? И что же получается – я все-таки Нр-Эн-Хан? Ладно, с этим позже разберемся. Что такое «Собор Легушачей Кожи»? Черт их знает. Пусть отгадки оставляют себе, а я делаю ноги. Вот только лошадь перестанет трясти поджилками – сразу в путь. Без лошади никуда не убегу, а имея в кармане золотые, конокрадом становится не хотелось.
-- Эй, ты! Да стой же ты, солдат! Стоять, кому говорю!

Если никто больше не откликается, то значит это мне. Неужели кто-то меня заметил у шатра? Я обернулся, выжидательно уставившись на кричащего.
-- Притворяешься глухим, гнида!? Когда прийдем в город, я обучу тебя манерам!

Этот мужик в прекрасно подогнанном дорогом, но без изысков, походном костюме меня с кем-то спутал. Хотя нет, раз хромает, значит не спутал.
-- Как нога, не болит? - Участливо поинтересовался у сотника.
-- У-уу! Ничего, скоро я отыграюсь.
-- А что ты хотел? Думал заработать на моей шкуре? Теперь вот работай на лекарства.
-- Сука!... Сдохнешь!... Гнида!... Достану!... - Лицо сотника покраснело, сквозь багровую кожу проступали крупные белые пятна. Слюной брызгать горазд. Не хуже верблюда. От изобилия даже вспенилась.

Дальше его не слушал, полностью игнорируя невыразительные бормотания – позлится и успокоится.  Странным образом не испытывал к нему злости – просто очередной чересчур исполнительный болван. Виновата тут и схема оплаты: пролил кровь по команде – повышенная оплата. Этакий бизнес для идиотов, выражаемый афоризмом: «десять старушек – один червонец». Обычная банда куда более организованна, чем войны с таким уставом. А от его ругани почему-то даже спокойней стало. Проанализировав, понял отчего – меня все таки никто не заметил!

Так за мыслями не заметил, как прошел к стойбищу коней. Моя коняшка все еще плоха. Придется уходить из обоза позже, когда доберусь до заставы без приключений. Намурлыкивая песенку себе под нос взнуздал запасную кобылу, распределил свою поклажу на двоих.
Останки змея тем временем поделили на шесть телег, лошади которых постоянно прядали ушами, страшась источаемого запаха. Куски длинного тела, присыпанные ворохом сена, хорошо спрятаны от чужего взгляда. Дополнительно это была хоть какая-та защита от немногочисленных, но вездесущих мух. Мясо предстояло свалять, разместив на солнце, и ночью – развесив шматки над остывающим огнем.

Змею целиком я так и не успел разглядеть. Это меня чуточку расстроило. Голову вместе с частью других останков должна была привезти вторая группа, в которой старики (видимо, коллеги Самтон-Слышащего) оставались за старших.

Первый переход был недолог. Все же из-за поднявшейся пыли, гула копыт и скрипа повозок – казался нескончаемым. Большим плюсом был конь – обучен настолько легкой рыси, что его бег не мешал немного поспать в седле. Полудрема хоть как-то ослабляла боль ноющих мышц и потянутых сухожилий, от которых я еще не совсем отошел.

Вторую часть дня мы прошли без привала. Перед самым ночлегом предстояло перейти в брод речку. Груженные телеги задержали наше передвижение. Сойдя с коня, принял участие в вылавливании одной из них. Непонятно, как получилось, видно погонщик был не опытен, или колесо вылетело в неудобный момент, но груз спасали таща повозку на себе. Мне же было нечем занять себя, поэтому присоединился к общему веселью, передав поводья своих коней к примелькавшемуся на лицо стражу. Под конец волока о таком решении, правда, успел трижды пожалеть.

И было с чего: лагерная стоянка занимала значительное пространство – затерянное в негустом еловнике. Пройдя стан вдоль и поперек, я не нашел ни своих коней, ни знакомых лиц. Кошелек на месте. На лошадях же осталось все остальное.

Изрядно проплутав и озябнув в сырой еще одежде вышел на затерянную в стороне стоянку из пятерых конных отряда, к которому я негласно был приписан. Быстро переодевшись в сухое, присоединился к ужину. Познакомится еще ни с кем не успел. Трое уже спали, двое тихо о чем то разговаривали, поблескивая отраженным огнем костра из-под густых бровей. Как и в прошлый раз обстановка не располагала к беседе, к тому же устал как чертяка.

Теперь намерения сбежать стало только сильней – окружающая обстановка угнетающе давила на психику. Если проснусь пораньше, то надо тотчас дать стрекоча.

---

Просыпание было легким, от удара носком сапога по голенищу. Сел, пытаясь незаметно вытащить из рукава кинжал – до солнца еще высоко, значит это не обычная побудка.
-- Николай?
-- Да, это я. Чего надо?
-- Следуй с нами.

Надетые капюшоны мешали разглядеть лица. Мне дали подняться. Кинжалы остались в ножнах – то ли они не знали про них, либо меня не боятся.

Их было четверо: один шел впереди, двое сопровождали с боков и один замыкал этот небольшой отряд. Шли в течении минут десяти в полном молчании. Мне плохо удавалось ориентироваться в окружающей обстановке при плохом освещении полупогасших костров и единственного факела у идущего впереди. Все свое внимание я направил на отыскание ориентиров.

Пройдя еще чуть-чуть, стали спускаться к реке. Пришвартованную лодку под парусом, до последнего момента скрывала от глаз густая растительность.

Через минуту отчалили от берега. В душе теперь стало вовсе гадко и мокро от страха. Трясина этого мира обволакивала, заставляя двигаться каким-то сложным, запутанным путем. То, что мне не оставляют выбора, делает меня пешкой в чьей-то игре. А пешки, как известно, редко становятся ключевыми фигурами – их чаще всего разменивают при первом удобном случае. Отвратное чувство, что размен скоро состоится, в последнее время меня преследует постоянно. И самое скверное из этого – вряд ли это паранойя.

Я попытался разболтать моих попутчиков, которых теперь стало пятеро, но те либо не желали общаться, либо получили такой приказ. Пришлось завязать с бесполезными попытками установить диалог. Тем более мы скоро начнем приближаться к берегу. Свет костра у излучины выдавал конечную цель нашего путешествия.
-- Кажется, я все понял! - Сделав многозначительную мину, отвернулся от провожатых. Чтобы не выдать нервную дрожь рук, удобней устроился в лодке, уложив руки на колени. Теперь нужно ничему не удивляться, и не пытаться смотреть через плечо в сторону нашего путешествия.
-- Что ты понял? - Через минуту не выдержал главарь моих попутчиков.
-- Зачем меня подняли так рано. Не то, чтобы я этой встречи не ждал... Но не так скоро – точно.
-- Что ты можешь сказать о человеке, нанявшем нас? - На меня уставились, даже перестав грести.
-- Гребите дальше, что встали? - Я деланно удивился, поднявшись в полный рост. Про себя отметил неловкость их движений, выдающих противоречия, творящиеся в их душе.
-- Я бы не отказался побольше узнать о том человеке, что нанял нас. - Из чего делаем вывод, что они его сами плохо знают.
-- Это вам ни к чему – быстро за весла. - И вот, я уже командую теми, кто за минуту до этого, командовал мной.
-- Это не просто интерес: нам обещали неплохо заплатить за твою доставку в любом виде. Только за живого – плата выше. Нанявший нас человек – твой друг?
-- Не совсем друг. - От таких друзей надо держаться подальше. - Просто хороший знакомый. Что вы желаете про него узнать?
-- Не про него, а про тебя – почему ты стоишь два золотых? - Кошелек они не догадались проверить, иначе бы я уже давно кормил червей.
-- Это за живого? - Присвистнул: надо потянуть время, чтобы придумать чего-то в ответ.
Мертвым ты стоишь лишь восемь серебряных. Возле места твоей ночевки нам пришлось немного повозиться – один из твоих спутников очень не вовремя проснулся. Мы раньше деревья валили – поэтому не всегда можем рассчитать силу удара. Так что если бы ты поднял шум, то возможно нам пришлось бы довольствоваться малым. - Хорошо, что темнота скрыла мое побледневшее лицо. С голосом будет посложнее.
-- Не представляю. Возможно, это не совсем тот человек, о котором я подумал в начале. Вы меня назвали Николаем, когда разбудили?
-- Так нам передали твою кличку. Сказали, что ты единственный, кто будет одет иначе, чем другие. А также, где приблизительно тебя можно найти.
-- На вашем месте я бы тогда не стал спешить к месту встречи. Скорей всего свидетели им не нужны. Пока не понимаю, кому я успел перейти дорогу. В этих местах меня знают лишь небольшое число людей.
-- Нам нужны деньги, поэтому мы рискнем. Конечно, если ты не предложишь нечто более ценное?
-- Более ценное – вряд ли. А вот два золотых мне действительно кажется суммой достойной. При том – с меньшим риском для ваших голов.
-- Говори. - Главарь чуть помедлил с вопросом.
-- Доставьте меня к Заставе, после чего выдам обещанную сумму.
-- Это в том случае, если ты нас не обманешь. Что помешает тебе остаться верным своему слову в конце путешествия?
-- Это будет плата не за мою жизнь, а за сопровождение меня до определенного места. Не захотите – можете сдать меня по месту. В ином случае я то выпутаюсь, а вот удастся ли это вам – не знаю, не знаю...

Они сгрудились на корме, о чем-то перешептываясь. Поочередно оглядывались на меня – не пытаюсь ли я бежать. В свою очередь стал понимать, что, действительно, большая опасность на самом деле грозит не мне. Николаем представился лишь недавно, и под этим именем меня знают только люди Тоэнон-Вкрадчивого. Из чего следует, что кто-то из них решил выкрасть меня, вероятней всего, для сбора охотничей команды на Гас-Лусисто. Если же договориться не удастся – пустить меня в расход, как будто меня и не было. Дровосеки – тут были бы ненужными свидетелями. Изначально я думал на сотника, что решил так расквитаться со мной. Но теперь стало очевидным, что он тут не при чем — он же мне обещал показать город, или что-то там в городе.

Посовещавшись, главарь шагнул ко мне, сняв капюшон При свете факела, разглядел его немолодое лицо, усыпанное бисеринками пота.
-- Кажется мы зря взялись не за свое дело. Мы согласны сопроводить тебя до Заставы. Ведь мы – не разбойники. Тот маг описал, насколько простым будет задание.
-- Это был не маг, а колдун рыжей скалы. - Пояснил кто-то из его окружения.
-- Вас нанял маг? Он был один, или их было трое?
-- Один...
-- ...ниже меня по росту и лысый?
-- Нет...
-- Значит один из тех высоких длиннобородых старцев... - Незаметно для себя начал думать в слух.
-- Высокий и длиннобородый старец... Да...
-- Он не сказал, как его зовут?
-- Нет... Он лишь потом примкнул к разговору. До него мы разговаривали с десятником Куливас.
-- С кем договаривались об оплате?
-- О деньгах разговор был только с десятником.
-- Когда вы с ними встретились?
-- Сегодня вечером. Как раз возвращались со сплава леса. Уже два дня, как не было попутного ветра. А тут как раз дело подвернулось, какое раз в жизни бывает. Теперь вот даже сам не понимаю, как мы на это согласились.
-- Да, всякое бывает... и порой – не раз...

Я обдумывал полученную информацию, и как выпутываться из сложившейся ситуации. Тем временем лодка прошла мимо костра, и мы плыли дальше, выходя из притока в полноводную реку. Некоторое время все молчали, пока не отошли от света костра достаточно далеко:
-- Мы пойдем на заставу через Чейндра: так надо будет плыть по течению и курс будет прямо по ветру. После сойдем на левый берег и пойдем пешком.
-- Лодку не жаль оставлять?
-- А что? Мы её вытащим на берег и укроем так, что окромя нас её никто не сыщет.
-- Долго потом до города?
-- До города – день пути. Дальше возьмем лошадей у моего старого знакомого. Верхом дня за два доберемся до Заставы.
-- Хорошо, коли так. Мое имя ты знаешь. Как звать тебя и твоих помощников?

Немолодого мужика звали Корот-Дубовый. Двое из дюжих молодцов были его сыновьями: Энгал и Устик. Двое других: Жавнук и Клапотон, братья лет восемнадцати-двадцати – соседи по селу. У всех лицо скрывал капюшон. Как потом объяснили – им было стыдно, что занимаются такой работой. Что именно их смущало, трудно представить. Вроде как если не лес рубить – значит жить нечестно.

Что ж, у каждого свой кодекс чести. И хоть мне его не понять, уважаю людей, у которых он выработался. Лишь бы он не подбивал нарушить внутренние убеждения другого человека – основу самоуважения. Ведь человек жить без самоуважения не может. Это как жить с перебитым позвоночником – лишь тень настоящего существования.

Порой только чувство самоуважения поможет человеку заниматься тем делом, что никто кроме него не любит, не ценит, не замечает. И только тогда он сумеет добиться результатов, которые скажут сами за себя и оставят память о самом человеке. Ведь кто бы не построил каждое из семи чудес света, они были бы не столь рады упоминанием потомками своих имен, что есть лишь звук, сколь были бы рады услышать даже одно стороннее впечатление о результате их трудов.