Луч света с диска луны. Застава. Глава 20

Глава 20. Город.

На пригорке, откуда можно было лицезреть стены и высоченную белую башню, которую, как утверждают, поставили посреди города, все начали приводить себя в порядок. Дровосеки видать были в этих местах не первый раз. Для начала повытряхивали и повыбивали пыль из одежды. Затем занялись приведением в порядок шевелюры, бород и усов, которые от пыли стали рыжевато-мучного цвета.

Смотря на них тоже принялся приводить себя в порядок. Уложить щетину в окладистую бородку у меня не получилось, поэтому взяв один из ножей принялся соскабливать этот ершик для процеживания супа. Удобно, когда нет воды чтобы помыться: просто состричь это недоразумение – и ты вымыт. Здесь так мало кто делает, поскольку по ночам пышная борода помогает лучше выспаться. По крайней мере именно по ней я начал выделять из толпы странников и купцов. И уж вовсе кого не встречал безбородым, так это разбойников.

После наведения марафета каждый закинул за щеку по горсти сухофруктов – единственную оставшуюся пищу из той что захватили с собой, двинули по направлению к юго-западным воротам. Перед самыми вратами росла роща из невысоких кустов-полудеревьев, обрамляющих извивающуюся дорогу. Корот-Дубовой пояснил, что эти смолянистые растения используются как дополнительная защита от внезапного нападения: ветлы вспыхивают достаточно скоро, и перекидывают огонь на рядом стоящие деревья. Достаточно одного дежурящего лучника, скрытого в башне, и одной стрелы с горящей паклей, чтобы превратить в пылающий костер все пространство до ворот. А уж там и стража подоспеет поднять мост и как следует забаррикадировать ворота. К тому же виляющая тропа с таким количеством препятствий на своем пути не даст пронестись во весь опор группе всадников – была пара узких мест, где по дороге могли бы разъехаться лишь двое всадников.
-- Эти растения специально завезены из дальних пустынных мест. Пожары там случаются каждый год по нескольку раз. Но только вот они и выживают, при огне отстреливая подальше свои горящие сучья. Остается лишь торчащий из-под земли пенек. Однако и месяца не пройдет, а уже новый густой куст отрастает. А если поливать – то может и за неделю прорасти! Эти колючки только на западных, то есть – на главных воротах не растут – там ворота самые широкие... - Устик с гордостью торопливо поделился эксклюзивными знаниями, потихоньку оглядываясь на отца, уже начавшего хмуриться.
-- Может это и так, только интересно ли это нашему спутнику? Лучше поди, поговори со стражником – не тревожно ли сейчас появляться в городе? Да и выясни, как поживает... - косо посмотрев в мою сторону Корот-Дубовой кашлянув в кулак, поправился, - кхм-кхе, я хотел сказать, как наши друзья поживают? Понял, про кого толкую? - На последней фразе он посуровел.
-- Да, отец, сейчас все разузнаю. - Устик ускорил шаг. Мы остались ожидать в стороне от дороги, где земля до нас была вытоптана от этих цепких веток.
-- Пока ожидаем, слушайте, скажу один раз: ты – Николай, приходишься мне шурином. Здесь мы только проездом, купить всякого по мелочевке, еду, коней взять. Возвращаемся со сплава леса. На лодке у нас проблема с парусом, вот и идем пешими.
-- А не ляпнет ли Устик чего лишнего?
-- Не-е-е, у этих ворот всегда только мои старые знакомые, что и выспрашивать ничего не будут. Вот и сейчас, если глаза мне не врут, на воротах стоит Женук – сын одного моего старого приятеля. Ты думаешь почему мы здесь уже почти всю обувь себе попортили, а не идем напролом – через главные ворота, где дорога камнем вымощена? Может ты и одолел Гас-Лусисто, да только я тебя старше и опытней. Послушай меня – всегда старайся задружиться с кем-то в новом месте и почаще путешествуй, чтобы таких знакомых стало больше. Вдруг, да судьба одарит одного из них своей благодатью, от которой пара крошек и тебе перепадет.
-- Или наоборот. - Сыронизировал по случаю.
-- Ну меня-то судьба не миловала, и часто била наотмашь. А под старость уже сам стремишься убежать подальше от всякого покоя. Сыновей своих учу, чтобы не привыкали ни к счастливой, размеренной жизни, ни к бедам – нужно чтобы было всего понемножку, и чтоб не сверх меры. Вот тогда и жить интересно... - Мужик, добравшись до города, почувствовал себя почти как дома – аж вовсю расфилософствовался
-- Дядя Корот-Дубовой – вас очень интересно слушать, да только вон Устик вместе с двумя стражами к нам направляется. - Клапотон встревоженно подал голос.
-- Кто второй?
-- Это Куливас! Тот десятник, что нанял нас! - Развернувшись, почти прошептал в нашу сторону. Лицо его сделалось бледным, как полотно. Через секунду остальные как хамелеон поменяли свой раскрас на пепельно-белый цвет.

С этим человеком мне еще не разу сталкиваться не доводилось. Но, как говорится – наслышан.
-- Рад вас видеть всех в добром здравии, и с тобой, Николай – рад познакомиться. - Угрюмо глядя мне в лицо он видно пытался разглядеть малейшие признаки замешательства.
-- И тебе долгих лет жизни. - Это останется лишь пожеланием, поскольку воплотиться этому помешает его чрезмерная любовь сувать нос не в свои дела.
-- Я как узнал, что наша встреча не состоится, всю голову сломал, гадая о причине. Теперь все стало очевидно. Зря вы не пришли к условленному месту! - Он стал жестко чеканить слова, что стало немного неуютно. На моих спутников вообще смотреть было жалко – ноги подогнулись, глаза осоловели и полузакатились. Уголок рта Клапотон-а заметно подергивался, искажая гримасой все лицо.
-- Николай, ты отправляешься со мной. Остальные же могут катиться ко всем чертям, пока я еще добрый. И не советую появляться в городе ближайший год!
-- С какой стати мне идти с тобой? - Все же их всего лишь двое, а нас – шестеро. Хотя те и при оружии.
-- Посмотри на стену – ты разве ничего не заметил? - Я стоял к ней полубоком, и только теперь заметил практически не прячущихся войнов с луками наготове.
-- Еще десяток стоит у ворот. Не советую дергаться: на стене – мои лучшие лучники. Если что – не промахнутся. - Вот это называется – успешно сбежал!
-- Все же, чем обязан такому вниманию? - Идти за ним неизвестно куда – не хотелось. Мои же спутники заметно повеселели: спешно забрасывали котомки на плечи и цепочкой устремились обратно по дороге. Оставшись в одиночестве только теперь дошло, насколько я влип.
-- Все, идем в город – тебе не будет ничего угрожать, если пройдешь «Познание». После этого мы с тобой поговорим. - Уже более ровным голосом продолжил десятник. Мне немного передалась его уверенности в том, что я успешно пройду этот тест.

Я почетно возглавлял процессию сопровождения арестованного. Уже дойдя до ворот, ожидал увидеть десяток конных войнов – у ворот же стоял лишь один страж в помятом снаряжении. В руках держал пику. Другой же только что запыхавшись добрался до ворот, придерживая ножны короткого меча, бьющего по бедру:
-- Господин Куливас! Только что обежал все ближайшие харчевни и дома – нашел только двоих, но те уже на ногах не держатся. - Куливас не задерживаясь прошел мимо него, и прикрыв глаза рукой прошептал нечто среднее между «идиоты» и «поубиваю». Вероятней всего это было изощренное ругательство, годящееся для пополнения моего скудного словарного запаса на подобные обороты. Жаль, что не расслышал.
-- Десятник продолжил путь впереди увеличившегося отряда, строй которого пополнило еще пятеро лучников – они единственные были в полном походном снаряжении: вероятно – дежурившая группа.
-- Николай, ты уже бывал в нашем городе?
-- Нет. - Зачем он это спросил? Что ему вообще от меня надо?
-- Что ж, скоро у тебя будет время с ним ознакомиться. Перед этим правда нам нужно будет ненадолго уехать. - При этом Куливас отрешился от всего, не прекращая двигаться чуть впереди, справа от меня.

Мы двигались узкими переулками изредка сталкиваясь с редкими селянами, но те лишь встретив глазами форму солдат сразу опускали глаза себе под ноги, стараясь поскорей убраться от взора суровой стражи. На пленника вообще не обращали никакого внимания. По крайней мере десятник именно к этому прикладывал свои немалые усилия, гневно сверля взглядом особо любопытствующих

Когда добрались до площади, Куливас нас ненадолго оставив в переулке. Сам по воровски оглядываясь устремился к двум стражникам, стоящим у здешнего дворца...

---

Стены вокруг этого двора были двойные. Первые – каменные, вторые – деревянный частокол. Только пройдя частокол вышли к двухэтажной усадьбе. Но дальше мы направились не в дом, а к столбу, на котором чернел круглый небольшой щит, имеющий свое собственное имя – «Познание». Подвели без всяких церемоний, Куливас взял меня за загривок и ткнул носом в этот давно уже никем не мытый кусок серебра. Или уже не серебра – как могло сохраниться такое богатство, оставленное без охраны?
-- Лобызай!
-- Под левой лопаткой кончик меча стал приятно холодить кожу. После почувствовал осторожное касание и с правой стороны. Хотел покоситься, что собственно происходит? Вторично меня ткнули лбом в этот оловянный щит, теперь уже с силой припечатав к вонючей поверхности детектора на оборотней. Если бы я недавно поел, меня бы от столь отвратного запаха тут же вырвало бы. Некоторое время, не дышал и лишь через секунд десять смог пересилить отвращение и начать потихоньку дышать.
-- Ну что? Хватит наверное?! - Куливас видно разговаривал сам с собой. - Или еще придержать чуток?
-- Да ты его с той стороны прислонил, что и я бы не выдержал, уже признался бы что потешаюсь человеченкой в полнолуние. - Это был тот помятый страж, что услужливо упирал в спину острие пики.
-- Ну это чтобы наверняка! Ты же знаешь, насколько эти Нр-Эн-Хан-ы изворотливы. Ладно, хватит. - Перестав поддерживаться резко осел на землю, озираясь по сторонам – что это было?
-- Ну что, вроде – живой и здоровый остался. Сталобыть – обыкновенный человек.
-- Вы сами проходили эту проверку? - Святая инквизиция – по сравнению с этим, именно – святая!
-- Да куда уж деться – пришлось. Тебе еще повезло, что здесь маги из Легушачей Кожи не присутствовали. Они бы всласть поизмывались бы над тобой.
-- Чем так разит от «Познания»?
-- Воронье на этот столб слетается после казни распоясавшихся разбойников, коих тут неподалеку вешают за ребро. Вот ошметки и падают. Кстати, ты бы умылся...
-- Я не дослушал, как меня стошнило желчью.
-- Ба! Такой хилый? На болоте никогда не был? Так там ведь и не такой еще аромат можно унюхать! А ты как барышня раскисать изволишь от такой мелочи!
-- Где у вас тут можно помыться?
-- Мда уж, вот бочка стоит. Кхм-кхе, действительно, на тебя глядя сейчас меня самого стошнит.

Не заставил их себя долго ждать. Вода в бочке не была кристально чистой, но все же это лучше, чем ничего.
-- Не думал, Николай, не думал, что ты пройдешь эту проверку. Ведь издалека тебя кто увидет, сразу скажет, что ты – Нр-Эн-Хан. Но поди ж, как ошибиться в наше время стало легко. Некоторые вон – полнолуния ждать не надо, прям чистые волки. А проверишь – заяц в душе.
-- По тотему видно?
-- Не знаю насчет тотема, не знаю, а повадки ведь не скроешь! Ты же себя ведешь так, как будто никогда не гнул спину, прям как властитель какой. В глаза смеешь смотреть. Верно далеко ты от своих родных мест забрался?
-- Да, далековато – отсюда тех мест не видно.
-- Отсюда-то ни хрена и не увидишь – стены вокруг мешают. - Нет, взгляд был серьезен – не было и намека на улыбку.
-- Ладно, что теперь?
-- Что теперь? А что теперь?! Молча иди за мной. Вопросы не задавать. Придем, сам все поймешь. - Вот он – прообраз незамутненного миллиционера.
-- Слушайте, все это уже порядком успело надоесть. Куда мне идти и за кем – после этой проверки  я могу решать самостоятельно! Без сопл... то есть – без вас!
-- Ты хочешь, чтобы тебя скрутили и так довезли до места? - Радует, что именно – скрутили, а не – прибили.
-- Можете попробовать! - После того, как меня ткнули мордой в эту гниль, я чувствовал себя чуть ли не обесчещенным. И собирался расквасить оба этих самодовольных рыла.
-- Мэлан – прострели ему ногу так, чтобы он не упрыгал на другой. Стреляй в ступню: мне не хочется с ним провозится еще один день.
-- Нет, не надо! Я передумал – пойду с вами и так.
-- Не переживай, эта встреча тебе будет только на пользу.

Вот оно-то что! Он печется не о себе, а чтобы пользу принести! Тогда, конечно, можно и ногу прострелить – если на пользу-то. Почему бы, собственно, и нет, если от этого всем сплошная польза?! Кажется, скоро у меня будет истерика, если уже не началась.

Если чуточку отвлечься, то мне нужно научиться подстраивать свое поведение по обычным для здешних мест повадкам, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Не думал, что один лишь взгляд может меня выдать за чужака.
-- Мэлан, как только уйдем – позови стражу вернуться на место. Они на главных воротах. Игнар – останься здесь, пока они не вернуться. Оба – догоните нас. Или сразу езжайте к дому Лэль-Еран-а. Женук – возвращайся к воротам, и никому не слова о том, что ты видел и слышал!

Обернувшись ко мне, хотел сказать что-то в мой адрес, но потом передумал, ограничившись лишь коротким:
-- Все, пошли дальше.

Шли уже к южным воротам, но похожими переулками. Тонкая белая башня все время оставалась закрытой от взора одноэтажными постройками: ширина переулка была настолько мала, что глазеть было не на что, кроме как себе под ноги. Высокие Поля были гораздо чище и просторней, а даже дома там кажется куда больше, чем в этом городе. Те немногие дома, что были сделаны из дерева целиком, были поставлены ближе к центру. Остальные представляли из себя мазанки – дома, у которых стены были сделаны из глины в вперемешку с травой. Кривые, с искрошенными проёмами дверей и окон, кое-где с провалами стен во внутрь, оставляло самое отвратное впечатление о этом городе. Странно, что при таком количестве жилья с людьми сталкивался значительно реже, чем в тех же Высоких Полях. А те, кого встречал, смотрели затравленными взглядом и тут же спешили испариться.

Вереница войнов, что возглавлял Куливас, растянулась цепочкой по узким переулкам. Я уже начал подумывать, как сбежать, поскольку в таких условиях преимущества у лучников нет никаких. Затеряться же в этих трущобах мне представлялось легкой задачей. Несколько раз подворачивались удобные случаи, но тогда мои мысли были заняты несколько другим. Сейчас же мы подходили к каменным стенам и количество лачуг становилось меньше. Теперь бежать уже было поздно.

Пройдя вдоль стены вышли к полуразрушенным воротам картина вокруг насторожила. Верх, где на юго-западных воротах находилась площадка для обороняющихся, была разрушена. Та же самая участь постигла часть прилегающей стены. Но никто не торопился исправлять эти повреждения. Ко всем прочим приметам все явно указывало на запустение, постигшее город.

Выбранный темп ходьбы не позволял пристать с расспросами. Что вызвало эти разрушения? Вряд ли катапульты – щербатые стены были прорежены небольшими снарядами, что дает повод думать о современном оружии – порохе, пушках и снарядах. Все чудесатей, и чудесатей! А я тут ношусь с мечем, когда любой снайпер меня мог снять за километр Так все же – в какое время я все-таки попал? Придется пересмотреть все свои взгляды об этом мире. Становится понятно, что эти волки-уроды – мутировавшие от радиации звери. Значит все таки не удалось избежать ядерной войны? От одного стало спокойней, что я никакой не Нр-Эн-Хан, а все истории про них – сказки. Но другое заставляло задуматься о противостоянии неизвестному противнику, который по всей видимости обладает более совершенным оружием, чем лук и стрелы. Почему тогда они не завоюют весь мир? Не хотят? Или тут в чем-то другом дело? В чем же? От одной подобной мысли становится страшно, что лучше не думать дальше в этом русле.
-- Мекун, выводи лошадей, и возьми Гажит-ову для Николай-я. Конюху скажи, что мы с ним об этом договаривались.
-- Будет исполнено в точности! - Мекун бросился куда-то в сторону по широкой дороге, ведущей на восток.
-- Николай, что ты так пристально разглядываешь эту стену? - Десятник видно заметил мой интерес к этим разрушениям.
-- Чем это её так? - Наконец-то мое любопытство утолит свой голод!
-- Это пустынный князь Евуон с полгода назад прислал свой отряд. На этот раз решил просто пугнуть. Сил на большее у него теперь не скоро хватит.
-- Почему же стену не восстановят?
-- Ты её что-ли будешь восстанавливать? Разрушают её в каждый набег, так что на восстановление уже никаких денег не хватает!
-- Чем же можно так исковеркать такую толщу камня?
-- Ты что, никогда про колдунов рыжей скалы не слышал?
-- Слышать приходилось, а вот видеть их работу – никогда. - Как это может сделать один человек? И чем? Не силой же мысли проделываются такие аккуратные отверстия навылет в двухметровой каменной кладке? В такое сложно поверить!
-- Ну нам всем доводилось это видеть, и уж поверь – лучше находиться в стороне от их гнева.
-- Как же вы защищаетесь от них?
-- Да никак! Они ведь в город не заходят – только разрушат стены, и все. Наши маги предупреждают о их подходе заранее, поэтому от их атак мало кто страдает. Ну разве что такие же любопытные, как ты.
-- Ваши маги не могут им помешать?
-- Как? Они ведь подходят именно с юга именно из-за безнаказанности. Тут ведь низина, они и пользуются этим, прикрываясь от магов с белой башни верхним краем нашей же стены. Прежний Властитель хотел и дальше отстраивать город на юг, хотел поставить неподалеку еще одну белую башню. Только всему этому не суждено было случиться.
-- Что с ним произошло? - По тону уже не сомневался, что прежнего правителя уже нет в живых.
-- С ним? С ним... Вон коней уже ведут. Надо отправляться в путь!

На этом рассказ про город прекратился. Он еще раз перевернул мое представление об этом мире. Вообще я уже не понимаю, что из этого всего является вымыслом. Хочется ржать, как сумасшедшему Но если начну, то уже не остановлюсь до ночи.

В голову под стать моему душевному равновесию стали постоянно приходить дурацкие мысли о всякой чепухе:
-- «Теперь я понял, кого мне напоминал Самтон-Слышащий – Гэндальфа! Он, как и Гэндальф – ни разу не колдонул, но всеми почитался за мага из-за дешевых фокусов (фейерверк не считается: он его мог купить у восточных хоббитов – китайцев). Важно гарцевать на белом коне что тот, что этот – оба горазды. Правда Гендальф более мрачный тип, поскольку впереди себя постоянно гонит хоббита Фродо с урановым кольцом на шее. Тот стонет, как оно его тянет к земле. Еще бы! Плотность у урана почти в два раза выше, чем у свинца! Старый же хитрец в этом был явно спец – проверил кольцо, то через несколько секунд после костра оказалось холодным из-за свойств этого вещества по теплопроводности и теплоемкости. Он знал, что даже после недолгого ношения такой драгоценности сначала выпадают волосы (бедный свихнувшийся Голлум), и уже никогда не будет стоять даже верный колпак на голове, не говоря уже обо всем остальном. То, что он ни разу не прикоснулся к кольцу говорит о том, что носил с собой переносной счетчик Гейгера. Возможно тот был вмонтирован в многофункциональный боевой-посох мультимер...»
-- «Другие места сказки тоже не очень понятны. Например было неизвестно, откуда брали табак. Оттого подозрения, что на самом деле все курили анашу, в том числе и хиппующие эльфы. Нет, не так: особенно эльфы. Поэтому они казались друг-другу такими умными, юными и красивыми. Все время смеялись и пели песни. Спали прям на деревьях, или прям там, где их отпустит трава...»
-- «Что же касается темной стороны: назгулы были против распространения ядерного оружия. А Саурон – какую даже собрал коалицию, чтобы остановить радиоактивное загрязнение и нашествие хиппи. Когда эту историю превратили в детскую сказку, как всегда – немного наврали...»

Так тихо похмыкивая, глупо щерясь по сторонам покидал этот уютный городишко совершенно счастливым человеком. Мое дурацкое настроение передалось всем сопровождающим. Но громко подшучивать в мой адрес никто не решался. С другой стороны после той проверки на Нр-Эн-Хан я не мог рассчитывать на то, что меня страшатся. Но даже если меня посчитают ненормальным, это будет даже хорошо – идиоты дольше живут, а мне нужно побольше времени, чтобы освоиться в этом мире.

Мою лошадь вели на привязи, и отставая на пол корпуса ехали по бокам двое стражей, держа наготове луки. Пытаться бежать даже не пытался, но обстановка сильно нервировала. Хотя собственно с чего бы, если мне оставили экипировку: кинжалы здесь мало кто воспринимал за оружие. Да и связан я не был. Значит все не так уж плохо, пока...

Мы провели весь остаток дня в седлах. Шли на рысях, редко останавливаясь на отдых. В конце путешествия окончательно умотался. Думаю, другие выглядели не лучше. Когда подъехали к сторожке стоящей на каменистой земле у редкого леса, я кульком брякнулся под ноги лошади. Та испуганно всхрапнула. Ноги плохо слушались из-за долгой тряски в седле. Тут были бы полезны стремена, но эти изверги их не делали из каких-то садистских побуждений.

Из избы никто не вышел на встречу. Видимо раз гостей здесь не ждут, нам ехать дальше. Впрочем, не очень далеко – ведь скоро наступит ночь. Но теперь вслед за мной остальные послазили с коней. Они настороженно переглядывались друг с другом. Куливас напряженно слушал, что ему шепчет на ухо помятый страж – видимо тот всегда выглядит так, как будто только что по нему прошелся табун лошадей.

С нарастающей тревогой всматривались в сторожку, и оттого голос из-за спины для всех стал полной неожиданностью:
-- Это и есть Николай?!

Даже обычно чуткие кони всхрапнули от неожиданности.
-- Черт, как ты меня напугал, Лель-Еран! Никогда так больше не делай!

Лель-Еран выглядел лет на сорок, при этом угадывалось, что он гораздо старше. Одежда свисала по бокам, но в общем он выглядел значительно более опрятно, чем один из наших попутчиков. Его левый глаз был мечтательно полузакрыт, другой же жестко цеплялся за каждый едва заметный жест. Оттого весь его лик внушал не страх, не-ет – ужас. По крайней мере на пару секунд меня это произвело именно такое впечатление. Видимо сказалась усталость. Но вот другие до сих пор находились в объятиях этого чувства. Меня это стало забавлять. Что, они боятся этого старика, что готовы прям на колени тут же встать? Иначе для чего эти полусогнутые?
-- Как тебя звать? - Видимо он уловил мое настроение и перевел все свое внимание на мою персону. Мне даже послышался дружный выдох пятерых человек.
-- Николай.
-- Это твое имя?
-- Это когда то было одним из частей моего полного имения. Но представляться полностью я вам не буду.
-- Почему же?
-- Не вижу причин делать этого.
-- Ты знаешь, кто я?
-- Лель-Еран? Нет, твое имя мне ни о чем не говорит.

Послышался выдох недоумения.
-- Я – один из Собора Легушачей Кожи!
-- И что?
-- Я видел тебя в своих виденьях!
-- Ну и...?
-- Но я не видел, как ты перевоплощаешься.
-- Я ничего из этого не понял. - Огорченно пояснил ему.
-- Так... - Озадаченно глядящий на меня его единственно-видящий глаз заставил чуть позлорадствовать.
-- Какой-то странный тип. Мне еще не разу не доводилось с такими пересекаться. - Достаточно громко прошептал Лель-Еран. - Ты откуда?
-- С севера!
-- Откуда, с севера? Разбойничал?
-- С самого севера! И разбойником быть еще не доводилось.
-- Ладно, не хочешь – не говори. Как ты расправился с Гас-Лусисто?
-- Повезло!
-- То есть до этого ты на них не охотился?
-- Ни разу!
-- Совсем ничего не понимаю. Но видимо он не тот, кто нам нужен. Погоди-ка, а ты помнишь свое прошлое? - Видимо я смутился. - Значит не помнишь. Теперь все ясно: Нр-Эн-Хан без своего прошлого. По полной луне тебя не тянет пробежаться до лесу?
-- Ну если очень приспичит после выпитого – могу и пробежаться.
-- Мда, первый раз вижу потерявшего память Нр-Эн-Хан-а. Даже не знаю, что с тобой делать.
-- Послушайте: со мной не надо ничего делать – я уйду куда-нибудь подальше, что меня никто не найдет.
-- Это вряд ли. Собор Легушачей Кожи тебя сможет разыскать даже в горах, кишащих Гас-Лусисто. Да и уйти просто так тебе никто не даст. Даже не пытайся бежать.
-- Вы тоже хотите меня скинуть со Священной Скалы? - Только что отошедшие ноги снова стали становиться ватными.
-- Что значит – тоже?
-- То, что в ваших краях это желание не отличается оригинальностью. Иначе говоря – вполне предсказуемо.
-- И где в последний раз это было?
-- Мы можем об этом поговорить наедине?
-- Да, пройдем в дом. - Видно, что смог заинтриговать этого человека.

Я рассказал о большей части своих приключений, не упомянув, однако, своего прошлого в другом мире. Тот слушал, открыв рот, с округлившимися глазами уже после первой минуты от начала повествования. Рассказал про грамоту, составленную сельским советом, о том, где можно её найти в моих вещах, что смогло бы подтвердить мои слова, о жизни в рабстве, о случайном освобождении, о встречи с обращенными Нр-Эн-Хан-ами. Тут меня поправили:
-- Ты, верно, ошибаешься – это был Нр-Саурит. Они обращаются в таких чудовищ, что ни на одного зверя не похож. А Нр-Эн-Хан-а ты вполне смог бы спутать с обычным волком. Кстати, считается, что твой тезка – Тьерн, был Нр-Саурит-ом, который смог потом стать Нр-Эн- Хан-ом.
-- Как же их различают до превращения?
-- Если тотем спрятан от взора, никто их не различит.
-- Как бы мне тоже его спрятать?
-- Знаешь, я давал клятву, что если не смогу уничтожить Нр-Эн-Хан-а, то по крайней мере и помогать ему не стану. Мой выбор оставить тебя в живых никак не повлияет на других членов Собора Лягушачей Кожи – они будут пытаться расправиться с тобой несмотря ни на что. И некоторым будет наплевать, потерял ты память, или нет. Я не смогу заступиться и защитить тебя – ты ведь действительно, Нр-Эн-Хан, и твоя сущность скоро заговорит в тебе. Не поддавайся ей. По крайней мере, спасешь свой дух, даже если тело погибнет.
-- Но пока еще ничего такого не было!
-- Нр-Эн-Хан-ами становятся каждый в свой срок. Если до этого тотем просматривается едва-едва, то когда придет время, когда станет хорошо различим – а у тебя он светится, и не заметить его – просто невозможно!
-- Были ли случаи, когда Нр-Эн-Хан вновь становился обычным человеком?
-- Про такое ни разу не слышал. А вот из Нр-Саурит-ов люди возвращались к обычной жизни. Как ни странно, через некоторое время они полностью избавлялись от этой привязанности, и становятся ярыми противниками всех Нр-Эн-Хан-ов и Нр-Сауритов.
-- Да, видел одного такого.
-- Кого ты мог видеть? Разве что Хадакуш-Верного-своему-слову: да, он смог это перенести.
-- Как вы поступите со мной?
-- Завтра можешь идти на все четыре стороны. Сегодня же, ты мой гость. Расскажи еще раз поподробней про стычку в Распутье?
-- Несколько минут вел свой рассказ, сожалел, что не остался там. Конечно, я ничего бы не изменил в том раскладе, но не чувствовал бы себя подлецом и трусом. Лель-Еран хмурясь высказался:
-- Я бы никого не оставил в живых из тех разбойников – уже доводилось сталкивался с такими, они вряд ли остановятся на достигнутом. - Я с сомнением осмотрел его суховатую сутулую фигуру. Разве что он великий мастер каких-то единоборств. Или пулемет за лавкой спрятан.
-- Что смотришь? Я ведь Лель-Еран! Ах-да, ты даже если про меня и слышал, то теперь ничего из этого не помнишь! Я ведь был колдуном рыжей скалы. С тех пор много времени прошло, но в те времена я был лучшим в этих краях. Для меня – что один разбойник, что их сотня – никакой разницы. Вот если с другим магом, то тут, конечно, силами можно померяться.
-- Пока с колдовством сталкиваться не доводилось. Как оно хоть выглядит?
-- Сонный Туман в Верхних Полях, разве не колдовство?
-- Туман бывает и без колдовства.
-- В Верхних Полях-то? Да ты расспроси у сторожил, как часто в тех краях туман наблюдают. Они тебе скажут, что раз в году, а то и реже. А показывать свою силу просто так тебе ни я, ни кто другой не будет.
-- Я и не прошу. - Нет, на самом деле было интересно, но не верил ни во что такое. Разум начинал саркастически глумиться на любые попытки его убедить в реальность сказки.
-- Ну вот и хорошо. Теперь расскажи, как ты расправился с Гас-Лусисто?
-- Разве маги – не самые великие охотники на Гас-Лусисто?
-- Видишь ли, расправиться то с одним из них под силу любому магу, вот только выследить и неторопливо нанести по нему удар не удается из-за стремительности духа гор. Тварь наверно чувствует исходящую от магов опасность и стремится уйти поскорей.
-- Значит это останется только моим секретом.
-- Почему не хочешь поделиться умением?
-- А смысла никакого нет – ведь город озолотится и с единственного змея.
-- Но все же?
-- Никто из магов не хочет напрасно демонстрировать свои умения, я тоже не хочу делать что-то просто так.
-- Да... ты... ведь... ну и черт с тобой!
-- Ну вот и хорошо.

Видя злость своего собеседника, я тоже разыгрывал обиженную невинность. Хозяин понял, что продолжения не последует, кликнул оставшихся за дверью. Уселись за стол и практически молча смолотили чан с кашей. После ужина я разложил ноющие кости на предложенной хозяйской рогожке и мгновенно уснул.