Луч света с диска луны. Застава. Глава 23

Глава 23. Лунная дорога.

Когда дождь окончился окончательно, уже вечерело. Я решил, что во что-бы то ни стало за сегодняшний день должен буду добраться хотя бы до ближайшего села. Или я – не я. Спать в сыром поле, на сыром – будет не на пользу моему здоровью. Хотя разбитые кулаки вода лечит не в пример лучше всяким мазям – уже нисколько не болят.

Деревня оказалась скрыта от лишних глаз изгородью, овитой густой растительностью. Хорошо что пошел именно в эту сторону, а не к полоске виднеющегося леса, как хотел изначально, чтобы там из сырых дров попытаться развести костер. Вообще, странно все это – любая деревня стоит так, чтобы никто не мог её разглядеть издали. Прям как специально попрятались. Или как раз именно специально так строют? К этой вот и дороги нормальной даже не ведет.

Не спешиваясь проехал сквозь пролом в стене. Проплутал немного в дворах, не встретив ни одной живой души. Странно, куда все подевались? Хотя если вспомнить Верхние Поля, то в селе остаются только те, кому в поле работать не надо. Вон дети, шмыгнули в переулок, стараясь быть незамеченными. Боятся?

Слез с коня, и уже ведя под уздцы вышел к центру – не застроенной части села с колодцем посередине. У этого самого колодца спиной ко мне сидел, и что-то увлеченно выстругивал – старик.
-- Бог в помощь!
-- И тебе милейший. - Полуразвернувшись дед смотрел придирчиво осматривал коня своими выцветшими глазами. - Откуда к нам и зачем пожаловали?
-- Проездом из Чейндра на Заставу. Хотел бы здесь переночевать
-- А чего этой дорогой?
-- Заплутал немного. Кстати, далеко отсюда Застава?
-- Да нет, уже недалеко – на лошади если рано утром выйдешь, то к полудню уже будешь там.
-- Как это село зовется?
-- Малые Озера. Или Малые Болота – это уж кто как называет. Может хоть одно слышал? А чего это так налегке отправился в путь? Совсем невмоготу?
-- Совсем. Ну так как насчет приюта на ночь.
-- Я сам не из этих мест, так мужики с поля вернутся, поспрашаешь у них.
-- А скоро вернутся-то?
-- Ну вон, видишь, с вилами уже бегут. Встречают, значит.

Видно мальчишки времени даром не теряли и побежали предупредить глав семейств Скорые на подъем. Причем сейчас делают вид, что ничуть не взволнованы и ни разу не запыхались. Нечастые же здесь гости. Или чересчур часты нежелательные?

Эй, а чего такая толпа сразу набежала? Ну ладно, если человек пять. Так тут все три десятка понабежало.
-- Я староста этого села – Казыл-Роковой. А ты кто такой и чего тебе надо?
-- Я – Николай. Просто проездом тут. Не хотел никого напугать.
-- С чего ты взял, что мы напуганы? Нет, мы не напуганы. Просто не часто к нам гости захаживают. И тем более – сезон дождей уж не припомню и разу, чтобы кто-то новый объявлялся.
-- Да, село у вас спрятано хорошо, что прошел стороной и не заметил бы. Мне хотелось бы на ночлег остановится у кого-нибудь. Заплачу.
-- Сколько может заплатить, тот, у кого и вещей-то своих нет. Нет, я не возьму его себе. - Рассуждали в полный голос. В своей массе недовольные голоса преобладали.
-- А ты вот еще скажи, что это ты не старой дорогой к Заставе пошел? - Староста перед этим пошептался с моим первым знакомым в этом селе. - Да и никакой поклажи с тобой нет? -- Ты, случаем, не тать?
-- Нет, я честный человек и ничем таким не промышляю.
-- Почему один идешь? Разве не слышал про здешние леса, насколько здесь небезопасно?
Слышать – не слышал. А вот встретить –  встречал. Потому и один. Потому и без снаряжения.
-- Сколько ж вас побили? - Охнула грудастая женщина неподалеку.
-- Никто не пострадал сильно. Мы просто бежали. В темноте я потерял своего проводника, но за него я не боюсь – выберется, раз эти места хорошо знает.
-- Ты с проводником был? А чего в эти места подались?
-- Так вроде как короче выходит – он сказал.
-- Это на выносливых лошадях в сухую погоду летом – может и короче. А так по оврагам и буеракам ни с телегой не пройти, ни на твоей кляче быстро проехать – что у тебя за проводник-то бестолковый попался. - В чем я полностью согласился со старостой.
-- Ну так кто приютит молодца на ночь? - Старосте это уже все надоело: видать свою функцию по регистрации вновь прибывших – выполнил.
-- Первой откликнулась та грудастая женщина.
-- У меня пусть переночует соколик. Видать сильно вымотался.
-- Нет, Велта – ты уж молчи. Кто другой изъявит может?
-- У меня если только в сенях – там просторно, чисто и светло.
-- Ну значит получишь приют у Покон-Старшего. Других ты наверно очень сильно стеснишь.

Как я не люблю эти представления. В самом деле – на одну ночь остановится, всей деревней решают, как быть. Более сложные задачи наверняка считаются неразрешимыми.

Покон-Старший был крупным мужиком раза в полтора шире меня в плечах, но чуть пониже. Походкой напоминал косолапого медведя.
-- Какие дела завели в эти места? - Пропел густым басом.
-- Вообще-то, личные.
-- В бабе дело? Ну что ж, это даже хорошо. - С каких пор личные дела – обязательно стали связаны с бабами? Хотя именно тут он был чертовски прав. - Только им сильно нельзя давать помыкать собой. Хотя это ты и без меня должен знать. Вот мы и пришли. - Дом, как дом – только большой. Большой дом, срубленный большими людьми, специально для себя.
-- Сейчас поужинаем, я бы хотел, чтобы ты чего-нибудь рассказал, чего в миру нового творится-то. А то в последнее время из Заставы только новости получаем, а что происходит в иных местах – вообще ничего не знаем.

Постучал в ставню своим кулаком, размером с пудовую гирю:
-- Жена, я привел человека, что будет ночевать у нас эту ночь, так что готовь на четверых. - Теперь уже обращаясь ко мне. - Пока жена с дочкой готовят ужин, пойдем покажу в какое стойло поставить коня.
-- Весьма обязан. - До этого боялся, что эта толпа с вилами как бы не учинила допрос с пристрастием. Теперь немного можно расслабиться.

Почистил коня – тот как-то недовольно бил задним копытом. Осмотрел копыта, по очереди зажимая сустав голени коленями, почистил развилку от пары твердых щепок. Задал корму и воды в кормушки. У с последним ведром у колодца умылся сам. Теперь на меня обращали не больше внимания, чем на всех остальных.

Покон-Старший сидел на завалинке перед домом:
-- Хороший у тебя конь.
-- Хороший. Правда до этого у меня был гнедой красавец: вот это был всем коням – конь.
-- А что сейчас?
-- Украли его.
-- Мда... а я что-то слышал про гнедого коня совершенно недавно: вроде как на Заставе недавно продавали одного. Говорят, что на нем до этого демон разъезжал, поскольку сейчас его никто взнуздать не может. - Как-то совсем расслабился – чуть не разболтал больше положенного. Зато теперь можно не сомневаться, что выбрал правильное направление. - Ну да ладно, пошли ужинать.

Сени были действительно чистые, поскольку этих сеней на самом деле было двое. Сняв обувь, было приятно почувствовать под ногами сухость теплого отшлифованного дерева.
Мы зашли на кухню, при этом дверной проем только в замке в Высоких Полях был столь же высок, как и здесь. В остальные приходилось влазить полусогнувшись, как в блиндаж.

За столом сидели мать с дочкой. Дочь была хоть и молода (лет шестнадцати-восемнадцати), но уже без детской угловатости, вполне приятная взгляду, где бы тот не остановился. Она видно приоделась, как на смотрины. Вот уж не ожидал такого подвоха. Надо быть на стреме, чтобы ни одно слово, ни взгляд не могли растолковать двузначно.
-- Вот, значит, это жена моя Нарья-Светлая, а это дочка наша единственная – Полия.
-- Меня можно называть Николай. - Что-то мне подсказывает, что нужно было назваться каким-нибудь здешним именем, чем столь оригинальничать. Это как забросить реального шпиона в Россию под именем Джеймс Бонд, сразу после показа на широких экранах фильма «Из России с любовью» – пройдет столь же неприметно.
-- Он не здешний, приехал издалека – кто знает, какие там еще могут быть непонятные имена. - Пожал плечами глава семейства.
-- Да, у нас имена немного отличаются от ваших. - Я поддержал эту версию.

Мы прервали беседу на время трапезы. Суп был просто обалденный. После дня голодания – это был шедевр мировой кухни! Вот теперь, понимаешь – что такое жизнь и как она хороша!
-- Надеюсь наше угощение понравилось? - Спросила Нарья-Светлая весьма просто.
-- Да не то слово. Очень!
-- Может расскажешь в каких местах пришлось побывать, и что довелось видеть? - Полия проворковала своим нежным голоском. Как то по особому посмотрела на меня. Я внезапно почувствовал себя бравым поручиком, что и танк может поднять – но только на словах. Эй, гормоны, вы чего там разбушевались?! У нас не было приказа «брать на абордаж»! Хотя вроде и обратного приказа тоже не поступало?! Или был? Что-то позабыл...
-- За эти два месяца изрядно пришлось попутешествовать. Про какие края интересно услышать в первую очередь? - Под ощупывающим взглядом ощущал себя снедаемым противоречиями, что было бы проще описать так: Капитан – «Сейчас же отставить сближение на абордаж!». Старый боцман – «Черта с два я упущу эту каравеллу просто так! Да я скорее уведу это дырявое корыто прямиком на рифы, чем брошу такую добрую добычу!». Команда скандирует – «Капитана за борт! Боцмана на капитанство!».
-- Интересует – все. Наше село ведь находится вдалеке от больших дорог, поэтому так удачно забревшего к нам странника любой бы принял у себя за столом только из-за нескольких маленьких новостей. - Девчонка полностью осознает, насколько хороша. Демонстрируя себя с выгодных сторон, не забывая постоянно строить глазки. Это вызывает бунт в душе. Магритель и Галитань – сейчас далеко, а Полия – совсем рядом и чего только уже не успела наобещать своими длинными ресницами.
-- Км-кхе. - Прочистив внезапно пересохшее горло сбивчиво начал свой рассказ. - В мире не так уж много интересного творится. Сейчас ведь что – урожай надо собрать и зиму переждать. Что села, взять к примеру Чейндра – опустевший город, откуда проездом был – никаких новостей! Разве что этим летом у южной стены приходили войска пустынного князя Евуон, порушили немного стену, с тем и ушли. А! Вот что еще: Тоэнон-Вкрадчивый недавно вернулся с охоты с богатым трофеем – жирнющим таким, Гас-Лусисто.
-- Дочка, ты это – пока свои бабьи ужимки, того – брось. - Полия бросив гневный взгляд на отца обиженно отвернулась к окну. - А ты рассказывай: про что ты только что говорил – все таки сумели поймать Гас-Лусисто? - Мятеж подавлен, бунтари сдаются толпами. Боцман дозревает в маринаде под килем.
-- Не поймать, а прикончить. Сейчас его свежуют и будут готовить для длительного хранения. Ведь целый Гас-Лусисто, говорят, очень редкий охотничий трофей?
-- Когда дед на него ходил, то так и не вернулся из гор – никто тогда не вернулся. А он покрепче меня был. Так как же его поймали этого зверя?
-- Хмм... - Боцман лежит на палубе, с него ручьями льет вода, но он находит в себе силы чтобы хитро подмигнуть капитану. - Говорят, охотник за этими тварями объявился.
-- И что – это всего один человек? Быть такого не может! Ха-ха! Ха-ха-ха! - Нервно осклабился Покон-Старший. - Ты чего несешь? - Набычившись стал ждать дальнейших объяснений.
-- Насколько я знаю, и это не шутка – с духом гор справился один человек. - Боцман лежа на боку загибается от смеха и харкая соленной водой, показывает язык капитану.
-- Это что же творится! Что же нынче-то стало вытворяться! - Глава семейства не на шутку разволновался. - А что Тоэнон-Вкрадчивый?!
-- Он жив-здоров и сейчас, в своем поместье, охраняет склады от своих же слуг. - Ответил, пытаясь сообразить, что от меня ожидают услышать на самом деле.
-- Жив и здоров? Да я спрашиваю не про то... Хотя откуда тебе-то об этом знать! Эй-эх!!!
-- Папа, что случилось-то? Ты нас с мамой очень пугаешь! - Полия побледнев стала выглядеть испуганным подростком. Навеянное очарование развеялось само собой.
-- Дочка, и ты, Нарья – выйдите пока, погуляйте – мне кое о чем надо будет потолковать с этим человеком. - Вот не думал началом истории довести кого-то до нервного срыва, которое у этого человека скоро случится. Прикрывая глаза руками, он несколько оцепенел.
-- Говоришь, он у себя в поместье? Как много с ним людей?
-- Под две-три сотни будет войнов – как-то не считал.
-- Понятно... Из поместья он нас заметит очень рано и перебьет всех. Хорошо, что он магов не додумался с собой прихватить.
-- Вообще-то с ним было трое магов. - Тихо офигевая, как этот человек может так легко надумать штурмовать защищенную крепость.
-- Так что же ты про них ничего не сказал?
-- Но они не войны ведь?
-- В защите они стоят не одной тысячи войнов! Ты что, совсем дурак!?
-- Я – из тех краев, где считается, что сотня войнов несколько весомее трех стариков.
-- Только один такой старик может прожарить неплохое войско в любых доспехах!
-- Ты что, сам это видел? Или слепо веришь во всякие сказки?
-- Нет, ты точно дурак! Таких я просто ни разу ещё не встречал!
-- Спасибо за ужин, покажи, в какой стороне Застава, и я уйду сегодня же! - Когда тебя дураком называет бочка мускул, возразить особо нечем, да и не очень-то и хочется. Пускай считает себя пусть даже Сократом. Но мы то знаем, что бочка мускул, это прежде всего – бочка мускул.
-- Стой уж... Извини за такие слова, просто я впервые вижу человека, который ни разу не видел их мощи. Этого просто не бывает! - Он нервно рассмеялся, и расставил ладони пожимая плечами.
-- Да, я действительно многого не знаю. Объясни тогда уж, из-за чего ты решил штурмовать его поместье. Я уже понял, что Гас-Лусисто тому причиной, но в остальном – не разобрался.
Ты точно не местный, иначе знал бы, что Тоэнон-Вкрадчивый отличился особенной любовью к ратному делу. Я – бывший сотник, служивший городу Чейндра. Некоторое время «посчастливилось» послужить и под началом нынешнего правителя. Вообще, я ушел из войска. Скорей даже – бежал, когда нас бросили на наших собратьев из Вокрич-а. Ранее я снял с себя обязанности командира, когда под моим началом начали появляться те, за которыми мы раньше охотились – разномастные тати всех сортов. Причем я думал, что мое решение отказаться от поста как-то повлияет на властителя. Однако ничуть – он просто назначил одного из тех кого я наиболее презирал на мою же должность. Никогда до этого, и ни разу после этого – меня так не унижали. Потом я перебрался сюда, и надеялся, что никогда больше о нем не услышу – из Чейндра сюда заходят разве что караваны, да и посыльные – редко. Теперь же я очень начинаю сильно сомневаться в безопасности этого места. Ведь до недавнего времени городская казна была почти пуста, хотя до войн город был много раз богаче Вокрич-а. Сейчас все может повториться вновь. Я вообще думал, что население взбунтуется, и выберет себе нового правителя по праву, однако этого так и не случилось за все это время ни разу – настолько они не доверяют самому себе, как единому народу.
-- Я слышал, нужно собрать десятерых достойных людей, чтобы бросить вызов нынешнему порядку? Так в чем же дело?
-- Думаю, как раз в этом все и дело. Нынче мало кто друг средь друга считает достойными. Ну бросишь ты вызов, а вместе с тобой выступит тать – ты его объявишь недостойным, остальные же настолько тесно связаны отношениями – практически все со всеми, что тебя моментально перестанут поддерживать. Сделав плохо для любого из них, ты потом никогда уже не станешь ни для кого – хорошим. Все позабудут, почему они тут собрались, и вспомнят – что один красный, другой – зеленый, третий – голубой. И все дружно начнут ранжироваться по цветам, при этом меняясь и подстраивая свой цвет под наиболее сильных. Внутри сильных все так же не будет единства – потому как несмотря на смену своих гербовых цветов, при ближайшем рассмотрении окажутся опять не столь похожи, а значит деление на группы продолжится снова – теперь по другому признаку. Цель же, под которой они объединялись, никогда достигнута не будет: они будут вечно несмело желать власти, трусливо оговариваясь тем, что должны найти единение. Вот если властителя по праву внезапно не станет, то сразу объявится толпа кандидатов и они передерутся меж собой смертным боем голодных шакалов, при этом находясь рядом с тушей убитого громадного кабана.
-- Ну хорошо, вот предположим тот, кто бросил вызов, сразу не получит поддержки, то потом он может повторить, когда она будет понадежней?
-- Тот, кто бросает вызов властителю, должен быть поддержан как минимум еще девятью кандидатами. Иначе если выйдет не десять, а, допустим, девять человек, то правитель должен и даже – обязан, всех их казнить, как зачинщиков смуты. Однако, пока закон не был принят, все именно так и происходило по негласному закону – в тихую: один оказывался отравлен, другой – заколот, третий – нечаянно свернул себе шею при падении. И один мудрый правитель только узаконил, чтобы народ видел, кто – прав, а кто – виноват. Иначе же начинало ходить множество слухов, что, дескать, какой правитель плохой – всех в тихую прибирает. А так: «Народ, а почему ты не поддержал их брошенный вызов? Не нашлось достойных? Тогда и не бухти тут!» Если личная неприязнь стоит на пути и перевешивает стремление к общей цели, то что можно сказать о такой цели?
-- Что как минимум – она не общая?
-- Или что у них у всех совершенно разные цели и правильно их власть щиплет и корнает – чтобы они не растащили хоть что-то, остающееся общим. Порой кажется и ладно бы, если себе на благо, а то все чаще по принципу – «лишь бы кому другому не досталось, кто не так же свеж и румян, как я».
-- Мда! - Вот тебе и «бочка мускул».
-- Если это все новости из Чейндра, то пойду собирать народ. Лучше уж погибнуть в бою сейчас, вместе со семьей сгореть в своем же доме. А так, глядишь, может и получится чего.
-- Погоди, вообщем-то это еще не все новости. - Это мне опять лезть поперед батьки в пекло, при том ой как не хочется – прям до дрожи в ногах. Я все эти драки – страх как теперь ненавижу. - Жители Чейндра решили в эти дни тени бросить вызов...
-- Вот оно как получается. - Покон-Старший с размаху уселся обратно на скамейку, с которой только что поднялся. Скамейка под таким весом не рискнула даже громко пискнуть. - Наконец-то! Дождался! А ты откуда знаешь, коли не местный?! - Тут же посуровел взором. - Не могли они тебе всего этого доложить, если не доверяли. Что ты тут скажешь?
-- Хм-м-м. Начну издалека. Вообще считается, что я Нр-Эн-Хан, или скоро им стану.
-- Ты?! Черте что в этом мире творится начинает! Я наверно сплю или умер давно?!
-- Я себе это тоже как молитву повторяю. Но пока все выходит, что живы мы оба.
-- Хорошо. Ну и что, что Нр-Эн-Хан, он ведь тоже жених... то есть человеком неплохим может быть... - Помолчал немного. - Тьфу, ты черт – что я несу?! Какой из тебя человек?! Ты ведь завтра свою семью от омлета отличить не сможешь!
-- Пока как-то справляюсь. Причем, без проблем. - Главное сейчас не прибил бы, а потом свыкнется немножко, а дальше я буду очень далеко, да и будет все это неважно. Но что действительно хорошо – дочку свою он ко мне теперь и на километр не подпустит. - Вообще и так, и так – получается, что прибьют меня скоро, если не эти, так те. Но поскольку Гас-Лусисто по стечению обстоятельств одолел именно я, то вызов будет брошен, если заявлю сторону вызывающих.
-- Так, погоди – так это ты, тот охотник на духа гор? Чего сразу об этом не сказал?
-- Вы так бы мне и поверили?
-- А я и сейчас не всему верю. Лихо очень получается, даже как-то чересчур – лихо. Еще бы имя тебе было не Николай, а, скажем – Тьерн: так вообще было бы самое то! - Я решил промолчать, хотя и беззвучно содрогался от гомерического хохота.
-- Чему улыбаешься-то?
-- Ничего! - Утирая проступившие слезы. - На самом деле ситуация – плакать хочется. Вот только почему меня на смех разрывает, не пойму.
-- Ты пошутил где-то, что ли? Я вот тебе тогда покажу! - Показывая мне кулачище с кувалду, лицо его сделалось багровым.
-- Нет, все так, как я сказал. Захочешь, можешь проверить, отправив кого-то в город. Возможно где-то какие-то неточности, но вот с Гас-Лусисто – все верно. Насчет бросивших вызов, я тебе никого показать не смогу, поскольку для них это не безопасно – да ты сам только что об этом так хорошо рассказал.
-- Мда! Задал ты мне задачку! Сижу вот, и понять не могу, что мне со всем этим внезапно навалившимся счастьем делать?!
-- Я тоже мало представляю, что будет завтра. Но думаю, утро-то наступит обязательно, а там – посмотрим.

Поднялся с лавки, покачал головой:
-- Пойду, позову жену с дочкой, а ты пока располагайся в сенях. Вон там рогожку возьми, и там же одеяло. И смотри! На дочку мою чтоб не зарился – не колеблясь прибью звереныша!

Я сделал самое траурное лицо, но на самом деле мне сильно полегчало. Боцман же грустно пошмыгав носом, решил на сегодня больше не устраивать никаких переворотов.