Последняя просьба

     То, что случилось вчера, для других людей может показаться чем-то из области непознанного, необъяснимого. Я же, нисколько не испугалась. Разве что немного удивилась. А дело вот как было.
     Вчерашний день был посвящён сбору урожая на моём садовом участке. В эту пору – работы невпроворот. Подбадривая себя, я вполголоса напевала весёлую песенку: «Ты - морячка, я – моряк…» Ни о чём особо не задумываясь, привычно собирала сочные ягоды малины и клала в маленькое детское ведёрко, висевшее на верёвочке у меня на шее. Время полуденное. Солнце палило нещадно, но в малиннике всё же не так жарко, как на открытом месте.
     «Синоптики обещали к вечеру грозу. Похоже и впрямь натянет дождя…» - подумала я, вытирая пот со лба. Пальцы слипались от ягодного сока, но идти к бочке, вымыть руки, было некогда. Торопилась переделать намеченную мною ещё с утра работу. Вдруг, слышу:
     - Баба Аня!
     От неожиданности рука дрогнула. Ягоды из горсти просыпались на землю.
     Этот голос я бы могла узнать из тысячи других голосов. Самой его обладательницы никогда не видела. Даже имени её не помню. Знаю только то, что она мать Виктора, соседа по лестничной клетке, в доме, где мне посчастливилось жить. Заодно – она была свекровь Лены и бабушка Ксюши. За последние пару лет, хотя бы раз в неделю, на моём письменном столе звонил телефон и в трубке хрипловато звучали слова: «Баба Аня. Позовите Лену». Конечно же, я спешила выполнить просьбу больного человека. На звонок в соседскую дверь, выходила Лена, со своим неизменным вопросом: «Чо?» Узнав причину моего визита, злобно передёргивала плечами и, даже не прикрыв свою дверь, буквально влетала в мою квартиру. Свекровь свою она ненавидела. Может и были на то свои причины, выспрашивать о них мне не хотелось. Про себя думала: «Они свои люди, сами разберутся». Но, волей-неволей обрывки разговоров приходилось слышать.
     Обычно Лена нервно хватала трубку и, узнав причину из-за чего её побеспокоили, начинала кричать, употребляя при этом такие колкие слова, что даже мне, стоявшей на кухне, неловко было слушать такое.
     Предпоследний разговор меня особенно поразил. А ссора между ними произошла из-за того, что мать, лежащая без движения старуха, в душе всё ещё чувствовала себя старым садоводом. Позволила себе осведомиться, как продвигаются работы в её же саду.
     - …Зачем тебе это?! Ты уже одной ногой в могиле стоишь…
     Окончательно рассвирепев, Лена с силой швырнула телефонную трубку и, даже не взглянув на меня, покинула мою квартиру. Моя входная дверь осталась открытой настежь. Зато свою дверь соседка с такой силой захлопнула, что застонала внизу подъездная дверь. Даже стена, разделяющая наши квартиры, не спасала мои уши от высказываемых вслух возмущений.
     Журчала вода. Я мыла посуду. От волнения руки дрожали.
    «Что в том плохого, что старушка спросила?.. – думалось мне. – Понятное дело:  пока жива старушка, её интересуют дела земные. Зачем же хоронить её заживо?.. Эх, соседка-соседка! Вот, доживёшь до этого возраста, сама будешь бояться рот открыть…»
     Через пару дней, когда опять позвонила старушка, я поговорила с нею. Осторожно намекнула, дескать, разговор с невесткой не принесёт ей радости. Умная старушка конечно же всё поняла. С того дня, когда ей становилось особенно тоскливо, звонила мне. Отложив свои домашние дела, терпеливо поддерживала с нею беседу.
     Наверное, больная женщина почувствовала свой конец. Попросила пригласить к телефону внучку, Ксюшу. Её намерение удивило даже меня. Ксюша из тех девиц, от которой тёплого слова вряд ли дождёшься. Она и со мной здоровается только потому, что их семья постоянно у меня что-нибудь занимает.
     В тот раз, постучав в дверь к соседям и не дождавшись ответа, я даже обрадовалась этому. Ещё подумала: «Хоть сегодня миром обойдётся. Но, нет. Девушка была просто не одета.
     Ксюша вошла ко мне в комнату, подняла трубку. Отвечала односложно. Больше слушала, чем говорила. Промычала что-то на прощенье и положила трубку. Медленно отошла к порогу, ещё раз оглянулась на телефонный аппарат, передёрнула плечами и ушла. Уже на следующий день старушка умерла.
     То, как покойница доживала последние дни, с какой силой разгорались перебранки между невестками, решая вопрос: кто и когда будет свекровь кормить, перестилать ей постель, ходить за лекарством – я знала со слов Лены. Нет, я не расспрашивала её, просто невольно слышала, о чём соседка болтала по телефону. Кто был на другом конце провода, и с кем она советовалась, меня мало интересовало. Разговоры о похоронных приготовлениях, тоже вытерпели мои уши. Об одном я только её спросила: «Когда похороны?»
     Узнав, что я собираюсь провожать свекровь «в последний путь», Лена округлила глаза, но оспаривать моё решение не осмелилась.
     Хоронили старушку без особой помпезности. Скороговоркой читал молитву молодой, атлетического сложения, священник. Никто из собравшихся в Ритуальном зале не плакал. Родственники молча смотрели на горящие у изголовья усопшей свечи.
     На кладбище, ещё все провожающие не успели и из автобуса выйти, а гроб уже опустили в яму. Тут же заработали лопатами кладбищенские работники.
     - Люди! Что же вы делаете? Так же нельзя! – сами-собой выплеснулись слова возмущения у меня, абсолютно незнакомой для родственников женщины.
     - А как надо? – спросили сразу несколько голосов.
     Проглотить ком, подкативший к горлу, было не просто. Знала одно: хоронить человека, не сказав о нём ни единого доброго слова… Но, в то же время, я с ужасом подумала, что и у меня не найдётся и десятка слов, по той простой причине, что я её не знала. С трудом пересилив волнение, подошла к яме, попросила присутствующих простить покойнице все нанесённые ею вольные и невольные обиды. Первой бросила в яму горсть земли. Поспешно отошла в сторону.
     Люди, как будто очнулись. Вспомнили для чего сюда пришли. По очереди подходили к яме, бросали землю и, чего я не видела раньше, просили усопшую простить за какой-то проступок, о котором знали только они двое. Теперь я удивилась уже во второй раз. Оказалось, нужен совсем небольшой толчок, чтоб распахнулись души людские. Из них буквально выплёскивались глубоко запрятанные чувства.
     Потом возвращались в том же автобусе в город, сидели за поминальным столом и всё говорили, говорили. Оказалось, что и мать покойница была хорошая, и хозяйка какую ещё поискать. Взрослые уже внуки о ней хорошо отзывались. Ксюша молчала, сосредоточенно тыча крашенным ноготком в телефонные кнопочки.
     Все эти события происходили три недели назад. Теперь же, в моём саду, средь бела дня, совсем неожиданно для себя, услышала голос умершей старушки. Чужой голос принять за её я не могла. В это время редко кого можно было застать на огороде. Те, кто приезжает рано утром, уже уехали на двенадцатичасовом автобусе. Только под вечер уже на легковушках подкатят садоводы. Одна я, за баней, прячась в тени, собираю ягоды малины.
     Постояв немного в раздумье, опять принялась за работу. Было уже не до песен. И так, и этак поворачивался калейдоскоп мыслей, но, сколько не думай, а вперёд нам не дано заглянуть. Страху не было. Мне уже не раз доводилось слышать голоса людей, ушедших в «мир иной». Не единожды слышала голос своего дедушки, видела лицо своей матери. Всего несколько секунд длилось видение, но такое не забывается. Родные мне люди пытались предупредить о грозящей мне опасности. Но, какую беду пытается отвести покойная старушка?.. То, что случится что-то неладное, я уже не сомневалась. Вопрос: с кем? Со мной или с семьёй Игуменовых?
     Домой я уехала раньше обычного. Всю дорогу раздумывала: рассказать соседке о случившемся или промолчать? Напоминать ей о свекрови – это всё равно, что наступить сварливой бабе «на любимый мозоль».
     Всё решилось само собой.  По обыкновению Лена зашла, не столько ко мне, как поболтать с подругами по телефону. Я, чтоб не мешать, ушла на кухню и занялась своими делами. Но радостная новость, повторяемая соседкой каждой из подруг, объяснила причину того необычного случая, который со мной сегодня произошёл. Лена сообщала о том, что нашла покупателя и наконец избавится от надоевшего сада.
     «Бедная женщина от такой новости в гробу перевернулась, - думала я. – А окликнула меня в надежде, что я сумею отговорить её невестку от поспешного шага… Ничего не поделаешь, видимо это и есть последняя просьба покойницы. Как тут откажешь?..»
     Вошла в комнату и осторожно завела разговор с соседкой о саде. И тут оказалось, что трава в огороде Лены выше роста человеческого. Молодая хозяйка ходила туда, чтоб взобравшись на крышу домика, полежать, позагорать.
     - …Я не собираюсь в саду горбатиться. Здоровье своё гробить. Если мне что понадобится – в магазине куплю…
     «Вот оно что! Муж и дочь видимо думают так же. Ну и зачем землю мучить? Может новый хозяин окажется хозяевитее…Нет смысла отговаривать её от продажи сада».
     Тут же услышала подтверждение своей мысли:
     - Покупатель уже ездил туда. Место выбрал под строительство бани. Даже переоформление документов взял на себя…
     «Ох, дети-дети! В магазин с деньгами надо идти. А земля-кормилица всего-навсего ласки и заботы просит. Накормит, обогреет, плодами и цветами душу порадует… Что ж тут поделаешь, видать у моей соседки радости совсем иные. Э-эх, о чём тут толковать? Сами разберутся… Господи! Упокой душу рабы твоей…»
     Уже, когда стелила постель перед сном, всё корила себя. «Продают сад, ну и пусть себе продают. Не лежит у них душа к земле…» И, как эхо из глубины памяти долетели слова моей бабушки: «Не спеши отречься от земли. Бойся, что земля тебя отринет!»

                5 августа 2009 года.