Сергей Александрович

Ведь ты как песчинка,
Лишь только песчинка
В руке божества.
(группа «Пикник», «Существо»).

1
     Нет ничего лучше, как встать еще затемно. В продрогшем за ночь домишке развести
огонь, умять добрую кружку молока с краюхой хлеба и в вдогонку направить горячего чая
с парой ложек варенья. Тут и солнце подсветит окна и брызнет звенящими искрами по
белейшему пологу, укрывшему землю. Так что одеться потеплее, и на свежайший
морозный воздух. Почистить ли снег, сходить ли за водой, или еще какие дела найдутся
– в общем, часа три-четыре неспешно провести среди поскрипывания снега да в
изредком лае ленивых собак. С охотцей отобедать и прилечь в теплоту полдневного
сна. Ибо только потом, с закатом  и приходом мохнатой ночи, наступит время осознания:
самое неприятное в одиночестве – тоскливые в ничего не делании вечера. Ничто не
заменит живого общения – ни сериальный телевизор, ни певучее радио.
     Телефонный разговор скрасил комнату с отставшими кое-где обоями, парой плакатов
и настенным календарем. Но мобильная связь – не дешевая связь. Пять минут
пролетели секундой. И молчанье обволокло замкнутое пространство жития.
Недочитанная книга, теплый чай с тем же вареньем, несколько выкуренных сигарет –
время затаптывалось в никуда.
     Наконец-то, большая стрелка будильника перевалила за одиннадцать. Можно
ложиться спать без боязни бессонницы.

     Здраво живущий – здраво мыслит. Всегда ли?
     Что есть истина – как не точка, вокруг которой ходишь, то приближаясь, то отдаляясь,
никогда не достигая ее.
     В чем смысл жизни? Да есть ли он?
     А стоит ли задавать вопросы, ответы на которые не известны?

     Мой добрый знакомый – Сергей Александрович Родионов, в просторечии Волос,
прозванный так за длинные волосы, что отращивал с незапамятных времен, - волею
судеб оказался в этой деревушке, расположенной не далеко – не близко от нашего
городка. Совпало несколько событий по времени и по месту действия, прежде чем он,
вот уже второй год сиднем сидел в своей «берлоге» - домике в деревне, изредка
выбираясь в город.
     Позапрошлой весной фирма, где мы работали, прекратила свое существование. Все
разбрелись кто куда, но пристроились, и продолжали тянуть лямку в преддверии не
такой уж и близкой пенсии. Только Волос при своей нерешительности все был не у дел.
В довершении всего начались проблемы со здоровьем. Сергей Александрович похудел,
потерял вкус к жизни и начал опускаться в своем жалком существовании к черте полного
безразличия. Выправленная по инвалидности пенсия, в основном уходила на дешевый
портвейн да разливное пиво, к огромному неудовольствию супруги. Частые скандалы по
этому поводу грозили окончательно разрушить и без того непрочную семейную жизнь.
     Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Его неблизкая
родственница, которую Волос навещал раза четыре в год, умерла. И в наследство
оставила домик с небольшим участком. Супруга тут же вцепилась в эту возможность и
отправила Сергея Александровича пожить в деревню для поправки здоровья, заодно и
наследство оформить.
     С поправкой здоровья оказалось гораздо быстрее, нежели с оформлением. Не
торопливое колесо бумажной бюрократии еле передвигалось, обрастая, как комом,
новыми справками, документами, разрешениями.

     Собственно говоря, все выше- и нижеизложенное представляет из себя кипу
рукописных листов. В свое время жажда попробовать свои силы в эпистолярном жанре
заставила исписать несколько десятков страниц. Но (оно и к лучшему) нового
«властителя» и «инженера человечьих душ» из меня не получилось. Перебирая и
перечитывая следы былого увлеченья, мне показалось, что некоторые, относящиеся к
моему знакомому – Сергею Александровичу - будут интересны читателю.

2
     Итак. Февраль. Приближение весны. Но зима еще властна в своих владениях. И снег,
и мороз. Напоследок можно и полютовать. 
     Только перед мартом после двух недель настоящей зимы внезапно потеплело. Снег
немного присел, а с неба мелко-мелко посыпало, словно белого хлеба крошками.
Оставленные следы через некоторое время темнели, выдавая недавнего прохожего,
серые газоны пестрели лунками от выгуливаемых собак.
     Пресыщенный влагой воздух и некая промозглость подавляли желание выходить
куда-либо из дома. Но, о встрече было договорено давным-давно, и я отправился в
путь.
     Еще на старой работе родилась эта традиция отмечать первую субботу весны как
своеобразный праздник – зиму пережили, значит, и год переживем.
     Наследный домик был небольшой. Летняя деревянная терраска вела на кухню, из
которой можно было попасть в две комнатки. Одна служила спаленкой с повидавшем
виды диваном, каким-никаким телевизором, столом, накрытым клеенкой и парой
стульев. Что до второй – то я не имел ни малейшего представления об ее обустройстве.
Сам посмотреть не напрашивался, а хозяин не предлагал.
     На кухонном столе уже стояли деревенские яства – остатки осенних заготовок. Из
купленного  присутствовала колбаса с сыром, почищенная селедка да бутылка водки.
Центральное место пустовало, оставленное под горячую картошку, которую, немного
суетясь, Сергей Александрович прямо в кастрюле водрузил на стол.
     И только тут я заметил, что накрыто было на троих, хотя рюмки было две.
     - Обедать!
     Дверь второй комнаты открылась.
     - Поздоровайся с дядей Олегом.
     - Здравствуйте.
     - Здрасте-здрасте.
     Это был мальчик с лицом девочки или девочка с телом мальчика. Волосы, неровно
постриженные, не в парикмахерской, бесформенно торчали во все стороны. Длинный, на
вырост, неопределенного цвета свитер был подвязан веревкой. Брюки были
заправлены в коротко подрезанные валенки.
     - Ну, присаживайся. Не стесняйся.
     - Как зовут-то тебя?
     - Михайло.
     Я хотел было протянуть руку, но, заметив мое движение, мальчик вобрал голову в
плечи и отстранился.
     - Не, дядя Сергей. Я, пожалуй, домой пойду.
     - Ну, иди, раз охото.  На вот тебе бутерброды. Да, не отказывайся. Дают – бери.
     Михайло нахлобучил ушанку, взял заботливо упакованные в пакет бутерброды.
     - До свиданья.
     - До свиданья.
     - Пока. Заходи как-нибудь. Да, матери привет передавай. Что она просила – завтра
сделаю. Видишь, сегодня у меня гости.
     Мы выпили. Закусили. Прошлись по всем общим знакомым – кто где, кто как. Я не
задавал вопросы о теперешнем. Знал – сам расскажет.
     После третьей рюмки закурили, и Сергей Александрович начал неторопливый
рассказ.

3
     Сам знаешь, человек я замкнутый, не общительный. Тут никого толком не знаю. Ну,
разве что «здравствуйте» в магазине да у колонки с водой. К деревенской жизни особо
не приучен. Но, потихоньку втянулся. Хочешь – не хочешь, а в доме всегда дела
найдутся. Да и земле - не пустовать же.
     Одно никак не могло устроиться – помыться негде. Общей бани, сам понимаешь,
здесь нет. У каждого – своя. А у родственницы моей, царство ей небесное, и баньки не
было – к соседке мыться ходила. Ну, я, ведь, не пойду. Но худо-бедно придумал. Нашел
в сарае алюминиевую ванночку. Ставлю ее на кухне на кирпичи, нагреваю четыре ведра
воды – вот тебе и мытье. Летом-то проще. Душ соорудил. А зимой – вот как приходится.
     Ну, так вот. Залез я в очередной раз. Сижу, отмокаю. Вдруг дверь открывается и
влетает Варька (ее все так кличут, как я потом узнал), соседка по участку.
     - Сергей Лексаныч! Сергей Лексаныч!
     С такой «радости» я ничего лучше не придумал, как спрятаться в мыльной воде. Но
конструкция не приспособлена к резким движениям, ванночка съезжает с кирпичей и
все три ведра воды вместе со мной оказываются на полу. Я пытаюсь встать,
поскальзываюсь, падаю, и уже не рискуя, на четвереньках, сверкая голой задницей,
этакой маленькой лошадью без хвоста, но с гривою, устремляюсь в комнату.
     Под кудахтанье соседки (типа «вот же ж ой, как же ж ой») кое-как натягиваю на
мокрое тело одежду и сконфуженно появляюсь на кухне.
     - Где тряпка то? Надо ж воду собрать!
     - Садись уж. Сам соберу. Да ноги подыми – валенки замочишь.
     Варька от моих слов притихла. Большая часть воды уже была в подполе, так что
навести хоть какой порядок было не долго. «Вот ведь напасть. Надо будет картошки
посмотреть. Не пропала бы».
     - Чего случилось то?
     - Так это. Дело то. Я, это, Михайло, младому, сказала газ прибавить в котле, к ночи-то
холодает. А он чего-то там не то. Совсем загасил. Ну, пошла сама сделать. Тоже чего-то
не получается. А в углу, темно. Я лампу-то потянула. Вдруг, как сверкнет, и света нет.
Чего делать? Побежала к Марь Иванне. У нее часто сын гостюет. Так нет его. Она и
говорит – зайди к Сергею Лексанычу. Вон, свет горит, не спит, значит. Чай, поможет,
по-соседски.
     Ты уж помоги, будь добр. Свет-то ладно, свечи есть. А без котла никак. Замерзнут
трубы-то. Помоги, Лексаныч.
     Особо рукастым я никогда не был, но делать нечего – надо ж было хотя бы пойти,
посмотреть. Взял фонарик, походный чемоданчик с инструментом.      
     - Ну, пойдем, поглядим твою аварию.
     Варькин дом еще не начал простывать. Легко узнаваемый запах свечей был смешан
с тревожной ноткой паленой пластмассы. Первым делом я попытался включить свет на
щитке у счетчика, но предохранитель тут же снова вышибло.
     - Показывай, где розетка-то.
     - Да свет не надо, потом. Котел-то, котел-то посмотри.
     - Не учи. - Михайло! - Где ты? - Ну-ка, иди сюда, умелец. Посвети.
     Оплавленные концы разводки говорили сами за себя. Перебрать розетку, зачистить
провода, соединить как надо – это я умею. Так что через десять минут радио заиграло,
холодильник весело заурчал, и свечи были погашены.
     - Уже легче. На крайний случай, принесу два обогревателя (подумал я про себя).
     С котлом оказалось еще проще. Я на своем уже измучился, пока до меня не дошло,
почему кнопка пуска у всех обвязана тряпками или веревками. Так и тут. Веревка
ослабла и отпустила кнопку, которая (ну такая вот конструкция, нигде не написано, об
этом просто надо знать) должна находиться в строго фиксированном промежуточном
положении.
     Не успел я собрать инструменты, помыть руки, как Варька уже накрыла на стол. Не
дело отказываться от заслуженного угощения, так что я не стал «валять Ваньку».
Чокнувшись с  хозяйкой, опрокинул полстакана самогонки (отвык уже, даже передернуло)
и принялся неспешно закусывать.
     После третьей рюмки, Варьку, непривычную к этому делу, слегка повело.
     - А чего это ты? В ванне моешься? А то приходи. Я баньку истоплю.
     - Да не умею я в бане. Городской. Не приучен.
     - Так чего там уметь-то. Подсоблю. И веничком пройдусь. Чего засмущался? Чай, я уж
тебя всего видала (Варька хихикнула).

4
     Сергей Александрович остановился в своем рассказе. Будто сказал, чего не
следовало говорить. Разлил остатки водки.
     - Ну, как говорится, дай бог не последняя.
     - Вот, собственно говоря, это и есть тот Михайло, Варькин сын. Частенько заходит ко
мне. И мне, как говориться, с молодежью веселее. Когда и ночевать остается.
Особенно, когда мать в ночную. Нормальный такой мальчишка, тока тихий, и дохлый
какой-то. Варька возила в город, в больницу, на обследование. Так там ничего толком не
сказали. А в бумажке написали, так черт ногу сломит. Я ничего не понял.
     Вечерело. Пора было и обратно. Сергей Александрович глянул автобусное
расписание и засуетился.
     - Давай. Собирайся. Сейчас автобус будет. А то потом еще два часа ждать. Да и не
прямой. По всем деревням тебя прокатает. А этот - так сразу в город.
     Раздражающее потряхивание закончилось, когда автобус выбрался на городскую
трассу. Обязательные подарки – соленья да варенье – были благополучно доставлены
до квартиры.

     Примерно через год краем уха я услышал, что дом, вроде как, продали, и Сергей
Александрович перебрался снова в город. После деревенского периода он стал вести
здоровый образ жизни и, даже, устроился на не сложную работу. Традиционные
перво-весенние субботы проходили уже без него. Да и мне со своими, свойственными
каждому, постоянными делами и заботами, было уже не до них.

     Прошло лет пять, наверное. Я успел сменить пару работ, пока не нашел наиболее
подходящую для человека, решившего спокойно доработать до пенсии. Дочь
благополучно закончила институт. Еще на третьем курсе она начала подрабатывать и
достигла таких успехов, что проблема с поиском работы перед ней не стояла.
     - Пап.
     - Чего?
     - Такое дело. Мы тут с Володькой на экскурсию записались. На воскресенье. А он
никак не может. Приезжают его партнеры из Германии. Надо встретить, поговорить,
поездить с ними. В общем, может ты с мамой?
     - Ну, если мама не против…
     - Не против, не против…
     Не очень я люблю автобусные экскурсии. Это по молодости интересно пошуметь,
покричать, втихаря на задних сиденьях по сто грамм…. А с возрастом ближе покой и
уют. Но этот автобус мне понравился. В кресле – почти как дома, разве что не в
тапочках. Телевизор. Индивидуальные наушники, а не кричащее на весь салон
«радио-шансон».
     Экскурсовод, видимо уже в последний раз, пригласила покинуть комфортабельные
места для посещения очередной достопримечательности. Жена моя проявляла
живейший интерес ко всему происходящему и была уже в первых рядах. Я же
предпочитал находиться немного в отдалении, отстраненно наблюдая некий новый
визуальный ряд. К тому же, зная отношение жены к курению, я и остальных старался
оберегать от дыма своих сигарет.
     Рядом со мной остановились двое. Не очень разбираясь, я все-таки определил их
одежду как  имеющую отношение к церкви. Мужской голос о чем-то говорил, женский
лишь изредка коротко соглашался. Интонации говорящего показались мне знакомыми, и
я сделал пару шагов в сторону, рассмотреть беседующих.
     - Сергей Александрович! Волос! Ты это?
     Мужчина взглянул на меня. Да. Это был он, постаревший, с бородой.
     - Привет! Как, ты тут? Что делаешь?
     - Здравию быте (не охотно, но благостно прозвучал ответ).
     Вот, служу здесь. Отец Иннокентий дал кров и хлеб. Быть ему удостоенным за это.
     - А жена где же? А сын-то как?
     - Все живы-здоровы, слава богу. Отпустили они меня. Невмоготу мне в городе-то
стало. Здесь только покой обрел.
     - А деревня-то как же? Дом-то продали или как? Как там Михайло?
     - Помер Михайло, царство ему небесное. - Не серчай. Идти надо. Да благословит
тебя бог. – Пойдем, Варвара.

Чему быть – тому быть.
Не вопрос.
Жизнь и смерть нам предписаны.
У судьбы свои правила.
Что есть истина?