Земляничные облака тронули нежностью взгляд...

мой акварельный рисунок "Крест и лира"
Елена Сомова. Отрывок из философского романа "Религия мира"
Деление
Земляничные облака тронули нежностью  взгляд. Сердце окунулось в аромат вечера. Летит перышко, плавно покачивая боками — воздушная лодка. Легкие колебания повергли ее в воронку. Такое виртуозное воздухоплаванье! Воздушные часы — заменители песочных. Из парка слышится музыка, там любят и обманывают, там тратят себя запросто, а время утекает. Земляничные облака сменились густым, насыщенного апельсинового цвета сиропом, который окрасил пространство между листвой и заполонил только правую часть неба. Это будто запоздалое раскаяние, когда мир составляют всего две вариации: беспощадная реальность и неиспользованная возможность. А на фоне этих разных состояний неба — два голубя как две категории бытия.
И скорее хочется чего-то уютного и домашнего, хотя бы теплое одеяло и чай с вареньем.



Капает с ветвей
Возвращаемся в город. Снова скучные фигуры юрких потребителей государственных материальных благ, снова торгующие взгляды нуворишей. Капает с крыш, капает с ветвей, капает с моих ресниц. Не хочется расставаться.
«Я не могу так уезжать, если ты в плохом настроении». «Не надо уезжать». «Не будь ребёнком. Я скоро вернусь. Очень скоро». «И я поседею до этого времени». «Мы поседеем только вместе».


      «Лжи остерегайся, пьянства и блуда, оттого душа скудеет и тело»                Поучения Владимира Мономаха.
 Ослепляющая песчинка
Скрипичный оркестр ласточек весь вечер претендует на мое внимание. Иногда вдруг из  поднебесья свирель рассылает радужные волны звуков и блестки высоких нот по всей округе. Я смотрю на волжские волны и задыхаюсь воспоминаниями. Полухмельная богемная компания из композитора, потрясающей тонкости музыканта и поэта. Общие мечты об успехах, восхищения творчеством великих гениев: за один вечер упомянули от Вагнера и Ницше до Сальвадора Дали и Федерико Гарсиа Лорки.
Кто ж знал, что дело примет такой оборот! Знали бы — и всё равно непременно  вступили бы в огненное колесо любви, и так же, как это было —- сгорели заживо, палимые яркой страстью и всепобеждающей любовью к искусству.