Глава 2. Геополитика зевающего комитета

мой гелевый рисунок называется "Над логикой" - попытка изобразить поэта и публициста, моего друга Юрия Кублановского.

Елена Сомова. Фрагмент философского романа "Религия мира"
Глава 2. Геополитика зевающего комитета
Сладкое стойло
Царство насекомых призвано вечно шуршать своими опилками, что им, бедным, остается кроме этого нежного шороха? Сладко пуская свои пузыри, они перетирают продукты сознания, и ласково моют ухи, вместо того чтобы вытащить из них сальные пробки. Закупорились каждый в свой монумент сала, замазали черные глаза и в коммерции растворяют чеховские атрибуты познания, совесть, к примеру. Невкусная она, падшая антоновка упраздненных понятий.
Всегда норовят они в непотребном виде молью прыгнуть в постель – и летят, соловея, а, приземлившись, находят уже иной объект внимания. Этот ласковый шелест, бумажная музыка инфляции, ласкает им слух и создает грелку во весь рост. Возлюбив контрастный душ, ныряют вниз маковкой в прохладное болотце сожалений и в итоге, по-дирижерски махнув от локтя вниз, утихомириваются, чамкая собственным производным, ибо кроме него вряд ли что удается найти даже геологам для этих активных потребителей обретенного комфорта. Соскользнул в тину любимую – вырви глаз, а держи плавники ровно по волне и сообразно движению ветра; не то встретишь вепря – тут и вёсла не помогут, — знаете, прозрачные такие вёсла со спиртным содержимым. Сам употребляет и нахваливает, у меня же время – главная драгоценность, и дарить её похмелью было бы негуманно по отношению к себе и мировой классике. Не прошу прощения за нескромность – ещё одно упраздненное понятие, ибо не наблюдаю скромности в близлежащих и ползущих по-пластунски к Парнасу. Они-то думают, что взойдут на гору сейчас, на Парнас автомиражный, а сами сизифовым трудом занимаются, — произведения свои посылают в разные журналы. Не изводитесь на макулатуру, друзья! Ваши произведения на макулатуру изводят, не читая, или графоманам дают стряпать из нелитературы подложную ширпотребовскую бестселлеровщину, — дескать, это доходно, — не обезображенный интеллектом читатель и матрицу слопает, а примет за литературу. Так что Вы, если не послушались и отослали - теперь литературный раб, негр белый, стало быть. Архивы не безразмерные, не думайте, что раз Ваши стихи почтой прибыли в Москву, то теперь все изменится: слава в тонких балетных тапочках пританцуется прямо на письменный Ваш стол... Не обольщайтесь!!!
Виртуозно движемся к пределу — высшей ступени духовной лестницы, в понимании новых Сизифов от литературы.  Тут открывается для насекомых гигантский цветок, а там – дюймовочка, но все-то ждали Бабу Ягу, а она задержалась у Деда Мороза, добивалась для себя построение утепленной дачи на благословенном островке. Но старик был не в настроении, дал вместо дачи опять избушку с ногами динозавра, похожего с молодости на стихи не попавших на участие в литературном конкурсе «Дебют». Опоздали они, так их запихали в щель бабкияжкиной избушки, что еле-еле выкарабкались, но уже поздно… и что теперь делать, выкарабкивались для чего? Тину видеть, которой обросла культура в стране непуганных пингвинов.
Загорающим на поверхности тины нелегко поднять взор на слой выше: воздушные слои недосягаемы из такого водоёма. Увидеть гигантский цветок – тоже для них немыслимо, жаль их, убогих. От них только жалости не дождешься – схапают и отождествят, с чем удобно, вымпелов надарят. Моя платформа не предусматривает соседства с квакалками мира сего, – пусть размножаются, теребят в изящных пальчиках платочки сожалений. Какое мне дело до их состраданий по поводу их же несвоевременного, дисгармоничного, постоянно репродуцируемого (соседствующими тварями с повадками мутантов) шевеления щупальцами? Их конечности трансмутируют, плавно отрастают на них новые хапалки. Здороваться только неудобно такими.