Часть 2. королева юлы повелительница суеты. рожден

фотография автора из журнала "Pontes 97", фотохудожник Юлия Кисина (Мюнхен)
Елена Сомова. Фрагменты философского романа "Религия мира"
ЧАСТЬ 2. КОРОЛЕВА ЮЛЫ — ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА СУЕТЫ
Глава  1. Рождение эпохи
Устремленные к единому фокусу, все бежали назад, опережая, толкаясь и сбивая друг друга с ног. Толпа голосила, непрестанно двигаясь, дышала и рвалась на жалкие обрывки человеческой немощи, но тут же снова воссоединялась и, свирепо наступая, входила в невидимый поток ярости безобразным эксцентриком, отталкивающим и леденящим всё в округе своим обезглавленным неистовством, но снова цель не оправдывала средства. Слышались хрипы раздавленных заживо, сухое отрывистое сипение, методичное в своем ритме. В эту какофонию гармоничного бреда вливались треск ломаемых ногтей, звук порываемых волос, и надо всем этим хаосом прозвучала лопнувшая струна. Изнуренные длительным движением, но по инерции двигающиеся, быстрые существа дышали друг другу в затылок, не в силах оглянуться. Они уже давно не видели живых человеческих лиц и только сфокусированные в одной точке взгляды зло настигали невидимый предел. Посмотреть в лицо друг другу значило бы остановиться, но это было им недоступно. Темнело и светлело, шел дождь и снег, светило солнце и скрывалось за тучи, уходило за горизонт. Они были не способны замечать этого, подминая слабых и погребая заживо стоны о помощи.
Иногда над этой кишащей толпой пролетали стаи перелетных птиц. Птицы летели в противоположную сторону.
Семейство глухонемых ежей переходило узкую тропу, заглу-шенную тенью осенней листвы. Ежи были насмерть раздавлены пронесшейся смертоносным вихрем толпой, которой мерещились кругом деньги, так что давно не мытые руки и зубы тянулись к опадающей листве. Листву сгребали в охапки, рассовывали еще зеленые, уже ярко-красные, бордовые и желтые листья по карманам, за пазуху под истершиеся рубахи, ближе к пузу, и снова бешено стремились вперед, не замечая растоптанных жертв, которые обессилев, ползли в том же направлении.
Голодные, они готовы были разорвать волков, если бы еще были живы волки. Но волков съело предыдущее поколение, а нынешнее умело только исступленно двигаться назад, к невидимому пределу.
Было жарко. Одинокие взгляды скользили вверх и вниз в стремительной схватке со скоростью. Остановиться или выйти из этой безумной лавины было нельзя: толпа подминала, ведомая стадным инстинктом.
Уже в который раз в этот всеобщий хаос ворвался снег, но его ледяные потоки сбивались по бокам, не в силах остудить угасший разум двигающихся лупоглазых существ.
Все же находились единицы, уцелевшие в этом жутком марафоне. Растерянные, они стояли на обочине, утаптывая снег, в ужасе озираясь на проявление массового безумия. Скоро озирающихся стало немного больше и тонкая короткая шеренга оцепенело наблюдала, как такие же двуногие с перекошенными лицами, будто влекомые засасывающей их воронкой, стремительно уносились в неоглядную черную дыру, все разрушая на своем пути.
Снова оглушительно звонко прозвучала лопнувшая струна. Ее продолжительный звук подстегнул толпу, ослепил ее, как может ослепить совесть. Никто не заметил, что наступило лето.
Узкая шеренга, волею случая вырвавшихся из отупевшей толпы, слегка удлинилась и вскоре образовала круг вдалеке от свистящего шума. Из центра круга раздавались мелодичные звуки, складываемые в слова, а слова – в стихи. Музыка небес плавно витала над головами людей. Они смотрели друг на друга. Открытые лица светились добрым пониманием и согласием. Это было рождение эпохи.
Королева Юлы виртуозно совершает некоторые трюки – повелевать историей – кредо этой престарелой дамы. Вот Повелительница суеты касается холеной рукой стержня игрушки – и юла, вращаясь, поведает Вам скоро о великой любви, которая стала мощным противодействием хаосу во время рождения эпохи.