двести 48

Афанасий считал себя невезучим – не фатально преследуемым неудачей, но с фортуной однажды разругавшимся. Стало ли причиной тому неверие Афанасия в собственные силы, или же ссора случилась из-за какой-то случайной промашки удачи – бог знает... Помимо нападок и оскорблений Фортуны бывали и моменты её нелепых, бессмысленных, издевательских заигрываний – в виде слепящих проблесков надежд и суровых улыбок везения.
Припоминается, что и на работу в Институт Морального Строительства Афанасия приняли сразу, почти без собеседования (за день до того, находясь в состоянии сильнейшего подпития, начальник отдела кадров поспорил со своим приятелем, что примет на службу любого «недотёпу... не-до-де-лу... Любого простака!.. Будет, над кем пове... повеселиться!») А однажды случилось так, что лишь Афанасий в своём родном отделе Семейных уз оказался не заболевшим лошадиным гриппом (потому как лежал дома с переломом ноги, следовательно, попросту не смог заразиться). И как-то раз ему не пришлось участвовать в коллективном сборе металлолома для нужд Управления Железной Властью (Афанасию был поручен розыск в макулатуре документов затерявшейся накладной на приобретение иголок).

Но вот когда Фортуна по-настоящему бралась за дело, становилось понятно, что делает она это с размахом и удалью.
Чего стоит одно солнечное и чирикающее утро, в которое Афанасий, как обычно, направлялся на службу – вышел из автобуса, медленно побрёл в сторону проходной Института… Мысль, поначалу заставившая оцепенеть, сразу же после услужливо напомнила, что небольшая сумка со связкой ключей в отличие от хозяина зачем-то продолжила поездку в городском транспорте.
Холодеющий Афанасий бросился было бежать за удаляющимся автобусом, но быстро понял, что железного слона не догнать – а потому не заполучить обратно ни ключ от квартиры, из которой сосед через десять минут уедет в командировку на Таймыр, ни ключ от сейфа, где лежит отчёт «О нарушениях в сфере семейного строительства» - Афанасий корпел над ним три месяца - ни ключ от дачного дома сестры, которая так не хотела отдавать брату эту маленькую волшебную железяку: «Ты ж, Фафа, его потеряешь! Ей-богу, потеряешь!» Понимая и представляя всё это, Афанасий в отчаянии кинул вслед автобусу камень – не ради злобного желания навредить треклятому городскому монстру, а исключительно в надежде таким образом его остановить.
Ловко увернувшись от пущенного снаряда, автобус скрылся за углом многоэтажного дома, вместо себя мстительно подставив спешащую по какому-то важному делу машину Православной Инквизиции.

- Да что же ты вытворяешь, негодник?! Да я же тебе... Да ведь ты всё стекло повредил! Да я же...
Когда Инквизитор, пребывая в высшей степени праведного гнева, направил на Афанасия пистолет, самому невезучему человеку только и оставалось, что, устало опустив голову, медленно и молча встать на колени.

- Да что это такое, святый-пресвятый?!
Пистолет удивлённо щёлкнул – осечка.
- Да что ж это...
Ещё одна.
- Да бог же тебе судья, окаянный...

Афанасий лёг на асфальт, закрыл глаза. «Вот так бы лежать вечно, совсем не двигаясь... - думал он. – И ничего происходить не будет – плохого. И всё будет...»
- Молодой человек... Вам плохо? Молодой человек...
Первое, что предстало пред Афанасием после того, как он вновь смог видеть, - глаза девушки – наверное, самые большие, самые чёрные, самые... прекрасные.
- Молодой человек, с Вами всё в порядке?
Ни слова, ни звука не мог произнести Афанасий – лишь смотрел и смотрел...
- Вставайте же!.. Так холодно... Вставайте! Мне Вас жалко.
Афанасий лежал и думал - о том, что он не знает, какой будет следующая фраза девушки. «Давайте же я Вам помогу!.. Давайте же помогу дойти до работы!» Или... «Ой, мой автобус! Я побежала!» Какой?.. Повезёт или нет?..
- Вставайте же, молодой человек! Милый мой, вставайте! Мне надо проверить Ваш уровень благонадёжности! Вста-вай-те!