Посвящение в родню

По пыльной деревенской дороге мы идем с бабушкой в центр села- «до магазину за керосином». Поход этот вызван желанием бабушки перенести эту не тяжелую , но нелюбимую ею обязанность на меня . Так сказать очередное «пионерское» поручение.
Хотя до приема меня в пионеры еще ждать четыре года, да что там пионеры- пойти бы в первый класс..Единственное , что тревожит бабушку- дотащу ли я до дома трехлитровую канистру с керосином, потому как причина моего появления в деревне у бабушки- поправка здоровья и набор веса- от моей тщедушности врачи приходят в замешательство . «Чем кормите ребенка , мамаша?» «Да она только соленую рыбу ест и отварную  картошку…»
«Ребенок после тяжелого воспаления легких нуждается в хорошем питании – молоко, лучше парное, масло…» «Доктор, ее через месяц попопросили забрать из детского сада –рвотный рефлекс на любую молочную пищу..» Мама не врет, это правда.
После ударных доз пенициллина я вообще не хочу есть, и радость родителей от того, что ребенок выжил  скоро сменилась озабоченностью и досадой на мою пугающую народ худобу. Худоба – не болезнь и больничных не положено для того, чтобы запихивать ребенку пищу как птенцу- меня поручили бабушкам.
Сначала моя городская бабушка Настя после неудачных попыток завлечь меня пирогами и котлетами провела консилиум со своими ближайшими подругами. Подруг звали Сара и Дуня, консилиум возглавляла бабушка,так как считалась знатным медицинским работником – она работала сорок лет в больнице санитаркой, начиная с гражданской войны , раненых и больных выходила немеряно, да и латынь знала  в совершенстве-печальное наследие учебы в гимназии. Молодые врачи ее побаивались за латынь , совмещавшуюся с громовым голосом и твердым характером.
Консилиум происходил  теплым летним вечером перед нашим двором . На лавочке уселись три подруги и ,дымя папиросами, рассматривали мои выпирающие ребра, тонкие висящие руки с неестественно большими кистями, ножки- палочки. Курить их , кстати , научила баба Сара-испанка, по большой любви попавшая в нашу патриархальную заводь.
Баба Дуня – владелица коровы, насуплено и обиженно докладывала подругам, что только от одного запаха  молока  я вылетела из сарая , зажав рот. «Ну как так, коровку мою любит , а молоко пить гадиться?» Бабушка убеждена была , что это глисты и надо промывать желудок, а баба Сара мудро сказала-« На волю ее надо, гонять как сидорову козу и про еду не напоминать, пока сама не попросит..»
«-Нет», сказала бабушка,-«Не знаю я как волю девкам давать   ,   дай им волю – непременно в подоле принесут! У меня одни хлопцы, не могу я девочек воспитывать, а какая жизнь у незаконнорожденных я знаю» (бабушка именно и была незаконнорожденным ребенком , приемные родители ее любили , учили в гимназии, но она при любом удобном случае любила всплакнуть про свою сиротскую долю.)
Подруги попытались что-то намекнуть насчет юного возраста, но бабушка уже приняла решение- «К Хаврошке ее надо , в деревню, у нее семь сестер и четыре дочери-и ни одной гулящей нету, вот пусть она волю и дает».
В деревне никто особенно переживать не стал- у бабушки Февронии , по уличному Хаврошки было большое хозяйство, и я поневоле втянулась в деревенский распорядок – подъем в пять утра, нарвать травы корове, сдать ее  пастуху в стадо, собрать к завтраку на огоороде овощей, отвести теленка на луг. Моим  проводником по деревенской жизни и подругой стала моя тетя Таня , старшая меня на год. Молоко я пить все раво не могла и среди всего разнообразия молочних продуктов выбрала один – только что перегнанную на сепараторе сметану- сладкую , тягугую, без всяких каймаков и лучше, если ее лить на горячий кусок хлеба. Бабушка  ради этого пекла хлеб каждый день. Потом она придумала для нас с Таней «шоколад»- мед ,смешанный с какао и маслом. Это царское блюдо подавалось нам всегда по случаю удачной рыбалки- мяса в меню почти не было, а речка была в конце огородов, к тому же дед Конон был спецом по рыбалке и нам давал и снасти и каюк. Вода в речке была чуть солоноватая- в пяти километрах было устье и морская вода.Ранним утром, когда мы прибегали к речке поймать на завтрак пару линьков, вода в речке была теплее воздуха, а ноги, смоченные холодной луговой росой замерзали,зайти по колено в солоноватую теплую воду было блаженством.
Поначалу соседи осуждали ежедневную выпечку хлеба, считая это баловством и напрасной тратой топлива для печи. А потом сами привыкли и прибегали обменять свежую буханку на что-то полезное в нашем хозяйстве.
Вобщем обязанностей  и интересных занятий у меня появилось достаточно, чтобы через месяц вообще забылось зачем я в селе, на ногах и руках появились мышцы и пришло  здоровое чувство голода.
 Поход за керосином был следующим шагом моей адаптации к сельской жизни .
Когда мы подходили уже к центральной площади села ,нам навстречу двинулась девушка, как мне показалось необыкновенной красоты, заметив мой интерес к красотке, бабушка тихо сказала- «Это твоя троюродная сестра, но ты с ней первая не здоровайся,»и предупреждая мой вопрос объяснила – «Ее мать очень передо мной провинилась».
Эта краткая речь  породила во мне ураган эмоций и размышлений – оказывается незнакомый человек может быть твоим близким родственником , а сколько их у меня вообще? И почему , если кто-то провинился здороваться надо первым.
Сначала надо было выучить всех родственников мамы- двоюродных братье и сестер у нее оказалось тридцать восемь.Но дело постижения многочисленной родни оказалось стоящим. Потом родственники спасали меня, когда я провалилась под лед речки, узнавали по лицу и голосу за сотни километров от села, поддерживали и ругали от души.
Главное- не были равнодушными .Но первоначальным было мое движение души им навстречу и желание изучить и понять всю родню.