8 июля 1944 г. Финляндия

    Где я нахожусь, вы, наверное, знаете. Обстоятельства, при которых я попал сюда, таковы. Стояли мы под Ленинградом, когда появились слухи о концентрации частей у места осуществленного прорыва. Возле нас был аэродром, активность которого отражала подготовку к наступлению. Начало греметь: авиация и артиллерия обрабатывала передний край. Потом вдруг все прекратилось. Зенитная артиллерия, авиация и все войска под Ленинградом были извещены, что в определенный час пролетят два самолета, по которым огня ни в коем случае не открывать. Они пролетели на довольно большой высоте, имея курс на юго-восток. Через четыре дня они вернулись назад, и началось артиллерийское и авиационное наступление. Через день оборону прорвали, а еще через день мы отправились за продвигающимися войсками. Шли по свежим следам, там, где вчера шел бой. Укрепления до линии Маннергейма – я вам описывал – почти все были не достроены. Сама линия Маннергейма выглядела так: гранитные надолбы в 4 ряда, проволока в 5 колов, противотанковый ров с бетонированной передней стенкой, имеющей в себе какие-то окна и ниши, линия траншей, линия дотов, второй противотанковый ров и вторая линия траншей. Все это на глубине 200 м. В километре от первой линии – вторая: контрэскарп, проволока, траншеи, дзоты. Все доты (и недостроенные) повзрывали. На дот 800 кг тола. Камни и бетонные осколки от такого взрыва летят на 300 м вверх и на 200 в стороны. От дота остаются только ножки, засыпанные сверху раздробленными рожками. Последние переходы по девственной местности – там, где наши войска еще не проходили. Жители все выселены, причем уезжали они довольно поспешно. Мебель в небогатых домах осталась. Остались почти нетронутыми продовольственные и вещевые воинские склады и совсем не тронутые магазины. Оказывается, магазины здесь на 80% торговали бумагой и фанерой.  В деревнях и в лесу бродят коровы, телята, свиньи. Богатые хутора, которых здесь примерно 5%, эвакуированы под метелку, даже увезены сельскохозяйственные машины, остальными брошены. В повальном увлечении трофеями ваш сын принял некоторое участие. Мои трофеи заключались в рулоне бумаги, двух листах фанеры (7-слойной),  замка (для сундука под карты) и 10 кг свежей рыбы, только что засыпанной солью для смолки. Часто встречается зарезанный и пристреленный скот, но разрушений, произведенных населением или отступавшими войсками, нет. Некоторые мосты подорваны. Встречались и заминированные участки дороги. В одном месте (на крутом спуске) вытащили 27 противотанковых и столько же противопехотных мин, а из-под моста, что был рядом, извлекли 200 кг тола, 7 снарядов и 3 противотанковых мины. Когда после разминирования по дороге пошли части, на одной оставшейся ПТ мине подорвался 120 мм миномет. Он наехал на нее колесом передка, и, т.к. мины (20 шт.), находившиеся в нем, сдетонировали, взрывом убило весь расчет, поддерживавший на спуске миномет, и еще некоторых. В районе нашего расположения до сих пор бродят по лесам солдаты противника. Здесь их до 500 человек, рассеявшихся после разгрома одного из полков. Каждый день приводят по несколько человек, сдающихся в плен, т.к. они не в силах продолжать голодать. О себе они рассказывают охотно. Их дивизия была переброшена сюда из-под Медвежегорска и, не успев выгрузиться на станции, попала под удар наших танков. Потом они были обойдены и остались в нашем тылу. При попытке прорваться назад их распушили. Говорят, что немцев на перешейке нет, что дисциплина в войсках строгая: чуть что  расстреливают.  Население немцев ненавидит и в тылу часто убивает их из-за угла. Питание немцев за последнее время улучшилось. Сейчас солдаты и офицеры (они питаются все из одного котла) получают 800 гр. хлеба и 2 раза в день горячую пищу из одного блюда. Население получает по 500 гр. хлеба. С обмундированием плохо. Солдаты получают новое, когда старое изорвется в пух и прах. Офицеры получают раз в год новое за наличный расчет. Нательная рубаха стоит 250 марок (командир роты получает 1100 в месяц).
    Раньше мы злорадствовали, слыша о партизанах в тылу немцев, сейчас сами без автомата никуда не ходим, опасаясь встречи с разбежавшимися финнами. За все время встретили только 5 финнов, оставшихся после эвакуации -  одну старуху и 4-х девушек.
   Пленный финский офицер уверяет, что с пленными они обращаются хорошо. А, между прочим, в брошенном барахле какого-то русского попика я нашел 3 любопытных документа: план лагеря военнопленных, план кладбища при лагере и список похороненных. Лагерь небольшой: 2 барака, а на кладбище от «хорошей жизни» переселились 166 человек.
    Белыми ночами я уже налюбовался вдоволь. Сейчас максимально светлые ночи уже прошли, но и сейчас всю ночь в комнате можно читать, чертить, писать, не напрягая особенно сильно зрение. Ходил я две ночи ловить рыбу на озеро (3х4 км). Озеро вырождающееся, на всех участках глубина 1 м. Ловля рыбы заключалась в том, что, пихаясь осторожно шестом, подъезжаешь к уснувшим щукам и стреляешь в них из автомата или пистолета. Неудачи бывают очень редко. Даже близкое попадание пули глушит рыбу. За ночь (с 10 ч. до 4-5) улов достигает 10-15 щук по 40 см. К тому времени, когда я пишу эти строки, подобные сельские развлечения прекратились. После нескольких переходов вплотную подошли к передовой. Здесь шли уже серьезные бои. Местность приобрела привычный облик: разбитые дома, скошенные и израненные деревья, и обычное несметное количество воронок всех размеров. Начались бессонные ночи. Встречаются финские танки. Напоминают они танки 20-х годов. Узкие, высокие, с узкими гусеницами, с «фанерной» броней. По сравнению с нашими новыми танками, КВ  выглядят игуандонами какими-то. Почти вся их техника отстала от современной на 10 лет. Исключение составляет только привезенная из Германии – его около 30%. В последние дни на нашем участке появилась немецкая артиллерия, заметная по стилю работы: усиленная стрельба ночами, ведение огня бешеными налетами, засечка наших батарей и т.д. Это, очевидно, результат деятельности Рибентропа. Оказывается, финны уже не те, какими были в 40 г. Воюют они гораздо слабее немцев.
   В этом письме опять посылаю несколько почтовых марок – авось дойдут.
   Жду писем от вас. Пока имею за все время одно письмо от Юрки и открытку от папы.
   Всего наилучшего!
   Валентин.