Депрессия. Из воспоминаний

     Одиночество…Возникавшее раньше лишь изредка, болезненное состояние души усилилось. Постоянное ощущение тревоги,  чувство обреченности, от которого я бесконечно уставала. Тоска гнездилась где-то под ложечкой. Мною, как в детстве, владели неопределенные страхи, растерянность и беспомощность, которые я тщетно пыталась уложить в рамки разума.  Я была уже настолько в разладе с жизнью, что даже не могла наслаждаться всегда столь любимой мною природой, морем. Ничего не радовало, все было затянуто серой пеленой негатива. Душевное напряжение то и дело переходило в тревогу и даже в ужас. Хотелось чьего-то участия, моральной поддержки. Как писал когда-то поэт Сергей Клычков:
   
   Впереди одна тревога
   И тревога позади.
   Посиди со мной немного
   Ради бога, посиди...
   
   Я пыталась этому противостоять, но мое состояние было неподвластно самоконтролю и затянулось на годы. Случались и перерывы,  но потом снова, как злой рок, на меня наваливались безнадежность, неприкаянность и суетливость, щемящий ужас. Это был душевный капкан, расплата за какой-то мой тяжкий грех... Мои дни, даже, казалось бы, самые безоблачные, проходили в борьбе со слезами, с частыми горестными дневными засыпаниями - в бегстве от действительности в небытие... Уже с утра, проснувшись, я ощущала страх перед бессмысленной, непонятной мне жизнью. Это был страх жизни, а не смерти, резкое падение интереса ко всему, неприязнь к себе самой. Я думала лишь о том, чтобы скорей дотянуть до такого-то часа, до такого-то дела, будучи не в состоянии радоваться даже музыке, тишине... Я больше не слышала музыку жизни, а мне всегда было так важно слышать ее.
            Я где-то прочитала, кажется у Лидии Гинзбург, что нравственное страдание связано с установкой на безнадежность, непреходящесть переживания и надеялась, что у меня просто нервный спад в ожидании каких-то перемен, кризис, из которого есть выход. Пыталась за что-то уцепиться мыслью, чувством, делом - занималась вышивкой, пила красное вино, искала отдохновение в дальних поездках. Это давало временную передышку, но каждый раз, возвращаясь в свой пустой, глухо молчащий дом, испытывала шок, несмотря на то, что, уходя, оставляла свет в передней. Мне так не хватало прежней уверенности в том, что чья-то живая душа ждет моего звонка, моего появления, прикосновения. Я была подобна собаке, которая впадает в депрессию, оставаясь без хозяина, не имея рядом того, на кого реагировать. И я приобрела маленького пушистого, беспомощного щенка, назвала его ласковым именем Казя, занялась его воспитанием, и это стало первым поворотом к  лучшему.
   Раньше я была лишь обращена внутрь, в себя, в свои негативные ощущения, в пустыню, в океан своего одиночества, где бесформенно толпятся мои мысли. Теперь я нащупала механизм выхода из этого состояния, поняла, что оно преходяще, преодолимо, снова поверила в то, что все проходит и что время - лучший целитель. Нравственное страдание, сопровождаемое сознанием его преходящего характера, - уже не страдание.
   Я приобрела тогда компьютер - верного собеседника на всю предстоящую жизнь, стала его осваивать, старалась заполнить свой ум мыслями о спокойствии, мужестве, здоровье, надежде, силе и покое. В конце концов, ведь "наша жизнь - это то, что мы думаем о ней", как когда-то сказал Марк Аврелий. И возникало просветление, надежда обрести покой и снова найти и даже полюбить себя, вспомнить главную заповедь Торы: возлюби ближнего, как самого себя...