Дневник кардинала

Крайне редко Ришелье удавалось побыть одному и он ценил эти минуты как особый Божественный дар. Наконец-то ему удалось посвятить несколько минут себе. Ришелье сидел в своем кабинете с бутылкой бургундского вина и задумчиво смотрел на огонь, горящий в камине. После нескольких минут созерцания стихии он подошел к камину, отблески которого перекрашивали его мантию из красного в кровавый цвет. Ришелье несколько раз нажал на едва заметные места на прекрасной расписной каминной доске и извлек из открывшегося тайного ящика книгу. Это была довольно толстая книга в красивом кожаном переплете с золотым тиснением и пряжкой с фамильным гербом кардинала. Это было то сокровище, за которым охотились многие и многие недруги кардинала. Это были тайные мысли и откровенные признания самому себе всесильного кардинала. Одним словом это был дневник Ришелье.
Ришелье сел за стол, открыл дневник и придвинул к себе чернильницу. На минуту он остановился и задумчиво посмотрел на огонь. «Стоит ли писать столь откровенные мысли?»-думал осторожный кардинал. «Итак, если я реально хочу принять решение, то должен признаться самому себе. Я должен познать самого себя» - решил он про себя и уверенно взял перо и начал писать.
«В этой книге содержится практически вся моя жизнь. Тут есть все мои победы и поражения, о которых я предпочел бы забыть. Тут есть истина и ложь. И сегодня пришло время излить на эти страницы боль моей души, сомнения и терзания разума и призывы сердца»-так начал кардинал.
Холеной рукой с рубиновым кардинальским перстнем Ришелье взял бокал и сделал из него несколько глотков. «Эта женщина… моя помощница…Миледи….кто она для меня? И что я для нее? Сначала я думал, что это простая интрижка, мое новое увлечение. Но тут что-то другое. Да, она заставляет трепетать мое тело, все мое существо. На этом самом столе, где я сейчас пишу эти строки, мы занимались любовью и я помню каждое ее слово, каждое движение и каждый стон наслаждения. Но я помню и другое. Я помню , как она испугалась за меня тогда, в камере пыток, когда мы ясно увидели ненавидящие глаза моего несостоявшегося убийцы.
Я помню ту тоску, которая одолевала меня на юге Франции, куда я был вынужден поехать чтобы казнить несколько сотен еретиков и установить мир во Франции. Так что это? Любовь? Но если да, то что мне мешает? Я прекрасно понимаю, что никто в этом королевстве не сможет сказать мне ни слова против.
Папа? А что может этот дряхлый старец, которому тяжело носить свою тиару, которую вообще пора отдать более талантливому человеку.
Рим? Город людей с красными мантиями, которые лишь скрывают их черные души. Никто! И ничто! Я!»- на этом месте Ришелье с такой силой надавил на перо, что сломал его и запачкал чернилами часть страницы.
Раздосадованный, он отбросил перо и прошелся по комнате. Когда его чувства несколько улеглись, то он смог вновь продолжить писать. «Да, ничто мне не мешает. И никто не сможет помешать. Единственная причина –во мне. Да, моя гордость, мое тщеславие, мои страстные амбиции - они мешают мне отдаться зовущей меня светлой любви».
На этом месте Ришелье остановился, задумчиво перечитал свои сегодняшние записи, выпил еще один бокал вина и продолжил: «Гордыня-вот что мешает любить». И на этих словах он захлопнул свой дневник и с какой-то странной поспешностью положил его в тайное место в камине.
А огонь по прежнему тихо горел в камине, казалось бы равнодушный ко всем человеческим страстям и трагедиям…