Голодное сердце 5

Госпожа Ойгла сразу поняла, что благодаря вчерашнему визиту сотников Хомфолка и Шентона попала в неприятную историю. Если господин Алисандер найдёт, что в её ком-нате находится вражеский пленник, то дело это комендант, его дядя, да и её собственные недоброжелатели могут повернуть как угодно, даже подвести под государственную измену. Впрочем, госпожа Ойгла была не из тех, кого легко запугать и заставить слепо следо-вать чужой воле. Выдавать пленника, к которому она ещё накануне прониклась сочувст-вием, старая девушка  не собиралась.
Растолкав Стефана, она приказала ему сходить за Эрманном в людскую и натянуть на кровать со всех сторон полог. Пока старик, кряхтя, сползал со своего сундука, и собирался отправиться выполнять её поручение, госпожа Ойгла решила посмотреть, что сделалось за ночь с порученным ей больным. Кровоподтёк на его лице стал багровым с синим отливом, один глаз закрылся. Лоб пленника был мокрым от пота, волосы – слипшимися, ладонь – влажной и горячей. Его мучили сильная головная боль и стреляющие боли в руках и ногах. Было ясно, что любое перемещение может стать для юноши роковым, а отправка в городскую тюрьму, где до выкупа содержались все пленные, равнозначна смертному приговору.
Госпожа Ойгла поторопила Стефана, а сама принялась доставать из сундука полог. Ко-гда пришли её слуги, она перепоручила полог здоровенному Эрманну, а старику приказа-ла развести огонь и приготовить еду. Сама она отправилась поглядеть на остальных боль-ных и дать указания сиделке Маргроции. Та, как всегда, восседала посередине комнаты с ранеными на деревянном стуле и клевала носом. На коленях у женщины лежало беско-нечное вязание, а рядом стояла бутылка с жидкостью, которой она согревалась и разгоня-ла кровь, застаивавшуюся от бесконечного бдения. Дремала она всегда чутко и просыпа-лась от малейшего шума. Маргроция  досталась госпоже Ойгле, как и другие её слуги, от отца. Она была вдовой, но дочь лекаря не знала, почему Борд Каронида приютил её и тер-пеливо сносил мрачный характер этой молчаливой женщины. Ойгле Маргроция напоми-нала огромного идола,  её раздражал исходивший от сиделки лёгкий запах вина и пустой взгляд, словно смотрящий сквозь собеседника. Впрочем, вдова всегда хорошо выполняла свои обязанности, хотя все больные её не любили.
Вдвоём женщины сменили повязки на ранах больных, приподняли одного, перевернули на другой бок другого. Дочь лекаря разговаривала с ранеными, её помощница молчала. В конце Ойгла пообещала Маргроции, что скоро пришлёт Стефана, который принесёт  завтрак для всех  и сменит её. Когда старая девушка вышла на галерею, её внимание  при-влек сидящий на приступке, возле колодца, сотник Ирлинг Хомфолк, который, зажав коленями меч, что-то делал с его рукоятью. На одной руке у него была надета перчатка, обшитая железными пластинами, а другая лежала рядом. К сотнику со стороны ворот приблизились два молодых парня, оба явно навеселе. Один из них нетвёрдыми шагами побрёл к лестнице, а другой направился прямиком к Хомфолку. Сотник оторвался от своего занятия и, глядя снизу вверх,  молча ждал, пока парень приблизится и встанет перед ним.
-Какая у вас рука маленькая, как у женщины, - сказал пьяный, указывая в Ирлинга паль-цем.
Реакция была мгновенной. Сотник вскочил и с размаху ударил парня рукой в перчатке по лицу.
Пьяный свалился. Некоторое время он был явно оглушён, а потом сказал:
-А вот бьёте вы, господин, как мужчина.
Госпожа Ойгла посочувствовала сотнику. У него была какая-то неопределённая внешность, которая не позволяла даже точно сказать, сколько ему лет. Он мог быть очень мо-лодым человеком, на лицо которого время наложило отпечаток перенесённых тяжёлых испытаний, но также он мог быть мужчиной более зрелого возраста, сохранившем по какому-то капризу природы черты юноши.
-Где ты шлялся, негодяй? – закричал на весь двор сотник. – Я думал, тебя пришибли в городе или арестовали за ночные грабежи!
-Я ничего такого не делал, - заявил парень. – Мы с Бертелем только пили! Пили и смот-рели, как сотник Мур кидался табуретками в слепого  с собакой! И ещё гуляли с девушка-ми…
-Пошёл с глаз долой, а то я прикажу тебя выпороть, словно крестьянина! – продолжал кричать Хомфолк.
-Я – оруженосец, лицо благородного сословия, а потому меня бить нельзя! – возразил пьяный и погрозил пальцем. – А деньги ваши кончились…
Когда госпожа Ойгла вернулась к себе, Стефан уже сварил кашу и разложил на крышке одного из сундуков, накрытого скатертью, куски мяса и хлеба.
-После завтрака сменишь Маргроцию, - велела ему госпожа Ойгла, - а мы с Эрманном отправимся в монастырь проведать мою сестру.
На середине трапезы в дверь неожиданно постучали. На приглашение войти из-за неё появились вчерашние гости – Хэриворд Шэнтон и Ирлинг Хомфолк. Они поклонились хозяйке, извинились за причинённые неудобства и выразили желание поговорить со своим пленником, так как намеревались пойти в магистрат, чтобы внести его в списки лиц, подлежащих обмену и выкупу. Разговаривал Хомфолк. Неожиданно для Ойглы, только что видевшей его расправу со своим оруженосцем, с больным мальчиком он разговаривал мягко и терпеливо.
- Его зовут Эберт Элиассон  Лейс, - сообщил Ирлинг, выходя из-за полога кровати.
-Значит, он благородный, - кивнул Хэриворд удовлетворённо.
-Но родственников у него, как Хифмур и утверждал,  действительно нет, - продолжил Ирлинг. – Есть только некий капитан лучников, Борд Бордссон, который принимал в нём в последнее время какое-то участие.
-Говорил я тебе, Ирлинг, не стоило с ним связываться! – сразу расстроился Шентон. – Неприятностей от этого мальчишки больше, чем пользы! Что мы  с ним будем делать, ес-ли этот Борд Бордссон не станет его искать?
-Ну почему же сразу не будет? – возразил Хомфолк, который явно тоже был немного смущён.
- Потому что ищет он парнишку или нет – неизвестно, а неприятности мы уже нажили!
Хомфолк бросил быстрый взгляд в сторону госпожи Ойглы, а затем сказал:
-Ты, Хэриворд, иди домой, а я сейчас тебя нагоню.
Когда Шентон исчез за дверью, командир второй сотни повернулся к хозяйке и загово-рил, словно в задумчивости, осторожно подбирая слова:
- Не подумайте превратно, госпожа Ойгла Магненция фийя, у нас не было ничего дурного в мыслях, когда вчера я и Хэриворд Норкассон Шентон обратились к вам за помощью. Но с утра довелось мне столкнуться с племянником коменданта цитадели, господином Алисандером, и дело это, абсолютно безобидное, приобрело несколько иной оборот.
Дочь лекаря, поневоле услышавшая ссору Хомфолка с Алисандером через дверь, хорошо понимала, о чём идёт речь, но не подала вида. Муки сотника, который не знал, как сказать Ойгле, что в случае обнаружения пленника в цитадели ей грозит обвинение в измене и непредсказуемые последствия, не вызывали у старой девушки сочувствия.
- В общем, господин Алисандер вбил себе в голову, что любой чужой человек, которого могут найти в цитадели, представляет опасность для принца, а потому в любой момент может отдать приказ тщательно проверить всех находящихся здесь, - На этом месте сот-ник запнулся и, тяжело вздохнув, уставился куда-то в угол.
Хозяйка подождала немного, намеренно затягивая мучительную паузу, но, будучи чело-веком прямым и не терпящим проволочек, резко заявила:
-В общем, вы хотите сказать, господин Ирлинг Ирлингфорсон, что желали бы, чтобы ваш пленник и дальше оставался у меня, так как у вас его будут искать в первую очередь. Не бойтесь, я и сама понимаю, что отправка этого несчастного мальчика в городскую тюрьму равносильна его убийству. Я не собираюсь его выдавать.
Командир второй сотни покраснел. Он знал,  что они с Шентоном, навязавшись госпоже Ойгле против её воли, сейчас, по сути, подставляют её под вероятный серьёзный удар, сами удаляясь в сторону, и мучился от того, что дочь лекаря это понимает.
Угрызения совести, отразившиеся на лице сотника, доставили Ойгле некоторое удовле-творение. Она устала от того, что люди постоянно пытаются использовать её вслепую в своих интересах, играя на её склонности к жалости, а как только выбираются с её помо-щью из своих бед, перестают её замечать.
-Видите ли, госпожа Ойгла Магненция фийя, мы не могли оставить мальчика там, где он находился, - продолжил сотник. -  Мы собирались подлечить его, вписать в списки лиц, подлежащих обмену и выкупу, а затем обменять его на кого-то из наших пленных  или выдать тому, кто захочет заплатить за него выкуп. Я понимаю, что нельзя проявлять своё сострадание, а тем более к врагу, за чужой счёт. По - хорошему, я должен был разместить его у себя, но из-за столкновения с господином Алисандером,  при возможном обыске…   Я и сам не могу объяснить, почему он вдруг вызвал во мне такое сочувствие… Может, стало жаль его молодости…
Внезапно в дверь грубо постучали. Слышно было, что перед ней топчутся несколько че-ловек.  Все переглянулись. Знаком госпожа Ойгла велела старику - слуге спросить, кто там.
-Откройте, по приказу коменданта мы обыскиваем цитадель в поисках лиц, которые мо-гут угрожать безопасности принца! - раздалось снаружи.
Ирлинг Хомфолк так побледнел, что хозяйка испугалась, как бы с ним чего не приклю-чилось. Госпожа Ойгла набросила край скатерти на остатки завтрака, а затем решительно затолкала сотника за полог кровати и укрылась там сама, после чего ждала знак Стефану открывать дверь. Вошли несколько солдат во главе с десятником. Стащив с головы по-крывало, дочь лекаря слегка взлохматила волосы, а потом высунула голову из-за полога, зевая, словно она только что проснулась.
-Покорнейше прошу простить, госпожа Ойгла Магненция фийя, - сказал десятник, - что мы вас побеспокоили, но мы должны проверить, нет ли здесь кого чужого.
-Вы же видите, десятник, что тут никого нет, - ответила старая девушка. – Если хотите, пусть мой слуга откроет вам сундуки, и вы убедитесь, что там только вещи. Открой, Сте-фан!
В то время, как десятник ладонью продавливал вещи, желая убедиться, что никого под ними нет, один из солдат подошёл к камину и заглянул в трубу.
-Да, действительно никого, - сказал десятник, обследовав последний сундук. – А не мог-ли бы вы встать с постели, чтобы мы удостоверились…
-Да ты в своём уме, десятник? – повысила голос госпожа Ойгла. – Я пожалуюсь не толь-ко твоему сотнику, но и самому принцу! Где это видано, чтобы всякая чернь приказывала даме благородного сословия подняться для обыска её постели? Может, вы и под юбкой моей станете искать вражеских лазутчиков?
- Но комендант…
-Я врачую не только принца, но и королеву-мать! – ещё более разъярилась госпожа Ойгла. – Да стоит только королеве-матери узнать о таких вещах, вам всем не поздоровится!
-Пошли, ребята, - пробурчал десятник, подталкивая своих людей к выходу, - это не дама, а чисто дикая кошка! Того и гляди,  глаза выцарапает!
Едва непрошенные гости закрыли за собой дверь, как сотник, потрясенный случившимся, стал сбивчиво каяться в их необдуманном с Шентоном поступке, который едва не закончился совместным арестом  для него и дочери лекаря.
-Что теперь говорить, - прервала его госпожа Ойгла, - теперь я не меньше вашего заин-тересована в том, чтобы мальчик остался здесь, и никто не узнал об этом. Посидите тут немного, пусть солдаты отойдут подальше.
Видя, как Хомфолк переживает не только за себя, но и за её безопасность, дочь лекаря смягчилась. Ей вспомнился утренний рассказ Даниила де Лила о том, как Ирлинг Ирлин-форсон остался сиротой, жил в плену у мятежников, служил на конюшне и едва не стал жертвой оговора. Путь к сердцу Ойглы лежал через жалость, и она прониклась к сотнику сочувствием. Видя, как он взволнован и растерян, она решила дать сотнику совет:
-Не думайте ни о чем плохом. Как выйдете от меня, ступайте в магистрат и впишите мальчика в списки пленных, как вы и хотели. Даст Бог, кто-то откликнется, и всё решится само собой. О мальчике не беспокойтесь. Я оставлю приглядывать за ним Стефана, а как только вернусь из города, стану смотреть за ним сама.
-А зачем вы собрались в город? – спросил сотник.
-Я хочу посетить женский бенедиктинский монастырь, - ответила Ойгла.
-Отложите поездку на день. В городе неспокойно. Ночью в нём разбойничали наши солдаты. Сотника Мура должны посадить под арест на хлеб и воду, а нескольких солдат казнят, чтобы успокоить общественное мнение. Сейчас вся городская площадь забита народом: в магистрате идёт суд. Отложите поездку на завтра, а я выделю вам солдат для охраны.
Когда, через некоторое время после обыска у Ойглы Магненции, из её двери вышел командир второй сотни Ирлинг Ирлингфорсон Хомфолк, это событие не осталось незамеченным и вызвало понимающие улыбки. Хотя сотник не избегал женщин, ранее никогда он не был замечен в тесном общении ни с одной из них.