Хирурги тоже люди глава тридцать первая

   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
  - Жень, сколько можно сидеть в Интернете? – Спросила Надежда Игоревна.
-    Надежда Игоревна, где еще сидеть интерну, как не в Интернете?
- Ладно бы делом каким занимался, новости медицины узнавал. Так ведь режешься в стрелялки уже битый час. Домой пора.
- Не говорили бы под руку. Последний уровень. Сейчас пройду, и домой.
- Голова уже от тебя болит. В больнице вроде спокойно, хотела отдохнуть, а тут шум такой стоит. Ощущение, что на войну попала.
- Все.
- Прошел? – Надежда Игоревна заглянула через Женькино плечо.
- Как же! Жизнь закончилась. Теперь все по новой.
- Иди домой, - непререкаемым тоном сказала Надежда Игоревна. Что ты как маленький, честное слово?
- Ничего вы не понимаете, - натягивая куртку, сказал Женя. – А по стрелялкам целые турниры устраивают. И денежный приз победителю нехилый выплачивают. Побольше, чем ваша зарплата будет.
- Ой, не начинай про зарплату. Всю жизнь так живу, и меня все устраивает.
- Это потому что у вас запросы маленькие. А у меня дело молодое – денег не хватает. Я, может, тоже хочу поучаствовать.
- А если не выиграешь? Какой толк от этих твоих игрушек? Только людей виртуальных да время свое реальное убиваешь.
-  Не скажите, Надежда Игоревна, такие игры реакцию развивают. А в нашей профессии от быстроты реакции много зависит.
- Надо не быстро, а качественно делать.
- Мы с вами, надежда Игоревна, никогда к консенсусу не придем. Я лучше пойду. До свидания.
Женька закрыл за собой дверь. Надежда Игоревна села за компьютерный столик. Женька забыл выйти из Интернета. На мониторе красовалась надпись : «Продолжить игру?»
Надежда Игоревна нажала «Да». Она и сама не ожидала, насколько может увлечь ее обычная стрелялка.
- Надо же, как увлекательно. А Женька был прав.
- Надежда Игоревна! – Ворвался в ординаторскую Женька.
- Отстань, - отмахнулась от него женщина. – Эх, из-за тебя жизнь сгорела! Чего орешь, как оголтелый?
Женька с открытым ртом застыл на месте.
- И вы тоже подсели?
Надежда Игоревна быстро вышла из игры.
- Чего я? Новости медицины изучаю, - раздраженно ответила она. – Ты чего вернулся-то? Забыл чего?
- А, точно. Вас срочно в приемный покой вызывают. Там парня привезли – живого места нет. Кто-то его на улице хорошо попинал.
- Думала, спокойно вечерок проведу, чаек попью. Булочки с собой взяла, - тяжко вздохнула надежда Игоревна и неторопливо пошла в приемный покой.
На кушетке в полубессознательном состоянии лежал белый как полотно парень лет двадцати и держался за живот. Одежда была вся перемазана кровью. На светлом свитере виднелись многочисленные отпечатки ботинок. Похоже, парня жестоко избивали ногами.
- Кто ж тебя так? – Поинтересовалась Надежда Игоревна.
Парень хотел что-то ответить, но не смог. С губ слетел жалобный стон.
Женька стоял рядом и молча наблюдал за происходящим. Он всегда удивлялся выдержке надежды Игоревны. В любой ситуации ей удавалось сохранять хладнокровие. Даже у него холодок по телу пробежал, а ей – хоть бы хны.
- Не стони. Ты же мужик, а не кисейная барышня, - сказала Надежда Игоревна и пощупала пульс.
У парня была сильная тахикардия – сто двадцать ударов в минуту. Давление понижено. Хирург осмотрела живот и отметила признаки перитонита. Живот был напряженным, как доска. Когда Надежда Игоревна дотронулась до живота парня. Тот, вспомнив едкое замечание женщины, еле сдержал крик и до крови закусил губу.
- Так, при пальпации боли усиливаются, - вслух сказала доктор.
- Люсь, - обратилась она к медсестре, - анализ крови готов?
- Сейчас посмотрю.
- Порасторопней давай.
- Да, готовы. – Люся протянула результаты анализов.
- Лейкоцитоз со сдвигом формулы влево, амилаза повышена.  О, да при таком гемоглобине внутрибрюшное кровотечение налицо. Срочно готовьте операционную.
- Ну, я пойду, - сказал Женя и попятился к выходу.
- Стоять, - приказным тоном сказала Надежда Игоревна. – Будешь мне ассистировать. Я что, по-твоему, одна могу это прооперировать?
- Так я только аппендициты умею.
- Вот как раз и поучишься со случаями посложнее разбираться.
- Мне домой пора, - попытался отвертеться Женька.
- Иди, раз пора, - спокойно ответила Надежда Игоревна. – Только насовсем уходи. Таким в хирургии не место. Меня среди ночи сколько раз прямо из постели  вытаскивали. Брала такси, и мчалась в больницу. А ты на лишний час боишься задержаться. Как в Интернете на халяву сидеть, так можно и после работы остаться. А как коллеге проассистировать, тут уж увольте.
- Уже иду мыться, - сказал Женька.
Умеет же Надежда Игоревна словом мозги вправить. Вроде ничего особенного не скажет, а проберет до самых косточек. Характер, как у мужика.
Женька заканчивал обработку рук, когда в операционную вошла Надежда Игоревна.
- Живее, живее. Парень уже сознание потерял.
Надежда Игоревна подошла к операционному столу.
- Скальпель.
Она одним движением сделала срединный разрез. Живот был полон крови.
- Так, надо искать источник кровотечения.
Надежда Игоревна во время операции всегда разговаривала сама с собой, изредка сухо отдавая распоряжения ассистентам.
- Женя, вставь печеночное зеркало.
Надежда Игоревна сделала ревизию брюшной полости.
- Суши, Женя, суши. Почка в норме, надпочечник тоже. Крупные сосуды не задеты. Ага,  вот она, забрюшинная гематомка. В сальниковой сумке полно крови. Жень, думаешь, что это может быть?
Тот ошарашено наблюдал за слаженными действиями Надежды Игоревны, по инерции тыча салфеткой в брюшную полость. Впервые он видел столько крови.
- Не знаешь, - подытожила доктор. – Это значит, ты плохо учишься. А кровь в сальниковой сумке свидетельствует о повреждении поджелудочной железы. Одна из самых серьезных травм. Парнишке не повезло. Никогда не одобряла пристрастие мужчин помахать кулаками. Жень, ты что притих? Куда твое чувство юмора пропало? Что-то ты неважно выглядишь. Даже хуже, чем парень на операционном столе.
Женька ничего не ответил.
- Сестра, скальпель, - отчеканила хирург.
Надежда Игоревна рассекла желудочно-ободочную связку и вскрыла сальниковую сумку. Из нее начала обильно вытекать кровь. Вскоре она заполнила все брюшное пространство.
- Женя, что ты стоишь? Отсос! Быстрее убирай излишки крови. Быстрее, Женя!
Женька двигался как робот, едва отдавая отчет своим действиям. Все у него получалось неуклюже. Он скорее мешал, чем помогал Надежде Игоревне.
- Давление падает, - сказал анестезиолог. 
-  Еще б оно не падало, Виктор Валерьевич! У парня поперечный разрыв поджелудочной железы  с интенсивным артериальным кровотечением. Суши, Женя, суши.
Из поджелудочной парня хлестала алая кровь.
-  Ох, надо было кого-нибудь из наших вызвать, - покачала головой Надежда Игоревна.
Она заткнула рану стерильной салфеткой. На несколько секунд кровь перестала фонтанировть из раны. Вскоре салфетка насквозь пропиталась кровью и окрасилась в багряные тона.
- Сестра, зажим.
Надежда Игоревна быстро убрала салфетку и пережала кровоточащую рану зажимом.
- Лигатуру.
С опытными хирургами они понимали друг друга без слов. Ассистенты знали, что надо делать. Женьке же приходилось подробно разжевывать все последующие действия.
- Женя, держи зажим.
Женька трясущимися руками схватился за инструмент.
«Напортачит», - подумала Надежда Игоревна.
- Женя, я сейчас аккуратно перевязываю лигатурой артерию, а ты медленно. Слышишь, Женя, медленно, снимаешь зажим. Это в твоих стрелялках главное-скорость.
 Женька кивнул в ответ.
- Снимай!- Скомандовала Надежда Игоревна.
Женька быстро отдернул руку, как будто прикоснулся к раскаленной печке.
Лигатура соскочила, и струя крови ударила в лицо Надежды Игоревны.
- Что ж ты за неумеха! – Доктор замахнулась на парня печеночным зеркалом. – Я же сказала плавно, медленно.
Женька виновато свесил голову и отошел немного в сторону. Он знал, что под горячую руку Надежды Игоревны лучше не попадаться.
К Надежде Игоревне подошла операционная   сестра и вытерла кровь с лица.
- В глаз попало. Промой мне глаза.
- Надо было очки одеть, - посоветовала сестра.
- Что уж теперь говорить, что надо было. Не люблю я их. Неудобно.
- На столе Соколов А. А. ? – В операционную заглянула лаборантка.
- А. А., - подтвердила Надежда Игоревна.
- Хочу вас предупредить – у парня ВИЧ.
Руки Надежды Игоревны безвольно опустились вдоль тела. Кровь попала прямо в глаз. Со слизистой оболочки она моментально разнесется по всему организму. Стопроцентное заражение.
- Надежда Игоревна, что же теперь делать?- Запричитала сестра. – Давайте я вам вокруг глаза антисептиком обработаю.
- Давай, Зиночка, - обреченным голосом сказала женщина. – Только это не поможет. Как говорится, поздно пить боржоми, когда почки отказали.
- Давление упало до критических отметок. Пульс на периферии не прослушивается, - сказал Виктор Валерьевич.- Артериальное кровотечение продолжается.
Зина протерла лицо хирурга хлоргексидином.
- Ой, Надежда Игоревна, неужели продолжите операцию?
- А куда ж деваться? Мы теперь с ним одной крови. ВИЧ – инфицированной.
- Оденьте защитные очки хотя бы.
- Зачем?
Надежда Игоревна решительно подошла к операционному столу.
- Зажим.
Теперь она решила делать все сама.
Одной рукой держала зажим, другой ушивала вену.
- Давление медленно растет, зрачок реагирует на свет, - сказал Виктор Валерьевич.
- Кровотечение остановлено.
Надежда Игоревна зашила сальниковую сумку.
- Что стоишь в сторонке, бракодел? – Обратилась она к Жене. – Подходи, не стесняйся. Будем делать ревизию внутренних органов. Отведи толстую кишку. Так, теперь желудок.
- Зиночка, подай атравматическую иглу.
- Женя, вяжи узел.
Никто из присутствующих не проронил ни слова. Они с восхищением наблюдали за Надеждой Игоревной. Ей удалось не потерять самообладания и продолжить операцию даже в такой ситуации!   
Она установила дренажи и зашила рану. Операция продолжалась всего два часа. Надежде Игоревне они показались целой вечностью. Вечностью, которая унесла ее жизнь. Разрушила все надежды на спокойную старость. Будущее предстало перед ней в беспросветном мраке.
Надежда Игоревна сняла операционный костюм, обработала руки антисептиком и медленно пошла в ординаторскую.
- Надежда Игоревна, - догнал ее в коридоре Женька. – Надежда Игоревна, я.
Женщина жестом показала, чтобы Женька замолчал.
Тот виновато смотрел на доктора.
- Я виноват, я совершил ошибку.
Надежда Игоревна пристально посмотрела ему в глаза.
- Твоя ошибка стоила мне жизни. Ты это понимаешь, Женя?
Надежда Игоревна начала всхлипывать. Женя никогда не видел, чтобы она плакала. Он считал ее железной леди, по твердости характера  и выдержке способной дать фору любому мужчине. И вот она сломилась. За каких-то два часа постарела лет на двадцать. На лбу пролегла глубокая морщина. А самое главное –  лучезарные глаза, искрящиеся юношеским задором, вдруг потухли и наполнились слезами.
Женька хотел вымолить у нее прощения, поддержать женщину, но не мог подобрать нужных слов.
- Уйди, - сказала ему Надежда Игоревна, и, едва переставляя ноги, пошла по коридору.
Женька остался стоять на месте. Его раздирало чувство вины. Если бы можно было обернуть время вспять, отмотать назад, как кинопленку. Но это не кино, это- жизнь. И ничего уже нельзя изменить. Он попытался представить себя на месте Надежды Игоревны и внутренне содрогнулся.

Надежда Игоревна с трудом добрела до ординаторской и тяжело опустилась на стул. Теперь она обречена. Совсем недавно она проходила аттестацию на высшую категорию. Часть экзамена была посвящена проблеме СПИДа. Женщина проштудировала много книг по этому вопросу. Она дословно вспомнила одну из глав. «Самый высокий риск заражения – попадание  инфицированной крови на слизистую оболочку глаза. Вероятность заражения – девяносто девять процентов». С ее везением она точно не попадет в процент счастливчиков. Надежда Игоревна опустила голову на стол и разрыдалась. Впервые за много-много лет она дала выход эмоциям. Она всегда старалась быть сильной, не давала чувствам одержать победу над разумом. А тут не выдержала.
- Надежда Игоревна, как вы? – В дверном проеме появилась кучерявая голова Зиночки.
 Надежда Игоревна подняла опухшее от слез лицо и посмотрела на медсестру невидящим взглядом.
- Чувствую, что подошла к краю пропасти. Еще шаг, и  окажусь в глубокой бездне, - сказала доктор безжизненным голосом и снова разрыдалась.
- Может, я могу чем-нибудь помочь?  - Участливо поинтересовалась медсестра.
Надежда Игоревна не прореагировала. Зина поняла, что женщине лучше побыть одной и тихо вышла из ординаторской.
На Надежду Игоревну нахлынули воспоминания. Она вспомнила себя маленькой девочкой. Еще будучи ребенком, она твердо решила, что станет хирургом. Не просто доктором, а именно хирургом. И работать будет не в поликлинике – выдавливать прыщики и вскрывать чирьи, а в больнице – проводить серьезные операции. Родители, узнав о ее желании, запретили поступать в медицинский.
Терапевтом – еще куда ни шло, но хирургом! – Ужаснулась мать. – Это не женская профессия.