Живая картина

     Всю ночь тихий летний дождь полоскал разросшийся куст сирени. За тем кустом начался большой хозяйский двор, где вольно гуляли куры, важно похаживали индюки, крякали утки и вытягивал шею большой белый гусь. Стороной пробегала кошка, гремел ржавой цепью рыжий пёс, и ни на кого не глядя, проходила корова. Всем хватало места и, никто ни с кем не ссорился, пока не выбегала пятнистая свинья. Худющая, с длинным рылом и всегда голодная. Напролом, оттолкнув хозяйку, визжа неслась она по двору, совала свой розовый пятак то в корытце, откуда ели утки, то в собачью миску, и даже заглядывала в курятник, распугивая степенных наседок, во всё внося сумятицу, гвалт и переполох.
     В это утро всё было необычным. Большая лужа, распластавшись, спокойно лежала посреди двора. Из глубины водной глади глядело голубенькое, как глаза ребёнка, небо, по нему Неспеша, будто нехотя, проплывали белые тучки-подушки. Через край застенчиво выглядывал куст сирени с наклонёнными, тяжёлыми от росы кистями пышных цветов. С другой стороны чуть покачивала резными листиками рябина. Золотой полоской подсматривало лукавым глазом солнышко.
     Мама-утка подвела утят к луже, вытянула шею, крякнула, призывая их следовать за ней, выплыла на середину. Неуклюже шагавшие посуху малыши шустренько поплыли, часто перебирая лапками, нагоняя маму. Круги разбежались еле заметной волной во все стороны. Подмигивая, улыбалось округлившееся солнышко.
     Подошла курица-пеструшка, попила водички, высоко закидывая головку с маленьким розовым гребешком. Потом засмотрелась на качающиеся облака, по которым, как по кочкам, бродили утки.
     - Ко-ко-ко! Красота! Картина куражится! – залопотал петух.
     - Га-га-га! Грандиозная гавань! – гортанно загоготал гусь. Он иногда улетал на большой пруд. К вечеру, уже пешком, возвращался в свой двор. Сегодня ему улетать не хотелось. Любуясь на своё отражение, он то чистил пёрышки, то взмахивал крыльями, то, аккуратно сложив их на спине, деловито доставал что-то со дна.
     К луже подошла кошка, потрогала лапкой подбежавшую волну, брезгливо отряхнула холодные капли и отошла в сторонку. Вспрыгнув на подсохшую скамейку и старательно вылизывая шёрстку, краем глаза следила за живой картиной. Отсюда, со стороны, она ей казалась совсем другой, чем вблизи. Подумав, кошка рассказала об увиденном петуху. Тот взлетел на ворота и глянул на картину с высоты. Солнце выплыло на середину, и теперь утята ныряли ему под самый бочок.
     - Осторожно! Не сломайте золотое блюдо! – обеспокоено прикрикнул он на малышей.
     Тут вышла хозяйка и, обойдя лужу, направилась в хлев, неся ведро со свинячьей едой. Но, только она открыла дверь, как, прошмыгнув под рукой, пятнистая свинья выбежала во двор и остановилась у края картины.
     - Не правда ли красиво? – вкрадчиво обратилась к ней кошка.
     Свинья макнула рыло в синеву, пошевелила пятачком, нюхая дождевую воду, настоянную на подорожнике, одуванчике и другом мелком разнотравье, растущем во дворе, сердито хрюкнула.
     - Чего это утята забрались на золотое блюдо? Утка по белым перинам похаживает… Теперь я буду лежать на тех перинах и есть из золотого блюда!..
     Она, не раздумывая, забрела на середину лужи и плюхнулась набок, похрюкивая от удовольствия. Высокие волны разбежались от неё во все стороны, будто испугались нагловатой гостьи. Утка с утятами вышли на берег, отряхнулись и отошли подальше от этого, ставшего теперь беспокойным, места.
     - Кар-раул! Кар-раул! Картина пропала! – заорал на весь двор петух, беспокойно хлопая крыльями.
     Со всех сторон сбежались к луже дворовые жители. Каждый со своей строны заглядывал в лужу. Но в мутной её утробе исчезло золотое блюдо. Не стало и белых подушек, ни голубой простыни. Только на её середине, дёргая ногами, валялась перепачканная грязью свинья.
     - Гр-р-рабёж! Зарычал рассерженный пёс.
     - Гражданка! Так ш-шутить нельзя! – зашипел на свинью гусь.
     - Прочь! Прочь! – закричали индюки.
     - Так, так, так! – согласилась с ними утка.
     Все громко кричали, хлопали крыльями. Пёс попытался цапнуть её зубами за хвост, но вытянутая в струну цепь не позволила дотянуться. Зато петух подлетел и больно клюнул её в грязное ухо. Свинья противно завизжала и вскочила на ноги.
     Заслышав шум и гам, вышла хозяйка с хворостиной в руке и загнала непослушную свинью в хлев. Но ещё долго жители двора обсуждали случившееся. И только кошка не вмешивалась в разговор, а, взглянув на успокоившуюся лужу, опять увидела голубую простынь с белыми подушками и золотым блюдом посредине. С одной стороны задумчиво смотрели, будто вышитые гладью с мелкими кудряшками, кисти сирени, а с другой – красовался кружевной рябиновый узор.
     - Мур-р-р! Как мило. Картина опять ожила…- довольно замурлыкала кошка.
     Утята сами, не дожидаясь мамы, поплыли, покачивая на ласковых волнах золотое блюдо. А на мелководье, распушив крылышки, восторженно чирикая, купались воробушки.
     - Так-так-так! – поглядывая на купающихся, подбадривала их утка.
     - Ко-о-ко-ко-ко! Красота вернулась! – склонив набок голову, залюбовался картиной петух.

                21 марта 2001 г