Воитель снов. Глава 1

иколай Титоренко
Воитель снов

гротескно-аллегорический трактат
 в пяти главах с эпилогом

сокращённый вариант


(Створено в щирій Україні з найщирішими почуттями  з любов’ю до життя і до себе, породжуючи нове життя шляхом перетворення)

Повествование, где никогда не будет определения времени, месту и лицам   
               
Если тебе окажется что-то непонятно, могу сказать лишь одно: всё это только начало.
Расслабьте логику, доверьтесь чувствам. 
Логика говорила о том, что мой желудок ещё недостаточно сыт. Но чувствительность жарко сопротивлялась и требовала встать и взяться за перо. Ведь художник должен оставаться голодным. Так я и сделал, не промедляя боле ни секунды. И не ошибся, потому что назавтра, когда шёл переписывать этот черновик, почти целиком и забыл, о чём он гласил.
Вот это всё вокруг и только всё – то, что ты видишь и то, что не хочешь видеть, есть содержимое твоей настоящей жизни. Как ты это воспримешь, применишь, как запакуешь и с чем его съешь, видимо только эти поступки и будут предпосылкой тому, какая трава проростёт на том месте, где ты сейчас стоял. Почему стоял? Да потому что это уже в прошлом. Когда настанет момент, что ты поймешь, что совсем не обязательно оглядываться на свою реку в настоящем, которая уже утекла минуту назад, тогда ты точно почувствуешь всем своим еством, где же ты есть и куда теперь движешься.
Покак пульс в нас бьётся и сколько бы нас не было, день и ночь творит нас формула:
прикосновение - дуализм, любовь, решение – прорыв.

                ***
Мы порою верим в роли и неважно,
Чьи герои лгут и дольше чьи живут.
К нам герой стоит спиною,
Мы обрушимся стеною в роль
И ищем свой пароль.
А замок не поддается.
Зритель, режиссер смеётся.
Пот из нас рекою льётся.
Соль и черствый хлеб и боль…
Летний зной лишь чуть замедлит
Истин ход боёв усердных
И тогда стучит в окно новое кино.
Эй, глупыш, разлей вино.
Мне доверится оно:
Будем снова закаляться,
Будем в роли воплощаться.
В такт лишь ты подай мне знак.
Я хочу бежать спокойно,
Я хочу стоять нестройно, петь и целовать
И снова воевать, снова  всё отдать и себя искать.
Снова не собрать.
Плакать иль соврать?
Снова воровать.
Ты не поймешь, я не обижусь.
Ты не увидишь, я пристыжусь.
Я в бой сорвусь. Тебе заботы
Попроще, чем мои невзгоды.
Пройдет, но повторится осень,
Которая вдвойне и спросит.
Поверишь позже, где доверишь.
Обманут, украдут, уйдут.
И ожиданье подведут.
Ты вспомнишь всё же. Я приду.
От тебя я слов не жду.
Тень и сон я уведу.
____________________
               
    









Пролог-1


Тебе, о мир, мой дар нетленный,
Что вырастил, любил меня,
И не любил,
Но откровений я чашу пил всегда сполна.
Они средь наваждений –
В сумбурной пляске
Свет огня,
Протягивая нить мгновений
Спасали, полюбив меня.
И я любил их.
Суть мгновений я чувствовал:
Немой актер средь судьб крушений,
Что шерсть вздымал, всегда шутя,
Взывая к истине учений,
Играл как малое дитя.
И как игрок в ролей сплетеньи
Я плакал – боль ждала меня.
Но за приличие в терпеньи,
Всевышний выручал меня.
И я умел. Но всё же строгий
С себя обет я не снимал
И все подвластные мне слоги
Я бережно то прятал, то давал.

Себя почтить куда ужасней:
Тогда всё имя понапрасну
И пройденное – лишь поток,
Не знающий, что он приток.

Шумящий на ветру листок
О многом про меня расскажет,
Коль ты поверишь лишь в меня,
Искатель строгий, но отважный.
И если повторюсь я дважды,
То лишь затем и потому,
Что внемлю духу своему,
Блуждавшему не только дважды,
Тому, что видя цвет однажды,
Смотрел его со всех сторон,
С учётом тем, что молод он.

И принимая облик каждый,
Старался оценить себя,
Как абсолют оценит время.
О, жалкое земное бремя!
Как бесконечное беспечно
Бывает сведено на нет,
Вмещаясь в разовый билет.

В плену сует земное племя.
Твоё сражение на время
Рядясь подряд в отряд слепцов
Запросит цену для глупцов,
Но беспощадно встретив время,
Падёт на нет. И смысла нет.
И когда торги закончатся,
Светла и весела дорога.
Но нас осталось так немного!
А потому, читатель строгий,
Спешащий вечно, но убогий,
Блаженным будь: пойми меня.

И как росла моя поэма,
Так рос  с тобой, читатель, я,
И изменялся и ваялся,
Ваяя строки в быстром роке.
Опережал ли рок меня? –
Быть может с опытом приличным,
Чутьём, любовью к дням земным,
Я всё переживал отлично.
В самих сюжетах я не жил.
Я по реке своей лишь плыл…
Я по реке своей лПролог 2

Бывает скудным дар, когда
Не загорается звезда.
Тогда её полночный свет
Так ожидаемый. Но нет.
И жизней миллиардов нет,
Что порождает чудо-свет,
Что заполняет тьму всегда.
И окрылённая мечта
Опять забудет слово «вечность».
И ты молчишь ему в ответ –
Всё потому, что света нет.
И ты, ведомый сквозь беспечность,
Спокоен будешь, может быть,
И молча будешь дальше плыть,
А, может быть, в плену сует
Забудешь про движенье лет
И ищешь зова понапрасну.
Но ход твой не тебе ужасен
И ожидание твоё во много раз тебе отплатит.
И ты, сменив дневное платье,
Не ленно дале йдёшь вперёд,
С надеждой глядя в небосвод.
И в темноте растает лёд.
И сам ты будешь свет во мраке.
И, наблюдая чьи-то драки,
Ты в гуще будешь, но вполне,
Лишь разнимая чьи-то драки,
Питаясь их зарядом шатким,
Слагая импульсы атаки,
Вперёд идущий, видя знаки,
Ты молча будешь в стороне.
И то устроит всех вполне.
И игрокам игрок завидный
Ты – зритель на своей волне.
И потому всегда в цене.
Ты мастер, режиссёр – вдвойне.
Ты ощущаешь все виденья,
Подвергнув истину сомненью.
И нереальное однажды тебе воззримо.

Здесь мигом дорожил я каждым.
Всё это живо на волне.
За то, что от любви обильной
Я сам себя ценил вдвойне,
Что божий дар пришёл извне,
Ты мир живой так дорого мне.











РрррррррррРррррррррррррр рПролог 3

Когда-то много лет назад,
Там, где поместье Валехард
И гордый высится фасад,
А старый дуб покоит взгляд,
Из окон спален, где милорд,
Не падкий к дружеству господ,
В ненастный сон средь непогод
Лелеет скучно седину
И бренно бредит дум волну,
И в окруженьи строгих стен
Досадует на сладкий плен,
Болеет близостью весны,
Не обещающей войны,
Изгнанник воли, мститель тьмы,
Противник светской кутерьмы, –
Он лишь сейчас воитель снов,
Что жил полжизни за любовь, –
На месте том полвек назад
Стоял эдемский диво-сад.
Объятый в ложе простыней,
В саду лежал он много дней;
Но если б что-то мог вернуть,
То повторил бы этот путь;
Он с жизнью был проститься рад,
Досадуя на слабость жил,
На то, что немощен и хил,
На то, что мог, но не свершил,
А между тем ещё не жил,
А голову почти сложил.

А тем временем жизнь за окном
Себе бьёт беззаботно ключом.


         
Гл. 1   
Cтранник воли


                1.1.

Где в буйстве пыток и страстей
Бросает в таинство затей
Незримых множество идей
И где течёт живой родник
И сам душой ты не поник,
Болит и мечется душа.
Она так хочет голыша:
Сорвать свой тлеющий намёт
И с криком вырваться вперёд.
О, как тогда твой зов ревёт!

Совсем не выбившись из сил
Полмира ты исколесил,
Но не нашёл вконец себя,
Хоть мыслил, действовал любя
И в чью-то боль входил скорбя.
Но что же сможешь сделать ты,
Вселенье глупой суеты,
Наивной доблестной мечты,
Избранник воли, красоты,
Незащищённой доброты?
Готов ли дальше быть здесь ты?!

Рассвет уж близится. Скорей
Успеть бы в суматоху дней.
Заря вещует новый день:
Уж солнце скоротило день
И радость молодого дня
Тебя всадила на коня.
Нет. Не былинный ты герой.
Но если вдуматься порой…
Ты лишь под маской будни скрой
И новый мир себе открой.
Он молод и пленим как сад,
Где времени бессилен яд.
Ведомый бременем страстей,
Мир беспокоящих идей
Притянет тысячи людей,
Откроет множество путей.
Милее не сыскать отрад,
В которых сам ты свой парад.
Но если плыть на гребне волн,
Сулящих, бог весть, штиль иль шторм,
Не различишь, где быль, где сон.
И если верить облакам,
Несомым к вверенным местам,
Блаженство жизни здесь и там.
Но ветер! Он ли не велит?
И бог весть, что когда сулит.
Фортуне разве лишь польстит.
Когда всемогущий господь
Вселял на землю сей народ,
Он не делил на слуг-господ,
Всем поровну воздал доход.
Не ставил видимых преград,
Чтоб человек служить был рад
Для достижения наград.
Предупредил лишь об одном:
Земля – не вечный плен, но дом.
Живите мирно в доме том.
И каждый вправе смерить час,
Пока горит свеча за нас,
Когда хвалу измерить враз.
Лишь не учёл влиянье мод:
Воистину дивной народ.
Он не бежит от непогод,
Но смотрит смело над и под.
И в каждом воин.
Он велит осилить таинство.
Скорбит о том, что тело – плен
И всяк подвластный ему член
В мытарствах гибнет бунтарей.
А дальше что?
Лишь редкий сон
Тебя возьмёт к себе в полон,
В короткий чуть заметный миг
Откроет тайну и умчит
Туда, где мирно время спит.
         
1.2.

Ты много знал и много мог,
Постичь всего не в силах в срок,
И, не успев в один виток,
Ты попросил вернуться рок.
И, зная множество ролей
В количестве числа идей,
Ты, осторожно, средь людей
Шёл трепетно за каждый миг
И шанс ещё один постиг.

Родиться ты отважно смог.
Лишь на минуты – не часы
Средь подобающей красы
Ты окружение завлёк,
А дальше – мигом на порог.
Ты власно в роль свою вошёл,
С терпеньем выход перешёл,
Всё взвесил, перевёл часы,
Величественно стал на старт…
Ты выбрал. Дальше – мир чудес
Под покровительством небес.
И, в памяти утратив пыл,
Ты знал одно – о том, что жил,
Наивно веря: всё сперва.
Но инстинктивно ты спешил:
Твой импульс знал, в какой цене
Природный дар в любой волне.
И волны, щедрые к тебе,
Несли в невиданный поток,
Где каждый крохотный исток
Не миновал познаний строк.


1.3.

Искорка ночного света
Мне большой надеждой светит.
Может зверь и не заметит,
Как я искренне стараюсь
Быль свою оставить свежей.
А зверь растёт и смело дышит,
Он во внимании,
Он слышит. Он выучит меня и я –
В руках его игры свинья.

1.4.

Когда бы буйство непогод
Не прибавляло бы невзгод,
Немыслимо, какой весны
Я ожидал бы – что мне сны?!
Прогнать  туман пришедших грёз
Не так уж трудно,
Коль народ глупит уже две тысчи лет,
С тех пор как мирный небосвод
Благоговеет пред людьми:
Нет гроз, слияния орбит
И прочих безобъёмных бит.
И знал я с самых детских лет,
Что непохож на тот амлет,
Который вкусен для глупца,
Что лишь гадает цвет конца.
Но вкусен был для всех мастей
В количестве числа людей
И каждый отхватить кусок
С радушного согласья мог.
Меня хватало, но беда
Таилась в пустоте следа.
А время,что отвёл Господь
Бежало как вода в ручье.
Сквозь сито золотых камней
Ты видел много: цвет – не блеск
Познал не сразу, всё же хоть.
А погибающая плоть
Врага растила. Что мне я?!
И я – не я: во мне свинья.
И я чудовище растил
Не с детских лет, но полюбил.
И я ему безмерно льстил,
Пока на то хватало сил.
И жирный лакомый кусок
Ему уж мал: ищи причал.
Но пристань не близка моя
И тянет всё ко дну свинья.

Растил не с самых детских лет.
Но ведомо ль в каком краю
Посеял в поле сорняки –
Быт может от мирской тоски?
И там, где цвесть был должен сад,
Заполонил пространство яд.
               
Казалось время бесконечно:
Он мог вести себя беспечно
Иль безболезненно вздыхать,
О лучшем времени мечтать,
Гармонии вслепую ждать,
О подвиге тайком гадать…
Гонимый жаждой искупленья,
В пылу страстей он мыслил ревно:
Ничто не соромно ему,
Он служит телу своему,
Готов поклясться на устах
Неведомо в каких местах
Во всём, что к вере шло к нему.
Но час доверить – никому.


                1.5.

Жизнь – безумная крупица,
Вдох и выдох без значенья,
В миллионах единица
Песня, ищущая пенья;
И разорванность терпенья,
Дум безумное сплетенье,
Безрассудство без смущенья,
Страх грядущего сомненья,
Вопиющее мученье,
Зло живущее в отмщенье,
Беспорядок в ощущеньях,
Безвозвратный оголосок,
Тень, что может только сниться,
Призрак без минут покоя
С вопрошающей рукою.
Но и сон мне недоступен:
Я в скитаниях блуждаю.
Днём ворую прах суетный,
Ночью – призрачное счастье,
Что исчезнет на рассвете.
И бегу, бегу по свету.
Вижу только мельком лица,
Что в мгновение расскажут
То, что сами не видали.
Эй, невиданные дали!
Вы мне ближе и роднее,
Чем привычные портреты.
Молча зримые секреты
Просыпаются и тают,
В муках бренных забывая
Пульс открытого движенья.
Облик твой в сетях сникает
И рождается явленье
Чуждых покупных историй
Беспокоящих теорий,
Не сулящих совершенства,
Преходящих в страх агоний
Судорог чужих блаженства.


                1.6.

Явись в эти дебри, в дерьмо окунись,
Отдайся средь ночи – собой усладись.
Ублажи все вздохи, не дай себе охнуть,
Готов будь к признанью к продаже-виденью –
В снегах измереньи немому паденью.
А утро без масок – светило огласок.
Не смыть чудо-красок.
И цвет не ложится, а надо б умыться –
На день зарядиться, игрой насладиться,
В сюжетах укрыться и снова родиться.
А после долго всё сердиться,
Мечтая, как уединиться.

Когда б ко мне пришёл полон,
Я не узнал бы этот сон:
Что в сне своём я смог остаться,
Не падая, и смог подняться,
Когда твой сон пришёл сражаться.

Сгораю. Снова в никуда
Уйдёт полночная звезда.
Её не ощущая свет,
Я засыпаю много лет.
И я проездил свой билет.
На поезд дальше по привычке
Когда летит, гляжу я вслед.
Но я отвык за электричкой бежать
И думать на ходу, что новый поезд я найду,
Когда передохну немного
И улыбнётся мне дорога.
И до последнего дыханья
Сгораю, но не поддаюсь,
Вишу над пропастью – держусь.
Дрожит рука, а я не злюсь.
Молчу, шепчу, не шевелюсь –
Отныне узник: плен времён
Дал знать порядок свой имён.

   
1.7.

Отче! Почему молюсь тебе я,
Когда мне трудно, когда мне больно,
Когда хочу я украсть,
Когда стоять я не в силах и страшно упасть,
Когда за соломинку веры хватаюсь
В конвульсиях первых,
Не зная, сколь много я верю
В очаг Твоей воли и власти,
В Твой искренний шаг
Навстречу моим порицаньям ростков твоих первых,
Немощных и слабых,
Что ждут с большой верой быть может
Живой моей искры поддержки, а я такой гордый бываю,
Совсем забывая, что тоже быть может не больше фантома,
Когда я растаю как сын твой, как час мой настанет.
Следы лишь картин при слияньи пространства
Проторят дорогу в родстве твоём к звёздам
Прогнозом сегодня в упрёк моим пьянствам
Убогим убранством надежд просветляться
В моём хулиганстве невежества танце.

Чудовище меня съедает.
Во всех я главах с ним живу.
С ним думаю, его кормлю,
А он мне дерзость восхваляет
И заблуждения мои хитры в стенах своей гордыни.
А я всё не закончу труд:
То снова взлёт, то потухаю,
То жду, пока растает лёд,
То бережно огонь слагаю,
При этом страсти накаляя,
С моим животным в абсолют.
То, жадно вспомнив о покое,
Жду, с вопрошеньем, строго стоя,
То рвусь на части птицей здешней,
То память прошлую сотру,
Горю от счастья, и в пылу,
Себя имея в полной власти,
Иллюзий штору облачу
И ношу новую влачу,
Уединяясь с малой долей,
А после перевоплощу
Звено в игре на новый взлёт,
То прекращу его полёт.
И разлагается пилот…


1.8.

Как прогрессирует болезнь,
Дитя планеты дни сочесть
Торопится и ищет лесть.
Под ощущенья страха, боли,
Украденного щастья соли
В упрёк подсыпет не себе.
В агониях к хмельной реке
Продолжит импульсов движенье
На смерть в кратчайший путь с рожденья.
И запах смерти в протуханье
Останется в волнах в лобзанье
С твоим ничтожным бедным видом.
Ты был не первым индивидом.
Теперь животное про честь.
Искать ли лесть, чтоб дни сочесть?
Иль верить новым поворотам –
Судьбы сермяжным изворотам,
Готовым заново всё съесть?
Взглянул – пропал, как день убил,
Продал вокал – искал вокзал.
А я в мечтах остался рад,
Что не зашёл на твой парад.
Нет, не украденное счастье,
Его частичка только здесь.
Но прогрессирует болезнь...
И тлею я средь прочих тлений,
Успевших более, чем я.
Меня поднять уже не в силах
Моя горящая звезда.
Исход один от многих рвений –
Бестактной мысли холода.
Я разный, мне бывает больно
Себя и в шутку и всерьёз срастить,
Сложив по вере. Ложно
То многое, во что я врос.
Поймёшь ли ты, дитя забвений,
Поющее под шум дождя
Мой смелый клик – хвалу мучений,
Удар безумства – пик сомнений,
Предательство былых учений,
Порог чрез нечто в никуда.
Я так устал. Мой ангел прений
Меня спасает иногда.
Традиция – канон движений – 
Безудержно спешит. Куда?
На алтаре итог ветвлений.
Всё остальное – ерунда.
Пришедших масса откровений
Мне вся знакома: был здесь я,
Учёл, коль не был. Что мне пений
Звук множества в разрез терпений?
И никуда я им мелодий не составлю
Для постоянства без следа.
И чем веками королевство
Являлось местом совершенства,
В котором при разборе действа
Не доходило до суда?


1.9.

Войти в тебя иль не войти?
Идти с тобой иль не идти?
И сколько нам  с тобой пути,
Желающим всегда цвести.
(Но каждый в волнах своих снов.
Забудешь, что же есть любовь.)
Но разным цветом в разный день
Разлуки разделяет тень
Крадущаяся. Боль какая! –
Почти ничто, но удалая.
Я буду выше. Где же ты?
Бросай завявшие цветы!
Скорей узнай, что это ты –
Цвета несбывшейся мечты.
А я, воюющий огонь,
Свечу тебе. Меня лишь тронь,
И я уж здесь. Не плачь в ладонь.
Среди господствия сует
Ты – троль убогий, я – богач.
Ты – безрассудство, я – палач.
Но я сгораю. Вот беда.
С тобой остаться – вес следа
Меня пресытит, вниз утянет
И новые витки добавит,
Чтоб дальше в гору мне идти.
Лет, этак, -надцать лишь осталось.


1.10.

Меня узнаешь ты в толпе.
Быть может молча в быль умчишься.
А после долго в тишине
Без слёз ты тихо прослезишься.
А я останусь позади.
И где-то близко листопады.
Но вспоминать – одна досада:
Я – сновидение от сада,
Который цвёл в твоей весне.
Но сад остался близок мне.
Тебе – рутина.
Листопады – твоя достойная отрада.
Ты, забывая про награды,
Не ищешь в имени своём
Того, к чему вёл  летний сон.
Но сон тебя не смог польстить:
Куда тебе со мной проплыть?...

               
                1.11.

Я, путь скитания нашедший,
Подальше от греха ушедший,
Скорблю за весь заблудший люд
И бьюсь над тем, как снизить блуд
Любителей фальшивых блюд.
Подняться я уже не в силах.
За них меня везде носило.
Болезнь вконец пришла – скосила.
И совершенство форм утех –
Лишь праздный и пустой успех.
И многолетний поиск – блеф.
К чему тогда в рутине спех,
Царящей над безумством всех.
Продолжим странствие сквозь снег,
И, устали опять не зная,
Я новую тетрадь листаю.
Быть может что-то утаю,
Но побеждаю. И в строю
Опять уверенно стою.
Неподконтрольная стихия
Сведёт на нет дела лихие.
И ты проснёшься лишь тогда,
Когда поймёшь, что в никуда
Вела спешащая дорога.
И всё пустое…
Мыслей много и, если вдуматься, опять
Начнём сначала. Что терять?
Терпение! И в путь искать
Другие с радугой страницы,
В которых развернутся лица
Исконных с измальства затей,
В которых сын ты всех путей,
Ведучих к существу идей.


                1.12.

Растаял прошлогодний снег
И нет следа и ветра нет,
Что пыль принёс в разгаре дня,
Не давшую любить меня,
Закрывшую блик-свет огня,
Пургу-старуху породивший.

А я сметал степенно пыль
И обращал сознанье в быль.
Сумей  и ты постичь меня
В господстве царствия огня,
Везде спешащего любить,
Уютно средь просторов жить.

Пришедшая к теплу огня,
Сними вуаль сперва с меня.
**************************
Недосягаемость… Душа
Рвалась и ждала голыша,
Чтоб чаще легче плыть вперёд,
Чтоб видеть в красках небосвод
И мир, наощупь сон познать,
В плоти слагая знаний рать,
Но гребля была не под стать.
Как знать? Быть может свысока
Тобою двигает рука
И мощь-стена – поток-река
Держать не в силах игрока.
Так есть теперь и есть пока.
И ты, слагая капли сил,
Свой дух в движенье воплотил,
Собрал пол-мира в томный взгляд:
Решил бездонное объять.

Имел отвагу – тешил младость.
Терпел нужду – имел усталость.
Когда б хмельное любопытство
Мой сон развеяло слегка,
Я б трон украсил знатока
И сам сгорел.
Дрожит усталая рука
И близится немой палач.
Он обращает день твой в плач.
А после волшебство удач закончится.

Ты скажи и я смогу.
Ну а нет, так я растаю.
Без сомнения взлетаю
И смотрю как ты мельчаешь…

                1.13.

Лишь сменит он своё обличье,
Имея миллионы лиц,
В тревоге, забытье, приличье,
И ты опять к нему бежишь.
И сам я превратился в зверя.
Теперь мне зверя не унять.
Себя забыть – его принять
И роли заново менять.
Теперь ступить боюсь на землю,
Пока я помню цвет слогов,
Пока в игре он главный гений,
Хоть не видать, кто правит сценой.
Он спрятался, но с нами дышит.
Посредством наших слов и дум
Он говорит, кричит и слышит,
Что мы не милуем его.
И видно вследствие того
Мы забываем про порок,
Когда в минуты сна поток
Желаний долгих ожиданий
К нам тихо, но светло и звучно
Прорвётся в душу,
Чтоб росток скорей взрастить,
Не зная почвы
И вот тогда терпению мал будет срок.
И больно ждать, бороться, верить
И я боюсь себя доверить
И что-то там ещё проверить.
А он не спит, на тонкий лёд
В минуты ревности зовёт
Обдаться холодом в мгновенье,
Гасить все радостные рвенья
И забываться без стесненья,
Лицо теряя и волненье –
Тем разрешая все сомненья…
Он сон мой стережёт умело,
Пометив быль бесцветным мелом.
А я прочту, но промолчу.
Ты спишь, читатель.
Я же гневно не разбужу тебя, а он
Доверится войти в твой сон.
И ты лицо не видишь зверя.
Не мысли, чтоб настала ночь:
Пурга-старуха дочь не пустит
(И той непруха), крадучись
Ворвётся в стаю трёх волчиц
И вручит им главенство ночи.
А ты опять так спать захочешь.
И поглотит старуха-ночь
Твои мечты и все порывы…

                1.14.
Кот с жадностью глотает утро,
Пропихивая злой и чужой бутерброд.
Он свободен. Он спит.
Он вечный дежурный,
Непокорный дозорный,
Строгий странник-охотник –
В своих думах затворник,
Мудрый призрак – цвет ночи,
Хозяин путей и странник охоты
Искомых затей. Нам так непонятны,
Ему одному лишь бывают объятны блужданья путей.
Он стоек и жилы его не ранимы.
Он властно, уверенно и беспардонно идёт шаг за шагом,
Что ветру подобно.
И утром и ночью придёт он с уютом в мой дом,
Приход его вносит поток свежих мыслей о том,
Что я забываю в привычных заботах так часто:
Ують меня слишком быть может затягивал в тень.
Я вспомнил за чаем про день.
За окном я утро увижу по первым прохожим.
Похоже что сон меня больше уже не тревожит.
День входит и вносит волнение былью.
Том, открытый под пылью…
Листай календарь!
Солнце. Выбор картины.
Давленье рутины и плен паутины.
Движение вспять.
Ты в тревоге опять.
День промчался. Разрушен.
Сон твой мирный нарушен.
Бежать – не бежать.
Колебанья причины – страх преграды.
Шаг. Распахнуты двери. Способ, слово, награда.
И комфортно. Так надо. Меня здесь поймут
Кот, покой и уют.
За окном все снуют.
Чьи-то мысли, эмоции, скрежет и фары.
Фонари. Пьяный ветер по стёклам, стучится.
Может что-то случится.
Во сне ль, наяву ль? Но только пойму ль?
Сон и явь разлучатся и с потоком умчатся,
Смешавшись вдали.
На пороге с приветом свет последней зари.
На ладони осталась дорога в пыли…


                1.15.

Он столько вёрст исколесил,
Одежд немало износил,
Себя во множестве ролей
Продал и предал может быть.
А может смог удачно плыть,
Скрывая действа от греха.
И грех к нему бы мог остыть,
Но дальше нужно было плыть
К томленьям строгим и убогим,
Стоящим скупо у дороги. –
Они лишь только звенья-слоги
И ожидания тревоги.
Тоска, с тобой всегда сражусь.
И этим я собой горжусь.
Ты без поводьев погрустишь,
А я – упряжки часовой
Твой мох смахну легко рукой.
И искра! Ты зовёшь меня
Для поддержания огня.
Люби же музыка меня!
Тебя рождал, с тобой пойду.
Пусть даже и в седьмом поту
Я с рифмы этой не сойду.
И я, идущий дале в путь,
Свой след оставлю для тебя.
А ты, не знающий меня,
Спеши искать скорей коня
Для продолжения меня,
Зовущего под цвет огня.
Держа в руках огня дыханье,
И ощущая дня лобзанье,
Не забывайся в созерцаньи
И в света красочном мерцаньи –
Противоядьи увяданья.
Как невозможно прозябанье в тепле огня…
Твои лобзанья быть может завлекут меня…


1.16.

Но мал ты. Осторожным будь,
Чтоб не вошёл в твой облик цвет,
Что купит, обманув тебя.
А ты, дитя чистот огня,
Не спи в наивность царства дня.
Не знаешь ты чеснот орудье.
И ладно. Выбирать ли судей?!
Себя судить быть волен каждый.
Но только час пройдёт однажды
И ты, плывущий средь идей,
Забудешь про число людей,
Про таинства твоих затей,
Про груз, что отягчает путь…
А дале грусть чтоб обмануть –
Тебе не пыль с плеча смахнуть.
Не сможешь ты себя вернуть,
Переродить лишь и уснуть.
Твой  возраст жалкий – вот цена…

Узнаешь их по их плодам.
Я всё тебе за соль отдам.
Но сможешь ты ль в терпеньях жить,
Чтоб голову не закружить.
Обманов тысячи грехов
Убьют в тебе твою любовь.
И раб ты станеш сладких снов –
Иллюзий жалких и престижных,
Оков к тебе так часто ближних.
Сумей подвижно в рифму-такт
Держаться на семи волнах.
Устанеш в точности трудах.
Скорей возлюбишь сладость-грех,
Недолго сладкий для утех.
С тобой отряд за рядом ряд,
Что жаждет более потех.
А ты, просящий с ними в ряд,
Не победишь его отряд,
Что мягко стелет, но не спит.
Его тебе понятный стих
Поманит первою строкой,
А дале затечёт рекой,
Где ты барахтаясь без сил,
Сто вёрст что уж исколесив,
Останешься в черте могил.
Кто будет помнить про тебя,
Уснувшее моё дитя?
Тебе я оставляю след,
Чтоб ты, оторванный от тел,
Имел важнее много дел.
И сказка пусть несёт тебя
В таинства света чудо-дня.
Ты помнил верного коня,
И с ним про сон свой позабыл.
А конь тебе добавит сил,
Умчав из царствия могил.
А я свой долгий чистый труд
Тебе несу в рассвете дня.
И будь спокоен за меня.
Я плен оков своих забыл.
Мне вера прибавляет сил.
И с веры ты себя слепил
Весов на чаше ветру в масть.
Но ветер забывает страсть:
Он далее идёт к местам,
Где неуютно будет нам.
Быть может, если ты – старик,
И старость захватила лик.


1.17.

Чудовище меня съедает,
А я всё не закончу труд…
****************
Я ищу знакомые мне лица,
Что не видел их до завтра,
Распознать что хватит сил,
Те, что в будущем близком
Мне часто встречались.
Это видел я где-то,
Но сам и не знаю,
Что знакомо актёру, учившему роль.
Когда спал я, он задал двузначный пароль…
Почему живые уже умерли, но средь нас балуют?
И мне скучно, что стал я свидетель тех знаний теперь.
Но пространство волнуя пульсацией крови,
И мыслей борьбой я гоню всё желанье, чтоб больше узнать.
Мне груз чужой не нужен:
Я чистыми пространствами во множестве загружен.
Я побывал там в будущем,
Увидел: тебя нет.
Зачем тогда твой сон сейчас мне нужен.
А если запах твой чужой,
Лазутчик ты и этот день не мой.


                1.18.

Я верю в светлое начало
И флагман мой не ляжет в дрейф.
Всегда в пути он движет споро.
Но бой не кончится так скоро:
Не спит опасный властелин,
Коль знаю я про мой запал,
Просторы, горы и глубины –
Всё, где искусно я играл,
Наполнит зверь своей игрой.
И мне что дальше – больше в сети.
Я знаю, кормчий мой – герой.
Но где ж он и в каком причале?
Какую посещает верфь?
Быть может лишь взглянуть за дверь?
Чуть слышен тихий стук в окно.
Быть может кажется. Кино.
Меняются большие роли.
И я устал владеть игрой.
Уйдёт на новое начало.
Чтоб мой корабль в рассвете дня,
Ведомый новою волной,
Мне свежий вдох в ходу вливая,
Принёс в день чудо для меня.