Волшебник из Умрудного города

Дети играли в свою странную игру: подбегали к основанию высокой заводской трубы, которая стояла среди руин, заросших полынью, забирались в полуразрушенную топку, и, подхваченные сильным потоком воздуха, взлетали вверх. Труба выстреливала их с сухим  хлопком, похожим на звук откупориваемой бутылки, и дети планировали вниз, кто как мог. Некоторые кружились, как семена клёна, другие носились по ветру как тополиный пух, но в конце концов, влекомые ослабленной силой тяготения, падали со смехом на землю. Коснувшись земли, они вновь бежали к трубе, и игра начиналась заново.

Какой-то мальчик упал рядом с Улей, потёр содранный локоть, сорвал подорожник, помял его и приложил к ранке. Глаза его при этом ни на секунду не упускали Ульяну из виду:

- Привет, а ты откуда? Новенькая у нас?

- Честно сказать, я не знаю откуда я, потому что даже не знаю, где я, - Уля покрепче сжала свою куколку с соломенными  волосами, и посмотрела на остатки посадочной капсулы. Под одним из бортов торчали чьи-то ноги. Девочка посмотрели на свои – её удобные кеды куда-то подевались, поэтому она сняла с торчавших ног золотистые кроссовки, и надела себе. – А тебя как зовут?

- Нас зовут летуны. Мы здесь живём… Хорошо, что ты её раздавила – вредная она была. Играть нам не давала.

- Слушай, а ты не знаешь, как бы мне вернуться к своей маме?

- Нет, конечно, ведь ты даже не сказала, откуда ты! Но тебе обязательно поможет волшебник из Умрудного города!

- Изумрудного?! Там что, всё зелёное, как в сказке?

- Там как в сказке – кому всё зелёное, а кому – голубое… Ты иди по этой вот асфальтовой дороге, и найдёшь его.

- А ты?

- А нам играть надо. Пока!

Ульяна поторопилась по дороге, махнув на прощание мальчишке; тот ни разу не обернулся.

- Ну вот, опять мы с тобой одни-одинёшеньки, - обратилась Уля к кукле. – Ты, главное, не бойся, и мы вернёмся к маме.

- Я люблю тебя, мамочка! – кукла приоткрыла свой левый глаз, и тут же его захлопнула.

- Вот придём к волшебнику, попрошу у него новый чип для твоей головы. А то всё одно, да потому!..

За разговором Уля не заметила, как наступили сумерки, и она подошла к большому оврагу.

- Что же теперь делать? – она поинтересовалась вслух у себя самой.

С другой стороны ей послышался голос – низкий, рокочущий:

- Не бойся, прыгай сюда. Главное, разбегись посильнее.

- А Вы кто?

- Я? Лев… Не бойся, я тебя поймаю.

- Этого-то я, как раз, и боюсь!

Делать нечего, Уля разбежалась, и прыгнула. «Расшибусь! Или поймает меня этот лев, и съест!» Но что-то в голосе Льва ей показалось заслуживающим доверия, а слабая сила тяготения позволила ей на излёте уже зацепиться за край оврага. Земля стала осыпаться, и в этот-то момент её бережно схватили большие мягкие лапы Льва. Она почувствовала, как Лев аккуратно обхватил её шею зубами, и нежно, как котёнка, перенёс на безопасное расстояние от обрыва.

- Ты в Город идёшь? – Лев зевнул, и посмотрел на Улю.

- Да, а как Вы догадались?

- Я просто спросил. Я тоже туда иду, задержался вот, и как раз твой голос услышал. Решил помочь, а то как же ты доберешься к Волшебнику?

- А до него далеко?

- Осталось только маковое поле, - Лев поёжился при этих словах, - а там уже и ворота.

- Ну, так пойдём!

-Утром, девочка, утром! – глаза Льва блеснули зелёным, он свернулся тёплым калачиком вокруг Ули, и засопел-замурлакал в глубоком сне.


Лев приоткрыл глаз, и то, что он увидел, заставило его подпрыгнуть от страха. Грива его взъерошилась, спина изогнулась, лапой с выпрастанными когтями он отгородился от страшного видения.

- Ты чего испугался? – сонно потирая глаза Уля встала, поправила платье, и пригладила волосы.

- Да так. Ничего, - Лев потянулся, будто ничего не произошло, но недобро сверкнул глазом в сторону куклы с растрёпанными соломенными волосами.

Ульяна внимательно рассмотрела своего нового знакомца:

- Какой-то ты… дохленький.

- Ну, не стоит обзываться. Всё-таки я тебя вчера, можно сказать, спас.


Маковое поле прошли без особых трудностей, хотя Лев и засыпал на ходу. Тогда Уля подносила к его носу куклу, и сон сразу как рукой снимало. Её веселило, что эта громадина так боится куклы без глаза и с неопрятной причёской. Наконец, они подошли к колоннам, которые весьма условно отделяли дорогу от огромной городской площади, расчерченной шахматными квадратами. Однако пройти между колонн оказалось так же невозможно, как если бы перед ними были чугунные ворота. У одной из колонн стоял Стражник.

- Вы куда?

- К Волшебнику, - Уля потёрла ушибленный о пустоту лоб.

- Да? Ну, это можно. А вообще-то, тебе туда ещё рано. Но к Волшебнику можно. Только наденьте вот это, - Стражник протянул им марлевые повязки. – Без них нельзя.

Все, и даже кукла, надели маски и прошли через ворота.

- А как мы найдём Волшебника?

- Да вы мимо него точно не пройдёте – главное, идите прямо, - Стражник махнул рукой, указывая им направление, - И ничего не бойтесь!!!


Пройдя сотню шагов по площади, путники заметили трон, на котором сияло солнце. Приближаться было жарко, но они всё же подошли, сколько могли, и девочка закричала:

- Волшебник, дорогой, я знаю, что это ты! Я хочу к маме, а это мой друг Лев, который меня проводил до твоего города. Пожалуйста, где моя мама?

Голос, хоть и не прямо от солнца, а откуда-то сбоку, ответил ей:

- Уля, не волнуйся! Мама сейчас придёт!

На какое-то мгновение девочке показалось, что вместо яркого солнца она увидела лицо мужчины в небольшой шапочке.


- Мама, а где Лев? – девочка была ещё очень слаба, и задав свой вопрос, сразу же провалилась в сон.

Мама Ульяны не могла поверить чуду, и все плакала, уцепившись за руку дочери. Другой рукой девочка крепко вцепилась в куклу, лицо которой было сильно изуродовано от удара и огня: глаз выбит, синтетические волосы спутаны и местами спеклись. Мама поднимала глаза на доктора, и снова, и снова лепетала:

-Спасибо вам! Спасибо!

Доктор устало снял колпак, потёр красные от бессонницы глаза, и сказал:

- То, что девочка вышла из комы – столько же Ваша заслуга, сколько и моя. Всё в руках Божьих, а мы только поддерживали её жизнедеятельность, да надеялись на лучшее. Кто знает, через что ей пришлось пройти…  Ну, будет, будет! Самое тяжёлое позади, теперь уж не нужно… - он не договорил; похлопал по руке девочки, кивнул её матери, и вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь палаты.