Здравствуй Майкл!!

Здравствуй   Майкл!!

      Я  не  предполагал,   что  ты  с  Урала,   и   имя  твоё   Михаил.   Больше  всего  я  склонен  был   думать,   что  ты  американец   и   имя  твоё   Максим   или   Марик,   с  этим  именем   репатриировался   в  Америку,   и  там  изменил  своё  имя   на   модное   американское   имя. 
        В  Америке   у  меня  живёт   пять   двоюродных   сестёр  от  моих  тёток   по  отцу  (правда,  своё  коренное   фамилию  они  уже  потеряли),   и  ещё   какие-то  мои   дальние   родственники,  живут  в  Америке,  так   что  Бог  её  знает,   авось,   человек  с  такой   фамилией,   может  оказаться  моим  родственником,  и  поможет   углубить  мои   корни.
      Твой  родной  город   Троицк   Челябинской   области  мне   знаком,   один  раз  я  побывал   в  нём.  В  1955   года   я  служил   в  школе  сержантов  под   Магнитогорском,   а  летом  нас  перевели   в  летние  лагеря  под   Троицк.   Расстояние   от  лагерей   до  Троицка   я  не  помню,   во  всяком   случае,  было  не  близко.   Нас   подняли   на  час  раньше   обычного   времени,   дали  позавтракать,   построили  в  колонну   по  четыре  (нас  курсантов  было  около  200  человек),   и  шагом   марш.   Впереди  колонны   были  поставлены   выносливые  ребята,  которые   задавали  темп   ходьбы.    Помню,  что  мы  едва   поспевали,  а  иногда  приходилось  догонять  бегом,  под  команды   сержантов.  В  таком   темпе   двигались   более   пяти  часов,   каждый  час   перекур   минут  десять.
      В  Троицке   мы  посетили   какой-то   местный   музей,   нас  покормили  из  полевой  кухни,   и  в  обратный  путь.     Вернулись  в  расположение   лагеря,  когда  уже  начинались   сумерки,  Мы  до  того  были   уставшие   переходом,   что  многие   не  пошли  на  ужин.   Я  помню   не  пошёл  на  ужин,   свалился  на  свой  соломенный   тюфяк,  и  не  хотелось  шевелиться.   Уже  начал    было   засыпать,   как  раздалась   команда: 
- Выходи  строиться  на  вечернюю  проверку.      
       Вспоминается  ещё   такой   случай:   прилетел   к  нам  в  лагерь   на  самолёте  «кукурузник»    с  проверкой   генерал  со  свитой,  генеральские   брюки  с  лампасами,  фуражка  с   кокардой.     Построили  всю  школу,   мы  маршировали  на  плацу,  этот  день  накормили   улученным    обедом,   вместо   постоянной   керзухи    дали   рисовую  кашу.
Вечером   на  разводе   меня  отправили  в  наряд,    охранять   самолет   который   находился   километрах   в  двух  от  лагеря.   Мое  время  было  с  двух   часов  ночи   до  восьми  часов  утра.     Когда   в   восемь   часов  меня  сменили,  я  бегом  бросился  в  расположение,   чтобы   успеть   позавтракать.   Я  бросил  свой  карабин  на  свой  тюфяк,  и  побежал  в  столовую.
     Когда  я  завтракал, я  услышал  выстрел,   но  не  предал  ему  никакого   значения,   и  только  я  успел  выпить   чай,   как  в  столовую   забежал  перепуганный   мой   сержант   с  криком  на  меня: 
- Ты,  что  наделал   мерзавец,    только   что   было  нападение  на   генерала,   стреляли   из   твоего   карабина.   Все  солдаты  из  вашей   палатки   уже   арестованы.
Как  потом   выяснилось,   когда   сменили,  я   побежал  с  поста  на  завтрак,   я  не   разрядил   карабин,  не  вытащил   четыре  патрона   из   патронника.   Сосед  по   тюфяку,   лёг  после  наряда    отдыхать,  он  отбросил   затвор   моего  карабина,  и  не  видя,  что   подал   патрон   в  ствол,   нажал  курок.   Карабин   лежал  наклонно,  пуля   пробила   угол  моей   подушки,  нашу  палатку,   пробила   соседнюю   палатку,   пролетела  над   головами  командира  роты   и   генерала,   которые   сидели   и  закусывали.
     Меня  арестовали,   посадили  на  гауптвахту.    Я  сидел  и  раздумывал,   как  мне  вести  себя,  валить  все  на  соседа,  если  кто  и  хотел  совершить  нападение,   то  только   не  я.    Но  и  я   совершил   нарушение   по   уставу.   Валить   всё  на  кого-то,  это  не   по  мужски,  всё  равно  мне  не  избежать   наказания.    Когда  меня   повели   к  командиру   роты   он  спросил  меня:
- Рассказывай,   как  так  у  вас  получилось   организованное   нападение.
- Никакого  организованного  нападения   не   было,   во  всём  виноват   только  я   один,   и  готов  понести   любое   наказание.   А   Белов  не   виноват,   он  хотел  проверить,  не   забыл  ли   я   вытащить   патроны  из  патронника.  Но  карабин  лежал  так,   что  ему   не  видны  были  патроны,  вот  и  получилось  это  недоразумение.   Хорошо,   что  никто  не  пострадал.
- Ну,   что  мне  с  тобой   делать?
- Наказывайте.
- Ладно,  иди   в  расположение,   и  чтобы  больше  такого   с  тобой  не  случалось.
 Как  потом  мне  рассказали,  командиру   роты  понравилась   моя  способность   брать  на  себя  вину,  и  ему   было  не  выгодно   ухудшать  показатели  в  роте.
       Ещё  был  случай,   в  лагере  существовала   полоса  препятствий,  где  сержанты   перевоспитывали  нерадивых   солдат,   в  том  числе  и  меня.   Однажды   сержант  из   соседней  роты   на  наших  глазах  перевоспитывал   солдата   из  братских  республик,   то  ли   Казаха,  то  ли  узбека.    Этот  солдат,   уже  раз   десять   пробежал   полосу  препятствий,  прополз  пластунским способом  всю  дистанцию   в  полном   боевом  комплекте   с  противогазом.   И   сержант   снова   приказал   штурмовать   полосу.   Солдат  не  выдержал,   сбросил  карабин,  и  забросил т его  в  кусты,   снял  противогаз   и  сумку,   забросил  в  противоположную  сторону,   и  побежал  в   лес.   Сержант   кричал   ему:
- Шаяхметов   вернись.   Шаяхметов  вернись.
Но   Шаяхметов   скрылся  в  лесу.   Сержанту   только  оставалось   пойти  доложить   начальству.    Часа  через  полтора   школу  подняли  по   тревоге,   с  карабинами   без   патронов,   построили  в   цепь  с  интервалом   2 – 3  метра,   и  направили   ловить   дезертира.     Мы  прилично  углубились   в   лес,    кричали   Шаяхметов,  Шаяхметов   и  уже  думали,   что   Шаяхметов   ушёл  далеко.   Сделали   привал,    старшина  сказал,   что  давайте   заглубимся  в  лес   ещё  немного,   и  нужно  будет,  вернутся,   так  как  иначе   нас  в  лесу  может   застать  ночь,  и  можем  растеряться.   
   Я   шёл  один,   где-то  рядом   шли   мои   напарники,   и  я  случайно   увидел,  что  за  мной   из   кустов  наблюдают   глаза.  Я  остановился  и  стал  приглядываться,   из-за   зелёной  листвы  проглядывалась   солдатское   обмундирование.   
- Шаяхметов   выходи, - сказал  я, - всё  равно   тебе  деваться   некуда.
Меня  услышали   соседние  солдаты   и  стали  ко  мне  подтягиваться.   Подошёл   старшина  и  приказал:
- Шаяхмедов,   выходи.
- Нэ  пайду.
- Выходи   похорошему.
- Рядовой  Васильев,  и  рядовой  Жучкин  (два  здоровых   деревенских  парня),   вытащить   Шаяхметова.
Шаяхметов   сам  вышел  с  палкой   метра   два,   стал   крутить   над  собой  и  кричать:
- Нэ   патхады.   Нэ  патхады.   
Тогда  Жучкин  сломал   деревце,   очистил  от  листьев,   и   двинулся   на   Шаяхметова,    не  давая  ему  возможности   крутить   палкой.   Васильев   изловчился,   схватил  Шаяхметова   сзади,   и  они  вдвоём    скрутили   его.   Связали   ремнём   ноги   и  назад    руки.     Шаяхметов   весь   красный,  лежал  на  земле  и  извивался,  как  уж.  Старшина  приказал   тащить   Шаяхметова на  руках  в  расположение,   а   он   связанный   дергался  и   кидался,   создавая   неудобства.   На  полпути  он  сам  попросил,   чтобы    его   развязали,   и  он  сам   пойдёт.
   После  этого   инцидента,   сержанты   прекратили   перевоспитывать   нерадивых   на  полосе   препятствия.   А  сержанта  с   Украины,  из-за  которого  произошёл  инцидент,  перевели  в  другую   часть.
Вот   такие   воспоминания   у  меня,   Майкл,   связанные  с  Троицком.