Цветок

                БЕЛЫЙ-БЕЛЫЙ  ВЕСЕННИЙ  ЦВЕТОК -  И  ОЧЕНЬ  ГРУСТНЫЙ...
                НЕ  ЗНАЮ  ПОЧЕМУ...    МОЖЕТ  ЭТО  НАСТРОЕНИЕ  ?


                " ВЕСЕННИЙ  ЛЕНИНГРАД "



                Впервые  я  увидела  этот  город,  когда  мне  было   семь лет.  Я  окончил  первый  класс и  мама повезла  меня  в  Ленинград,  чтобы  я  увидала  город  её юности.  Мы  приехали  ранним  утром, - туманным  тихим  утром. За  окном  мелькали тёмные громады  закопчённых производственных  корпусов,  низкие  мрачные  складские бараки,  железнодорожные  постройки  и  мастерские.  Всё  вокруг было тускло и  как-то туманно...

                А  потом  поезд  медленно  въехал  под  свод  вокзальной  крыши.
                -  Вот  мы  и  в  Ленинграде...- тихо сказала  мама.
                А  по  вагонному  радио  по  всему  поезда  загремела  музыка,  а потом  чёткий  громкий  голос  отчеканил: "Уважаемые  пассажиры,  вы  прибываете  в   город-герой Ленинград..."

                Быстро  собрав  свои  вещи, мы  направились  к  выходу  из  вагона.
                И  вот  мы  уже  под  прозрачными  сводами, повисшими  над  вагонами
нашего  поезда.  И  опять  нас  встречает  громкое  приветствие: "...Вы  прибыли  в  город-герой Ленинград..."

                И  этот  голос,  как  эхо  в  пустой  бочке,  раскатывался  под  высокими  вокзальными  сводами... Преследуемые  этими  оглушающими  звуками  мы  поспешили  поскорее  уйти  от  этого  шума.  Быстро  пробираясь  сквозь  вокзальную  суету, мы  вышли  на  привокзальную  площадь.

                Было  утро.  Очень  раннее  утро. Слишком  раннее...Город  ещё  спал, окутанный  лёгким  сырым  туманом.  Был  июнь  месяц.  Самое  начало  месяца.  И  в  городе вовсю  цвела  весна,  хотя  уже  было лето...  Мы  стояли  на  площади  и  не  знали, что  нам  делать.  Час  был  слишком  ранний,  метро  ещё  не  открыли  и  автобусы  не  ходили. Было пять утра...

                Стоять  посреди  площади  и  растерянно  оглядываться  вокруг  было  смешно  и  нелепо.   К  тому  же  очень  зябко.  И  мы  решили  идти  пешком.  Адрес  у мамы  был,  времени  навалом  и  сил  пока  хватало  пройти,  если  не  пол-города,   то  какую-то  его  часть  можно  было  бы  одолеть.  И  неспеша  мы  тронулись в  путь...

                Кое-где  наш  путь  пересекали  дребезжащие  трамваи,  но их  маршруты  были  нам  не  по  пути.   Эти  красные  длинные  вагоны   в  этот  час  были  полупустыми,   но  по  мере  нашего  продвижения   вглубь города,   они  заполнялись  людьми  и  увозили  их  на  рабочие  окраины...  А  нам  нужен  был  почти  центр  города, -  улица  Марата,  что  находилась  рядом  с  музеем  Арктики  и  Антарктики...

                Потом  мы  обнаружили,  что  и  туда,  на  искомую  нами  улицу,  ходили  трамваи.  Но  как  истинные  провинциалы  в  то  утро  мы  топали  пешком  от  вокзала  до  центра.  Неспеша  шли и шли  мы  по  тихому  утреннему  городу  и он  медленно  возникал  перед  нами  из  лёгкого,  почти невесомого,  бело-серого  тумана,  словно  сфинкс  среди  бесконечных  песков.

                Вначале  мы  медленно  шли  по  нешироким  улочкам,  которые  терялись  вдалеке,    и  на  этих  улочках  туман  очень  сильно  сгущался,  так,   что  порой  ничего  вокруг  не  было  видно.   
                Мы  шли,  почти  прижимаясь  к  цоколю  зданий,  а  дойдя  до  очередного  перекрёстка,  некоторое  время  стояли  и  прислушивались  к  звукам,  -  не  едет  ли   трамвай  или машина.  Увидеть  что-либо  было  совершенно  невозможно... Вокруг  нас   был  странный  и  непривычный  мир...
 
                Туман  то  сгущался,   то  расходился   в  стороны,  тая  от  лёгкого  дуновения   утреннего  ветерка,  чтобы  потом  опят  всё  обволакивал  своей  молочной  пеленой... Он  преследовал  нас  за  всё  время  нашего невольного  раннего  путешествия  по городу. 
                Лишь  выйдя  к  центру,   где  свободно   гулял   ветерок, мы,   наконец-то,   стали  различать,   как  из  белого   молочно-мягкого  тумана   стали   выплывать   бело-голубые   и  бирюзовые   громады   высоких  зданий,   украшенные  светлыми,  обнажёнными  статуями  со  слепыми  белыми глазами.  Всё  вокруг  было  похоже  на  сон...  Что-то  нереальное  было  в
этом  утреннем  окружающем  нас  мире ...   

                А  потом  мы  увидели  Неву,  -  с   её   мостами,  словно висящими  в  воздухе,   с   её  ажурными  перилами-решётками   и  с  серыми  гранитными  набережными, -  со  старинными   фонарями  и  каменными  львами  в  цепях ...

                Всё  вокруг,  конечно,   сильно  поразило   бы   моё  детское  воображение,  если  бы  на  всё,  на  чтобы  я  не  смотрела,  не  было бы  окутано  лёгким  туманом,   который  сонно-мягко  смазывал  все  очертания  дворцов,  домов,  площадей  и  парков ...
                И  эта  утренняя  мгла  не  могла  исчезнуть  даже  тогда,  когда  солнечные  лучи,  пробившись  сквозь  тусклое  бесцветное  небо,  тихо  ложились  мягкими  пятнами  на стены  и  окна  зданий.

                Даже  налетающий  с  моря  ветер  не  смог  до  конца  разогнать  эту  уже  почти  растаявшую,  почти  незримую,  но  всё  же  ещё осязаемую  тонкую  пелену,  -  пелену  ленинградского  тумана...

                Так  и  остался  этот   туман   у  меня  в  памяти,   как и  серо-голубой,  выплывающий  из  тумана,  город-призрак,  нереально-сонный  город,  -  город,  который  словно  приснился  мне  в  моём  сновидении. 
                Это  был  город  далёкой  юности  моей  мамы...

                И  он  мне  долго  снился  потом,  -  весь  бело-голубой,  возникающий  из  мутного  тумана.
                И  я  во  сне  - ( или  всё  же  наяву ?) - иду  и  иду  по его бесконечно-длинным  улицам  и  всё  никак  не  могу  выйти  из  туманного плена,  чтобы  найти  улицу  и  дом,   где  меня  с  нетерпением  кто-то  ждёт,  и  где  я  могла  бы  отдохнуть  и  отогреться  от   этой  странной питерской  непогоды  на  берегу  Невы...