За тобой. Часть 1. Главы 7 - 9

7.

Жюил пододвинул мне табурет, но я не присела. Странное чувство всесилия овладевало мной, когда вот так держала меч в огне. Стоило отвлечься, вытащить из пламени, как я слабела, болезненное бессилие поражало тело. Сосредоточилась и все в порядке, могла так простоять ни пить, ни есть часами; не побоюсь даже сказать того, что днями и годами.
Я задумалась над всем тем, что произошло со мной в последнее время. Сопоставляя факты, приходила к паническому выводу: я - там, где находиться не должна. Или самое худшее - сошла с ума, раз вижу нечто ненормальное с моим миром. Вновь та поляна возникала перед моим взором.
" Все правильно! Я подошла помочь и скорее всего меня унесло в прошлое или в будущее? Со временем разберусь, пока отложу вопросы с этим. Значит поляна - это своего рода портал. Хорошо! Очень хорошо! Чтобы попасть назад домой, мне надо вернуться на ту поляну. Правильно! " - обрадовалась такому выводу я.
" Теперь рассмотрим худший вариант: я сбрендила, когда и как не знаю, но крыша поехала. Почему нет моих близких и родных рядом? Или не узнаю их? А лечащий врач? Или медсестра, чтобы делала уколы? Этого нет. Значит отметаю мысль о безумии и считаю, что каким - то образом переместилась во времени. "

От этих размышлений навернулись слезы, стало себя жалко, родителей, что волнуются, не знают где искать. И просто над своей судьбой: незнакомое место, незнакомые люди. Одно дело, кино, лежа на диване, смотреть об эльфах и гномах, трудностях...поставить на перемотку и раз поглядеть хеппи - энд.
" Совсем другое дело - жить среди них, никому не нужная...не нужная..., " - эти мысли привели меня к Туасену. Правда ли была наша встреча или это бредила в болезни?
-- Сколько вопросов и ни одного ответа! - вздохнула я. - А ! Помню этих орков, воздухом оттолкнула. Интересно, а сейчас смогла бы?

Я одной рукой удерживала меч в огне, а другую вытянула, чтобы попытаться оттолкнуть или хотя бы пошевелить табурет. Жюил смотрел на меня, пытаясь понять, что я задумала, даже рыпнулся помочь пододвинуть. Но я расстроено покачала головой:
-- Спасибо. Не надо!
А потом испугала гнома, заорав, что есть мочи:
-- Тв..!!!! Я же поняла, что говорил эльф! Он же не по - русски с нами разговаривал! Ну я и дубинушка! Ой, и доходит до меня!
Бедолага Жюил, наверно, хотел драпануть, потому что одновременно с моим криком, меч внезапно осветился синим пламенем, и стал тлеть синеватым оттенком, а несчастным табуретом так хватило по стене, что разлетелся в щепы.
-- Жюил, прости. Я не хотела тебя испугать. Но я точно того. Не обратить внимания на это! Будто так и должно быть!
Я замолчала, силясь понять происходящее. А помощник опасливо подмел остатки табурета, но никуда не выкинул. Он завороженно смотрел на тлеющий меч, видно такую картину видел впервые.

До меня стало доходить:
-- Неспроста я здесь. Ох, неспроста!
Разумеется, заныло сердце в предчувствии каких - то перемен и огромных проблем. Честно говоря, мне было бы приятнее сидеть на кухне с Базилио и теткой, и пускай бы она разбирала бы моих предков по - материнской линии до седьмого колена.
Жали не было долго. В горе не видно, как движется время, утро ли, а может вечер наступил. Я стояла как прикованная к огню с мечом в руке. Жар огня то обжигал, то холодил меня. От долгого стояния, утомления и разглядывания меча у меня начались - видения.

То черное пламя достающее до небес. Каждый смертный, кто осмеливался увидеть, хоть краем глаза этот столп огня осыпался прахом на землю.
То брачный танец двух драконов, крылья которых заслоняли небо, солнце, звезды и луну. Их пикирование до земли и снова полет. Он ранен, но не смеет допустить, чтобы самка почувствовала его слабость, иначе гордое потомство будет у другого соперника. Капли крови прожигают камни, траву, живое и мертвое, оставляя безобразные кислотные пятна.

-- Лина, - услышала я и очнулась.
-- Долго стою? - спросила.
-- Пятый день, - ответил Жали.
Он указал на наковальню:
-- Клади. Кроме тебя, никто не поднимет его.
Меч уже не тлел, сиял темно - синим цветом. Ржа, вкрапления выгорели, заготовка очистилась и *ждала *, когда начнется ковка.
Кроме Жали появились еще несколько гномов. Они стали полукругом. Самый древний из них, попросил благословения у Подгорного короля и взялся за молот, остальные в том числе Жали и Жюил за странные молоточки. Напевая, начали вначале несильно постукивать, чередуясь то один, то другой. Поначалу я ничего не замечала, а потом стало доходить, что * куют * меч не орудия труда, а слова, которые гномы бормотали, напевали, почти не глядя на предмет ковки. Меч гнулся от слов, а не от ударов.

Шестым чувством почувствовала, что меч надо перевернуть, и работа продолжилась. Сколько часов шла ковка, не могу сказать. Трое гномов упали уставшие, измотанные, и тогда вышли на замену им трое других. Работа не застопорилась ни на миг. Ошибок в речитативе не было.
Наконец самый старый гном замер, затихли другие. А я подняла вверх меч как факел. Он сиял рунами, надписями. Вязь букв переплеталась с картинами неведомых боев. Если приглядеться можно было увидеть движение рисунков, будто те жили своей особенной жизнью.
-- Рукоятку может сделать только один мастер, - тихо проговорил старший.
-- Кто? - повернулась к нему я.
-- Туасен - король Эльфов и Народцев. Но он при смерти. Его душа перешла грань, начинает покидать тело. Земное больше его не интересует.
-- Тогда ведите меня к нему, - сказал я и поразилась тому, что сказала.
" За меня начинают думать и повелевать? "
-- Тебе путь давно открыт, - Жали даже поклонился.
Мне хотелось рассмеяться, потому что резкие перемены в общении смешат, наводят на размышления. Была одна, мне хмыкали в лицо. Стала придатком меча - кланяются в ноги. Тем не менее я тоже довольно церемонно раскланялась с каждым мастером, познакомилась.
Старшего звали - Жооли.
-- Сали.
-- Незам.
-- Дран.
-- Хор.
Все они были представители разных родов - ветвей гномов. Я отложила меч. Тот потускнел, будто загрустил без меня.
Кое - как привела себя в порядок. У нас бы накрасилась, накрахмалилась, надухарилась бы духами подороже - к королю же все - таки иду. А тут умылась и все, как была облезлая после болезни, с синяками под глазами, так и отправилась в дымном, строгом, монашеском платье. Меня вызвался сопровождать Жали. Честно сказать, я с облегчением вздохнула, встретив порыв, чтобы не идти одной.
Тот переоделся из рабочей одежды в несколько праздничную, с рассшитым воротом. Тем временем я  клюнула сухую лепешку и была готова к аудиенции с королем. Сердце замирало в предчувствии встречи. За всеми этими событиями, забыла, что Туасен стал более ближе кто - бы то ни был в этом мире, но мое сердце не забыло, радостно стуча и выбивая любовную мелодию счастья.

Подошли к воротам,и теперь я не почувствовала сопротивление при входе.


8.

На нас почти не обращали внимания. Несколько лучников, тех, что участвовали в нашем походе, раскланялись со мной, чем придали мне весомости в собственных глазах.
Город выглядел даже лучше, чем видела в бреду. Резные колонны, арки чередовались с огромными деревьями, под сенью которых можно было расположиться на скамейке, а где и прямо на земле, благо трава - мурава изумрудно покрывала пышным ковром. Где били фонтаны, а где ручьи проложили свои пути не сдерживаемые каменными берегами. Над ними искрились, переливались радуги, радуя глаз и приводя путника в восхищение. Яркое солнце отражалось в воде, витражах, в невысохшей росе, хотя день клонился к послеобеденному отдыху. Свежий, легкий ветерок играл со стайкой бабочек, те игриво порхали, но сбиваемые порывами, присаживались на цветки, недоуменно поглядывая сетчатыми глазами.
Если Рай и был, то он в данную минуту, в данное время был здесь.

Мы с Жали поднялись на второй этаж. Я так и не поняла из чего была сделана лестница: не мрамор, не дерево. Но вот ощущение, что шла бы с враждебными намерениями - погрузилась бы по колено в них и не смогла бы сдвинуться с места.
В небольшом коридорчике стояли лучники, в самой спальне, где лежал Туасен, стояло трое эльфов - лекарей. К ним и подошел Жали. О чем - то спросил, те покачали головами. А я с удивлением стала разглядывать спящего Туасена.
Поразила сильная худоба, руки - плети лежали на расшитом одеяле. Большой нос заострился, стал походить на клюв. Черные волосы растрепаны. Пот - на смуглом лбу. Капельки.
Я подошла, присела на кровать. Краем глаза заметила как дернулись эльфы, как гном загородил им дорогу, жарко что - то объясняя. Я коснулась лба губами. Простой поцелуй. Нездоровый жар. Миг. Мое сознание стало падать в черное жерло вулкана. Рядом, мимо меня пролетали сгустки пламени. Я с ужасом взирала, боясь коснуться их.
Потом заметила, что и они не стремились встретиться со мной, облетали, немного расслабилась.

Продолжала лететь вникуда, а может центр Земли?
-- Нет! Это неправда, это подсознание, - пыталась убедить себя.
Внезапно услышала пронзительный женский смех. Кто - то сошла с ума и смеялась, смеялась, смеялась, буквально изводя мой разум. Я открыла рот, чтобы уравновесить давление, не получить контузию от высокого звука смеха. По лицу что - то стекало. Дотронулась до носа. Кровь.
-- Туасен! - попыталась крикнуть, но вышло тихо.
Воронка вобрала в себя имя и стала эхом перекрикивать, переиначивать имя:
-- А сен? А сен! Сен!
-- Хи, хи, хи, хи, хи, хи, хи..
Тогда я попыталсь мысленно позвать короля. С пятой попытки услышала ментальный отклик. Как рябь - по воде, волна - по воздуху. Оказалась на широкой дороге, которая обрывалась. Кругом чернота, всепоглащающая, стирающая все грани. Еле светился отрезок пути. На одной стороне - я, на другой - готовый шагнуть в ничто Туасен.
Женский смех мешал сосредоточиться, найти слова, чтобы остановить, позвать за собой.
-- Но он - то сумел найти для тебя, - возникли эти слова.

Я опустилась на одно колено, склонила голову, шепча:
-- Мой король.
Он молчал. Его, когда - то царственный плащ превратился в лохмотья, придавая зловещий вид крыльев, нервно терпещущих на ветру.


9.

-- Мой король, - повторила я, - когда - то вы не отпустили меня, позвали за собой. Вы нарушаете данное вами обещание.
Он продолжал молчать.
-- В таком случае я последую за вами, - спокойно продолжила.
-- Это твое решение, - его прежде ласковый до дрожи, нежно - музыкальный голос стал скрипуче - противным.
Я кивнула, хотя он не смотрел на меня.
-- Ты не от мира сего, - сказал Туасен, глядя в черноту, - ты хочешь возвратиться домой, что тебе до бед и радостей здешних обитателей.
Это была правда и мне что - то возразить было нечего.
-- Так зачем останавливаешь меня? Иди своей дорогой.
-- Вы забываете, Туасен, что вы - король...У вас есть подданные, которые нуждаются в вас.
-- Не вижу!
-- Хи, хи, хи, хи, хи, хи, хи..., - смех изводил, путал, уводил в сторону.
Хотелось накричать на тупого короля, на идиота с комплексами..." Тихо, вот это не мои эмоции и мысли ", - успокаивала себя.

-- Поглядите, мой король, - я указала на светлые пятна, что стали проступать в черноте, - это те, кто верен вам, любит вас, последует за вами.
-- Но черного больше, - равнодушно заметил Туасен.
-- А может черное и нужно, чтобы лучше разглядеть светлое, - прошептала я.
Туасен сделал шаг к черноте. Ничто не удерживало его. Мои доводы были слабы. Тогда не обращаясь ни к нему, ни к кому бы то ни было, просто стала говорить:
-- Его здесь не знают. Но в такой ситуации Он был. Надо было решать, наказать или помиловать. Стереть с лица земли весь город с людьми или ради нескольких праведных душ спасти всех. Может здесь и иначе, другой перевес сил, другие права, мораль...но снова несколько душ. Им нужна поддержка, лидер, правитель, чтобы не растворились, не исчезли навсегда.
Туасен молчал, но я далеким чувством, отвлекаемым безумным смехом, поняла: " да ", заинтересовала, остановила.

Он повернулся ко мне: черные провалы вместо глаз. Белое лицо, как гротескная маска.
-- Мой отец был дей. Раса изгнанников, насильников, наемных убийц. Захваченная в плен эльфийка, какого - то знатного рода, стала моей матерью. Воспитание и приют дали народцы. Отщепенец, изгой. Через несколько лет меня находят и вручают трон, царство подданых. Кто я для них? Что они значат для меня?
Теперь я молчала, давая возможность выговориться, но Туасен отвернулся.
-- Тогда прыгайте, - пожала плечами, - в вас, можно сказать, три крови народа. Но видно больше намешано дей, безответственности. Не уравновешивает кровь разумных эльфов, ни воспитание трудяг гномов - народцев.
-- Да! - вдруг страшно закричал он. - Я - дей! И все в этом презренном мире принадлежит мне.
Я встала, демонстративно отряхнула колено:
-- Не -а, вы все равно хотите шарахнуться в небытие, поэтому вам кроме геены огненной ничего не принадлежит.
Мой презрительный тон подействовал холодным душем. Туасен пришел в себя и стал с изумлением оглядываться:
-- Давно мы здесь?
Мысленно возликовала, но спокойно ответила:
-- Порядочно, чтобы начать хотеть поесть и отдохнуть. Если вы лежите пластом, то я уже шестые сутки на ногах, с мечом в руках.
-- С мечом? - шаг от пропасти, но я продолжаю скрывать радость, рассматриваю свои ногти.
-- Ты говоришь с мечом Эльведо, свет Эльнира? - Туасен оживился.
-- Кажется, Жали называл именно так, - подтвердила я.
-- Замечательно. Старые пророчества сбываются, - удовлетворенно произнес король.
Я сначала не поняла, что изменилось. Тишина! Точно! Этот дикий, безудержный смех стих.
-- Мой король, поможет воссоздать надежду мира? - Я снова была коленопреклоненной.
-- Да. Это важно для всех, - прошептал он.
Очнулась.

Я сидела в ногах Туасена. Вид у меня был задремавшей сиделки. Король лежал, смотрел на меня и улыбался. Сзади - восторженные возгласы радости лекарей - эльфов, одобрительное покряхтывание Жали.
-- Туасен, мы рады вашему возвращению, - торжественно заявил старший из лекарей.
Тут же засуетились с едой, настоями, неотложными разговорами. Меня оттеснили, да и я сама стала пятиться к выходу, чувствуя себя неловко и не нужной.
-- Спасибо тебе, Лина.
Я обернулась:
-- Не за что.
Когда научилась телепатически разговаривать? Или это умение было сокрыто во мне и теперь под давлением обстоятельств пробудились? Я зашагала к дому Жали. Сам гном нагнал меня у дверей:
-- Туасен отлежится и придет рукоять делать.
-- Понятно, - кивнула я и почувствовала такую усталость, что еле дотащилась до своей лежанки и рухнула в шкуры.