Клинок с тремя гранями. Глава пятая

      
Тёмные Демиурги – легендарные творцы нашего мира, восставшие против своего создателя – Авонавилоны. Считается, что Авонавилона победил своих врагов, связал их заклятьями и бросил в подземные тюрьмы Стужи, где они будут страдать до тех пор, пока не настанет  эра мира и добра.
Такая теория, как легко заметить, является чисто религиозной пищей для обывателей. От-ношения тех, кого называют Тёмные Демиурги и Авонавилона – гораздо загадочнее и непонятнее. Следует отметить, что мы ничего не знаем об этих существах. Мы даже не знаем - существуют ли они. Ведь наша вера в Тёмных Демиургов основывается на существовании в Эноэне чудовищ. Страшных, могучих, сильных и смелых монстрах, что имеют разный вид. Великаны, демоны, эпидемии, драконы... Мы привыкли судить об окружающем мире по себе. Именно поэтому мы верим, что и они думают – как люди. А есть ли на свете общество разумных существ, что может прожить без лидера? И мы, следуя старой, вжившейся в нашу плоть и кровь, привычке, придумали ХОЗЯЕВ этих народов. Могучих, сильных и непобедимых демонов, что спят в разных углах нашего мира, готовясь проливать кровь. А поскольку народы эти творят Зло, то мы сделали этих гипотетических монстров – ХОЗЯЕВА-МИ ЗЛА.
Слово «демиург» пришло к нам издалека, из допотопных времён. Так называли искусных магов Жизни. Когда люди возлюбили Смерть сильнее Жизни, то они предали само это слово – проклятью, и наградили им неведомых нам чудовищ, что, спасаясь от Великого Потопа, спрятались в разных уголках Эноэна. Эти создания были прокляты за то, что спасали свою жизнь! Спасали, своими усилиями, а не соизволением Авонавилоны, что позволил выжить только тем, кто, по его мнению, этого заслуживал.
Так существует ли, на самом деле, Зло? Или просто мы, стремясь к рабству души и разума, придумали этот термин?».

                Сакс Длинный (Огненный Еретик).
                «Поучение воинам».

                * * *

Очнувшись, Графф, с ужасом, поняла, что она до сих пор жива. Эта мысль, как ни странно, не сделала её счастливой. Ощущения у неё были такие, словно она, вчера, поймала и разделала, столовым ножом, целого синего кита. Самостоятельно, без посторонней помощи.
Открыв глаза, аспара долго рассматривала высокий каменный потолок, украшенный красивой резьбой. Что было вырезано на камне, аспара не могла видеть, да и не очень стремилась рассматривать. С неё было достаточно того, что она может это видеть.
- Ага, очнулась, - раздался за её спиной незнакомый голос.
Аспара с трудом села и огляделась, часто моргая, дабы привыкнуть к тускловатому осве-щению.
Она находилась в большом зале, пустом, словно кошелёк пьяницы. Никакой мебели, толь-ко большой камин в одной стене.
На полу, на расстеленных плащах, лежали Владислав, Бенедикт и Спирит. Все они были раздеты, и, укутаны одеялами. Вид у них был страшно измождённый, но выглядели ребята вполне живыми, хоть и нездоровыми. Они крепко спали.
Около камина сидела, на корточках, уже знакомая Графф логра. Правда сейчас она была облачена в длинную рубашку. У ног логры валялся туго набитый кожаный мешок. Логра доставала из него стеклянные пробирки, флакончики и мешочки. Содержимое этих ёмкостей смешивалось в большом кубке, что стоял у ног логры.
- Где мы? – сонно поинтересовалась Графф, осматриваясь по сторонам.
- В подземном зале Каролиона. Это один из уцелевших залов. Как я поняла, взрыв стационарного источника магии был локализованным. Поэтому уцелело немало залов, - логра подошла к Графф и протянула ей кубок. – Пей.
Аспара, молча, взяла кубок и, в два глотка, одолела его содержимое. К её удивлению это содержимое оказалось на редкость приятно, на вкус. Черника и земляника, смешанные друг с другом.
- Что я выпила? – поинтересовалась аспара, отдавая кубок.
- Смешанное лекарство. Предупреждает воспаление лёгких и тонизирует. Ты так много потеряла анангу, что непонятно, как ещё вообще, жива.
- Хм. А кто ты такая? – Графф заглянула под одеяло и убедилась, что лежит совершенно голая. – И где моя одежда?
- Ая Кицунэ де Пендрагон, главный библиотекарь Каролиона и хранитель архивов. По-следний воин Ордена Пендрагон, - представилась логра. – А одежда твоя сушится. Ты в ней в озеро нырнула. Не класть же тебя в сырой одежде под одеяло?
- Как так? – вяло помотала головой Графф. – Пендрагоны были уничтожены.
О библиотекарях Каролиона она слышала мельком. Но даже того, что она слышала, было ясно, что эту должность занимали воины высочайшего класса. Опытные ветераны, учителя и психологи. Этакая элита Пендрагонов. Даже правитель Каролиона выбирался из библиотекарей. Такой обычай был напоминанием о том, что именно наука и знания помогли лограм и айтварсам получить свободу.
- К счастью для меня, никто не озаботился нырнуть на дно этого озера и проверить – все ли медицинские саркофаги были уничтожены. Я провалялась на дне озера несколько столетий, пока ты не освободила меня, - меланхолично объяснила Ая.
- Хм, - Графф прикрыла глаза. – Это как так? Ах да, я бросила в озеро ожерелье...
- Верно. Оно угодило в замок саркофага и выпустило меня. Наверх.
Логра скрипнула зубами и, словно бумагу, смяла в комок бронзовый кубок. Графф тупо посмотрела на кусок металла, что остался от кубка, и пожала плечами. Что она могла сказать этой логре, обнаружившей, что её дом превратился в руины, проросшие деревом.
Удивительно, но она не чувствовала ни страха, ни удивления, ничего. У неё было впечатление, что из неё выдавили все эмоции, оставив только одну пустоту. Что это было? Действие лекарства Пендрагона, недостаток анангу, или остаточное влияние демона, что чуть не поймал их? Аспара не знала.
- Я должна тебя поблагодарить. Ты спасла мне и моим друзьям жизнь, - Графф прикрыла глаза, вспоминая все жуткие легенды о Пендрагонах. Ей очень не хотелось говорить того, что она должна была говорить.
Однако долг и чувство благодарности перевесили страх.
- Что я могу для тебя сделать? – в лоб, спросила аспара. – Любой приказ, любое желание...
Пендрагон вытянула руку и потрогала лоб аспары. Пальцы Ая были холодными, словно у ледяной статуи. Когда они коснулись Графф, то у аспары появилось странное ощущение – словно из неё, куда-то, уходило тепло тела.
- К сожалению, для меня, ты мне УЖЕ ничем не можешь помочь. По крайней мере, в ближайшие две-три недели. У тебя и без меня много чего позаимствовали, - равнодушно проговорила Пендрагон. – Сейчас ты ощущаешь апатию? Депрессию?
- Ага. Равнодушие абсолютное.
- Это ерунда, - отмахнулась Ая, меряя пульс на сонной артерии Графф. – Из тебя, два раза, выкачивали анангу. И сейчас идёт «откат». Если из тебя выкачать анангу в третий раз, то ты можешь умереть.
- Хм, так вот откуда взялись мифы о демонах, что принимают облик мужчин и женщин. И убивают, в постели, своих любовников, - даже в таком положении Графф вспоминала и анализировала старые легенды.
- Эти демоны называются бескуды. Или, как их ещё зовут – суккубы и инкубы. Они питаются анангу. И конечно, если суккуб или инкуб будет частенько посещать одного и того же человека, то тот умрёт. Пример смертельной любви.
- А ты что, тоже бескуд? – поинтересовалась Графф, понявшая, почему она «УЖЕ» ничем не может помочь Ая.
- А что, разве все некроманты – вампиры? – усмехнулась Пендрагон. – Некромант убивает свою жертву, дабы использовать её силу для своих целей. А вот мы поступаем гораздо... практичнее. Магия Жизни – это уважение чужой жизни. Если что-то берёшь у другого – заплати ему. И тогда ты ничего, никому, не будешь должен.
Скрытый смысл этих слов заставил Графф поёжиться от страха. Пендрагонов она уважала, но только когда они были в виде исторических, абстрактных, персонажей. А сейчас, когда перед ней сидела самая, что ни на есть живая Пендрагон, да ещё практикующая Магию Жизни...
- Да уж. Любопытные вы – Пендрагоны. Какие у вас странные взгляды на жизнь...
- Ничего странного. Простая логика. Большинство военных орденов учат своих учеников УБИВАТЬ других разумных существ. Пендрагоны учились ЗАЩИЩАТЬ этих же самых разумных существ. Вот мы и пользовались Магией Жизни. Наши враги – это чудовища и демоны, а не простые жители деревень и сёл.
Графф прикусила губу, заставив себя вспомнить, что Пендрагон, вообще-то, несколько раз спасала ей жизнь. Как учил аспар Двуполый Прародитель – «Если хочешь понять – смотри на итоги». Пендрагон использовала свою силу, чтобы защищать тех, кто её освободил. А Каролион всегда славился тем, что помогал тем, кому была нужна помощь. Что есть Зло, а что есть – Добро? Поди, пойми.
Пендрагон сунула руку в карман рубашки и вытащила небольшой флакончик, наполнен-ный серебристым порошком.
- На, натри себе тыльную сторону запястья. Это подстегнёт твой метаболизм. Будешь бы-стрее усваивать пищу и восстанавливать силы.
- Как мои друзья?
- С ними всё в порядке. Хотя, некоторое время, вам придётся провести у меня в гостях. Вам здорово повезло. От Спящей можно было спрятаться только в воде. Она вас почти настигла. Счастливчики.
- Спящая? Кто это? – удивилась Графф, садясь на одеяле и натирая запястья снадобьем Пендрагонов.
- Та, кого вы почитали за стража сокровищ. За чудовище, что привезли мы. Но это, как вы поняли, совсем не так. Она не страж этого места. Она его хозяйка.
- Она? – Графф потёрла лоб. – О ком ты говоришь? Кто она?
Ая открыла, было, рот для ответа, но тут Владислав зашевелился, застонал и открыл глаза.
- Графф... Бенедикт... Где вы?
- Очнулся ещё один, - усмехнулась Ая, прижимая уши к голове.
Она подошла к Владиславу и, встав на колени у его постели, прикоснулась к его шее. В тот же миг Владислав взмахнул руками и сжал их на горле Ая! Графф вскочила, но, прежде чем она успела сказать хоть слово, Ая ухватилась за руки невра и, без малейшего труда, отняла их от своей шеи и прижала к полу.
- Душевный человек, - усмехнулась она.
- Ты кто такая? – поинтересовался невр, рассмотрев, кого он чуть не придушил.
- Она нас спасла! Это друг! – Графф, прижимая к груди одеяло, села перед Владиславом на корточки. – Ты как, старый волк? Жив?
- Жив и здоров, чего и вам желаю, - проворчал Владислав, осматриваясь по сторонам. – Слушай, Графф, где мы?
- Мы? В гостях у Пендрагона. Познакомься, Ая Кицунэ.
Владислав повернул голову и, некоторое время, рассматривал Ая.
- Хм! Ничего, что я тут в голом виде валяюсь? – проворчал он.
- Нет, ничего. Я сама вас раздела, так что не переживайте.
- И чем ты её хочешь смущать? У неё тут микроскопа нет... – усмехнулась Графф и еле увернулась от оплеухи.
- Убью! – пригрозил невр. – Ладно, Графф, а где мы, если честно?
- Я же объяснила – нас спасала Пендрагон. Теперь мы у неё в гостях. О! А вон и Бенедикт очухался.
Бенедикт, действительно, уже проснулся и сейчас озирался по сторонам, пытаясь понять, на каком он свете находится. Увидев Ая, он выпучил глаза и умолк, пристально рассматривая полуголую логру. Пендрагон, молча, выудила из сумки несколько флаконов, смешала их содержимое в большом кубке и подала кубок Бенедикту.
- Благодарю, юная дева, - пробормотал Бенедикт и сделал солидный глоток. – А кто вы такая?
- Бенедикт, это Пендрагон. Самый что ни на есть настоящий воин Ордена Пендрагон, - усмехнулась Графф. – Это она наши шкуры спасла, между прочим.
- Да неужели? – Бенедикт, очень внимательно осмотрел Ая и отвесил ей низкий поклон. – Я ваш должник, юная дева.
- Ваше уважение – это великая честь для меня, - склонила голову Ая.
- Слушай, Графф, что тут происходит? – возмутился Владислав. – Какой Каролион?! Ка-кие Пендрагоны?! Ничего не понимаю!
- Говоря честно, я присоединяюсь к недоумению нашего друга, - протянул Бенедикт.
- Ох! Ладно. Попробую объяснить, - Графф потёрла виски. – В общем, когда Пендрагоны взорвали Каролион, то уцелел один из медицинских саркофагов. В нём находилась уважаемая Ая Кицунэ. Мы с тобой, Владислав, освободили её. Случайно. Но с той поры она за нами приглядывала. И, к слову, успела спасти мне жизнь. Два раза. Если бы не она, то меня бы Кровопийцы зарезали. Ясно? И наши жизни она спасла, когда мы от демона убегали. Это всё, что я знаю. Остальное спрашивайте у неё. Точка.
- Что с тобой? – прищурился Владислав, вглядываясь в лицо Графф. – Что ты с ней сдела-ла?
- Ничего, - спокойно заявила аспара. – Ты, наверное, хвост волчий, забыл, что из меня два раза выкачивали анангу. Откат.
- Ага... – Владислав расслабился и посмотрел на Спирита. – О! И этот тут.
- Вы молодцы. Погибали, убегали, а всё же спасли постороннего, для вас, человека, - проговорила Пендрагон, склоняясь над Спиритом. – Ему тяжелее нас пришлось. Он коснулся мыслей Спящей. Долго будет спать. А теперь вы можете задавать вопросы.
Бенедикт потёр лапой подбородок и, наконец, поинтересовался:
- Что произошло у капища?
- Все погибли, - кратко сказала Ая, садясь на колени, перед импровизированными лежанками невра, аспары и человека-дракона. – Очень жаль, если среди тех, кто погиб, были ваши друзья. Но Спящая не щадит никого, если пробудится.
- Спящая? Этот демон, коего вы привезли, для охраны капища? Кто он?
Ая улыбнулась, доброй, тёплой улыбкой.
- Вы посчитали хозяина за гостя. Это не капище. Это Ложе. А в Ложе – Спящая. И зовут её – Ун-Нони.

                * * *

Давно было отмечено, что о Тёмных Демиургах жители Эноэна знали больше, чем об их светлых братьях. Говоря откровенно, ни единого доказательства существования Светлых Демиургов не было найдено. Очень многие мудрецы считали, что Светлые и Тёмные Демиурги – это одно и тоже. Просто их деяния рассматривались с разных точек зрения. Кто-то считал эти дела добром, а кто-то – злом.
Как бы там ни было, но все знали имена и детей Тёмных Демиургов.
Велиар – творец великанов, и чудовищ.
О Велиаре ничего, толком, не знали, хотя точно было известно, что слово «валиуари» переводилось как «похотливый силач». В далёкой древности многие великие люди вели свои родословные от великанов и чудовищ. Например, считалось, что первые правители Нордлингвеста – Косматые Рексы, происходили от великанов, обитавших в Кроум Карах. Да и династия Корабелов-Зодиаков, если судить по древним мифам, имела в предках не совсем людей.
Первые упоминания о Велиаре пришли из Гор Нибелунгов. Считалось, что этот Демиург – этакий здоровенный мужик, что тем только и занимается, что пользует красивых девиц, а, подустав от такого приятного занятия, закусывает этими самыми девицами. Если, конечно, этих девиц не спасёт добрый молодец.
Велиар считался самым сильным и могучим из Тёмных Демиургов. Это мнение возникло потому, что великаны водились везде и всюду, и вреда от них было гораздо больше, чем от других чудовищ.
Вендиго – отец демонов и привидений.
О Вендиго было известно немного больше. Его имя переводилось как «неутолимый голод». Но было и ещё одно значение этого имени. Любопытно, что слово «вендиго» было известно лесах Маниэйту и в Земле Славных. И оно означало одно и тоже – людоедов.
В лесах Маниэйту и Готланде всегда было много дичи, и добыть там пропитание было проще простого, чем, к слову, и объясняется удивительное миролюбие славян и сидхов. Вот почему каннибализм, не ритуальный, а бытовой, воспринимался там как нечто необъяснимое. И славяне и сидхи верили, что людоеды – это одержимые духами разумные существа. И их следует убивать.
Хотя в мифах славян сохранились упоминания о том, что людоедами звали какое-то таинственное племя, что жило в Горах Вендиго. Однако доказательств оному найдено не было.
В Эноэне обитает немало призрачных форм жизни, что, зачастую, не всегда миролюбивы по отношению к своим соседям. Но вообще-то привидением принято называть и вполне материальных существ,  что, в отличие от великанов, питаются не плотью жертв, а их энергией. Например – высасывают тепло и жизненную силу из тел жертв. Или если эти существа умеют перераспределять массу своего тела, благодаря чему могут проходить сквозь стены или исчезать.
Вендиго связывали с Землёй Славных, поскольку там есть горы, названные его именем. Кроме того, отмечено, что именно у подножья этих гор обитают невры и пикты – племена славных, что лучше всех умеют менять форму своих тел. Вендиго описывали как громадную пасть, полную зубов, со щупальцами вместо губ. Так же он имел крылья и хвост.
Любопытная деталь – Вендиго с охотой пожирал всех разумных существ, что попадались ему в ненасытную пасть, особенно женщин и молодых девушек, но, кроме того, он очень любил лосятину. По сути дела это был единственный Тёмный Демиург, что питался не только разумными существами, но и животными.
Тиамат – прародитель драконов и змей.
Многие исследователи считали, что Тиамат – это месть людей за ту кровь, что они пролили во время войн с людьми-драконами и ракшаксами. Слово «тайимоант» имело два значения, причём эти значения были прямо противоположны друг другу.
Первое значение было – «хаос». Согласно этому мнению, Тиамат была драконом, что по-родила драконов и змеев. А с драконами жители Каменного Моря враждовали очень давно. С тех самых пор, когда люди заселили Каменное Море и перебили почти всех горных животных – баранов, быков, снежных ящериц и огненных червей. Драконы, с голодухи, начали наведываться в стада людей, а иной раз прихватывали и детей с улиц городов. Так они стали врагами людей. И, что было вполне ясно – врагами людей стали и люди-драконы, прямые наследники драконов. Потом пролилась кровь, да такая, что вспоминать страшно. И видимо тогда люди внесли Тиамат в списки Тёмных Демиургов. Из ненависти.
Второе значение этого слова было – «союз». Многие историки были уверенны, что Тиамат – это союз людей-драконов и ракшаксов, нечто вроде Монолита из Сельвы Тьмы. Тиамат действовал против людей столь успешно, что его возненавидели от всей души. А поскольку у тогдашних людей-драконов и ракшаксов правителями были женщины, то Тиамат, из военного союза, превратился в матерь драконов и змей – грозную и жуткую Тиамат. Многоглавую драконессу, жуткую и красивую, одновременно.
Драконы и большие змеи жили в Эноэне и по сию пору. Но вот вреда от них было мало. Они научились жить миром с людьми.
Ун-Нони – мать эпидемий и колониальных симбионтов.
Поразительно, но факт! Ун-Нони была единственным демиургом, коему официально поклонялись очень многие землепашцы и простолюдины. Но при это о ней никто, ничего не знал! Не знали, даже как она выглядит!
Имя матери эпидемий пришло из допотопного мира безо всяких переделок. Ун-Нони означало «повелительница мух». Это название дали те, кто подметил связь между мухами, снующими по еде, и болезнями. Ун-Нони не считалась такой злой, как Велиар или Вендиго. Она была жуткой, непобедимой и всесильной. Преклонение перед Ун-Нони было столь велико, что сохранилось и до сих пор. Многие тысячи землепашцев, что отказываются от лечения лекарствами, сами того не подозревая, продолжают чествовать Ун-Нони, мать эпидемий и заразных болезней. В глубокой древности люди, искренне верили, что если начать лечить больного, то Ун-Нони рассвирепеет и уморит болезнями всех остальных жителей городка или деревни. «Нельзя вмешиваться, если Ун-Нони решила его жизнь забрать». Эти слова до сих пор на устах у многих простолюдинов, разве что Ун-Нони заменилась Авонавилоной.
Кроме заразы Ун-Нони породила и колониальные микроорганизмы – симбионтов. С этими созданиями у жителей Эноэна было немало хлопот. В принципе симбионты не чинили никакого вреда, поскольку симбиоз – это взаимовыгодное сотрудничество, а не паразитарный образ жизни. Симбионты заботились о своём хозяине, помогая ему выживать. Своего личного разума они не имели. По крайней мере, так считалось. В мифах и сказках указывалось, что Ун-Нони, что была в большей степени матерью, нежели Демиургом, породила равных себе сыновей. Назывались даже их имена – Мардук, Докшит, Аурват и Черносвет. Считалось, что эти симбионты имеют свой разум.
Однако мало кто помнит добро, что принесли симбионты. Зато вот то зло, что они творили – это знали все. И это зло затмило собой прочие дела симбионтов.
С давних пор жители Эноэна страдали от «Теней». Так называли симбионта, что паразитировал на мёртвых телах разумных существ, поднимая их из могил. Ожившие мерт-вецы нападали на живых существ, дабы убить их и заразить «Тенью». Сражаться с ними было очень трудно, поскольку, чем дольше жил «Тень», тем сильнее и могущественнее он становился.
Этого симбионта боялись больше всего на свете. И можно было понять этот страх. Всем свойственно боятся мертвецов, а уж когда из могил лезут твои родственники – это вдвойне страшно.
Внешность Ун-Нони была неизвестна. Считалось, что её нельзя рисовать, так как это навлечёт на того, кто её изображает - беду. В капищах Ун-Нони её роль играл толстый слой чёрного песка, который, в обязательном порядке, нужно было топтать ногами.
Некоторые мифы и легенды, невнятно и с трудом, сообщают, что Демиургов, на самом деле, было гораздо больше, просто Велиар, Вендиго, Ун-Нони и Тиамат – наиболее известные. Так это или нет, очень трудно понять. Ибо Демиурги были очень таинственными и непонят-ными.

                * * *

Несколько долгих секунд в зале царила абсолютная тишина. Было слышно, как трещат в камине дрова.
- Ун-Нони? – покачал головой Владислав. – Это невозможно.
- Там – Ложе. В Ложе – спит Демиург. Её имя – Ун-Нони. Что тебе ещё неясно? – мягким, успокаивающим тоном, промурлыкала Ая.
- Но это же Тёмный Демиург! Почему вы не убили её?! – прохрипел Владислав, припод-нимаясь на одном локте. – Так это что...  Правда, что вы поклонялись Ун-Нони?!
- Пендрагоны никогда не преклонялись перед Тёмными Демиургами, - холодно прогово-рила Ая.
- Владислав! Что с тобой? – удивилась Графф. – Ты, случаем, головой не треснулся?
- Тяжело видеть, как рушатся твои представления об ордене, что воевал с чудовищами? Ты верил, что мы всегда защищали тех, кто нуждался в помощи? Ты всегда видел в нас воинов света? – мягким, успокаивающим голосом, проговорила Ая. – Если это так, то почему ты, с такой охотой, поверил, что мы были лгунами и обманщиками? А ответ прост – ты всегда верил только в самое худшее. Твоя вера ведёт тебя во тьму, но не в силах вывести к свету.
- Не надо мне твоей риторики, - проворчал Владислав. – Умеете вы головы путать всем, кто вас слушает. Я ведь знаю только одно. Вы знали, где спит Ун-Нони, Тёмный Демиург. Один из ваших врагов, чьих детей вы истребляли. И вы не пытались ничего с ней сделать. Напротив – заботились о ней, засыпали капище чёрным песком, в знак почитания, проводили там обряды Магии Жизни, украшали её Ложе и хранили там своё золото.
Ая выслушала его с милой, добродушной улыбкой. Затем она вытащила из сумки несколько пузырьков разноцветным порошком и, неторопливо, начала смешивать их со-держимое в большой чаше.
- Всё сказал? – поинтересовалась она. – А у вас есть что добавить?
Графф помотала головой, Бенедикт тоже отвёл глаза.
- Итак. Отвечаю. Как вы уже заметили, Ун-Нони очень... дёрганная. Когда в её капище проливают кровь, она убивает всё живое. Но стоит провести в капище обряд Магии Жизни, как она засыпает. Оборотень-хвост-поленом думающий одним хр... ну не важно. В общем, ты не отрицаешь мои слова?
- Не отрицаю, - проворчал невр. – Но ещё раз оскорбишь – убью.
- Испугал... – усмехнулась Ая. – В общем, ты это признаёшь. И после этого ты будешь обвинять наш орден в преклонении Тёмным Демиургам? Не поклонялись мы Ун-Нони. Мы её сдерживали. Заклятье, что погрузило её в сон, получает силу от Магии Жизни. И разрушается – от крови и смерти. Мы не могли её уничтожить. У нас просто не было сил, чтобы оборвать жизнь одной из Тёмных Демиургов. И мы делали всё, что могли.
- Владислав, обряды Магии Жизни... не очень приличны, - осторожно протянула Графф. – Я знаю, поверь. На взгляд стороннего человека, это нечто невероятное и мерзкое. Если кто-то из жителей других стран мог видеть обряды Магии Жизни, проводимые в капище, то он мог подумать, что Пендрагоны действительно преклоняются Ун-Нони. Да что я говорю? Ведь так и думали! Верно?
- Верно, - кивнула Ая. – Если не знать, то можно принять это невесть за что. Мы не по-клонялись Ун-Нони. Никогда. А чёрный песок... С ним особая история. Объясню, когда будет случай. Насчёт золота вы и так уже всё поняли. Оно было из пиратских кладов. В капище мы его хранили для того, чтобы никто его не разворовал. Кроме того – это золото было заколдо-ванно пиратами. Или вы уже забыли, что «кровавые братья» владели колдовством? Ун-Нони такие заклятья, уничтожает их и разрушает. Даже в спящем виде.
Наступила тишина. Графф, физически, чувствовала, как в голове Владислава ворочаются разные мысли. Наверняка невр начал, кое-что, понимать. Существо, что умеет, не просыпаясь, разрушать наложенные на сокровища заклятья, высасывать из женщин анангу и швырять в небеса корабли, убивая при этом их команду – ОПАСНО. А ведь всё это – только сотая часть возможностей Ун-Нони. На что оно способно, если его разбудить? Или попытаться убить? Даже самый добрый человек озвереет, узнав, что его пытались убить, когда он спал.
- А кто были те безумцы, что разбудили Ун-Нони? – поинтересовалась Ая Кицунэ. – Меня они, скажем так – поразили. Это очень умные и смелые воины. Но вот их вид и мысли...
- Это был Ужас Кровавого Залива. Мы зовём их – Кровопийцы, - объяснил Бенедикт. – Непонятный народ, что приплывает из Мауренне и убивает всё, что только видит. Государства Кровавого Залива воюют с ними уже триста лет, но не в силах победить их. Никто их не может одолеть.
- Слушай, Бенедикт, но что они тут делали? – проворчал Владислав.
Графф, запинаясь, рассказала о своих встречах с Кровопийцами, рассказав о своих подоз-рениях насчёт их новейших изобретений.
- От Кровопийц этого можно ждать, - проворчал Владислав. – Пообедай мной акула, если это не плохой признак! Они могут прятаться от телепатов, научились делать свои корабли невидимыми, а тут ещё и то странное оружие, при помощи коего они уничтожили бригантину Головорезов! А ведь Головорезы – это элитные военные Железного Императора.
- Понимаешь, Ая, мы не можем понять, для чего они всё это делают. Их нападения на побережья, истребления всего живого – это бессмысленно! Они хуже чудовищ. Те убивают ради еды и защиты, а эти – просто так! – развёл руками Бенедикт.
- В нашем мире не бывает ничего просто так. А за что их прозвали Кровопийцами? Они что, пьют кровь? Или употребляют тела убитых, в пищу?
- Да нет. За всю историю войн с Кровопийцами не было зафиксировано ни единого случая каннибализма или вампиризма. И это ещё страшнее. Просто они... убивают. И уп-лывают в Мауренне. Пока мы удерживаем ситуацию под контролем, но... – Владислав потёр подбородок. – Кровопийцами их прозвали за то, что они убивают всё живое.
- Последние три года Кровопийцы не показывали носа в Кровавый Залив. У нас есть одна секта – Орден Святого Зоара, так эти ребята утверждают, что исчезновение Кровопийц – их молитв дело. Мол, они упросили Авонавилону, дабы тот загнал этих чудовищ в Стужу, - вставил Бенедикт.
Пендрагон посмотрела прямо в глаза Бенедикта и прикусила нижнюю губу.
- Чем они аргументируют этот факт?
Немного подумав, Бенедикт с горем пополам, встал и, с кряхтением, принялся растирать спину.
- Кровопийцы разорили один из крупных монастырей Зоара...
- Зоар – возник в результате распада Лависсана, - ввернула Графф, сообразившая, что Ая никак не может знать историю трёхсотлетней давности.
- В общем, Кровопийцы разорили один из крупных монастырей Зоара, - несколько раздражённо, продолжил Бенедикт. – После чего исчезли, без следа. Три года их никто не видел. Три года они не приплывали к берегам Кровавого Пояса и не совершали своих безумных набегов.
- Понятно, - усмехнулась Ая. – И как же на это отреагировали правители Кровавого Поя-са?
- Ну, понятно как! – усмехнулся Владислав. – Триста лет непрерывной, бесконечной войны, без малейших результатов, и тут какие-то монахи шепчут свои молитвы и Кровопийцы исчезают.
- Но не навсегда, - проворчала Графф. – Слушай, Ая, у тебя есть одежда? А то я уже заму-чилась голой сидеть.
- Одежда ещё не просохла, - проворчала Ая. – А ещё я не полностью очистила её. Не забудьте, что на ней не простая грязь. За вами гналась сама Ун-Нони. Что, забыли? И вам очень повезло, что вы успели добежать до озера, и нырнуть в него.
- Ун-Нони боится Каролиона?
- Нет. Дело гораздо проще – вода. Ун-Нони боится глубокой воды. Вы нырнули в озеро, и она вас не сумела достать.
- Я ни разу не слышал, чтобы Ун-Нони боялась воды, - задумался Бенедикт.
- Да ты и Ун-Нони то ни разу не видел. Ты даже не имеешь представления, как она выглядит. Что уж тебе знать о том, что она может, а что – нет? – усмехнулась Ая. – К сожа-лению всё очень просто и примитивно – Ун-Нони, в силу некоторых своих... физиологических данных, не может преодолеть глубокую воду или очень сильную реку. Вот откуда, к слову, возникло суеверие, что Ун-Нони боится воды.
- Ну, не знаю... Я всегда думал, что это поверье возникло из-за того, что чем чаще моется человек, тем меньше он болеет. Правила личной гигиены.
- Так уж устроены разумные существа – они всегда подгоняют реальные знания под свои теории, - сухо сказала Ая. – а свои теории они строят на чём угодно, но не на реальных знаниях.
Бенедикт задумался. Он всегда считал, что поверье, будто Ун-Нони и её дети боятся воды связанно с чисто гигиеническими нуждами. Чем больше моешься и следишь за собой, тем меньше риск заболеть. Однако Пендрагон заявляла, что Ун-Нони, НА САМОМ деле, боится воды. Что подтверждалось наблюдениями самого Бенедикта. Уж он-то помнил ту странную массу, пытавшуюся схватить их, и почти схватившую, на берегу. Но оставила в покое, стоило им плюхнуться в воду. Более того – взорвалась, как только угодила в воду.
- А каковы размеры Ун-Нони? – поинтересовался Владислав. – И как она выглядит? И, разорви меня акула – почему её испугались Кровопийцы?!
- Что именно тебя удивляет в их страхе? – Ая встала и подошла к камину.
- Понимаешь, Кровопийцы не боятся никого. НИКОГО. Они убивали чудовищ, и, в одиночку, бились с ожившими мертвецами. И, как правило, всегда побеждали. А тут побежа-ли, побросав оружие.
Ая раскрыла створки стенного шкафа, отлично замаскированного, и принялась греметь стеклянной посудой в его чреве.
- Ничего удивительного тут нет, - протянула она. – А на твои вопросы я не отвечу. Пока не отвечу. А, проклятье, еды нет.
Подбросив в огонь несколько крупных поленьев, она содрала с себя рубашку и бросила Графф.
- Я отправлюсь на охоту. Заодно посмотрю – угомонилась ли Ун-Нони. Вы, пока, сидите здесь и не высовывайтесь, - распорядилась она. – Следите за Палладином, он давно не спит, притворяется, пытается прочесть ваши мысли. Ха! В общем – отдыхайте.
Затем она врезала кулаком по стене. Тут же что-то захрустело, и в стене появилась потайная дверь. Пендрагон нырнула в неё и была такова.
- Потрясающе! – проговорила Графф, застёгивая пуговицы на рубашке. – Кто бы мог подумать! Воистину – никто не знает, чего можно найти в Каролионе. Теперь, совершенно ясно, что происходило в этом месте.
- Но такого просто не может быть, - проворчал Владислав. – Столько народу посещало Каролион, и никто не сумел понять, что тут происходит! Не могла же Ун-Нони перебить всех! Войска Каменного Моря стояли здесь несколько недель! И они не нашли это капище?! Не могу поверить.
- Ну, здесь следует вспомнить кое-что. Дело в том, что после уничтожения Каролиона войска Каменного Моря разграбили кое-какие Священные Рощи камберов и пекулиев. И Черносвет объявил им войну, - протянул Бенедикт. – И все пропавшие списывались на действия воинов Кроум Карах. А ты видел, как действует Ун-Нони. Один громкий вопль и ты – труп.
В словах Бенедикта была своя правда. Капище было совершенно открыто – заходи, не хочу. Ни ловушек, ни предупреждений – НИЧЕГО. Случайный человек, обнаружив такое место, мог, безо всякого труда, пройти в недра капища. А там уже были возможны самые разные вариации. Вплоть до смертельных.
- Да ну? Ун-Нони устроила такую катавасию, сам видел. И что, никто из колдунов не обратил на это внимания? – скривился невр. – Извини, но трудно поверить, что можно проглядеть ТАКОЕ.
- Думаю, я смогу объяснить это, - предположила Графф. – Пендрагоны накачали узы, что сдерживали Ун-Нони, анангу, поскольку предвидели, что может случиться. А кто знает, может в таком случае её действия ограничиваются только внутренностями капища? Ну, а сейчас она так шумит потому, что узы ослаблены, и к ней уже успело приползти множество народу. Как знать, может, убивая  - она становится сильнее? Некромантия часто вступает в конфликты с Магией Жизни. А это сильно ослабляет обе стороны.
- А если капище нашли колдуны Каменного Моря, то они, как легко понять, утаили бы эти сведенья от всех. Из-за золота, - Бенедикт замолчал. – А когда в Каменном Море началась гражданская война, то... 
- То появился бы ещё один стимул хранить всё в глубочайшей тайне. Войну выигрывают деньгами, а не оружием, - протянула Графф. – Династические Семьи отправили в Каролион экспедицию, но та не вернулась. Хм!
Это предположение имело право на жизнь.
- Понятно. А что касается камберов и пекулиев, то им-то в высшей мере наплевать на всё, что творится тут. Это просто удивительно, что Коршун Морей сумел найти замаскированный канал, ведущий в глубины леса, - продолжил Бенедикт. – Да уж, случайности - забавная штука, правильно?
- И не говори, - кивнула Графф. – Что будем делать?
- Что-что... Удирать нужно, пока не поздно! – проворчал Бенедикт. – Я сильно сомнева-юсь, что нам удастся справиться с Ун-Нони.
- Но я вам сразу говорю – мне не улыбается шастать по этому лесу без поддержки Пендра-гонов, - развела руками аспара.
- Да ну? А ты не забыла, что Ун-Нони уничтожила все корабли? На чём мы будем выби-раться отсюда? – вздохнул Владислав.
- А вот есть одна идея, - усмехнулась аспара.
Она присела на корточки около ложа Спирита и потрясла лейляка за плечо.
- Никогда не пытайтесь обмануть Пендрагонов, уважаемый. Да и нас. Вон у вас – ресницы дрожат.
- Понимаю, - протянул Спирит, не открывая глаза. – Кстати, я приношу вам благо-дарность за то, что вы меня спасли.
- Это-то само собой, - кивнула Графф. – Не могли же мы вас бросить. Ну ладно, к делу. Вы не в курсе, что Головорезы сделали с кораблём капитана Дирака?
- Кораблём? Они его отогнали в один из каналов и замаскировали там, - телепат откинул одеяло и сел на пол. – Ох, как голова болит! Это существо чуть не выжгло мой разум. Вы меня... Спасли.
- Это вы нам уже говорили, - проворчал Владислав, обвязывая одеяло вокруг пояса. - Ин-тересно... Откуда Пендрагон взяла эти одеяла?
- Да у нас и украла. Я помню, каптернамус жаловался Л-Роэке, на то, что кто-то уволок несколько пар одеял, - отмахнулся Спирит. – Ох, как голова болит! Словно по ней на лошади проехали.
- Вы ведь успели прочесть мысли Ун-Нони? – поинтересовалась Графф.
- Прошу прощения, милочка, но это было нереально. Когда она меня коснулась, то я чуть не сошёл с ума от боли и страдания! – Спирит поморщился. – Это странное существо. Я слышал тысячи, миллионы голосов, что кричали, каждый, по-своему, но одно! Это как если большая толпа людей поёт одну песню, но на разную мелодию.
- А вы такое уже ощущали раньше? Ни с чем подобным не сталкивались?
- Нет. И это – невозможно. Пендрагон уверяет, что Ун-Нони одна в капище, но я слышал миллиарды голосов. Ерунда какая-то, получается.
- Понятно, что ничего непонятно, - протянул Бенедикт.
Владислав обыскал все углы зала и обнаружил бочку с чистой водой. В углу валялись «дивные камни» и стояли банки, наполненные странной субстанцией, похожей на холодец. Владислав, без особого труда, сумел уговорить себя не пробовать этот «студень» на вкус.
- Любопытно, где мы? – проговорила Графф, осматриваясь по сторонам.
Состояние непонятного безразличия, медленно, но верно, проходило. К аспаре возвращались её чувства – в первую очередь, чувство любопытства.
- А я знаю? – пожал плечами Владислав. – Впрочем... Что там, на стенах вырезано?
Бенедикт присмотрелся к резьбе, что украшала стены. Макреоны любили украшать свои дома необычной резьбой и рисунками, отдавая этому виду искусства немало усилий. Обычно резьба показывала, для чего именно используется это помещение.
- Это арсенал. Но почему-то он расположен в стороне от основного здания.
- А, это то, как раз понятно, - протянул Спирит. – Пендрагоны, как и логры Бирслинга, никогда не хранили всё оружие в одном месте. Помогало, знаете ли, в случае неожиданного нападения. Не нужно было бежать, всей толпой, в одно место, рискуя увидеть там отряд лазутчиков противника.
Владислав, презрительно, фыркнул, продемонстрировав своё мнение об этом обычае. Для жителей Земли Славных, оружие было частью тела и, они с ним даже во сне не расставались. Одни только невры и пикты могли себе позволить быть безоружными. У них оружие всегда было при себе – изменчивые, опасные тела.
- Судя по тому, что я знаю о лограх Каролиона, можно предположить...  Ну да! Мы находимся в оружейной, что, в свою очередь, связанна с подземным лазом, - продолжил Спирит. – Видимо один из коридоров, что вёл в Каролион, пережил разрушение замка!
- Ладно, это понятно, мы в гостях у Пендрагонов, - проворчал Владислав. – А вот такой вопрос – можно ли ей доверять? Кто эта Пендрагон?
- Я думаю, что мы должны ей доверять, - пожала плечами Графф. – Она единственная, кто оказала нам хоть какую-то помощь.
- Понятно, - Владислав сел на пол и потёр руки. – Понятно. Проклятье, голова кругом идёт, как подумаю... Вот за что мне нравится археология, так это за то, что никогда наперёд не знаешь, что именно ты выкопаешь из земли.

                * * *

Ая вернулась очень быстро, уже через полчаса. В качестве дичи она притащила молодого оленя, и целый мешок каких-то трав.
- Кто умеет свежевать? – поинтересовалась она, бросая оленя перед камином.
Владислав, задумчиво, осмотрел оленя. Покойный принадлежал к жителям Кроум Карах и поэтому был весьма внушительных размеров. С лошадь. Однако Пендрагон притащила его на одном плече и не особенно запыхалась. Это наводило на размышления. Логры считались самыми сильными среди прочих народов макреонов. Однако даже они уступали силой людям. Но среди людей было не так много народа, способного тащить на плечах лошадь. Владислав, например, не сумел бы притащить оленя из леса так, как это сделала логра, даже если бы сменил обличье. Разве что съел  половину на месте, да отдохнул после такой лёгкой закуски пару суток.
- Я умею. Но как ты донесла этого оленёнка? – поинтересовался невр. – Гони нож.
Ая повертела пальцами и, словно бы из воздуха, достала длинный нож, с широким лезви-ем.
- А насчёт того, как донесла... зарядкой надо по утрам заниматься, и всё будет в порядке, - отмахнулась Ая. – В общем, у меня для вас отличные новости. Ун-Нони угомонилась и легла спать. Кроме того, она разогнала всё опасное зверьё в радиусе пятидесяти километров. А уж воины Кроум Карах сюда нос не сунут даже под угрозой виселицы. Поэтому мы, безо всяких хлопот, можем изъять собранное вами золото, забрать из капища кое-какие мои вещи и уплыть отсюда. Меня не подбросите до Выселок?
- Куда? – поинтересовался Бенедикт. – Куда вы хотите отправиться?
- О, я хочу немного побродить по этому миру. Посмотреть, как он изменился, - Ая улыбнулась. – Навещу Бирслинг, Дэуноилэй... В общем – буду путешествовать. Поможете мне уплыть? За это я вам заплачу. Золотом и... информацией.
- Вообще-то это золото наше, - протянул Владислав. – Мы его нашли.
- Вообще-то это золото не ваше, - отмахнулась Ая. – Оно принадлежит Каролиону. А поскольку я – последний представитель Пендрагонов, то золото и всё, что здесь есть – моё.
- Хм! – только и сказал Владислав. – А вы – смелый человек.
- Я родилась и выросла в те времена, когда слово «смелость» означало то, что оно означает, а не то, что сейчас. Вы считаете смельчаков – дураками. Неудивительно, что вас бьют все, кому не лень. Кровопийц можно назвать непроходимыми дураками, но отчего-то именно они вас бьют на всех берегах Кровавого Залива, - пожала плечами Ая. – В общем, моё предложение остаётся в силе. Золото и... информация.
- Какого рода? – поинтересовался Бенедикт.
- Как насчёт полного технического чертежа медицинского саркофага? С полным перечнем медицинских препаратов и их состава?
- Хм! Это весьма ценная информация, - протянул Бенедикт, прикидывая, сколько денег могут отвалить за чертежи и рецепты.
Парадокс истории! Изобретение Пинакоптина, способное спасти жизнь любому живому существу, было уничтожено полностью, а вот всё то, чем некроманты убивали своих жертв – сохранилось и по сию пору. Поговаривали, что тайну медицинских саркофагов, в совершен-стве, знал знаменитый Ледяной Доктор, глава университета Айсберг. Многие параноики искренне верили, что именно айтварсы свели с ума Форрума-Миротворца и заставили его устранить Ледяного Доктора и сжечь Айсберг. С той поры многие пытались восстановить удивительное изобретение некромантов, но…
- Мы согласны, - вмешалась Графф. – А Спирита тоже будем брать в долю?
Телепат, что сидел у камина, обернувшись крыльями, с интересом посмотрел на собесед-ников.
- С ним особый разговор, - развела руками Ая. – Слушайте, уважаемый Палладин, а как так вышло, что вы служите у наёмников, да ещё и простым судовым телепатом? Ведь вы – один из тех, кто может посещать... Ну, неважно.
Спирита, при словах Ая, перекосило так, словно он выпил целый стакан уксуса, щедро сдобренного лимонной кислотой.
- Судя по всему, вас забыли поставить в известность о войне между людьми и лейляками, - Спирит поглядел на Бенедикта. – Это началось в те годы, когда пришли Кровопийцы. Они просто выдавили людей Кровавого Пояса, в Княжества Йенаро. А вы должны понимать, что лишенные крова люди – это очень отчаянные ребята. В общем, когда наши Повелители поняли, что проблему беженцев следует решать всеми способами, то было уже поздно. Мирными путями урегулировать этот вопрос стало... невозможно.
- И вы взялись за оружие, поскольку беженцы начали выдавливать вас из ваших же зе-мель, не брезгуя никакими методами?
- Ого! Вы, действительно, умная девушка. Умная и красивая... редкое сочетание, - улыб-нулся Спирит. – В общем, началась война, и, что хуже всего, некоторые сильные мира сего поддерживали людей. На Повелителей Йенаро началась охота, были истреблены почти все. К тому времени, когда в головы людей вернулся разум, наши ряды... поредели. И сильно.
- Но у тебя есть... «шлем греха». Однако ты не очень похож на преступника, - Ая села на колени и погладила Спирита по щеке. – Ты ведь не преступник. Ты очень образован, умён, явно знаешь больше, чем хочешь нам показать.
- Это моё дело! И только моё!
- Ты выставил в своём разуме преграду, отгородился ей от других, считая, что с помощью этого тебе удастся забыть о той преграде, что поставили тебе другие?
Для Графф, Бенедикта и Владислава слова Ая остались каким-то непонятным бредом. Но для Спирита эти слова явно что-то означали. И очень многое! Он, грозно зарычав, ухватил Ая за горло и, на полном серьёзе, начал душить!
- Это не твоё дело, ясно, проклятый воин Пендрагонов!!!
Вспышка ярости со стороны всегда спокойного Спирита, застала всех, кроме Ая, врасплох. Пендрагон, не делая попыток оторвать от себя лейляка, встала, утянув за собой Спирита. Разум вернулся в голову телепата, и он, торопливо, отдёрнул руки от горла Ая.
- Ты желаешь освободиться от преграды, что поставили другие? Но как ты это можешь сделать, если ты не научился разрушать СВОИ стены.
Спирит сел на пол и прикрыл голову крыльями.
- Лейляки – очень законопослушный народ. А Паладины – тем более. Но и среди них есть преступники. Обычно таких Паладинов карают «шлемом греха» - заклятье, что позволяет блокировать телепатические способности. Остаётся только одна десятая часть того, что может Палладин, - Ая погладила Спирита по крыльям. – У Спирита – «шлем греха», но он не преступник.
- Но он читал наши мысли! Сумел проникнуть в разум Ун-Нони и засёк Кровопийц на гигантском расстоянии!
- Остаётся одна десятая часть истинных способностей Палладина, - напомнила Ая. - Просто я не могу понять, почему он заслужил то, чего не мог заслужить? Его душа чиста, на руках нет крови.
- А ты откуда знаешь? – фыркнул Спирит, выглядывая из-под крыльев.
Ая посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
- Я – знаю. Я вижу то, что другие прячут в своих душах, в надежде, что если забыть про то зло, что вы делали, то это зло – исчезнет. Пойми – забвение никогда не было благом. Это лишь миф и иллюзия. Истинное исцеление – это понять и победить зло в своей душе, - голос Пендрагона стал тихим, мягким, усыпляющим. – Раскаянье даёт тебе возможность победить воспоминания о том, что ты сделал.
- Уйди от меня, ведьма!!! – рявкнул лейляк, пихнув Пендрагона в грудь. – Мне не нужна твоя помощь!
Археологи, вскочили на ноги, но Пендрагон, махнула рукой, приказывая им не вмеши-ваться.
- Только что ты не верил, что я могу видеть чужие грехи, а теперь не веришь уже тому, что я могу помочь? – усмехнулась Ая. – Во что же ты будешь верить через минуту?
- Думаешь? Ну ладно, Ая Кицунэ. Ты права. Я был Палладином. Мой отец был Повелителем, когда его убили люди. На моё место пришли другие Паладины. Они стали Повелителями. И от них я получил «шлем греха», - проговорил Спирит. – Что ещё тебя интересует?
- Понятно, почему ты страдаешь. Ты не можешь себе простить того, что отказался от места, кое предназначено тебе по праву рождения? Или тебя терзает страх? Или... ты желаешь найти место в этом мире? Для этого ты отправился служить к Железному Императору? Дёшево ты ценишь свой дар, уважаемый. Ведь способен использовать его по своему усмотрению. Не держи в кулаке то, что ты можешь подарить другим!
Ая вытянула руки и положила их на голову Спирита. Затем она закрыла глаза и стиснула зубы.
В воздухе запахло озоном, и раздался такой звук, словно лопнула длинная, туго натянутая струна! Спирит вздрогнул и схватился за голову.
- Что тут происходит? – поинтересовался Бенедикт.
- Разрешите представить вам изгнанника из... ну, можно сказать, аристократической касты Княжеств Йенаро, - объяснила Ая. – Его выгнали те, кто узурпировал место, при-надлежащее ему, по праву рождения. А чтобы унизить – нацепили «шлем греха». Понятно теперь? Бедный Палладин. Скитаться по миру и не знать, где твоё место, для чего ему жить... Врагу такого не пожелаешь. Но теперь всё измениться.
В голосе Ая звучала лень и лёгкое презрение, но даже толстокожий и невоспитанный Владислав понял, что Пендрагон скрывает под этими эмоциями боль и жалость.

                * * *

Погода стояла прекрасная. На небе не было ни единой тучки и солнце светило так ослепительно, что болели глаза. Костяные растения, умытые ливнем, залитые лучами света, сами светились, словно изнутри. Поневоле становилось ясно, почему за них давали бешеные деньги сильные мира сего.
Археологи, телепат и Пендрагон выбрались из потайного хода как раз посреди леса. Бенедикт, внимательно осмотрев окружающие его красоты, поинтересовался у Пендрагона происхождением этого удивительного леса.
- Этот лес вырос сам по себе.
- Любопытно, а кто за ним ухаживает? – Бенедикт погладил гладкий, полированный ствол ближайшего костяного растения.
- Как кто? – искренне удивилась Ая. – Ун-Нони.
- Ун-Нони?! – изумился Бенедикт. – Во имя Авонавилоны! А ей-то, зачем ухаживать за этими деревьями? Какая от них польза для Ун-Нони?
Графф представила себе Тёмного Демиурга, что шастает по лесу, с приспособлениями для ухода за костяными растениями, и хихикнула.
- Да никакого, - усмехнулась Ая. – Тут всё дело не в том, зачем всё это нужно Ун-Нони, а в том, кто она. Ей плевать на эти растения, хотя она и заботится о них.
- Я ничего не понял. Судя по вашим словам, она заботится об этих деревьях - несозна-тельно?
- И так и так. Но, вообще-то, если бы вы, хоть на секунду, перестали думать об Ун-Нони, как о Демиурге, то давно уже поняли бы всё и вся.
Бенедикт, раздражённо, замахал хвостом, но от вопросов воздержался. Тем более что Владислав успел рассказать, что Пендрагоны любили говорить недомолвками вовсе не потому, что были пророками или жрецами. Просто они любили, когда их собеседники доходили до всего своим умом.
Правда, Бенедикт, хоть убей, не мог понять, когда это Ун-Нони успевала убивать людей, разрушать и швырять в небо корабли, да ещё, мимоходом, полировать костяные сосны. Причём – по всему лесу, одновременно. И он чувствовал, что любые попытки объяснить это явление неведомыми силами, коими обладали Демиурги – будут заранее ошибочными и неправильными. Ая была совершенно права – за всё время пребывания в Каролионе, вольные археологи так и не поняли, КТО такая Ун-Нони.
На небольшом военном совете было решено – сначала найти корабль капитана Дирака, спустить его на воду и приплыть к капищу. Там, на корабль, погрузят золото, вещи Ая и то, что удастся найти из имущества Головорезов. Бенедикт и Спирит хотели найти корабль Головоре-зов и взять образцы дерева и металла, дабы понять, чем именно Кровопийцы поразили бригантину.
По настоянию Графф, отряд искателей приключений, отправился к месту стоянки Кровопийц. Правда Пендрагон предупредила, что Ун-Нони там побывала и навела свои порядки. Но поскольку Тёмный Демиург ночевать там не стала, можно было посетить это место и осмотреть там всё, что найдётся. Кровопийцы были головастыми парнями и осмотр их кораблей, как правило, стоил потраченных усилий.
Ун-Нони, действительно, навестила стоянку Кровопийц и разнесла там все энергетические друзы и вообще – всё, что имело в себе хоть какое-то колдовство. Графф уже понимала, что Ун-Нони делала это неосознанно. В Тёмном Демиурге клокотало колдовство такой силы, что любой энергетический кристалл, что высасывал магию из окружающего пространства, просто взрывался, не в силах вместить в себя эту мощь!
Однако, уничтожив все магические приборы Кровопийц, Ун-Нони пощадила механизмы и химические приборы. С ними она отколола удивительную штуку – содрала с массивного стола всю краску, оставив нетронутыми стоящие на них тонкостенные колбы и хрупкие пробирки. Графф, мрачно, уставилась на них, даже не пытаясь понять, как такое можно сделать и зачем Ун-Нони всё это творит. Хотя, где-то в глубинах памяти аспары, зашевелись какие-то смутные образы. Она уже видела нечто подобное! Но где? И при каких обстоятельствах?
Ая и Бенедикт, первым делом, сунулись исследовать химикаты, а остальные занялись ме-ханизмами.
Довольно быстро было установлено, что Кровопийцы развернули на берегу неплохую химическую лабораторию. Графф и Спирит сумели опознать в их механизмах неплохой сепаратор, удивительно компактный дистилляционный куб и большой чан для смешивания кислот.
- Если я что-то тут понимаю, то можете утопить меня в Мауренне, - проворчал Владислав, вертя в пальцах стеклянный змеевик. – Эти ребята меня поражают с каждым днём!
- Ая, вы можете предположить, чем тут занимались Кровопийцы? – проворчал Бенедикт, прижимая к груди хвост.
- Здесь есть куча кислот, щелочей, какие-то непонятные катализаторы и – что непонятно, серая пыль из Глаза Неба. Ну, вы зовёте его Серая Пустошь, – тут же ответила Пендрагон, рассматривающая тонкостенный бокал.
- Погоди, Левиафаны писали, что они заметили Кровопийц тогда, когда те проводили ра-боты в Серой Пустоши! – вспомнил Бенедикт. – Ая, что у вас там за ерунда такая?
- Это след падения Глаза Неба.
- Глаз Неба? Ах, небесный огонь! В Аннглийи это явление называют метеорит.
Метеориты были в Эноэне достаточно частыми гостями. Землепашцы и прочий необразованный люд искал места падения небесного огня, и, обнаружив оные, растаскивал метеорит на обереги. Считалось, что метеориты защищают людей от чудовищ Тёмных Демиургов. Отчасти это было так – но только в одном случае. Если метеорит оказывался металлическим и был перекован в меч. Во всех остальных случаях польза от метеорита была минимальная, разве что чудовище сломает себе зубы об оберег, когда будет жевать его вместе с владельцем.
- Глаз Неба упал очень давно, и на месте его падения образовалась громадная пустошь. Наполненная серым, очень мелким, песком. Если его выпить, то он впитывается в твоё тело и... высасывает из вас вашу жизнь. Тот, из которого выпивают, таким образом, жизнь, погибает. Его тело рассыпается в пыль, - протянула Ая. – Но я не могу понять, что собирались делать с этой ерундой Кровопийцы.
- Мы знаем, что Кровопийцы создают лучшее оружие, навигационные приборы и химикаты, - протянул Владислав. – Тридцать лет назад они напали на гавань столицы Ан-нглийи – Боудикку. Вход в эту гавань перегораживала цепь. Чтобы проплыть через неё, Кровопийцы сожгли её сильнейшей кислотой!
- Цепь была сделана из самых прочных металлов, заколдована самим Архонтом Аахена, и всё же её расплавили. Когда Кровопийцы были уничтожены, то нам удалось получить в своё распоряжение образец этой кислоты. Это была смесь кислот, что прожигала даже стекло! Только золото могло удержать эту ерунду в подчинении. Золото и ещё одно вещество...
- Воск. Пчелиный воск, - закончила Ая. – Это плохо. Кровопийцы используют для войны с вами будущее. А что используете против них вы? Ладно, можете не отвечать. Спирит, Владислав и Бенедикт – подгоните корабль, к капищу, а я и Графф пока займёмся осмотром территории.
- А ты точно уверенна, что Ун-Нони не устроит тут очередной шабаш?
- Не беспокойся, - отмахнулась Ая. – Можешь быть совершенно спокойным. Ун-Нони будет спать до тех пор, пока её не разбудишь. А для этого нужно спуститься в капище. Мы туда, пока ещё не собираемся. Давайте, двигайте.
Владислав пожал плечами и хлопнул по плечу Спирита.
- Давай, телепат, показывай, где вы кораблик Дирака припрятали.
...Как и предсказывала Ая, Ун-Нони здорово погромила лагерь археологов. От их палаток и артефактов ничего не осталось. Однако золото, что удалось вытянуть из капища, уцелело. Головорезы, весьма своевременно, перенесли его на свою бригантину, что была потоплена Кровопийцами.
Саму бригантину искать, долго, не пришлось. Ун-Нони вытянула её из воды и, в прямом смысле этого слова, насадила на первую же подвернувшуюся костяную сосну. У Графф, опрометчиво считавшей, что её уже ничем не удивить, волосы встали дыбом, при виде такого зрелища. Остальным только осталось благодарить свой образ жизни, закаливший нервную систему. Простой обыватель давно бы сошёл с ума в этой колыбели страха.
- Во имя Двуполого Прародителя! Зачем Ун-Нони делает это?! – воскликнула аспара. – И как ей это удаётся?!
- Это очень просто и вполне понятно, - отмахнулась Ая, ловко забираясь на дерево. - По-том я всё объясню. А ещё лучше – покажу.
Прежде чем ей успели сказать, что в данном случае, весьма охотно, поверят на слово, логра исчезла в разбитом корабле и, спустя пару минут, появилась, таща за собой сундук с золотом. Графф не поверила своим глазам, увидев это. В сундуке было всё золото, что вытащили из капища вольные археологи – два крепких и сильных мужика, за несколько дней. Однако Ая тащила этот сундук совершенно спокойно, без малейших усилий.
Графф читала, что Пендрагоны, дети рабов, любили подобные фокусы. Они были очень послушными и покладистыми, при общении с представителями других рас. При этом они, всеми силами демонстрировали, что их собеседник – выше их и имеет право на них орать благим матом. Ибо ничто так полно не характеризует человека, чем его отношение к тем, кто ниже его на социальной лестнице. Однако, проявляя все признаки услужливости, покладистости и готовности, по первому знаку собеседника, вырвать у себя печень и тут же сожрать, Пендрагоны то и дело демонстрировали свои ИСТИННЫЕ возможности. Например, под предлогом того, что у уважаемого клиента может случиться солнечный удар, перенести, в тенёк, его лошадь. Вместе с клиентом, что сидел на этой самой лошади. Причём это делал, как правило, один Пендрагон. Самый слабый. Такие фокусы здорово отрезвляли тех, кто мнил себя светочем мира.
Графф считала эти легенды простым преувеличением фактов, но сейчас сильно в этом сомневалась. Ибо Ая не было никакой нужды демонстрировать своим товарищам по несчастью, чего она стоит. Она просто притащила этот сундук с золотом, ни секунды, не думая, что о ней подумают товарищи по несчастью.
- Ага! Как хорошо, что Л-Роэке оставил эту вещь! – Ая помахала диадемой Э-Киприды. – Можно подзарядить её.
- А ты разве знаешь рунную магию?
- А зачем?! – искренне удивилась Ая. – Ты что, разве не знаешь, что эти штуки вытягивают анангу из тел своих носителей, когда те... в общем, заняты общением в постели? Слушай, аспара, ты разве не служила Двуполому Прародителю?
- Вообще-то служила, - развела руками Графф. – Но...
Обряды, связанные с Магией Жизни не умирали у макреонов по очень простой причине – из-за их долгой жизни и большой любви к жизни крупными семьями. В отличие от людей, что убивали друг друга в бесчисленных войнах, макреоны редко поднимали оружие против своих братьев. Война эльфов и аспар была как раз тем самым исключением, что подтверждает правило. Минусами мира, долгой жизни и обитания в тихом семейном кругу, становились, прежде всего, вырождение и серьёзные виды болезней, что передавались по наследству. В первую очередь – психические.
Двуполый Прародитель, коему поклонялись аспары, как и Э-Киприда, повелел своим детям служить ему. Макреоны называли такую службу «ночной долг», а ардасты – «священный блуд». Верующие в Двуполого Прародителя и Э-Киприду мужчины, должны были, в течение года, посетить, как минимум, восемь поселений своей страны и отдать «ночной долг» в святилище. В свою очередь женщины, уже вступившие в брак и родившие ребёнка, (и никак иначе), должны были «служить» Двуполому Прародителю, хотя бы неделю в год.
У тех, кто поступал так, как приказывало божество, рождались здоровые дети.
Ардасты, в особенности люди, этот обычай уважали и чтили. В древности. У современных людей были уже другие взгляды на жизнь.
Хотя мифология ардастов хранила в себе намёки на существование точно таких же обычаев. Недаром во всех мифах и легендах мира наиболее знаменитые герои – это те, кто рождён от ЧУЖОГО, не того, кто принадлежит к твоему племени или народу. И неважно, кто это – бог, или демон.
- Нет, я служила, но...
- Но мало! Детей нет. Любимого нет. – Ая спрыгнула с дерева и нацепила диадему на голову. – Понимаю, хочешь свою жизнь наладить,  а уж потом семьёй обзаводиться? Уважаю.
- Правда, что ли? Ого! Я думала, что ты будешь уговаривать меня стать как все.
- Ну... Если бы ты была такой, как все, то я, до сих пор, лежала бы на дне того озера, в медицинском саркофаге, - развела руками Пендрагон. – Ты молодец, что не хочешь быть как все.
- Отчего же? – поинтересовалась Графф, отдирая от треснувшего, при падении, сундука, доску.
- Жизнь не терпит прямолинейности. Всё, что подчиняется строгому порядку - вырождается и умирает. Посмотри на Кровопийц! Они изменяются. Вот отчего их невозможно победить.
Затем Ая села на колени, и обхватила свои плечи руками. Прежде чем Графф успела спросить, что именно Пендрагон делает, хрусталь в диадеме засветился ярким светом!
- Во имя Прародителя! – только и сумела сказать Графф. – Глазам своим не верю!
- И правильно делаешь, - проворчала Пендрагон, вставая. – Уф! Голова кругом идёт!
- Как тебе это удалось?!
- Маленькие секреты Ордена Пендрагонов, - подмигнула логра.
«Маленький фокус» впечатлял. Л-Роэке использовал рунную магию, дабы вытянуть из Графф анангу. Жрицы Э-Киприды использовали для этих целей страсть и наслаждение. Но чтобы вот так, в одиночку, за пару секунд зарядить диадему, просто подумав...
Спирит что был свидетелем этой сцены, долго рассматривал диадему, а затем развёл крыльями:
- Кажется, Л-Роэке забирал эту диадему и уходил в капище...  – протянул он. – Как же она оказалась разряжена?
- А где ваш капитан был во время боя?
- Да он, с Риваром и Томагавком, в лес ушёл.
- Да уж, пожалей его Двуполый Прародитель, - проворчала Графф. – Кровопийцы натолк-нулись на них в первую очередь.
Затем они занялись осмотром следов, что оставило оружие Кровопийц. Графф подозревала, что это какой-то вид химического оружия, нечто вроде кислоты. Только это вещество могло, с такой лёгкостью, прожечь толстый борт боевой бригантины.
Ая подтвердила эти подозрения, предположив, что Кровопийцы сумели придумать какой-то способ, придающий кислотному оружию способность мгновенно впитываться в мишень, и только в мишень. Прожжённое отверстие пронзало борт корабля, насквозь. Создавалось впечатление, что дерево «всосало» в себя кислоту, не дав ей расплескаться по всему борту и ослабить свою прожигающую мощь.
- Ну, хоть зарежь меня, не могу я понять, как они такого эффекта добились! – развела ру-ками Ая.
Графф промолчала. Имея дело с Кровопийцами, нужно было ждать всего. Но уж если они создали нечто, способное поставить в тупик Пендрагона – то к этому нужно было отнестись с осторожностью!
Вдвоём, они вырезали несколько досок из внутренних переборок, Ая нашла несколько металлических предметов, оплавленных кислотой. Так же им удалось найти тело какого-то бедолаги, что угодил под удар кислотного оружия. Останки тоже приобщили к уликам, рассудив, что покойный не стал бы обижаться, узнай он, что его труп поможет победить Кровопийц.
На трупе нашли золотой медальон, жутко изъеденный кислотой. Графф не обратила на него внимания, если бы не Ая. Она отметила, что медальон сделан из сплава золота и меди. Медь была растворена кислотой, а золото – уцелело. Хотя кислота разъела даже поддельные драгоценные камни, изготовленные из стекла.
Боевая кислота Кровопийц не могла прожечь золото. Однако пользы от такого наблюдения, было мало. Не станешь же делать корабль с бортами из золота! Но это уже было что-то! Пища для ума, экспериментов и опытов.
К вечеру Спирит, Владислав и Бенедикт подогнали корабль и пришвартовали его. После чего началась загрузка добычи и трофеев.
Поскольку к концу такой работы все устали, словно стадо кабанов, Ая отложила спуск в капище до следующего утра.
...Графф не помнила, как она уснула. Ей казалось, что она уснула раньше, чем уронила на подушку голову. Но проснулась она очень рано. На небе ещё сияли звёзды.
Ая сидела у костра и помешивала палкой угли и ветки. Лицо логры было печальным, а глаза – подозрительно припухшими, словно она плакала.
- Трудная была ночь? – поинтересовалась Графф, садясь рядом с логрой и протягивая руки к огню.
- Да не сказать, чтобы так уж трудно... Не обращай внимания, я просто думала.
- Понимаю.
- Ты думаешь, что я плачу о тех, кто ушёл? О своих братьях и сёстрах? О Каролионе, об Ордене? Нет, аспара, мы – логры Пендрагона, не такие. Мы не жалеем тех, кто умер. Жалеть надо тех, кто ещё жив. Те, кто от нас ушёл – они уже не нуждаются в нашей помощи и жалости. А те, кто жив? Как помочь тебе и Спириту?
Сердце Графф, как показалось аспаре, остановилось и ухнулось в глубину её желудка.
- О чём ты говоришь?
- Тебя и Спирита коснулась Ун-Нони. У тебя она отняла частичку Жизни, а Спирит ощущал её мысли. Ун-Нони – Демиург, а они привыкли одарять тех, у кого что-то взяли. Магия Жизни.
- Что именно ты хочешь этим сказать?!
- Ун-Нони дала тебе возможность вытягивать анангу из тех, кто тебя окружает, при особых обстоятельствах. Именно это произошло с тобой, и Кровопийцами. Ты не просто так стала ощущать то, что чувствовали они. Ты неспроста увидела мир их глазами.
Графф, долгое время, думала.
- Это опасно?
- Смотря, с какой стороны поглядеть... С точки зрения Жизни – нет. Ты не будешь уставать, когда вокруг тебя будет много народа. Ты всегда будешь ОЩУЩАТЬ мир гораздо чётче и контрастнее, чем мы. Твоя чувственность усилится, и будет передаваться твоим близким друзьям, в... близкие моменты. Это дар, от которого нет пользы, но нет и вреда. Зерно, брошенное в твою душу. И только от тебя зависит, что вырастет из этого семечка. Зло или добро.
- А Спирит?
- Он услышал Ун-Нони, все её голоса. И не умер. Да уж... трудно теперь будет одеть на него «шлем греха». Думаю, что он приобрёл способность проникать сразу во многие сознания. Надеюсь, что он найдёт этому применение.
- А в чём опасность этого?
- В том, что это – Магия Жизни, - Ая посмотрела на Графф. - А Магия Жизни, в глазах многих – Зло. Берегись.
- Постараюсь, - проговорила Графф.
- Ты приплыла в Каролион за приключениями и за золотом. И ты увезла больше, чем хотела. Так вот и изменяется наш мир. К худому или хорошему? Не знаю. Но изменяется.
- Ун-Нони! – с яростью прошептала Графф. – Я готова убить её! Я готова вывезти весь чёрный песок из капища, но добраться до неё! Как она могла?!
- Она сделала это несознательно. Вини, раз охота, того, кто сделал её такой. А насчёт песка... Я так тебе скажу – даже если ты переберёшь весь песок, то ты не сможешь найти Ун-Нони.
- Почему?
- Ты – религиозна. Поверь мне, те, кого вы зовёте Демиургами не боги. Они сильные, мо-гучие, много умеющие, но всё же такие же, как и мы – жители Эноэна. Просто они... ДРУГИЕ.
- Но всё же...
- Знаешь, Понимание – это меч с тремя гранями. Первая грань – Зло. Вторая – Добро. Третья – Жизнь. Сначала ты видишь Зло. Затем осознаёшь Добро. И только потом – Жизнь. Ты судила по Ун-Нони с позиций Зла. Затем – Добра. Но ты даже не видела грань Жизни.
- Не понимаю я твоей философии.
- А философия тут притом, что пока ты не увидишь все три грани, ты не увидишь ВСЕГО клинка. Понятно?
- Честно говоря – нет. Но я тебе верю. Слушай, а что тебе надо в капище?
- Там есть комната, где хранится оружие и одежда воинов Каролиона. Я хочу взять золото, на первичные расходы. И мне нужно забрать из капища одну вещь – очень дорогую, для меня, и важную. После этого вы отвезёте меня подальше от Каролиона, и мы с вами разойдёмся.
- Да? Это радует, - кивнула Графф.
- Понимаю, - Ая печально, прижала уши к голове. – То, что я спасла вашу жизнь, еще не говорит, что мне стоит доверять.
...В капище произошли изменения. Если раньше ощущение того, что за тобой следят, возникало непосредственно в зале, засыпанном песком, то сейчас внимание Ун-Нони чувствовалось с порога.
- Ун-Нони засыпает, когда чувствует Магию Жизни и просыпается, когда ощущает Смерть, - напомнила Ая. – Возможно, что сон Демиургов не вечен. И они просто ждут, когда  нашем мире прекратится Жизнь. И тогда они выберутся из своих Лож и возродят жизнь в Эноэне. Но уже на свой лад.
- Хорошие вещи ты говоришь! – попенял Ая Владислав.
- А я оптимист, по натуре, - усмехнулась Пендрагон. – В общем – двигаем вперёд. И запомните – абсолютная тишина! Сейчас Ун-Нони взбудоражена и пресыщена убийствами. Поэтому она и просыпается от малейшего звука.
- Всё ясно. Но ты нам Ун-Нони покажешь? – поинтересовалась Графф, глядя на Пендра-гона.
- А то!
В абсолютном молчании четвёрка искателей золота выбралась в центральный зал, то са-мое Ложе, где, по словам Ая, крепким, хоть и очень чутким, сном, спала Ун-Нони.
В самом зале ничего не изменилось, если не считать за изменения, торчащие там и сям из песка гарпуны и сабли Кровопийц. Видимо бедняги, в самом деле, забрались в капище и, своими действиями, разбудили Ун-Нони.
Ая, без особой осторожности, шагнула в чёрный песок и подобралась к основанию статуи Текели-ли. Сев на корточки, она, жестом, подозвала к себе остальных.
- Тихо... – к всеобщему ужасу, протянула она. – Это единственное место, где можно говорить. Сядьте на корточки и вытяните руку. Здесь дует постоянный поток воздуха – вентиляция. Ун-Нони не понимает наших слов, она реагирует на колебания воздуха.
Графф и Владислав вытянули руки и убедились, что Пендрагон совершенно права. Из основания статуи, действительно, веяло ветерком. С такими системами вентиляции они встречались очень часто. 
Ощущение взгляда Ун-Нони обжигало кожу, словно крапива. Спирит морщился и осмат-ривался по сторонам.
- Я чувствую что-то необычайное! – прошептал он. – Такое чувство, что сижу на стадионе, наполненном тысячами людей, не сводящих с меня глаз! Во имя Пилигримов Сна! Она ведь не спит?
- Она спит, но при этом чувствует нас, - протянула Ая. – Ты должен понять, что мы имеем дело не с простым существом. К нему нельзя подходить с нашей точки зрения. Доверься мне. Она спит, и будет находиться в таком состоянии, пока мы не начнём убивать друг друга, или кричать!
- Как она чует колебания воздуха через песок? – спросил Владислав.
- А никак, - Ая зачерпнула горсть песка и сунула её под нос невру, – Вот она, Ун-Нони.
Несколько долгих секунд все смотрели на горку песка в руке Пендрагон и размышляли – связать её сразу, или подождать, пока она не начнет бросаться на всех подряд. Владиславу и Графф уже доводилось видеть, как люди, потерявшие всё и вся, сходили с ума, стоило им очутиться в помещении, напоминающем их прежний дом. 
Ая, уловив их колебания, усмехнулась.
- Вы очень глупы. Я не сошла с ума. Этот чёрный песок – он и есть Ун-Нони. Неужели неясно? Ун-Нони – это живое существо, состоящее из мириадов частичек. Вы принимаете их за песок. Но каждая песчинка – это часть Ун-Нони.
- Погоди, так это что получается? Этот песок объединяется в единое живое существо и убивает всё живое и неживое? – поразился Бенедикт. – Ах ты, блин! Ну, теперь ясно. Это колониальный организм! А объединяет его что? Магия?
- Угу. Причём сила Ун-Нони прямо пропорциональна количеству её «частиц» в общем теле. Понятно теперь всё?
- Нет, непонятно, - проворчала Графф, озираясь по сторонам. – Как Ун-Нони творит свои злодеяния? Это же песок! Живой, одухотворённый песок! Разве ему под силу творить то, что мы видели? Швырять в небеса корабли, убивать десятки воинов...
- Всё дело в том, какую форму принимает песок. Графф, ты очень долго жила среди ардастов, раз уже забыла все законы физики, - Ая высыпала песок меж пальцами. – Всё очень просто, и ты уже понимаешь это. Отрешись же, на некоторое время, от религии и посмотри на мир глазами науки.
Графф, с подозрением, уставилась на Ая. Привычка Пендрагонов заставлять своих собеседников доходить до всего своим умом, уже начинала действовать ей на нервы. Лично она никак не могла понять, как песок, пусть даже живой и умеющий думать, может убивать, разрушать, уничтожать и творить прочие, воистину чёрные дела!
- У меня нет времени разгадывать твои ребусы, Ая, - прорычала она.
- Ладно, оставим это. Лучше расскажите мне о Л-Роэке. Что вы о нём знаете?
- А чего это ты о нём задумалась? – удивился Владислав.- Ни с того, ни с сего?
- Он похитил Священный котёл. Котёл Кериддвен! – прошипела Ая. – Ты понимаешь, что это значит?
- Говоря честно – не совсем, - пожал плечами невр. – Кто такая Кериддвен?
- Стыдно не помнить свою собственную мифологию, - усмехнулся Бенедикт. – Но вообще-то это богиня мудрости и знаний. Женское божество Любви из Готланда. Каролион почитал и эту богиню?
- А то! – прошипела Ая, думая о чём-то своём. – Её котёл исчез! Вы что, не видите, что держит в щупальцах, статуя?
Только сейчас все увидели, что статуя Текели-ли, вместо украшенного драгоценностями кубка, держит странный предмет, напоминающий медный цилиндр, с конусовидной «шляп-кой».
- Да чтоб меня! – прошептал Спирит. – Эту штуку сделал корабельный плотник. По пря-мому распоряжению Л-Роэке. Но вот что это?
- Да уж явно не равноценная замена Котлу Кериддвен! – скрипнула зубами Ая. – Этот ваш капитан – любопытная фигура! Откуда он взялся? Говори!
Даже невооружённым взглядом было видно, что Пендрагон разозлилась не на шутку. Учитывая, какой спокойной и невозмутимой она была до этого, сия метаморфоза производила сильное впечатление.
- А я знаю? – пожал плечами Спирит. – Это был мой первый заплыв! Вон, у Владислава спрашивай.
- Это имеет значение? – поинтересовался невр, потирая подбородок.
- И ещё как имеет, - сухо проговорила Пендрагон. – Видишь ли, Котёл, действительно, имеет необычайные свойства. Он не только прибавляет ума, но и неплохо исцеляет раны, насыщает тело, восстанавливает анангу, разрушает любые заклятья и помогает при лечении бесчисленных болезней. Котёл – святыня Каролиона. Поэтому его и оставили здесь, в капище Ун-Нони. Понятно? Этот капитан уволок Котёл, хотя тут было много других красивых вещей. Он ЗНАЛ, что это такое. А это – чревато большими неприятностями. Не исключено, что он сразу понял, кто такая Ун-Нони и сумел удрать от неё.
Непонятно почему, но Владислав поверил Ая. Просто поверил, и всё тут.
- Л-Роэке мой друг, что служил в Береговом Щите. Это всё что я знаю. Береговой Щит – это сборище вояк и мореходов, что следят за Мауренне. Это содружество вольных вояк, что финансируются Кровавым Поясом. Среди них может быть кто угодно! Увы, я мало, чем могу тебе помочь.   
- Да уж! – прошипела Ая, думая о чём-то своём. – Это я вижу. Ладно, нам надо выбирать-ся отсюда.
Она подошла к статуе и, небрежным движением руки, отворила потайную дверь. После чего вытащила оттуда два длинных свёртка.
Из первого свертка Ая вытащила кожаный жилет, расшитый металлическими пластинка-ми, кожаные же штаны и длинную юбку. Тоже из кожи.
Такая одежда была уникальна. Лёгкая, непромокаемая, отлично выдерживающая температурные перепады и воздействие кислот, одежда относилась к классу лёгкой брони. Такой гардероб был очень хорош для боёв с чудовищами Демиургов, где требовалась ловкость и проворство. Одежда имела кольчужную подкладку, что усиливало её прочность. Кроме того, такая одежда давала, весьма слабую, но всё же, защиту от магических атак.
Второй свёрток содержал в себе оружие Ордена Пендрагон. «Пайнкилл» и «найтблэйдн», хорошо известные всем, кто хоть раз в жизни читал об Ордене.
«Пайнкилл» был комбинацией из гарпуна, копья, глефы и булавы. Это оружие, сделанное в виде позвоночного столба неведомого зверя, было, воистину, жутким средством ближнего боя. В Эноэне к «пайнкиллам» относились с лёгким презрением, ибо это оружие было сложным в использовании и было не очень-то эффективным в руках простых солдат. Это заблуждение было вызвано тем, что «пайнкиллы» создавались вовсе не для убийств людей. А для сражения с теми, кто, как раз, без труда убивал обычных солдат, как курей, на птицеферме. И, что было характерно – Пендрагоны редко погибали от лап чудовищ. Гораздо чаще чудовища становились их жертвами.
«Найтблэйдн» был необычным средством защиты – металлический панцирь для левой руки, оснащённый спаренными клинками, крепящимися на запястьях, и длинными шипами, что сильно портили настроение всем, кто думал откусить Пендрагонам руки. Это оружие, в отличие от «пайнкилла», было универсальным – им можно было убивать как чудовищ, так и людей. В тесной свалке, когда пехота сходилась с пехотой в ближнем бою, «найтблэйдн» был попросту незаменим!
Ая закрепила «найтблэйдн» на руке и, совершенно спокойно, крутанула над головой «пайнкиллом».
Затем она села у основания статуи и проговорила:
- Я своё барахло забрала. Теперь ваша очередь. Забирайте золото и...
ДЗЕНЬ!!!
Оглушительный звон раскатился по всему капищу, отразился от стен, многократно уси-лившись!
Сказать, что Владислав, Графф, Бенедикт и Спирит испугались – это ничего не сказать! Они не просто замерли и перестали дышать! У них сердца заработали гораздо тише, чем обычно!
Ая вскинула голову и посмотрела на странный цилиндр, что оставил Л-Роэке в щупальце статуи, вместо Котла Кериддвен. Цилиндр, оказавшийся простым гонгом, для обмена сигнала-ми в тумане, покачнулся и упал в песок, где и канул без малейшего следа. Впрочем его дальнейшая судьба уже никого не волновала.
Ощущение того, что кто-то следит за непрошенными гостями в капище, пропало без сле-да. Вместо него появилось совершенно иное чувство – жажда крови и плоти, желание УБИ-ВАТЬ. Безумная ярость, воспламеняющая душу ненавистью и безудержной тягой к насилию!
- Отходим! – рявкнула Ая, во всё горло. – Ун-Нони пробудилась!
Графф увидела это первой. Правда, сначала, она не поняла, что именно видит.
Крошечная песчинка плясала в воздухе, в обрамлении микроскопических молний. В следующий миг к ней присоединились две песчинки, что начали кружиться по кругу. К этим песчинкам начали присоединяться другие – всё больше и больше!
На глазах у вольных археологов в капище вырос, бешено крутящийся смерч, искрящийся молниями! И он рос, увеличивался в размерах.
- Во имя Двуполого Прародителя... – прошептала Графф. – Смерч!
В один миг тайна Ун-Нони перестала существовать. Все загадки и странности обрели ясность! Вся головоломка сложилась в идеально правильную картинку!
- Бежим! – рявкнула Ая. – СКОРЕЕ ЖЕ!!! Она сейчас проснётся!!!
В следующий миг смерч двинулся на них, захватывая всё больше и больше песка! Его сила нарастала с каждым мигом! Всего пара секунд отделяла Графф и её спутников от того момента, когда Ун-Нони вытянет столько песка, что превратится в непобедимую силу, способную вскидывать в небо корабли и убивать живых существ сотнями!
Всё это пролетело в голове Графф, пока она и её спутники, по колено, увязая в песке, бежали к выходу! Правда, Графф не могла себе представить, как именно они убегут от Ун-Нони.  В прошлый раз Матери Эпидемий понадобилось время, дабы разделаться с Кровопийцами и Головорезами. Но сейчас то никто не мешал ей! Поэтому Графф надеялась на то, что Ая знает что делать. В конце концов, Пендрагоны лучше всех прочих обитателей мира понимали, как общаться с этими существами!
Её надежда не была беспочвенной. Ая сорвала с головы диадему, со светящимися от избытка анангу камнем и швырнула его в смерч! Ун-Нони схватила диадему и закружила в жутких объятьях! В следующий миг диадема взорвалась, и капище осветила вспышка нежно-зелёного света! Смерч задрожал и заколебался, из него, во все стороны, полетел песок!
Ун-Нони замедлила своё движение всего на миг! Но этого мига хватило Ая, чтобы выскочить в коридор и врезать по одному из барельефов!
С громким шипением коридор преградила толстая каменная плита, что отрезала Ун-Нони от своих жертв!
В один миг наступила мёртвая тишина. Графф и Спирит прижались друг к другу, не сводя глаз с толстой каменной двери, ожидая, что она покроется паутиной трещин и взорвётся мириадами осколков, выпустив на волю Ун-Нони!
Дверь содрогнулась, но не поддалась. Видимо даже Ун-Нони нужно было время, чтобы уничтожить каменные стены, но этого времени вполне хватило на то, чтобы чары, удерживаю-щие Демиурга в состоянии сна, подействовали на неё, успокоив и утихомирив.
Ая села на пол и вытерла лицо.
- Проклятье, чуть не достала...
Графф и Владислав переглянулись.
Песчаный смерч! Вот какое обличье было у жуткой Ун-Нони! Чёрный песок, что крутится в хороводе смерти! Бесчисленные песчинки, сдирающие плоть с костей, иссушающие эти кости, полирующее их до блеска! Песчинки, что сдирают краску с корпусов кораблей! Разумный, живой смерч, что вздымает в небеса корабли, и швыряет их на бесчисленные километры! Песок, полирующий костяные сосны, вырывающий высокую траву... А уж то, что смерч горазд на выдумки и способен содрать со стола краску, но не тронуть стоящие на этом столе хрупкие предметы, это знают многие.
Как всё оказалось просто! И в этой простоте таился настоящий ужас. Ибо можно победить болезнь или чудовище, но как ты одолеешь СТИХИЮ? Как справиться с бешеным смерчем-убийцей, что несёт погибель всем? Неудивительно, что Кровопийцы испугались этой мощи! Они ведь видели не живое существо, но неуязвимую силу!
Стало понятно, почему Ун-Нони не могла настичь свои жертвы в воде. Там она теряла свою чудовищную силу, даже чудовищному смерчу было невозможно противостоять толще воды!
Теперь Владиславу было ясно, отчего Пендрагоны не пытались убить Ун-Нони. Теперь он, до самого донышка, понял, что такое – ТЁМНЫЙ ДЕМИУРГ.
- Во имя Авонавилоны... – прошептал невр, сползая по стене на пол. – Да мы были полными идиотами! Ну, ведь разгадка у нас всё это время была перед носом! Мы ведь всё это видели! Мы ведь всё видели своими собственными глазами! Но не воспринимали то, что видели! Мы ходили по телу Ун-Нони, мы ощущали её взгляды, мы видели, как она действует, но не сумели понять очевидного!
- Это тебя удивляет? – усмехнулась Ая. – С самого детства ты читал о Ун-Нони то, что писали те, кто даже близко не видело Тёмных Демиургов. Однако ты так и не воспринял всерьёз то, что говорила я – та, кто видела этого монстра и общалась с ним. Как это типично для вас, ардастов – не видеть очевидного и не принимать на веру слов тех, кто это знает!
- Слушай, ты... – вспылил невр. – Да я не посмотрю на то, что ты Пендрагон и...
Спирит и Графф повисли на плечах невра, не давая ему сделать и шага.
- Она же тебя убьёт! – прорычала аспара. – Оставь её в покое, она такая, какая есть!
- Угомонись, невр! Она ведь права, права! – прорычал Спирит. – Мы ничему не хотим учиться, мы привыкли решать все свои проблемы насилием!
- Владислав! – прикрикнул на невра Бенедикт. – Угомонись!
- Ладно, ладно! Но только пусть она перестанет смотреть на нас с презрением. Если мы ничего не можем, то это не значит, что нам ничему не научиться! – Невр оттолкнул друзей и сделал глубокий вдох. – Она угомонилась?
- Да.
- Как одна диадема могла утихомирить такое чудовище? – недоверчиво поинтересовалась Графф.
Пендрагон провела рукой по щеке аспары.
- А ты сама знаешь, что за силы скрывают наши тела? Смерть сильнее Жизни, но Жизнь – сильнее Смерти. Как бы Смерть не уничтожала Жизнь, всё равно Жизнь торжествует. Ун-Нони не просто так спит в своём Ложе. Она ждёт. Ждёт, когда в этом мире воцарится смерть, пустота и разруха. Именно тогда Тёмные Демиурги поднимутся из своих лож и перекроят этот мир по своему усмотрению. Они не могут сами подтолкнуть нас к смерти, хотя в их силах уничтожить всё живое. Но они решили дать нам, тем, кто здесь живёт, шанс на жизнь. Шанс на то, чтобы мы жили миром. Но если этого у нас не получится, если мы истребим сами себя в бессмысленных войнах, то тогда Тёмные Демиурги встанут со своих Лож и создадут новый мир. Уже без нас.
- Так вот почему они так реагируют на Магию Жизни, - покачал головой Бенедикт.
- Именно. И это единственное, что способно удерживать их в безумном сне.
Бенедикт посмотрел на Владислава.
- Ну, чего, утихомирился? Или дать тебе полено потяжелее, и дать возможность подраться с Пендрагоном?
- Да иди ты, - фыркнул Владислав. – Думаю, сейчас можно уйти из этого места. Вернёмся сюда потом, когда будем готовы.
- Не страшно? – усмехнулась Ая, потирая руки.
- Если бы мы всего боялись, то до сих пор сидели в лесу и били палками зайцев и глухарей, - огрызнулся невр. – Всё на свете создано смелыми. Собираем свои вещи и уплываем отсюда.