Хирурги тоже люди глава тридцать третья

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
- Геннадий Петрович, уж не захворали ли вы? – Обратился к хирургу Женя.
- С чего ты взял? – Сухо ответил Гена.
- Вы сегодня какой-то не такой. Бледный, тихий. Уже вечер, а вы никому еще не нахамили.
Женька любил словесные баталии и приготовился к массированной атаке со стороны старшего коллеги. Геннадий, вопреки его ожиданиям, посмотрел сквозь него и промолчал.
- Димон, на пару слов, - позвал он юношу.
- Да, Геннадий Петрович.
Женька навострил уши.
- Пойдем, Дим, выйдем, не хочу при посторонних, - он многозначительно посмотрел на Женю.
Тот  сделал вид, что занят изучением истории болезни.
- Слышь, Дим, - обратился Гена в коридоре. – Мне что-то нездоровится. С утра правый бок болит.
- Аппендицит, - не задумываясь, поставил диагноз Дима.
- Ты ж меня еще даже не осмотрел. Хотя я тоже об этом подумал. Сам себя по всем признакам проверил – вроде, действительно, похоже.
- Я же говорю - аппендицит.
- Тут вот какая закавыка. Что уж греха таить, мы с тобой, Димон, часто мимо диагноза попадаем. Надо бы с кем еще проконсультироваться. Все-таки мое здоровье.
- Мне бы, конечно, следовало на вас сейчас обидеться, но уж больно вы плохо выглядите.
Геннадий побледнел.
- Что, совсем плохо? А вдруг уже перитонит развился?
- Пусть вас Саша посмотрит.
- Нет, только не он.
- Тогда Василий.
- Эта язва? Отпадает.
- Рамсул пусть глянет.
- Скажешь тоже – Рамсул. У нас с ним терки в последнее время. Да, по правде, и не только в последнее.
- Да у вас со всеми отношения плохие.
- Что-то ты сегодня чересчур разговорчивый. Воспользовался моей слабостью.
- Это же правда. Если хотите знать мое мнение, то у нас все ребята хорошие. И они не будут личные отношения переносить в профессиональную сферу. Хотите, я попрошу, если вам самому неудобно?
- Мне вообще незнакомо значение  слова «неудобно», - попытался держать марку Геннадий. Его пронзила резкая боль, и он, охнув, схватился за бок.
- Ладно, Димон, проси Сашку.
Через пятнадцать минут Геннадий лежал на операционном столе.
- Может, все-таки не надо?
- Надо, Гена, надо, - ответил Саша. – Ты и так уже затянул -  у тебя гнойный аппендицит. Ты хочешь, чтобы он прорвался, и все содержимое разлилось по брюшной полости? Ты не хуже меня знаешь, чем это закончится. Будем все кишки из тебя доставать и полоскать, как белье.
- Ой, ну перестань, мне и так плохо.
- Я просто называю вещи своими именами.
- Тут ты мастер.
- Я смотрю, ты не так уж и плох.
- Вот и я говорю. Может, подождем, стихнет боль?
- Если начался воспалительный процесс, то его уже не остановить. Чего ты боишься? Сам сотни раз проводил аппендэктомию. Это самая легкая операция. У нас парни в Интернете статью нашли. Там хирурга, который отправился с моряками на корабле в кругосветку, аппендицит прихватил. Что делать? На борту, кроме него, медиков больше нет. Скрутило, а до ближайшего порта – тысячи километров. Вокруг – морское пространство, помощи ждать неоткуда. Он собрался, проинструктировал кока, боцмана, сделал себе местный наркоз и сам начал себя оперировать. Старпом зеркало над ним держал, кок инструменты подавал. Справились. Через неделю доктор был на ногах. А так бы неизвестно чем дело кончилось. По статистике смертность после операции всего 0,1 %. А без операции – 10%.
- А вдруг я попаду в эти 0,1%?
- Да брось ты, при своевременном обращении никто еще от аппендицита не умер. В двадцать втором веке живем. Это раньше не выясняли, от чего человек умер. Все на чахотку списывали. Ты посмотри, какой рывок вперед в последнее время медицина сделала. Через три прокола и желчный пузырь, и аппендикс удалить можно. Я бы на твоем месте все-таки согласился на лапароскопическую операцию.
- Не хочу. Хочу старым, проверенным способом – через  полосной разрез.
- Можно подумать, лапароскопия – новый метод. Ей уже больше двадцати лет! Впервые первую лапароскопическую аппендэктомию провел немецкий гинеколог Семм в 1984 году.
- А первая аппендектомия проведена в 1884 году англичанином Махомедом. Есть разница - двадцать пять лет и сто двадцать пять лет?            
- Медицина не стоит на месте. Глупо не пользоваться ее достижениями.
- Не все новое лучше старого.
- Да ты у нас ретроград, Геннадий!
- Просто не хочу, чтобы меня накачивали воздухом, как надувной матрас.
- Как знаешь. Хозяин –барин. Я лицо незаинтересованное – мне все равно.
- А ассистировать тебе кто будет?
- Рамсул.
Геннадий скривился, но промолчал. Сейчас не до выяснения отношений. Рамсул – отличный специалист.
- Так, теперь пройдемся по основным пунктам, - деловито сказал Гена. – Разрез особо маленький не делай. Доступ должен быть свободным. Нечего за красотой гнаться – здоровье важнее.
- Тебе действительно нечего, - заметил подошедший Рамсул. – Гонись, не гонись – все равно не догонишь.
Геннадий пропустил «шпильку» мимо ушей. Нечего хирурга перед операцией волновать. У него еще будет шанс ответить Рамсулу.
- Разрез сделаешь по Марк Бурнею – Волковичу. Рассечешь кожу с подкожной клетчаткой, далее – по ходу волокон апоневроз наружной косой мышцы. Раздвинешь параллельно волокнам вначале внутреннюю косую, далее – поперечную мышцу. Растянешь их пластинчатыми крючками Фарабефа. Рассечешь поперечную фасцию живота, обложишь марлевыми салфетками. Салфетки считай. Не дай бог, оставишь.
- Может, лучше сам себя прооперируешь, а Сашка зеркальце над тобой подержит, - предложил Рамсул.
Для Гены Рамсул перестал существовать. Он увлеченно продолжал  инструктировать Сашу.
- На брыжейку отростка последовательно наложишь зажимы Кохера до самого основания и одним движением рассечешь. Захваченные участки после этого перевяжешь кетгутовыми нитками.   
- Ты думаешь, я все это не знаю? Первый аппендицит? 
- Чего Сашка с ним церемонится? – Спросил Рамсул у анестезиолога Петровича. – поставил бы перед фактом: разрез по Ленандеру – пять тысяч, по Шеде – семь, по Винкельману – десять. Ну а уж по Бурнею на все пятнадцать потянет.
- Отросток удалишь лучше ретроградным способом, - продолжил инструктировть Геннадий. – Лигатурный способ я не люблю. Но если увидишь, что стенка слепой кишки инфильтрирована и наложение кисетного шва вызовет затруднение, то применяй.
- Смотри, как теорию знает! Прямо как профессор в медуниверситете лекцию читает. Терминами какими сыпет! - Восхитился Петрович.
- Небось, как прихватило, все справочники перешерстил, - ответил Рамсул. – Очухается, на практике применять будет. Ладно, Петрович, глуши  эту трынделку, надоел уже. Вырубай его.
Петрович подошел к Геннадию и хотел пристегнуть руки ремнями. Тот резко оттолкнул Петровича.
- Я еще не все сказал. Кстати, что касается тебя. С наркозом не перебарщивай. У меня пониженный болевой порог, хватит минимальной дозы. Препарат возьми самый лучший. Сань, ты там проследи, а то я в этих вопросах не очень.
- Гена, ты же знаешь, что все денег стоит, - сказал Петрович. – Сколько раз наблюдал, как ты мой хлеб отрабатывал. Проводил разъяснительные беседы с родственниками. Мол, есть хороший наркоз и плохой. От последнего отходят пациенты тяжело. Мышцы неделю ломит, как будто мешки с цементом грузили, рвота, лихорадка. А есть хороший наркоз – от него и отходить не надо. Как ото сна очнулся. А говоришь, не понимаешь. Это ты нам должен объяснить, какой наркоз хороший, а какой плохой.
Глаза Геннадия метали молнии в сторону Петровича.
- Ладно, ребята, успокойтесь, - попытался уладить ситуацию Саша. – Не волнуйся, Гена, все сделаем, как надо. Не даром говорят, что врачи – самые несносные пациенты.
- Просто мы слишком хорошо всю кухню изнутри знаем, -  резонно заметил Рамсул.
Петрович занялся Геннадием – сделал укол и ввел в горло эндотрахеальную трубку.
- Наконец-то замолчал!- Блаженно заметил Рамсул. – Остановись, мгновение! Сань, как ты это вытерпел? Святой ты человек, поистине святой.
Саша уже не слышал Рамсула. Он полностью сосредоточился на операции.