О покаянии

   Покаяние предполагает определенную степень личностной зрелости. Степень ответственности. Ребенок не может каяться. Ребенок слеп, глух, эгоистичен, и эгоцентричен до дебилизма.

   В определенном смысле, это защитная реакция. Маленький человек живет инстинктами, как зверек: еда, питье, сон, чувство защищенности, эмоциональный комфорт, ну, и т.п.

   Чувство вины для него – убийственная тяжесть. Оно способно разрушить мир, такой хрупкий и необжитой. А ему еще так долго жить. А выжить он обязан. Это основной инстинкт.

   Поэтому детям все прощают. Авансом. И матерям нужно ставить памятники за первые годы жизни детей.

   Но вот ребенок впитал язык, этические, культурные и социальные нормы, усвоил все «хорошо» и все «плохо», изучил, так сказать, правила игры. Ну, и вышел на поле.

   И сделал больно. Собачке, кошке, маме, брату, такому же малышу. Когда это происходит впервые, я, бог его знает. Когда-то происходит с каждым.

   Ну, вот, он сделал больно. И ощутил такое! сокрушающее! чувство вины! Что просто не может с этим!

   Дальше возможны два пути.

   Он говорит: «А как ты меня?!» или «А он первый начал!», или «Так ему и надо!», или «Пусть знает!»
Или он говорит: « Боже мой! Это сделал я?! Я плохой!? Но это невозможно! Я хороший, мама, скажи, что я хороший? папа, бабушка, Оля, Миша, я же хороший?!»

   Собственно, этот вопрос он и в первом случае имеет ввиду, только не озвучивает, и не осознает, не хочет осознавать, но имеет, иначе не было бы нужды оправдываться. А ведь он оправдывается: «А как ты меня?»

   Хорошо бы рядом оказался кто-то взрослый, не в смысле, старший, а в смысле, зрелый. Который сказал бы: «ты, конечно, облажался, чувак, и поступил, как плохой, и теперь точно знаешь, что это плохо, но я-то знаю, что ты хороший, поэтому пойдем-ка, разрулим это дело вместе» И пошел бы, и помог бы маленькому человеку разрулить это непримиримое противоречие между «я - хороший», но, почему-то, « я - плохой».

   Но в жизни все не так, потому что взрослых тоже совсем мало. Это тоже предполагает определенную степень личностной зрелости. Один типа взрослый говорит: « Да он же первый начал! правильно ты поступил! (это он плохой! а мы - хорошие)». Другой говорит: «Да ты же плохой! Уходи, я тебя больше не люблю! (только я хороший, или я за тебя не отвечаю)». А третий ничего не скажет сейчас, он потом задолбает, поминая о том к месту и не к местe(непаханое поле для манипуляций!)

   От того, с кем ребенок столкнулся в самый трудный момент личностного роста, зависит, какую модель мира он выберет. Будет ли он способен к покаянию, зависит от того, получил ли он прощения ТОГДА, и КАКОЕ это было прощение. За это тоже надо ставить памятники, или драть как сидоровых коз. Жаль только некому. Потому что и драть-то может только взрослый, в смысле, зрелый.

   Покаяние само по себе, наверное, не религиозный акт. Но религиозный акт покаяния – самое ценное таинство церкви. Воцерковленные люди счастливее нас светских. Их покаяние принимает достойный, зрелый, строгий, и любящий взрослый.

   Вы можете не верить в Бога, ссылаясь на дефективные конфессии, на продажных служителей, на тысячу еще всяких глупостей, не имеющих отношения к Спасителю. Но когда вас прижмет, так, как ребенка, не ищите покаяния в свете, очень мала вероятность.

   Идите к Богу. Он простит. И поддержит. И не оставит.