sweeming pool of human blood

Уже третью неделю, она поглощает своими пухлыми, потрескавшимися губами, пиво и колу, лёжа на кресле и смотря на вербу, распускающую девственность зелени. Её посечёные, но всё ещё слегка блестящие, пушистые волосы прутьями выпадали из усталой головы. Отрыжки, вылетающие из чищенного утром рта, были звучными и гулкими, а мурлыкание кошки, лежавшей на животе, всё более громким. Поломанные ногти во сне, врезались в кожу рук, оставляя вечные шрамы на всю оставшуюся, почти невидную в тумане близорукости, жизнь. Не было ни вины, ни вина. Существо с длинными пепельными ресницами моргало, а иногда и шевелило пальцами ног. Слова людей пролетали неслышно и незаметно, будто дуновения ветра, которые ровным счетом не значали ничего. Еда была пресной и безвкусной, пожираемая лишь из необходимости: чтобы боли в животе прекратились, а главному органу не становилось тесно или скучно - что ещё этому дикому бьющемуся за пульс, делать.
Время от времени, на человека наваливался толстыми, густыми слоями, липкий слизень, походивший на смех. После него, обычно у неё болела голова, а шум в ушах становился решительно смелее, из-за чего её брови целовались.
Она жила на девятнадцатом этаже пятиэтажного дома, в котором не было лифта. Поэтому она не выходила из дома, а ждала, когда придут за ней. В один день, к ней из шкафа постучалась девочка, лет девяти, с измазанным на пол-морды ртом в тёмном шоколаде. Не поняв юмора жизни, существо повернуло ключ в замке, закрыв щель, откуда выглядывали чудовищно-румяные щёки ребёнка, и со словами: "Пошла ты.", кинула его в озеро, плавающее за окном. Ключ с чавканьем плюхнулся в мутную, жёлтую жидкость, и упав на глиняное дно, взболомутил сознание водяных улиток.
Сегодня явно был хороший день. Где-то там. Снаружи.