Сватовство по-зестафонски

- Джованни, мне нужно с тобой поговорить, - голос в трубке был взволнованный, и я понял, что отказать ему нельзя.
- А в чем дело, - спрашиваю я, предчувствуя, что он мне скажет что-то важное.
- Это не телефонный разговор. Когда мы можем встретиться? – в его голосе звучала нота нетерпения, - мне нужно с тобой поделиться, у меня неприятности.
- Хорошо, можешь приехать сейчас.
- Еду, - сказал мой друг и повесил трубку.
  Через минут двадцать он был уже у меня. Я сознательно не буду называть его имя, так как то, что он мне рассказал, просил никому не говорить. К тому же это личность известная в городе, и, не дай бог, если желтая пресса узнает об этой истории. Хотя потом выяснилось, что пол-города узнало об этом. С тех пор прошло уже около тридцати лет, но, раз я дал слово не разглашать эту историю и не называть его имени, то хоть частично сдержу обещание. Итак, вернемся к нашей истории.
- В чем дело, - спросил я, чтобы не терять зря времени на приветствия.
- Я, кажется, влип, - с какой-то фатальностью произнес он.
- Ну, давай, не тяни, - говорю я, - если что-то серьезное, посмотрим, что можно сделать.
- Я попал в одну неприятную историю, - начал он, - у меня с одной девушкой произошло ЧП.
- В каком смысле?
- В самом прямом. Мы это самое...
- Тогда почему неприятная, - удивляюсь я, - напротив. Она что тебе не понравилась?
- Не в этом дело, сейчас расскажу. Она студентка нашего училища, учится в моей группе.
- Это уже становится интересно, - комментирую я, но чувствую, что мой комментарий неуместен.
- Ее зовут К. Это та, из Зестафони.
- Да припоминаю. Это что, у тебя с ней был роман?
- Какой там роман. Просто я был с ней любезен и обходителен, как, впрочем, со всеми студентками. Ничего особеного в ней не замечал. Я ей уделял внимание, как и всем, вот и все. Хотя особенно в ее живопись не влезал.
- Ты влез в другое место, не так ли?
- Дело не в этом, - сказал мой друг, - Так вот, однажды она пригласила меня к себе домой, вернее туда, где она снимала квартиру, посмотреть ее работы. Я, как ты понимаешь, не отказал, и пошел посмотреть то, что она мне хотела показать, хотя особого интереса увидеть ее рисунки не имел. Вся квартира была увешана ее работами. Мне сразу же бросились в глаза рисунки обнаженной модели. Когда я присмотрелся, то заметил, что все они были ее автопортретами. Должен сказать, что ее фигура мне понравилась. Из- за ее расхлябанной манеры одеваться, я не мог оценить того что скрывалось под одеждой.
- И что же там скрывалось, - спрсил таинственно я.
- Там скрывались мои неприятности, но дай расскажу все по порядку, - печально ответил мой друг. – Итак, заметив мой интерес к ее рисункам, она лукаво и нежно спросила:        - Вам нравится? 
- Что нравится, рисунки или твоя фигура, - ответил я вопросом на вопрос.
- И то и другое.
- Рисунки ничего, а вот фигура отличная, - заметил я.
- Вам хотелось бы нарисовать меня? – вдруг спросила она, - я могла бы вам попозировать.
 Не могу сказать, что я не имел этого желания до того, как она спросила меня об этом, но когда я это услышал из ее уст, то сразу принял решение.
- Я с удовольствием нарисую тебя. У тебя есть лишняя бумага и планшет?
- Для вас у меня есть все, - ласково ответила она.
  Пока я устраивался, чтобы начать рисовать, моя натуршица стала медленно раздеваться. Ты знаешь, что обычно,  натуршицы  раздеваются не в присутствии художника, а за ширмой. Это раздевание мне больше напоминало стриптиз, чем подготовку к сеансу.
- Как мне встать, - спросила она, когда была полностью обнажена.
- Встань, как тебе будет удобно. Очень хорошо. Поcтарайся не двигаться пока я буду строить. Когда устанешь стоять, скажи, я дам отдохнуть.
  Она вначале позировала очень хорошо. Чувствовалось, что старается мне угодить.
- Я немного устала, - сказала она через некоторое время, - можно я немного разомнусь?
- Хорошо, - ответил я, довольный своим рисунком, но сожалея, что сеанс на время прервался.
  Она начала разминаться. По всей видимости, ее тело обладало природной гибкостью. Она сделала такой мост, который редко увидишь, и при этом так изогнулась, что еще немного, и могла просунуть голову между ног. Я такого не видел, и пожалуй, уже думал не о рисунке, а совсем о другом. Это был, можно сказать, «гимнастический соблазн», от которого я не мог устоять.
- И что же ты сделал? – спросил я.
- То, что делают в таких случаях.
- Понимаю, и что было дальше? – не терпелось мне узнать.
- А дальше было то, - грустно заявил он, - что моя ученица оказалась девушкой.
- Она уже не была твоей ученицей, - сострил я, - это называется совсем по-другому.
- Неважно, у нее вдруг испортилось настроение, и она, чуть не плача, спросила меня, что делать? Я не знал, что ответить и начал ее успокаивать, как мог. Когда она немного успокоилась, я посчитал что все в порядке и, мило попрощавшись, пошел домой. На следующий день она не пришла в училище. Она не ходила целую неделю, а затем наступили каникулы.  Через месяц после этого, когда я лежал дома больной, у меня был грипп, в дверь позвонили. Мама пошла открывать дверь, и в комнату ко мне завела мою ученицу в сопровождении одной женщины. « - Это к тебе, - сказала мама и вышла из комнаты.
- Я знаю, что у вас произошло с моей дочерью, - начала разговор женщина, - что вы намереваетесь делать.
- Ничего, - ответил я, - Жениться  не собираюсь.
  На этом наш разговор закончился, и они ушли ни с чем.
- Да, тяжелый случай, - сказал я со вздохом сочувствия. – Но, как видно, твоя история  на этом не закончилась. А что было дальше?
- Вскоре, - продолжил мой друг, я имел удовольствие познакомиться еще с одним членом ее семьи.
- Расскажи, как это было, - попросил я, - вижу, твоя история принимает острый характер.
- Послушай, я почти успокоился и уже вообще перестал думать о том, что случилось. Другие дела отвлекали от этих мыслей. В тот день мне надо было ехать в аэропорт, встречать гостей из-за рубежа. Когда я вернулся  домой, уже было два часа ночи. Каково было мое удивление, когда во дворе меня встретила мама, и взволнованным голосом сообщила: « Приезжал отец твоей ученицы, с каким-то Чичико. Они сказали, что из Зестафони приехали вооруженные головорезы, и если ты не женишься, они тебя убьют. Чичико сказал, что это сваны и мегрелы, и что он с трудом удержал их. Завтра ее папа приедет, чтобы поговорить с тобой. «Ну, хорошо, - ответил я, пускай приезжает».
 На следуюший день, как и обещали, утром их машина стояла возле моего дома. Я спустился и, поздоровавшись, сел к ним в машину. Мы поехали в район проспекта Плеханова, в квартиру, которую снимал Чичико, проктолог республиканской больницы. Огромный детина, сван и любитель пугать, это наверно у него профессиональное. Отец моей ученицы был менее устрашающего вида.
 - Итак, - сказал он, - что ты собираешься делать. Надо принимать решение. Мы уже заказали в Поти кефаль, а она скоро портится. Я тебе скажу, где можно достать хорошее вино. Сколько гостей будет с вашей стороны, родственников, друзей, сослуживцев?
  У меня  глаза вылезли на лоб. Они уже к свадьбе готовятся. Я пытался что-то возразить, но они меня и слушать не стали. Понимая, что говорить им что-либо бесполезно, я их успокоил, сказав, что все будет, как их устраивает, но мне нужно несколько дней, чтобы уладить кое-какие дела, достать деньги, пригласить кого надо и так далее. Они проявили рассудительность, согласившись, что такое событие происходит раз в жизни (у порядочных людей, добавили они) и к нему надо подготовиться основательно. Тем более что из разных районов собирается приехать на свадьбу много родственников невесты. Они еще раз предупредили, что рыбу долго хранить нельзя, иначе испортится. На этом мы расстались, договорившись встретиться через пять дней и уладить все вопросы, связанные со свадьбой. После этой встречи я понял, что они настроены серьезно, и решил со своей стороны принять меры, но пока не знаю, что делать.
- У тебя есть какие-нибудь знакомства в правоохранительных органах, среди воров в законе, блатных и в государственных структурах? – спросил я.
- Я уже кое с кем говорил, они мне сказали, что если будет на меня давление, они меня не оставят и помогут. А что советуешь мне ты?
- Уехать на время из Тбилиси, а, когда все успокоится, вернуться, и там видно будет.
- Но у меня дипломники, я не могу их бросить.
- Не беспокойся, - успокаиваю его – я присмотрю за твоими учениками. Ни о чем не думай.
- Джованни, я тебе очень благодарен, - сказал мой друг, и через пару дней уехал в Москву.
  Событие получило огласку. Все только об этом и говорили. А через несколько дней эта история вплотную коснулась и училища. Туда приехал известный комик  Х. всеми любимый за то удовольствие, которое он доставлял людям с киноэкрана. Его прибытие вызвало всеобщий ажиотаж. Он прямо пошел в кабинет директора. Как мы узнали в дальнейшем, Х. был ближайшим родственником героини нашего рассказа, и пришел в училище искать правосудия, а именно наказания учителя-развратника. Директор Жан, ценивший своего сослуживца, которого знал с детства, взял его под защиту. Комик ушел ни с чем, хотя успел рассмешить педагогов училища, которые на мгновенье забыли, что это не кинокомедия. Действия зестафонцев не ограничились визитом комика в училище. Действовал также и отец девушки.
  По прошествии пяти дней, когда мой друг не появился в назначенный срок, папаша понял, что его несостоявшийся зять сбежал или спрятался. Ему предстояло проверить обе версии. В поисках сбежавшего зятя папаша решил поймать моего друга на квартире. И как всегда он пошел на поиски пропавшего зятя в сопровождении упомянутого проктолога Чичико.
  Придя домой к нашему герою, он естественно там его не застал. Тогда он начал искать пропавшего художника поблизости, и в первую очередь заглянул в квартиру соседа по лестничной клетке. Но момент для поиска был выбран весьма неудачный. У соседа проходило совсем другое мероприятие, а именно гражданская панихида, где он вместе с родственниками оплакивал кончину своей матери. Зестафонские гости, хотя и неприглашенные, совершили круг соболезнования, подошли к соседу, пожали ему сочувственно руку, а затем стали его допрашивать по поводу исчезновения своего несостоявшегося зятя, развратника и обманщика. Сосед, несмотря на неуместность вопроса, сказал, что ему неизвестно нахождение ими разыскиваемого субъекта. Тогда этот верзила Чичико схватил соседа и начал его трясти, крича: « Ты его прячешь, кто ты такой?». Сосед, который держал себя в руках и сохранял спокойствие, невозмутимо ответил: «Я Анзор А. полковник милиции, следователь по особо важным делам. А сейчас твоя очередь представиться».
  Услыщав это, Чичико отпустил соседа, и уже начал сожалеть о том, что тряс этого скромного и тихого человека, который оказался полковником милиции. Хотя Чичико и отпустил соседа, но уже тот не собирался отпускать Чичико и всех остальных, кто был в его окружении. Первое что сделал Анзор, это навел справки о тех, кто принимал участие в «соболезновании» таким странным способом. Связавшись со своим подчиненным, он приказал заняться этими гостями, и узнать кто они такие. Подчиненный, начальник милиции одного из районов города, связавшись с матерью моего друга, попросил ее подать заявление в его отделение милиции, в связи с угрозой по принуждению к браку. Бедная женщина в своем заявлении описала все, как было. Получив нужную информацию,
отдел милиции заработал на полную катушку. С необычайной оперативностью они добрались до дома героини рассказа, и забрали ее, ее отца и конечно проктолога Чичико. Я не знаю, что произошло на самом деле в отделении милиции, но как говорил мой друг, больше никакого давления на него со стороны родственников и родителей его несостоявшейся невесты не было. Придя в училище после этой эпопеи, один из его коллег, увидя в воротах моего друга, крикнул ему как приветствие: «Развратник!», и в этом голосе чувствовалось восхищение и гордость за своего коллегу и сослуживца.
  Пришло время защиты дипломных работ студентов. А после защиты, как обычно, был устроен банкет. На банкете, где за одним столом собрались студенты и педагоги, присутствовал и мой друг и его бывшая пассия. За весь вечер они ни разу не заговорили друг с другом. Но в один момент она взяла гитару и спела своим нежным голосом, то и дело бросая украдкой взгляд на нашего героя, песню, где звучали слова «что я тебе сделала плохого, чем я виновата пред тобой». На этом все кончилось. Они больше не встречались.
  Мой друг женился и вспоминал эту историю, когда хотел развеселить друзей. А девушку (уже не девушку) выдали замуж в Зестафони, куда она уехала после окончания училища. Она родила несколько детей и больше в Тбилиси не появлялась. Но, несмотря на это, ее муж, узнавший эту историю (и как он мог не узнать, когда об этом знал весь Зестафони), еще многие годы, только при виде какого-нибудь художника, начинал дрожать от ревности, и готов был побить каждого, кто причислял себя к этой древней и благородной профессии.