Самый печальный месяц

     Вечереет нынче рано. Скупое солнце прячется за рваные клочья туч, будто наскучило ему глядеть на тёмный лес, на улицы с редкими ссутулившимися прохожими, на опустевшие аллеи городского парка, на качели, тоскливо поскрипывающие под порывами ветра. Студёные вихри гонят одинокие бесчувственные листики по затвердевшей земле, срывают шишки со старых разлапистых сосен. Чёрные птицы, часто взмахивая крыльями, летят наперекор ветру и усаживаются в глубине ветвистого дерева в надёжде переждать непогоду.
     По заброшенному саду ходит озабоченная и удивительно молчаливая сорока. Деловитая исследовательница методично переходит от куста к кусту, часто останавливается, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, насторожённо вытягивает шею и, замирает на какое-то мгновение, чтоб потом опять продолжить свой извилистый путь. Глядя на неё, невольно подумалось: «Напрасно называют птицу заполошной. Она, оказывается, может быть спокойной и, несомненно, красивой».
     Низкой над самой землёй фуркают воробушки. Сели не на высокие перильца на крылечке детского садика, а на игровой площадке и рассорились из-за затвердевшей корочки хлеба. А у самой калитки переминаются с ноги на ногу поскучневшие голуби. Задиристый ветер ерошит пёрышки, а они только жмурятся и глубже втягивают в себя головки. Серый и печальный месяц ноябрь. Осень, не осень, но ещё и не зима, а так, предзимье.
     Солнце окончательно спряталось за горизонт. Тучки заметно поредели, становясь лилово-синими. Пронизывающий ветер обжигает лицо, выдавливает слёзы, лезет в рукава, отгибает полы пальто. Как-то неохотно зажглись уличные фонари. Сидевшая на завалинке кошка, потеряла всякий интерес к порхающим воробушкам под козырьком веранды, вскарабкалась по наличнику и нырнула в открытую форточку. Улицы стали сиротливо-неприютными. Жизнь переместилась за толстые стены с освещёнными окнами. Там тепло и сытно.
     Словно раздумывая, проклёвывались первые звёзды. Ночь прибавила серой краски, приглушила звуки. Свет зажжённых фар стал чётче и длиннее. Стук каблуков эхом отдавался в глубине пустынного двора. Жалобно скрипнула потревоженная калитка и где-то выстрелом хлопнула в подъезде дверь. Вошедшая в свои права ночь поторапливает припозднившихся прохожих. Очень скоро всё затихнет до самого утра. Только бесприютный ветер будет метаться по дворам, завывая завидовать домовым, а те тревожно вздыхать в укромных уголках и ждать рассвета.

                16 ноября 2003 года