Квёлое семя

Квёлое семя
 
I

Эта история, происшедшая почти 30 лет тому назад с моим закадычным приятелем Мишаней, вдруг "зашебуршилась", "засучила лапками" и пружинисто "выпрыгнула" из глубин моей памяти.
Сей трагикомичный реприманд приключился с Мишаней в ходе одного интимного дельца весьма деликатного свойства.
Не станем излишним ожиданием томить читателя, а посему – тотчас же приступим к повествованию.
А история была такова.


После нескольких лет упорных, но безрезультатных попыток оплодотворения законной супруги, Мишаня, отчаявшись, обратился, наконец, к врачам, которые порекомендовали ему сделать анализ спермы на предмет определения степени её активности.
Скромный, застенчивый Мишаня в точно означенный час прибыл в солидное медицинское учреждение и вежливо обратился в регистратуру.
Строгого вида служащая, в застиранном, желтовато-сером халате, ничтоже сумняшеся вписала социально-демографические данные пациента в пухлую "амбарную" книгу и дала направление в нужный "кибинет", где Мишане всучили толстую стеклянную пробирку-спермоприёмник, снабдив при этом устными "технологическими" инструкциями и дополнительным указанием завершить "это дело" поскорее, объяснив свою просьбу тем, что "на очереди ожидает много народу".
Покончив с наставлениями, Мишаню препроводили в маленькую, проходную комнатёнку, меблированную узкой железной койкой без матраса и обшарпанной, деревянной прикроватной тумбочкой.
Войдя в "процедурную", Мишаня огляделся, а затем, опасливо приблизишись к койке, расстелил на ней ( предусмотрительно захваченную из дому) газету "Труд", приспустил портки вместе с тёплыми, янтарного цвета, кальсонами и тёмно-синими "семейными" сатиновыми трусами, выпростал наружу грустное "хозяйство", присел на краешек "прокрустова ложа" и, обречённо вздохнув, принялся за "работу".
Стены "мастурбаторной" были выкрашены беловатой, цвета спермы, краской; в комнате было сыро, неуютно, тошнотворно воняло карболкой, но главное – то и дело, туда-сюда, как член во влагалище, сновали медицинские сотрудники, всякого рода случайные посетители и, вообще, – шастали все кому не лень, громко хлопая при этом дверью.
Последнее обстоятельство особенно затрудняло Мишане выполнение и без того весьма непростой задачи.
При каждом хлопке Мишаня пугливо вздрагивал, трусливо вбирая голову в плечи, съёживался и тихо, но внятно матерился.
Меж тем, время шло, а "дело" не двигалось. Мишаня прилагал отчаянные усилия привести орган в "рабочее" состояние: он, то прикрыв глаза, рисовал в своём воображении сцены разнузданных постельных оргий, то восстанавливал в памяти пикантные эпизоды из собственного полового опыта, периодически меняя при этом руку и ритм мастурбации.
И вот, когда натруженный Мишанин член, с Божьей помощью, слегка "повеселел" и долгожданная истома райским теплом разлилась в паху, сладко покалывая иголочками, дверь "экзекуторной" в очередной раз распахнулась и в комнату бесцеремонно вторглась мужеподобного вида медсестра.
Не обращая внимания на Мишанины экзерсисы она раскрыла пасть и резано завопила: " В чём дело, гражданин? Вы что это столько времени возитесь?
Дело-то минутное – раз плюнуть, а вы уже 20 минут, я извиняюсь, дрочитесь!
Нечего тут рассусоливать – давайте пошевеливайтесь!"
Злобно выпалив эту хамскую тираду, она стремительно вышла, грохнув напоследок дверью.
"Оживший" было Мишанин член опал и бессильно повис.
Мишаня ещё несколько раз попытался "реанимировать" орган, но увы, эти усилия не увенчались успехом – всё было тщетно.
Вконец расстроенный Мишаня в сердцах плюнул, встал с койки, заправился и понуро вышел из комнаты.
Он молча вернул медсестре пустую, невостребованную пробирку и покинул гнусное заведение.

Назавтра, после проведённого накануне дома "военного совета в Филях", Мишаня снова решил попытать счастья.
На сей раз, он подошёл к выполнению поставленной задачи со всей серьёзностью и ответственностью.
Во-первых: для пущей уверенности, в качестве "орудия главного калибра", Мишаня взял с собой законную супругу.
Во-вторых: Мишаня принял освежающий душ и сменил повседневное исподнее – на парадно-выходное, цвета белого ноздреватого рафинада, ослепительно сверкавшего, как снег на вершине Фудзиямы в солнечный день;
В-третьих: не полагаясь исключительно на своё, хотя и достаточно богатое, сексуальное воображение, Мишаня прихватил комплект цветных порнографических открыток.
Пройдя уже знакомые предварительные этапы: регистрацию, инструктаж и вручение "семяприёмника", Мишаня с женой снова очутились в треклятой "процедурной".
Мишаня, с плохо скрываемым отвращением, осмотрел ненавистное помещение и решил несколько видоизменить тактику "боя". На койку Мишаня посадил жену, аккуратно разложив у неё на коленях "пакостные" картинки, а сам встал напротив и, крепко сжав правой рукой , а левой – пробирку, стараясь не обращать внимание на ""
снующих в разные стороны людей и мерзко хлопающие двери, решительно взялся за "дело".
Через четверть часа упорных комбинированных орально-ручных усилий разрумянившийся, как стыдливая девица на выданье, Мишаня, постанывая и шумно дыша, исторгнул, наконец, долгожданную белковую субстанцию.
И хотя значительная её часть расплескалась по, затоптанному множеством ног, замызганному полу "минетной", но даже и той, малой толики, попавшей в, намертво зажатую потными Мишаниными пальцами, пробирку и подвергшейся немедленному экспресс-анализу, всё таки хватило, чтобы вынести окончательный и безжалостный диагноз-приговор – семя квёлое!

Но Мишаня не сдавался. Он с последовательным упорством опробовал: сперва рецепты конвенциональных медиков, затем – неконвенциональных, а потом – и вовсе прибег к сомнительным услугам всякого рода шептунов, гадалок, магов, ясновидящих и прочих проходимцев всех мастей, но всё было напрасно.
Однажды, совершенно обезумев, Мишаня (будучи в подпитии) окунул перед половым актом мошонку в стакан с горячей водой, дабы перед употреблением "подогреть блюдо", вероятно надеясь таким нелепым и варварским способом увеличить кинетическую энергию живчиков, но добился лишь того, что обжёг яйца, да и только.

Конец у этой истории оказался вполне "хэппиэндовым": супруги усыновили ребёнка и стали жить-поживать ну и т.д.

II

Канули в Лету лета наши молодые.
Согласно градации незабвенного, гробовых дел мастера, Безенчука, "приказал долго жить" оплот всех прогрессивных сил человечества – великий и могучий Советский Союз.
Как биллиардные шары, под хлёсткими ударами кия, разбросало нас с Мишаней по разным лузам-странам: я "осел" в безумно-балаганной Земле обедованной, Мишаня же – в спокойно-чинной, "сосисочно-пивной" Германии.

Чередованием сизифовых потуг в поисках эфемерного "города Солнца" и зыбкими миражами надежд, желчной горечью разочарований и колючей болью потерь, судорогами броуновских метаний и сосущей смертной тоски – прошли годы.
Вериги опутали моё тело, стигматы изранили мою душу; и всё смешалось: и мне уже не отделить будни от праздников, и не спеть упоительную, хвалебную Песнь Господу и в бесшабашном радостном порыве не сплясать перед ним, и не одарить любимую гранатовым браслетом и не усыпать её горячее ложе прохладными лепестками роз; и яблоки уже не освежают меня и вино не будоражит кровь.

Нет, никогда больше не исторгнуть из недр моих сгустки солнечных протуберанцев и никого не оплодотворить, невостребованным грузом знаний, умений и навыков, индифферентно покоящихся в мрачных глубинах естества.
И не воскликнуть в конце пути вдохновенно и просветлённо: "Я ухожу, мой единственный и верный ученик!.." – "... некому молвить из табора улицы тёмной..."

И, вероятно, теперь уже до конца дней своих обречён я одиноко, как когда-то давным-давно бедный, задроченный Мишаня, безрадостно мастурбировать полудохлый, уставший член в омерзительно-гнусной проходной комнате жизни, затравленно озираясь по сторонам, в бесплодных, мучительных попытках выплеснуть прокисшее, квёлое семя.