Смотрины
А как же иначе? Люська была почти перестарок. Уж двадцать три года! В ее возрасте некоторые бабы не по одному дитю имеют.
А вот у Люськи с замужеством не заладилось. Хотя была она по определению своей родной бабки Мани с отцовской стороны « здоровенна, красивенна и сисяста».
В материну породу, в Катеринину.
Люськина мать считалась в деревне признанной красавицей: высокая, статная, черноброва и голубоглаза. В молодости парни дрались из-за нее не на жизнь, а на смерть. А Люськин отец ревновал Катерину ко всем подряд до самой своей смерти. Катерина была добродетельна и трудолюбива. Уж который год жила без мужика, а хозяйство содержала в полном порядке. И живности, и птицы полон двор, и изба покрашена, вокруг дома новый забор. А в сарае стоял новенький мотоцикл «Урал» с коляской.
Люська никаких мАтериных достоинст, кроме красоты, не переняла. Была пустоголова, ветрена и, как утверждала все та же бабка Маня « до мужиков дюже охоча». Еле-еле закончила восьмилетку. С шестого класса начала путаться с парнями. В связях Люська была не разборчива. На мужиков реагировала всегда полной готовностью к общению. За что и получила неблагозвучное прозвище Робятница. Что в переводе с деревенского означало «охотница до ребят», т.е. мужиков.
По достижению шестнадцати лет по совету дальновидной и ушлой бабки Мани Люську отправили в Ленинград. А что делать, если слава про блудливую девку по всему району уже пошла? Глядишь, женихов в городе побольше. Да и Люську они во всей красе еще не видали. Авось, какой-нибудь на красоту-то и клюнет! За семь лет жизни в городе никто серьезно на Люську не повелся.
«Видать, и там раскусили, што она за ягодка. Чай, не все на красу глядят», - констатировала бабка Маня.
И вот наконец-то Люська приехала с женихом! Вся родня возликовала: и у нас, как у людей! Все чин по чину, к матери на смотрины и за благословением.
- Чай, в городУ будут свадьбу –то играть?- полутвордительно, полувопросительно рассуждали старухи на скамейке у дома бабки Мани.
- Да уж знамо дело, расписываться будут в Ленинграде!- отвечала Маня.- А праздновать-то и тут тоже будут. Как ране-то гуляли? Одна свадьба у жаниха, друга у невесты.
- А когда свадьба-то, МАнюшка? Скоро ли?- спрашивали соседки.
- Скоро! – отвечала Маня.
- Ну да, ну да… Чего тянуть-то…- недвусмысленно качали головами старухи.
- МАнюшка, а жених-от, жених-от- кто? Зовут-то как?- продолжали любопытствовать бабки.
- Михаилом зовут! На заводе рОбит, где Люська в столовой кашеварит! Квартира у него своя. От завода дадена за хорошую работу, - с удовольствием докладывала бабка Маня.
- О! О!- восторгались старухи достоинствами жениха. – Хороший, видать, парень!
-Как же его с Люськой-то связаться угораздило?- удивилась бабка Матрена и прикусила язык, получив от соседки тычок в бок.
- Люська- девка красивая!- дипломатично перевела разговор Матвеевна.- Хошь для города, хошь для деревни!
Старухи утвердительно загудели, соглашаясь. Каждая старалась сказать про Люську что-то хорошее. Добрая она девка-то, незлобливая. Хоть и глупая…
… Что случилось в доме у Катерины в этот вечер, никто точно в деревне не знал. Даже бабка Маня, у которой « в одном месте тепленькая водичка не держится», не рассказывала односельчанам подробностей.
Вся деревня утром видела, как Люська топала с чемоданом на первый автобус. Жениха рядом не наблюдалось. На вопросы земляков Люська не отвечала, что было совсем не по правилам деревни. Бабы полдня терялся в догадках. Пытались вломиться к Катерине в дом и все разузнать из первых уст. Но Катерина дверь не открывала. И в магазин на работу с утра не пошла. Что тоже было делом неслыханным!
В полдень деревня ошалело наблюдала, как Катерина в новом платье и туфлях на каблуках и Люськин жених Михаил в костюме и галстуке вышли из дома и прямиком двинули в сельсовет.
Через десять минут секретарша-Валька побежала по деревне с новостью: Катерина и Михаил расписались…
Свидетельство о публикации №210041801339