Моя сестра Жизнь

Неля Губочкина

Моя сестра Жизнь
 (автобиографическая повесть в письмах и дневниках)

Вместо аннотации
«Все, что нас не сломает, то сделает сильнее», — особенно справедливо это звучит по отношению к Неле Губочкиной — матери, которая одна растит ребенка-инвалида с детским церебральным параличом (ДЦП). Пережить испытание болезнью ребенка, потерять мужа, взять на себя уход за мамой в постинсультном состоянии, — и остаться интересным человеком, полным энергии, любви, доброты, света и готовым поделиться всем этим с окружающими, — это под силу не каждому! Как жить, чтобы не ожесточиться, не потерять надежду, не опустить руки? Любой человек, прочитавший эту книгу, найдет в ней ответ и для себя. Ведь жизнь прожить можно не по законам инвалидности и медицинским диагнозам, а вопреки им.
 История Нели и Вани — это пример того, как достойно, ценой огромной любви и невероятных усилий, можно поставить под сомнение «прогнозы», преодолеть многие ограничения и проблемы, обусловленные болезнью, можно мечтать, радоваться жизни и верить в будущее. Без веры, надежды, любви и готовности помочь другу даже самые современные медицинские технологии — это всего лишь возможности.
Профессор В.А. Жеребцова,
директор Тульской областной детской психоневрологической больницы


Январь 1996 года
Тула

 24 декабря я родила сына.
Через сутки мне сказали, что мой мальчик в тяжелом состоянии, шанс выжить очень небольшой. 4-го января нас перевели в отделение недоношенных детей, с надеждой на чудо.
 Для городских мам мест в отделении нет. Болтаюсь через весь город в больницу. Под ногами скользко, только бы не упасть и не разбить банку с драгоценным сцеженным молоком. Ежедневно затемно я приезжаю в больницу, чтобы застать ночную смену медсестер, чтобы услышать хоть что-нибудь обнадеживающее о состоянии моего мальчика. Не хуже, чем вчера. Не лучше, но и не хуже. Значит, есть надежда! Врач устало разводит руками: «Мы делаем все возможное. Ни туда – ни сюда. Ну что же ты такого нежизнеспособного родила?». Я виновато глотаю слезы.
 Вчера дежурная медсестра пожаловалась: «Твой всю ночь орал. Мы не поверили, что это он так громогласно орет. Откуда у него только силы взялись так кричать.» Кричи, мой хороший, громче кричи о своей жизнеспособности.
 (из дневника)


Январь 1996 года
 Новодмитровка — Новосветловка, Украина

Уважаемая Екатерина Пахомовна!
Пишет вам Лена, институтская подруга вашей дочери Нели. Наша с ней переписка прервалась. В последнем письме она сообщила, что ждет ребенка. Надеюсь, что все обошлось благополучно и что ей сейчас просто не до писем. Передайте ей, пожалуйста, что я обеспокоена ее молчанием. Она для меня очень дорогой человек, пусть отзовется.
 Лена
 

Январь 1996 года
Новосветловка — Тула

 Неля, дорогая моя сестричка!
Твое затянувшееся молчание заставило волноваться, и не напрасно. Мы давно подозревали неладное, и вот какая новость: преждевременные роды. Ты сейчас должна думать, прежде всего, о себе. Будет молоко — будет чем кормить малыша. От тебя зависит его здоровье. Семимесячные дети выживают, вырастают и в развитии своих ровесников догоняют. Он у тебя для своего срока родился с хорошим ростом и весом. Уж с каким ты родилась в положенный срок!
Сейчас самое главное, что бы он стал набирать вес, все будет нормально. Имя все одобряют, пускай будет Иван. Заберешь домой, купай в травах — ромашке, мяте, череде. Маму мы откомандируем к тебе.
Недавно я видела сон, в котором получила на почте телеграмму, написанную твоей рукой. Буквы растеклись, как будто от слез, разобрать можно только три слова: «я родила сына». Бегу через мост и встречаю твою маму и нашу бабушку Таню, ищу в сумке телеграмму и не нахожу.
Береги себя и Ванечку.
Пишу тебе от имени всей родни. Не молчи, пиши, мы все за вас переживаем, целуем, обнимаем. Ты молодец! Ты сделала едва ли не самое главное дело в своей жизни!
 Галя


6 марта 1996 года
Тула

Нас выписали из отделения недоношенных детей с весом 2,5 кг, неблагоприятными прогнозами и добрыми пожеланиями…
Даст Бог, все обойдется — если из такого сложного состояния выкарабкались.
Мой сын, мой мальчик — это чудо.
 (из дневника)


Март 1996 года
Новодмитровка — Тула

Дорогая Неля!
Я искренне рада тому, что у тебя есть сын.
Я знаю из письма твоей мамы, как нелегко он тебе достался и всеми силами души желаю, чтобы материнство твое было только радостным. Чтобы кошмар неизвестности и отчаяния в больничных палатах, через который вам пришлось пройти, стерся из твоей памяти.
Твой малыш будет расти, наполняя тебя и все вокруг новым мироощущением.
Весна у нас в этом году ранняя, властвует по-настоящему, хозяйничает на огородах.
Наш Алененок целые дни проводит с друзьями на улице, в квартиру не загонишь. И в этом она похожа на Мишу (я в детстве не любила шумные компании).
 Миша в силу своей милицейской занятости в хозяйственные наши проблемы вникает только теоретически. Деньги, которые он приносит в семью, достаются ценой больших усилий. Но он так не считает. Он нашел себя в своей профессии, она соответствует его характеру. Мне остается одно: смириться и приучить себя не беспокоиться, если его нет дома. Вот и сейчас он позвонил из дальнего села с предупреждением «не жди», потому, что милиция ищет преступников, совершивших «акт вандализма» над памятником Ленину.
Я, наверное, больше, чем мои ученики, жду окончания учебного года. В 9-м и 11-м классах у меня экзамены. Летом планируем съездить на море, к брату в Феодосию и к Мишиным родителям, в Молдавию.
Мечтаю о встрече с тобой и твоим сыном. Растите, набирайтесь сил.
 Лена


Апрель 1996 года
Тула

Потихоньку растем, проблем хватает. Гемоглобин низкий, грыжу в паху обещают прооперировать, как только наберем вес. Ванюшка беспокойный, с рук не спускаю, ничего не успеваю. Но такой хорошенький, такой мой!
Валера, обвязавшись бабушкиным платком, таскает его, как котенка. Если я колыбельные напеваю, то он их проговаривает речитативом — главное, чтобы уснул.
Наши колыбельные. Ванин требовательный крик. Таков рефрен нашей новой жизни.
 (из дневника)

Май 1996 года
Тула

Получила письмо от Лены. 17 мая погиб Мишка. После первых фраз, после этих слов не смогла сразу прочесть остальное:
«Миша был вторым помощником дежурного райотдела. Перед сдачей смены, во время обхода дежурными камер, на Мишкиного напарника набросились два рецидивиста.
Он успел крикнуть: «Миша, помоги!» — и нажать кнопку сигнализации.
Мишка, мой Мишка, он мог остаться жить, он мог броситься не в камеру, где лежал раненый Коля, а наверх, из подвала, к дежурным, за подкреплением. У него не было оружия (по Уставу дежурному не положено с оружием спускается в изолятор временного содержания). От смерти, от вооруженных ножами-заточками бандитов, он был отделен решетчатой перегородкой. Он сделал свой выбор.
 Я знаю, что Мишка не мог поступить иначе. Я думала, что знаю Мишу, все его плюсы и минусы. И никого я не знала так мало и не любила так сильно, как его».
 Не верится. Пройти Афган, быть со смертью тысячу и один раз на «ты», уцелеть, выжить и после всего — погибнуть на милицейском посту, на обычном дежурстве. Мишка, Мишка. Как же так?
 Он не мог не броситься на помощь товарищу. Иначе это был бы не он.
 Жизнелюбия в нем было через край, он даже ходил пританцовывая. Неисправимый оптимист. Листаю блокнот времен второго курса, во весь лист записка «Здесь был Миша». Пересматриваю фотографии — студенческие, свадебные, семейные. В них счастья тоже через край.
 Здесь был Мишка. Был…
 И никуда от этого не деться. И ни о чем другом не могу думать. Все валится из рук. Я знаю, что говорят в таких случаях. Думаю, что ты, Лена, устала от всех слов, от всехнего сочувствия. Хочется обнять тебя и помолчать.
 (из дневника)

Июнь 1996 года
Тула

Мы одолели пятикилограммовый рубеж, учимся переворачиваться, сидеть.
Ванюшка каждый день — другой, и я хочу запомнить каждое мгновение его роста. У него очень быстро закрывается родничок (чем это грозит, я еще пока не знаю и даже боюсь узнать), внутричерепное давление и мышечный тонус повышены. Зубки трогаются с места.
В парке гуляем с Валерой по очереди. На фоне других гуляющих в колясках детей наш — самый несплючий и воплючий. Его ровесники гораздо активнее. Утешаю себя тем, что по части умений и активности мы вскоре их догоним.
 Сейчас нам назначили курс массажа в нашей поликлинике.
 Сталкиваясь с множеством проблем в пределах вполне благоустроенной квартиры, я все думаю: как же Лена с Мишей Алену растили в общежитских условиях?
 (из дневника)

Июль 1996 года
Новодмитровка — Тула

Здравствуй, дорогая Неля!
Твои письма всегда были светлым лучиком в моей жизни, они очень мне нужны, особенно сейчас.
Три недели мы были у Лени на море. Он приехал и почти силой увез к себе. Конечно, полноценного отдыха не получилось. Отдыхала моя оболочка, но не душа. Сердце мое как зашлось в то страшное утро 17 мая, так до сих пор у меня нет сил даже перевести дух.
Каждодневные заботы, хлопоты заставляют обращать на себя внимание, хочу я этого или нет.
Самое трудное — ночи. Сна нет, темное время суток я пропускаю через себя, жду рассвета. День приносит суету, но не облегчение.
13 июля — твой день. Желаю поверить в возможность счастья.
Я знаю, что все счастье мира для тебя сейчас в улыбке твоего Ванюши. Я переживаю за вас, радуюсь вашему росту. С тобой как бы заново переживаю Аленкин первый год. Трудный, волнительный, но все равно — самый памятный и самый счастливый год нашей жизни.
Я понимаю твой теперешний ужас перед нашим «экспериментом» — вырастить ребенка в условиях общежития. Задним умом и я сейчас удивляюсь тогдашней своей смелости (точнее, глупости).
Но в 20 лет человеку (вернее, двоим влюбленным человекам) море кажется по колено. Трудно было неимоверно. Я до сих пор помню ощущение тяжести на плечах в конце каждого дня. Не от физических нагрузок, а от чувства ответственности за этого маленького человечка, сопящего в кроватке. Каждый день — от первого кормления до колыбельной песенки на ночь — был боем. С лекциями, тараканами, микробами, мокрыми пеленками. Но сильнее всех трудностей было — счастье в бело-розовых пеленках. Рядом был любимый человек. Ты же помнишь Мишу в роли молодого отца. Он стирал, гулял с Аленой, готовил еду. Я тогда делала только одно — кормила. Лена у меня ела часто (через 1,5–2 часа) и долго по 30–40 минут. В перерывах я сдавала экзамены и ходила на семинары.
Я тебя очень хорошо понимаю, когда ты пишешь, что хочешь запомнить каждый Ванюшкин день, каждый миг. Говорят, чужие дети быстро растут. Поверь, свои растут еще быстрее. Ты его фотографируй как можно чаще, это очень важно. У нас есть Аленкин фотоальбом, и я часто его пересматриваю, ищу в этих снимках душевное успокоение.
Аленка после поездки на море загорела, подросла, но главное — стала смеяться и дурачиться, как раньше…
Проходит последнее лето ее дошкольного детства. Мне надо начинать собирать ее в школу, к 1 сентября обещает приехать бабушка Надя. Грустный это будет праздник.
Человек может очень многое выдержать. Жизнь иногда кажется такой невыносимо-сложной. А утешить могут самые простые вещи. Так что держись!
Будет ли твой сынишка достаточно крепким, чтобы вы смогли приехать к маме? Тогда мы обязательно встретимся.
Большое спасибо за фотографию. Твой Иван очень похож на тебя, верно? Такие же упрямые губы, твои глаза. Пусть он во всем будет похож на тебя, только побольше счастья ему в жизни. Мы всегда помним и любим вас, не отчаивайтесь, все будет нормально.
 Лена


Январь 1997 года
Тула — Новодмитровка

 …Со мною вот что происходит:
 ко мне мой старый друг не ходит,
 а ходят в праздной суете
 разнообразные не те…

Увы, Ленчик, не те. И людно рядом со мной, и пусто.
Ты прошла такой долгий путь со дня гибели Миши — длиной в полгода, а боль не отпускает, и я не уверена, что ты ждешь облегчения. Но оно должно прийти, даже когда его не ждут. Для тебя ночь враг, для меня — единственное время суток, когда я могу побыть с собой, не торопясь сделать все необходимое и просто так — посидеть.
И сны мои какие-то тревожные. И соотношение сна и действительности у меня другое. Мне до сих пор не верится, что в кроватке рядом сопит мой сын, моя радость. Не верится в его страшные диагнозы: ДЦП (детский церебральный паралич), микроцефалия. Все это как будто не со мной…
К концу первого года жизни у нашего мальчика усилилось мышечное напряжение, косоглазие. Родничок закрылся уже к 9 месяцам, замедлился рост головы, и в целом в развитии он заметно отстает от своих сверстников. Самостоятельно не сидит, о стоянии и хождении речи нет. Даже лепета — нет. Надежды на то, что даст Бог, все выровняется, что беда пройдет мимо, не оправдались.
Жаль, что в силу нашего недопонимания проблем, драгоценное время было упущено. А доктора… Нельзя сказать, чтобы изначально не предупреждали, что не видели, в каком направлении идет развитие. Видели. Назначили массаж и витамины группы В. А к году — госпитализация и диагнозы, один ужаснее другого. Неутешительные прогнозы. Инвалидность.
Спасибо тебе за поддержку. Я не сильная, видела бы ты меня в минуты отчаяния — я выла тихим воем от всего, что обрушилось, от окружающей меня в больнице действительности.
У меня нет другого выбора, я не могу быть другой. Я должна поставить его на ноги, и я буду делать все, что в моих силах.
Если это мой крест, то хотелось бы нести его достойно. Даже часть этой ноши не переложить ни на чьи плечи, даже самых близких. Кроме меня никому ее не вынести, а я с трудом удерживаю равновесие….
Валера по-своему тяжело переживает. Ничего уже не изменить, не исправить.
 Неля


Февраль 1997 года
Новодмитровка — Тула

Дорогая Неля!
Письма наши удивительно созвучны, ты выражаешь недосказанные мной мысли, иногда слово в слово. Это сходство, как видно — дар судьбы. Она раздает нам свои «милости» поровну. Только лучше бы этот принцип касался другого — счастья. Когда я стараюсь определить в своей памяти самый счастливый день, то без сомнения отвечаю — день, когда я родила Алену, и период, когда мы ее растили. И заботы о ней были важнее всего. И я даже не могу представить, что же ты пережила, когда узнала о болезни своего сына и поняла, какая ноша обрушилась на твои плечи.
Ты вступила на бесконечно трудную, долгую и сложную дорогу, но есть свет в конце пути, есть надежда и есть смысл, и имя всему этому — Иван.
Я очень надеюсь, что рано или поздно болезнь отступит, что он будет здоров, будет как все.
И очень хочу, чтобы моя надежда укрепила твою.
 Лена


13 июля 1997 года
Николаев — Новосветловка

5:00 утра. Свои 30 лет я встречаю на перроне Николаевского вокзала с Ваней на руках. Сошедший с московского поезда народ торопливо расходится по своим маршрутам и адресам в летнюю, погожую рань. Нас почему-то никто не встречает.
Не получили телеграмму? Что-то с машиной? Вокруг меня, как воронье, учуяв добычу, кружат таксисты и предлагают за баснословные деньги довезти, куда душа пожелает. Душа желает в родную Новосветловку. Она рвется туда из последних сил, вместе с радостью, болью. С Ваней.
И когда на глазах уже закипала предательская слеза, я увидела подъезжающий к вокзалу красный «жигуленок» Горбатюков. Моя самая родная — двоюродная сестра Галя бежит навстречу: «Как? Вы уже здесь?». Оказалось, расписание поезда изменилось (с поправкой — на час раньше). Радость встречи, радость дороги домой. До боли знакомой дороги. Ворохом новости: новосветловские, школьные, домашние, дорожные впечатления. За пять лет здесь почти ничего не изменилось.

Мне тридцать лет. Мне тысяча столетий…
…Таков я сам. И мне что значат эти
Годов ничтожных призрачные сети,
Ничтожных возрастов земная череда?
 
Я — дома. И пока жив этот дом, я в нем буду ощущать себя ребенком, защищенным от всяческих житейских бурь и невзгод.
 (из дневника)


Сентябрь 1997 года
Новосветловка

Лена, вот и закончились мои каникулы. Пора собираться в дорогу. На сборы осталось десять дней.
Десять дней, чтобы привести в порядок мысли, чувства, настроить себя на ритм другой жизни.
Уезжать не хочется, здесь — мой дом, мои корни, и Ване здесь хорошо.
Я бесконечно благодарна всем и всему в Новосветловке за два месяца чистой, относительно спокойной, душевно теплой и духовно насыщенной жизни. И родственникам. И небу, и дождю, и всем знакомым с детства запахам и звукам. Мы сумели наладить свою жизнь созвучно здешней.
Перечитала Лорку, Ахматову, «Мастера», Ремарка. Все, что случайно попало в руки, оказалось на удивление вовремя и к месту. Чего стоит фраза Ремарка о том, что от оскорбления можно защититься, а от сострадания — нет.
Еще долго я буду жить отголосками, теплом и светом этого лета, встреч с родными, друзьями и моей Ленкой.
Как хорошо, что ты, Лена, приехала! И после отъезда я мысленно обращалась к тебе и благодарила Бога за то редкое душевное единство, понимание, которое есть у нас.
 Неля


Сентябрь 1997 года
Новодмитровка — Тула

Дорогие мои Неля и Ванюшка!
В первый раз обращаюсь к вам обоим сразу, потому, что увидела твоего сынишку, его улыбку и капризы, тебя в роли мамы.
Ровно через сутки ты будешь проезжать мимо моей Новодмитровки. Конечно, две минуты стоянки поезда внесут только смятение, мы ничего не сможем сказать друг другу. Но ты увидишь Алену (как она тебе?), уже в поезде прочитаешь мое письмо.
Ленка моя, пока я была у тебя в гостях, конечно, болела. Она всегда болеет, когда меня нет. Была в восторге от твоих улиток. Когда ее ангина прошла, мы уехали в Молдавию. Тяжко мне там бывать без Мишки. Памятник у него будет из белого мрамора, как память — только светлая.
Уже под конец отпуска я принялась за ремонт и к 1 сентября управилась. Все расставила, развесила, оглянулась — и захотела все вернуть назад. Жалко до слез того убогого, но все же родного уюта, который создавали вместе с Мишей. Еще долго я буду чувствовать себя в своей изменившейся квартире, как не в своей тарелке.
Неотвратимо накатила школа. Пошли уроки и дни один за другим. Через стенку моего кабинета Аленкин второй класс. Уроки, каждый свои, делаем вместе. Стараюсь ей наглядно показать, что это дело сознательное и обязательное.
Знаешь, какой сегодня день? 16 сентября, день нашей с Мишей свадьбы. 9 лет назад я была счастливой-счастливой. Можно спросить: какое это теперь имеет значение? Я хочу, чтобы это имело значение всегда.
У нас с Аленкой есть мечта поехать в этот день в Николаев, сходить в зоопарк, по всем нашим памятным местам.
Моя радость сегодня — короткий миг встречи с вами. Езжайте в свою Тулу с улыбкой и надеждой. Все должно быть хорошо.
 Лена


Сентябрь 1997 года
Тула — Новодмитровка

В Тулу мы приехали, а в себя никак не получается. Впечатление такое, что отсутствовали несколько лет, а здесь ничего не изменилось. До боли хочется привести внутреннее и внешнее хоть в какое-то соответствие, а я не знаю — как.
Встреча с вами, мои дорогие Ленки, — единственная радость на пути в Тулу. Две минуты я вас видела, слышала. Непередаваемое ощущение узнавания в Аленке тебя, Мишки. Спасибо за Аленкину коляску, мы ее успешно освоили.
Письмо смогла прочесть уже ночью, когда уснул Ваня. Он два с половиной часа плакал до рвоты, весь вагон был на ушах. Скорее всего, так мучительно лезут очередные зубки. Остальную часть пути был капризно-сонным и неуправляемым. Таким и привезла я его домой.
Встретили нас папа с дедушкой. Ваня за два месяца забыл его, и сейчас они восстанавливают отношения.
Дом, в котором мы живем, в котором растет Ванюшка, производит впечатление временного, необустроенного жилища.
В глаза бросается необходимость ремонта и отсутствие мебели.
Жизнь застыла на какой-то драматической ноте. Ни сил, ни времени что-либо изменить. Как ни стараюсь «надышать» — ни тепла, ни уюта. Стены тут ни при чем.
Твоя ностальгия по «доремонтному» уюту очень понятна. Все не могло остаться по-прежнему. Все, что свершилось, — веление времени. Которое одно умеет утешить и поставить все на свои места. Предметы, что ни говори, — имеют свой тайный смысл и доверяют его не каждому.
 Неля


Октябрь 1997 года
Тула — Новодмитровка

 Лена, я получила твое письмо по пути в санаторий. И уже ничто не могло испортить настроение: ни ветер с дождем, ни отсутствие транспорта, ни Ванькина капризучесть с непосидючестью.
Самое главное сейчас — санаторий.
За плечами 2 недели и еще 2 впереди. А самое трудное — дорога туда и обратно.
От санатория я ожидала большего, но назначили нам всего 3 процедуры: прогревание парафином (руки–ноги), массаж и гимнастику. Впереди еще консультация ортопеда и новые лангеты.
Надеюсь, что все это поможет. И даже если все, что я делаю, — я делаю для собственного успокоения, как говорит Валера, оно того стоит. Надежда дорогого стоит.
Рядом и вокруг нас дети с таким же диагнозом ходят, бегают, болтают. Есть ситуации и гораздо сложнее, чем наша. Ловлю себя на том, что мне неловко перед мамами «трудных» детишек, я не могу без сострадания смотреть им в глаза, которое (я это точно знаю) со стороны — невыносимо! Мне никогда в жизни не забыть глаза этих матерей и их детей.
Погода явно не благоприятствует нашим прогулкам в другой конец города. В конце октября пришла зима. За окнами — снег и «вороны под снегопадом». Они совершенно обалдели от капризов природы, и сидят черными нахохлившимися тучами на деревьях. Доедают остатки яблок. Рядом с нашим многоэтажным муравейником частный сектор: деревянные домики со ставенками, садиками. Все это великолепие с окошка 8 этажа кажется нарочно брошенным нам под ноги — для утешения, чтобы было на что глаз положить и тихо порадоваться…
Мы купили себе новую музыкальную игрушку — маленький радиомагнитофон. И теперь исключительно все стороны нашей жизни сопровождаются музыкой, самой разноплановой. Ване проигрыватель ближе и дороже, требует включить «большую» музычку и рад ей несказанно. Я же, услышав что-нибудь из времен детства, юности, — таю и радуюсь не меньше Ваньки.
В общем — «жить стало лучше, жить стало веселее», а с чашечкой кофею, растворяющем в себе и усталость и дурное настроение, согревающем душу ; вполне терпимо.
Вечерами, в часы принадлежания себе, закрываю глаза на быт и вяжу Ване свитерок со снеговиками. Хотя бы несколько часов «в отвязке» от действительности!
Наши полуавтоматические будни скрашивает общение с соседками. Круг общения сузился до точки. Этого вполне хватает. На большее и качественно другое общение у меня просто нет сил и времени. Для многих малознакомых людей я пример страшного жизненного невезения, пример, достойный сострадания (перед которым я так беззащитна!). На моем фоне их собственное зыбкое благополучие кажется таким основательным!
То, что ты пишешь о школе, я очень хорошо понимаю изнутри. Сама при нехватке и перераспределении часов оказалась не у дел, в маминой школе ситуации похожи до мелочей. В школу я, наверное, не вернусь. Вряд ли я смогу общаться с вполне здоровыми детьми и их родителями. Есть такое ощущение, а как на самом деле сложится, — не знаю. Сейчас все это еще очень далеко — там, за гранью возможного.
А здесь, на грани раздражения, когда укачивание под песни и пляски длится больше часа, когда еда выплескивается и размазывается, когда «драка так и лезет из меня», я напеваю: «держи меня, соломинка, держи». Самое главное — не жалеть себя, а вовремя посмеяться, даже сквозь слезы. Видели бы вы, как я изображаю разное зверье, ползая на четвереньках под столом и вокруг Ванькиной коляски. Ване нравится. Кот в полном обалдении. Папа в недоумении.
А еще я не люблю выходные, праздники и понедельники.
В эти дни не работает почта и писем не принесут. Ожидание писем делает приятным наш выход при любой погоде. В буднях, делах и заботах нам легче дышать.
Утро начинается с Ванькиной сонной улыбки или капризно-требовательного мычания.
Потом — чашка кофе, потом — пошло-поехало. Главное — наполнить утро ожиданием чего-нибудь приятного и сохранить это ощущение днем. Сохранить бы его вообще, хоть на сколько-нибудь, моя соломинка.
Возвращаясь в общежитское. Лена, жива ли хоть в лоскутном варианте твоя полосато-банановая пижама? Хоть бы на часок — туда. Как блаженное, вспоминаю время нашего студенчества: наш зонтик, наши песни под гитару, стихи Цветаевой и Евтушенко, «Юнону и Авось»…
И необыкновенную легкость в общении со всеми; и непозволительную наивность в жизненно-важных вопросах (Люди добрi! Та чого ж це так?!). И невероятно розовые очки насчет перспектив, будущего. Как же мы были счастливы, как не понимали, не ценили этого. Как и сейчас не ценим.
Держи. Держись. Пиши. Уже 2 часа ночи. 30 октября. Зима.
 Неля


Ноябрь 1997 года
Тула — Новодмитровка

25 ноября Ванину грыжу в паху прооперировали, а 27 уже выписали домой. Через неделю снимут швы. Перенес он это все неплохо. Мой же организм отреагировал на напряг самым подлым образом — головной болью до рвоты.
Потом бдение с термометром, прислушивание: как дышит?
Сколько их еще впереди, испытаний?
Из больницы с ребенком, коляской, сумкой добиралась самостоятельно троллейбусом. Еле как дотащились, а в почтовом ящике — сюрприз!
Лена! Ты на самом деле помогаешь мне выстоять, выжить. Моя благодарность и обращенность к тебе безграничны. Мысленно я очень часто с вами. Видимо, сложность переживаемого обостряет нашу потребность в общении и чувствование друг друга в такой степени.
Сказать себе — прошлого, как и будущего, нет — легко. Гораздо сложнее жить этим сегодняшним, которое не имеет вкуса, цвета и запаха без дополнений из воспоминаний и мечтаний. Очень важное, до конца непонятое осталось там, в прошлом, и даже все болезненное в нем притягательно.
Мы пытаемся сложить все разбитое в одно понятное, цельное, ясное. И без этого нет движения вперед. Есть бег на месте, ото всех, от себя.
Перечитываю твои письма — как ленту кино прокручиваю, самые важные фрагменты твоей жизни у меня перед глазами. Неизбежность понять невозможно.
По-новому переживала моменты роста Алены, погружалась в твое «милое и ужасное» прошлое, ловила отголоски своей жизни.
Похоже, 1993 год был переломным в наших судьбах. Начиная с этого времени, все меняется со знаком минус. Как будто в нем была заложена мина замедленного действия, которая рванет в 1995-м, 1996-м.
Лена, хотела бы ты перечитать свои письма? Я могла бы передать их тебе при встрече (с условием возврата). Куда бы меня ни забросила судьба, я буду их хранить как самое дорогое, что у меня есть.
Ты спрашиваешь о Валере. Работает в гимназии. Это не совсем то, чего бы ему хотелось, но это дает возможность прокормить семью. Уходит на службу утром, возвращается вечером — никакой. Болеет, устает. Намечаются подработки еще в двух местах.
Ребенок — это и радость, и испытание семьи на прочность. Больной ребенок — сугубое испытание. Другие стороны отношений: все остальное за пределами того, что нам дадено, — уже такие мелочи.
Иногда эти «мелочи» переживаются остро и болезненно. Важно не то, что он говорит в состоянии усталости и раздражения, а то, что он делает для нас. А не уважать его за эти усилия невозможно и не жалеть — невозможно.
 Неля


Декабрь 1997 года
Тула

2-го декабря Ване сняли швы. Все нормально. Только массаж и гимнастику делать пока не велят. Сидим дома в полной зависимости друг от друга, погоды, соседей. В самые жуткие морозы они нас спасали, принося хлеб и молоко.
Ваня и огорчает, и радует — растет. Сидеть не хочет, приходится водить под руки. С каким удовольствием он бы бегал! Я ощущаю эту жажду движения, нетерпеливое стремление узнать, потрогать. Полдня сидит в лангетах то на моих руках, то в коляске, полдня ходим (я вожу его под руки), хватая все, что попадается на пути.
Музыка на Ваню действует успокаивающе-завлекающе: сидит с раскрытым ртом, слушает, руками машет. Но интерес к аппаратуре, кнопочкам и рычажкам скоро пересилит интерес к музыке. Слушаем «битлов»: в их музыке много света и чего-то жизнеутверждающего.
Сейчас выползаем на улицу в коляске, в санках неудобно. Вокруг сказочно-снежно.
Через 4 дня Ване 2 года. И только я знаю цену каждого дня из этих двух лет. Я рада, что он у меня есть, несмотря ни на что, ни на какие сложности, диагнозы, прогнозы.
Это милость Божия.
 (из дневника)

Новодмитровка — Тула

Дорогие мои Неля и Ванюшка!
24 декабря 1997 года
Тула

Я получила письма, поздравления, праздник состоялся в полном объеме, разделенный с теми, кто мне дорог. Особенно порадовали Аленкины мышата. У нее хорошее чувство юмора. Только став мамой, я могу понять как дороги для родителей любые попытки детского самовыражения: от умения показать язык — до первых рисунков и каракуль. Больше всего на свете я хотела бы видеть наших «мышат» так, как их изобразила Алена, шагающих вместе, с улыбкой и в добром здравии. Аленкина кофтюшка висит на спинке кресла. Я любуюсь результатом своего труда и мечтаю увидеть Алену в ней.
Вязала как Пенелопа: распуская и переделывая по нескольку раз. Отчасти из-за того, что жаль было расстаться с этим занятием.
Первый год жизни Вани был насыщен страхами, тревогами, сверхответственностью, подавляющей даже восторг оттого, что он — есть.
Мне пришлось пройти через диагноз, инвалидность, понимание того, что мне придется растить больного ребенка, что никогда он не будет «как все». Очень трудно было соизмерить свои силы с тем, что есть, на всю оставшуюся жизнь, смириться с этим. После каждого усилия, направленного на лечение трудно было расставаться с надеждой и растить новую. Пройти этот путь без поддержки родных и близких, соседей без друзей, их писем было бы еще труднее.
В январе нам предстоит консультация в Московском центре помощи детям с черепно-лицевой патологией. Не исключена нейрохирургическая операция. Финансовые проблемы будем решать по мере их роста, будем звонить во все звоны и стучать во все двери, делать все возможное для их решения. Господи! Помоги!
 (из дневника)


16 января 1998 года
Тула

По пути в поликлинику на массаж получила письмо от Лены. Возобновились наши занятия с Сергеем Юрьевичем. На новом витке жизнь входит в привычную колею и образует круг. Дорога с Ваней в поликлинику, письмо. Знакомый до мелочей гимнастический зал: мячи, шары, зайцы — свидетели наших успехов и огорчений. Звучит музыка из нашего, с нами теперь неразлучного магнитофончика. Ваня в профессионально-надежных руках массажиста.
За окнами большими хлопьями идет снег. В замкнутости этого круга, привычных занятий, и в этом снеге — ощущение минутного, абсолютного счастья. Сохранить бы его в себе надолго.
Поездка в Москву состоится 20 января. Финансовая сторона этой поездки благополучно разрешилась. Часть суммы прислал брат переводом, часть вытрясла из отдела соцзащиты (годовое пособие на ребенка), плюс Валерино жалованье. Поедет с нами крестная, остановимся на квартире ее брата, что весьма удобно. Все складывается неплохо, будем надеяться, что нам помогут.
Новый год встретила с верой, надеждой и любовью, со спящим Ваней, с фотографиями родных и близких.
Праздник, если его не с кем разделить, — тяжелое испытание. Образуются пустоты, которые трудно заполнить чем-то будничным.
Колючих еловых веток Ваня побаивается, прячет руки. Поход на елку в дом пионеров его не впечатлил, а меня по этой причине расстроил. Зато подарок, набор конфет, очень понравился. Хлопал в ладоши, визжал от восторга, разбросал, что смог — развернул и понадкусывал.
Лезут очередные зубы, очередной стоматит. Плохо спим, едим, капризимся сверх всякой меры. У Валеры простуда с осложнением на уши, почти ничего не слышит, раздражен. Обычная история: они с Ванькой болеют, я мечусь между ними, а они все мои попытки помочь отметают напрочь. Не имею я права болеть, расслабляться, раздражаться, ждать сочувствия и понимания.
 (из дневника)



23 января 1998 года
Тула — Новодмитровка

 Ленчик, привет!
 Оставив Ваню в коляске, в компании с котом (весьма небезопасной компании) спустилась на поклон к почтовому ящику. Там встретилась с почтальоном и твоим письмом.
На фотографии потрясающе взросло выглядит Алена. Еще раз о том, как она похожа на Мишку, и о том, что и в «неприлизанном» виде вы — чудо как хороши!
Поездку в Москву пришлось отложить до ближайшего воскресенья, может, это и к лучшему. Впереди будет рабочая неделя, запас времени.
Целую неделю просидели дома. Наш массажист, Сергей Юрьевич, готовится к сессии.
Я, согласно своему же рецепту борьбы с плохим настроением, напекла пирогов, довязала свой победно-красный свитер, но тревожная заноза сидит в сердце и ноет, и не отпускает.
Очень хочется прижать Ваню к себе и не отдавать никому, ни на какие обследования и самой не отвечать на многочисленные расспросы.
Очень хочется — в мечту, в лето, к морю. Мы с тобой, Лена, наши дети, соленый прибой лижет пятки, Ваня бегает. Солнечно, безбрежно…
Мечтать не вредно.
На этой мечтательной ноте заканчиваю, так как силы на исходе. 2 часа ночи.
Завтра, уже сегодня, мы уезжаем. Впереди — дорога, тяжелый день и еще Бог знает что.
 Неля


Февраль 1998 года
Тула
 
Результат нашей поездки превзошел все ожидания. 18 февраля Ване предстоит объемная нейрохирургическая операция.
В первый же день мы попали на прием к ведущему специалисту в этой области.
Он очень обстоятельно выслушал, посмотрел и вынес вердикт — операция. И чем раньше, тем лучше.
Оперативным путем будут раздвинуты черепные швы, это даст возможность нормального мозгового кровообращения и развития. Другого выхода нет.
В один день все решилось и все во мне перевернулось. На следующий день я, оставив Ваню с крестной, ездила в Департамент здравоохранения Москвы за талоном на бесплатную госпитализацию. Стоимость операции более 20 миллионов! Так что нам невероятно повезло.
29-го ездили на Крутицкое подворье, к иеромонаху Анатолию (Берестову), возглавляющему Душеспасительный православно-медицинский центр. В миру он невропатолог, доктор медицинских наук. Встреча с ним была важна и с медицинской и с духовной точки зрения.
Принял нас очень благожелательно, осмотрел Ваню, подтвердил диагноз и необходимость операции, благословил.
Очень благодарна крестной, Ольге Андреевне, без нее, ее помощи, мне бы это все не осилить.
Если я скажу, что боюсь, — ничего не скажу. Страх в каждой клеточке, он лежит на дне моей души, и я физически ощущаю его тяжесть. Все делаю на автомате, а когда Ваня спит, — сижу в оцепенении, не имея сил сдвинуться с места…
В предстоящие до отъезда две недели нужно сделать очень многое: сдать анализы, собрать справки, собраться с силами, деньгами, вещами. Несмотря на отчаянный страх, где-то глубоко — надежда, что все будет хорошо. Господи, дай сил вынести все, что предстоит!
 (из дневника)



Март 1998 года
Тула

Вот мы и дома. Выписали нас 6 марта, через неделю после операции. Никто, и мы сами не ожидали от себя такой прыти. Слава Богу, операцию и первый послеоперационный период перенесли мы хорошо.
Я еще не вполне отошла от больничного мира. И все, что за стенами клиники, кажется нереальным.
О результатах операции и о перспективах говорить еще рано.
На каждом этапе нашей больничной эпопеи, в каждом дне были свои страхи, боль и радость. Надо отдать должное Ваньке — сутки после реанимации он лежал под капельницей под моим неусыпным контролем и выдержал все мужественно.
Как только пришел в себя, попытался сесть и стал размахивать свободной рукой — дескать, включи телевизор, музыку и все, что можно включить. У заведующего отделением нейрохирургии глаза на лоб полезли, когда он зашел нас проведать и увидел Ваньку под капельницей в обнимку с магнитофоном. На следующий день мы разгуливали по коридору.
Наши соседи, Ирина и Алеша (13 лет), ценой невероятных усилий добрались сюда из Абакана в надежде на чудо. У них счет шел на дни и часы, требовалось срочное оперативное вмешательство. Я поражалась мужеству этой женщины. Перед ней, перед Лешей в особенности, просто непростительно было распускать себя. Нужно было держаться из последних сил и их подбадривать. Ваня, с его непосредственной реакцией на все, был всеобщим утешением.
Лешу накануне операции крестили. Пригласили батюшку в палату. Перед его приходом Ваню уложили спать.
За несколько минут до окончания обряда Ваня всех нас здорово позабавил. Надо было видеть Ванькину рожицу, когда он проснулся. Все тетки, включая маму, стоят со свечками; какой-то бородатый мужик, весь в черном, бормочет что-то малопонятное, еще и размахивает такой штукой, которая дымит. Ребенок ошалело, не смея пикнуть, минут 5 вертел головой во все стороны, пытаясь понять, что же происходит. А мы, глядя на него, буквально давились смехом. И смех и грех. И слезы — от страшно-неизвестного, что ждало впереди, и от радостного, пережитого, когда все уже было позади.
Валера не знал, что нас выписывают, а сообщить не было возможности. Скорая помощь доставила нас до вокзала, через 3,5 часа мы были в Туле, через 5 минут на такси — дома!
Все наше бытие теперь делиться на «до» и «после» операции. И дай Бог, чтобы наши надежды оправдались, чтобы это было самым тяжелым испытанием в нашей жизни, точкой отсчета к лучшему. Путь к выздоровлению еще очень долгий.
Видимых результатов нет, и я к этому оказалась не готова, как и к самой выписке. Потому что знала: в Туле со своими тревогами мы будем совершенно одни. Мне не у кого будет спросить: все ли идет так, как нужно; так ли все должно быть и выглядеть, как это выглядит. Один взгляд нашего хирурга на наши проблемы и больничная солидарность в этом плане бесценны.
Валеру упрекнуть не в чем, он возится с Ваней, дает мне возможность передохнуть, помогает, чем и как может. Ванька липнет к нему, «отодрать» невозможно. Один звук папиного голоса вызывает бурю восторга. У них свое общение, свой язык, свои игры и песни.
Как выглядит Ваня? Головушка в зеленке, в отрастающем ежике волос. Шов выглядит устрашающе. Глазки смотрят ровнее. С уверенностью могу сказать, что он стал намного активнее. Но реализовать самостоятельно эту активность не может, только с моей помощью ходит, познает мир вокруг себя. Отчаянно, до воплей требует безоговорочного участия. Более, чем на несколько минут, увлечь ничем невозможно.
Любимое развлечение — сломанный проигрыватель (открываем, меняем пластинки), телевизор (важно не то, что он показывает картинки, а то, что он включается-выключается и болтает), магнитофон — с удовольствием слушаем знакомые песни. Еще с удовольствием гоняем Мурзика, разбрасываем все, что под руку попадет, чистим лук на кухне, гремим кастрюлями.
Спит плохо и мало, особенно днем, а просыпается рано. С большим трудом внедряю в него таблетки. Ходунки малы настолько, что он в них не ходит, а ползает, причем настолько шустро, что надо смотреть в оба.
За окнами — дождь, снег, ветер, мороз. В результате ; гололед и никакой возможности выйти на улицу не то чтобы погулять — взять самое необходимое.
Зима не отпускает; и больница, все пережитое в ней, не отпускает. Вторгается в мои сны: жизнь на грани смерти в масштабах нашего отделения, где врачи шествуют как полубоги; где чужая боль, как своя; где рядом с отчаянием и страхом соседствует надежда; где свои радости, ценности, несоизмеримые с привычным, домашним, мирным…
 (из дневника)


Март 1998 года
Новодмитровка — Тула
 
Дорогие Неля и Ванечка!
У нас весна уже смело вступила в свои права. Ее верные приметы: верещащие птицы на ветках, ошалевшие мотоциклисты на просохших дорогах, и копошащиеся люди на огородах и во дворах. Это — общие. А индивидуальные приметы этой весны для меня — приплод в моем хозяйстве. Выражен он двумя поросятами (размером с вашего кота) и черным Ромашкиным теленком Беней (Бенджамином). Как видишь — обрастаю собственностью. Кормить их надо не менее 4 раз в день, не считая других процедур, но это не так уж и сложно. А занимаюсь я всем этим не потому, что мне грозит голодная смерть, не потому, что хочу обогатиться, и даже не потому, что очень люблю животных, а потому, что жить в селе и не заниматься этим невозможно. А так как стоит вопрос: кому это делать — мне или маме, то я стараюсь все держать на себе. Даже если мои руки огрубеют, а мировоззрение упростится.
Вообще же на вопрос: «Как дела?» я с недавних пор стала отвечать — «Нормально. Наверное». Возможно, так оно и есть. Одиночество я полюбила, печаль я убила той же передозированной печалью, а отчаянию просто вышел срок.
На мажорной ноте закончилась 3-я четверть, с песнями и плясками. Нас обязали принять участие в смотре художественной самодеятельности школьных коллективов. И две последние недели, презрев все прочие дела, мы только этим и занимались. Подготовили целую концертную программу: хор, вокал, танцы, авторские песни, стихи, пьесу. Бедные ученики хоть и рыскали в поисках соответствующих нарядов по всем чердакам и родственникам, «вытянули» нашу школу на второе место по району. Слава нам, хорошим и мудрым педагогам! А то, что по итогам четверти у нас на всю школу 7 отличников и 19 отстающих, — это наша «военная тайна».
Несмотря на наши надежды, государство не выплатило нам почти годовую зарплату даже перед выборами. И мы вступили с ним в судебную тяжбу. Ждем-с. Или победы и денег, или славы бунтарей и скандалистов.
Снова болеет Алена. Лечим ее с мамой всеми доступными методами, надеемся на скорое тепло и целительное море. Недавно она вступила в переписку с журналом «Барвинок» и за участие в конкурсе смешинок получила поощрительный приз — набор фирменных школьных принадлежностей. Мелочь, а приятно. В данный момент Алена сидит с компрессом на горле и мастерит своей кукле Мормышке очки из оболочек «Анти-Ангина».
Дарю тебе красно-белые «мартишорчики», сувенир и обязательную примету молдавской весны. Их прислала нам Мишина мама, а мы переадресовываем тебе. Приколи их на одежду и встречай весну с новыми силами, надеждами на все хорошее.
 Лена


Апрель 1998 года
Тула — Новодмитровка

Ленчик! Поздравляю с днем рождения дочери! Аленушка, с днем рождения!
Не зря ты ее родила 1 апреля: с чувством юмора у вас все в порядке. Это я о победе в конкурсе смешинок.
Не знаю, поздравлять ли вас с прибавлением в хозяйстве. Уж больно оно хлопотное («не мала баба клопоту»)…
Без мужских рук с таким хозяйством тяжело, знаю не понаслышке.
Не могу я тебя представить «теткой с коровой». «Девушка с веслом» — еще куда ни шло. И вряд ли сельскохозяйственные упражнения упростят твое мировоззрение. Будем их рассматривать как противовес интеллектуальным упражнениям и усложнениям всего и вся.
Девочки, я горжусь вами!
 Неля

Апрель 1998 года
Новодмитровка — Тула

Дорогая Неля!
Сегодняшний день для меня если не знаменательный, то, по крайней мере, необычный. Во-первых, я получила твое письмо. Во-вторых, я, несмотря на увещевания окружающих, сделала на свое «полукаре» «химию» и стала похожа на одуванчик в зрелом возрасте. Мое стремление изменить имидж дало весьма плачевные результаты. Но это раньше меня могли огорчить подобные пустяки, а теперь я на все смотрю философски. И, в-третьих, сегодня я отказалась от предложения «руки и сердца». Ты удивлена? Я — тоже. Это нелепое «сватанье» меня скорее рассмешило, чем огорчило.
А на улице — весна! Свежесть и прелесть ее невообразимая! Везде белое кипенье цветущих вишен, абрикосов. Берег облит молоком — «цвiте терен». Дни стоят погожие, распустилось все одновременно. Цветут тюльпаны, петушки и лилии, в лесу — первоцветы и одуванчики. И над всем этим — в воздухе, на крышах, на дороге, на зеленой траве — белые метельные кружева опадающих лепестков. Очень жаль, что вы не видите всего этого. А весна ваша спрятана за стенами многоэтажек, испугана городским шумом. У нас же — выгоняешь утром корову, и вместе с ней пастись хочется, в речку целый день глядеть, облака считать. И ну ее к лешему, эту школу! Аленка чаще всего так и делает. Быстро-быстро сделает уроки — и во двор, на площадку, на стадион. Загорела уже чуть-чуть, вытянулась.
Сейчас читает «Барона Мюнхгаузена», и я в связи с этим вспомнила и рассказала ей эпизод, случившийся с Сашкой Терещенко и его «сокамерником» Левом (это слово надо читать по-украински). Помнишь такого? Когда этот Лев как-то грохнулся на глазах у Терещенки в голодный обморок, Саня вызвал «скорую помощь». Приехал врач, маленький и лысый. Он не стал вникать в проблемы Лева, а прицепился к Терещенко с вопросом: «Вы читали про Мюнхгаузена?» И при этом делал ударение на последнем слоге. Помню, Терещенко, рассказывая нам это, сильно возмущался: «Тут Лев «конi двига», а этот придурок о Мюнхгаузене рассуждает!»
Что такое «конi двигать» Ленка уяснить никак не может, вместо этого говорит «кони тягне».
Вы сможете вдохнуть аромат нашей весны, если эти фиалочки его сохранят.
Пишу тебе на исходе чистого четверга с пожеланиями чистоты в душе и помыслах и минования всяких страстей и смуты.
Знаешь, какие слова мне недавно попали на глаза и поразили настолько, что не могу с тобой не поделиться? Это слова молитвы:

Господи, дай мне силы сделать то, что я могу сделать.
Дай мне терпения смириться с тем, что я не могу сделать.
И дай мне мудрости отличить первое от второго.

Так что желаю тебе, Неля, мудрости. А терпения тебе не занимать.
 Лена


Апрель 1998 года
Тула — Новодмитровка

Так получилось, что 14 апреля мы не поехали на консультацию в Москву.
Ванюха рассопелся, я расклеилась, снегопад на уровне стихийного бедствия. Все вместе притормозило нас до лучших времен.
Зато 14 апреля я получила целых 4 письма! Щедрая компенсация за все наши неприятности.
Твое письмо, Лена, особенно порадовало радостным, весенним настроем.
Если невозможно изменить свою жизнь, нужно менять то, что мы в состоянии изменить — прическу, цвет волос, имидж. С переменным успехом мы делимся друг с другом этим нехитрым рецептом, внедряем в жизнь, и результат меня радует.
Тема «сватовства» развеселила. Ну, молодец, такого «гарбуза» преподнесла незадачливым женихам. Так им и надо!
Ты достойна лучшего из лучших, ты его дождешься, и мы за тебя порадуемся.
Я бы тоже хотела ощутить запах цветущих абрикосов и вишен, с удовольствием покопаться в огороде.
Ванюшка пытается ползать — перекатывается по полу, подбираясь таким макаром ко всем интересным и потенциально опасным местам. Веселится, сидя у меня на голове.
Поездка в Москву состоялась — наконец-то! Выдержали мы ее вполне «самостийно», умудрились за один день справиться со всеми делами. На первый взгляд нашего Лопатина, все идет так, как должно, а Ваня идет в его диссертацию.
Письмо твое, Лена, я получила, по обыкновению, на пути в поликлинику. Последние две недели были очень невезучей полосой: приболевший Ваня, мой грипп, больной зуб, рушились планы поездки в Москву, безнадежно растаяли финансы. Но я знала, что все образуется, за всем ненастьем — настоящее тепло, определенность с планами лечения и поездки домой, встреча с вами. И что все это — непременно будет.
Дорогая Аленка, спасибо тебе за тигренка!
Ваня посмотрел на него и решил, что это — киска. Помяукал, как это делает наш Мурзик, серый котище, зеленые глазищи, большущие усищи, царапучие когтищи. Мурзик — это его паспортное имя, а зовем мы его по-разному: Муха, Муся, Мураха, Мурзяха, Мурзилка. Он у нас домашний вредный кот. И за его вредности мы его наказываем: устраиваем с Ваней на него охоту. Больше всего он боится шланга от пылесоса.
Недавно мы купили Ване первую книжку. Там очень красочно изображено разное зверье: петух и курица, корова, лошадь, кошка, собака, заяц и утята. Больше всех ему нравится кошка и собака. Он их гладит, мяукает и рычит (разговаривает с ними на их языке).
А что читаешь ты? Как поживают ваши кошки, собаки, корова Ромашка?
Жаль, что вы не приехали, но мы по-прежнему вас ждем и любим.
Спасибо за фиалки! Наша странная весна опомнилась и наверстывает упущенное. Но до фиалок еще так далеко!
 Неля


Май 1998 года
Новодмитровка — Тула

Неля, что может сравниться с чувством возвращения в свою юность, в город, с которым связано все самое дорогое в жизни — учеба, любовь, замужество, рождение дочери?
Да, мы все же отважились и предприняли 1 мая поездку в Николаев!
Какое это мучительное счастье — пройти со своей уже почти взрослой дочерью по Советской, показать ей маршрут ее первой колясочной прогулки, показать тот балкон, где сушились выстиранные папой пеленки, и покормить конфетами медведя в зоопарке, точно так же, как это было с Мишей 10 лет тому назад! Я старалась показать и рассказать ей как можно больше — все о городе, о тебе, о нас с Мишей.
Только ты сможешь понять, с каким чувством я входила в дверь нашей третьей общаги, смотрела на окно нашей комнаты, проезжала маршрутом третьего трамвайчика, шла по дороге на факультет, проходила мимо библиотечной «Гмыревки» и ЗАГСа…
Мне очень не хватало тебя. Мне не верилось, что рядом со мной не было Миши.
Город был узнаваем и совершенно нов. Улицы называются по-другому. В общаге прибавилось выбитых окон и бронированных дверей.
Я и мучилась и наслаждалась. Я пыталась повернуть время вспять.
 Лена


Май 1998 года
Тула — Новодмитровка
 
Ленуськи, вы такие молодчинки! Это я о вашей николаевской поездке. Есть ценности непреходящие, есть память сердца — единственный рай, из которого не рискуем быть изгнаны. Есть города, дороги, по которым блуждала наша юность, и встреча с ней — праздник. Я рада, что вы сумели вырваться из вашей круговерти и устроили себе этот праздник. Когда-нибудь мы вместе повторим ваш первомайский подвиг. Хорошо, что Алена увидела город, в котором родилась и росла, твоими глазами.
Завтра 17 мая, и не думать об этом невозможно.
Недавно видела Мишку во сне: встретились с ним в метро и вместо талона у него пропуск — пенсионное удостоверение, просроченное 1996 годом. Светлая память о нем всегда с нами.
В моей ночи запах только распускающейся сирени и первые соловьиные трели.
Прогулки в коляске Ваню явно не устраивают. Ребенок тянется к траве, земле.
Для него нет вещей неодушевленных. Считает своим долгом накормить-напоить магнитофон (сунул сухарик в кассетник и полил кефиром), своих игрушек и даже собак и кошек на картинках.
Чувство собственности в зачаточном состоянии — охотно делится всем со всеми. С замиранием и восторгом смотрит Хрюшу по телеку, рекламные ролики, слушает напетые мной с пеленок песни. Любит играть в прятки, в мячик. Поддерживает игру в отличие от своего соседа-ровесника (для него мяч — вещь ценная сама по себе).
Мой ребенок не созерцатель, но при всех своих ограниченных возможностях — делатель. Я иногда со смехом наблюдаю, как он осваивает территорию, не оставляя и намека на прежний порядок. Впитывает в себя все как губка, и я чувствую — отдача будет, непременно будет.
В целом — стабильное, самоуглубленное течение жизни. Я знаю точно, куда и зачем иду.

Я поднялся на холм,
Полон грусти, — и что же:
Там шиповник в цвету!
 
У вас сейчас цветет акация. Ее запах напоминает мне Николаев, весну второго курса. Помнишь наше шатание по бульварам, площадям и крышам ночного города, с которых открывалась панорама Южного Буга, огней БАМа? И душистые, белые, медово-густые облака акаций над городом… Как давно и как недавно все это было!
 Когда я в состоянии переполненности пыталась поделиться своими больничными впечатлениями с соседями — они смущенно слушали меня, стараясь перевести разговор на другую тему. Дескать, и так мало вокруг положительных эмоций. Такому умению отгородиться от жизни я не завидую и не умею. Не умею спокойно пройти мимо чужой боли, даже если помочь невозможно. Неужели для того, чтобы хоть что-то понять в этой жизни, — нужно выстрадать?
 Ванька, кажется, умнеет. Волосики, хоть и не равномерно, — отросли. Такой славный ежик! Глазки смотрят ровнее. И взгляд, и форма головы — другие. Активность беспредельна. Сегодня самостоятельно выполз из комнаты в коридор!!! Ползает не на четвереньках, ему еще трудно удержать себя в таком положении, а как-то по-пластунски, перекатываясь, подтягиваясь. Всеми возможными способами добирается до желаемой цели. Целеустремленность, помноженная на упрямство, творит чудеса. Наша маленькая, вполне заслуженная победа.
 На улицу собираемся с удовольствием, только скажи «пойдем гулять» — такую радость изобразит на рожице!
Сейчас пробуем ему через день делать гидромассаж. Ведет себя возмутительно — отбивается всеми лапами. Я и массажист, мокрые с ног до головы, под гудение аппарата поем на пару песни, мычим как коровы и лаем как собаки. Весело, одним словом.
 Неля


Май 1998 года

Завтра — 25 мая. Последний звонок. Мой восьмой последний звонок. И я знаю, что завтра на школьной линейке я обязательно расчувствуюсь до слез, принесу домой охапку цветов, все прощу своим «кровопивцам»-ученикам. В такие моменты я еще острее осознаю, что никуда мне от моей школы не деться, что сельская школа — это совершенно особое явление, некий удивительный организм, со своим строением, привычками, законами жизни. Мы, учителя, и наши детки, как члены одной большой семьи, вместе делаем одно большое дело, вместе проводим довольно много времени. Во время уроков — по разные стороны баррикад, а на переменках — бок о бок мирно греемся на солнышке. Мы прекрасно знаем друг о друге все: родословную, перипетии жизни, обстановку в семье, слухи, сплетни и степень умственного развития. Это даже иногда мешает нашим деловым отношениям. Как я, например, могу говорить детям, что воровать нехорошо, если они видели меня, несущей мешок травы с колхозного поля?
Мы — как экипаж подводной лодки, деться друг от друга никуда не можем, и делать то, что хотим, — не вольны. Другое дело, что сроки нашего пребывания на борту разные: у них 10 лет, у меня же — вся жизнь. Опять я начинаю! Ведь дала же себе слово — не роптать! Хотя сегодня еще можно. Клясться в вечной любви к школе буду завтра.
 А вы, мои хорошие, оставайтесь живы-здоровы. Поскорее отбывайте свою больничку и приезжайте. Мы вас очень ждем.
 Лена


. Июнь 1998 года
Новодмитровка — Новосветловка

Дорогие Неля и Ванюша!
Прошло десять дней после вашего отъезда. Очень хочется верить, что с вами все в порядке, что «въехали» в ритм и уклад Новосветловской жизни. Я мысленно вижу вас в вашем дворе, возле старого дома, на огороде, в зарослях вишен, в вашей украшенной вышивками горнице, где мы 10 лет тому назад, растянувшись на полу, зубрили историю Древнего мира. И я даже представляю, как и когда ты пишешь мне письмо: за столом в центре комнаты, среди бумаг со старыми адресами и фотографиями, глубоким вечером, когда уснул Ваня.
Я то и дело натыкаюсь на забытые тобой вещицы (тарелка, щетка-ежик для бутылочки на кухне, ватные палочки в ванной, шнур от магнитофона в спальне). У нас вошли в обиход ваши словечки: «телевизор спит» (это когда нет света и он не включается), «фигушки-дрыгушки» (преимущественно я — Алене). Алена, укладываясь спать, обкладывает себя подушками «как Ваньку». Она его часто вспоминает, и ее нисколько не смутила Ванина болезнь. Во дворе на вопросы детей «Почему он не ходит?» отвечает «Не ваше дело!».
У меня в голове прокручиваются наши разговоры и фразы, высказанные и невысказанные, а в ушах еще долго слышались то требовательный Ванькин крик, то ваша плясовая — колыбельная кассета Максима Леонидова (почему-то чаще всего «Свинговый переулок»). Иногда пытаюсь вернуть вас, иду на кухню, завариваю твой кофе. Ты была права, когда говорила, что все это будет казаться сном. Наверное, не стоит жалеть о том, что мы не все успели и смогли сделать, сказать, увидеть. Главное произошло — мы встретились.
Сколько раз я возвращалась к тому изначальному моменту нашей первой встречи в аудитории факультета, перед лекцией деда Козика, когда я предстала перед тобой, и ты смогла, наконец, удовлетворить свое любопытство: что же это за человек, с которым тебе предстоит жить в одной комнате общаги. И кого благодарить за такое расселение? Коменданта общежития, студком, Господа Бога?
Нашу установившуюся тогда родственность душ, тонкое понимание друг друга не победило ни время, ни расстояния.
Ты своим попутчикам в поезде сказала, что едешь к сестре. Так оно и есть.
 Лена


Июнь 1998 года
Новосветловка — Новодмитровка

Дорогие, хорошие наши Ленки!
Спешу вас успокоить — с нами все в порядке, доехали мы вполне благополучно, без «сюрпризов» со стороны Вани. Правда, Иван с Галей совсем ненамного опоздали к прибытию поезда. Можете представить мою физиономию к тому моменту, как мы выбрались из вагона. Нас опять никто не встречает! Добрались уставшие, переполненные Новодмитровкой, встречей с вами, всем увиденным, услышанным, недосказанным…
Аленка поразила меня схожестью с тобой и несхожестью: слова, жесты, взгляды, поворот головы. То, как Алена приняла Ваню, не очень удивляет. Детское, непредвзятое отношение — оно и есть самое нормальное. Защитные интонации ее радуют, покровительственно-сестринский тон — тоже. Сестрица Аленушка, как в сказке. Шлем поклон королеве Новодмитровки и наших сердец.
Я, глядя на твою сероглазую луноликую смуглянку, не могу не думать о том, что у меня могла бы быть девочка, почти ровесница ей, и не сожалеть. Но потом все больше убеждаюсь, что моя судьба — растить сына.
Свою беду я увидела в твоих глазах и отчасти твоими глазами. Фрагменты наших писем обрели законченность, все стало на свои места. Я могла бы сказать — у тебя все в порядке, если бы не столько застывшей тоски в твоих зеленых глазах.

...Но есть одна неясная тревога,
Ее, как боль, не вынуть из груди:
Да, впереди у нас еще так много!
И все-таки как много позади...

Так и осталась во мне эта твоя тревожная заноза, вперемешку с радостью встречи и горечью расставания.

Родные встретили нас редким пониманием, терпением, любовью. Соседи — вопросами: «А чи ходить ваш хлопчик?».
Ванька цветет в лучах любви и славы. Без меня ведет себя вполне прилично. Отдав его бабушке, переключаюсь на другие виды деятельности — копаюсь в огороде, пеку пироги, варю варенье. Нам с Ваней здесь хорошо, каждому по-своему.
Даренная вами собачка стоит у нас на самом видном и недосягаемом месте. Вердикт бабушки: «Бо вона бiленька, гарненька, а Ванька ii вимаже в два счета». Наша бабушка прирожденный музейный работник. В ее домашней экспозиции все занимает строго определенное место. А тут мы — носители хаоса и беспорядка на всех уровнях! Я уже давно вышла из русла ее определений и наставлений, а Ванька еще не дорос до них.
Бедная мама украдкой плачет, глядя на Ваню, его послеоперационные швы, понимая собственное бессилие перед моей судьбой и судьбой внука. С Ваней очень терпелива, когда он с ней, я спокойна.
Я радостно-спокойна, когда он с Таней, Галей. Они у меня редкие молодцы!
Осторожно подсунули мне статью из журнала о методах лечения ДЦП в Львовской области.
Перечитала Ахматову. Вот вам от Анны Андреевны:

Старые, больные чувства
Тешит запах хризантем;
А печали без названья
Тешит черный виноград;
Но, когда виски седеют,
Утешает только песнь.

Мудро и утешительно, правда?
 Неля

Июнь 1998 года
Новодмитровка — Новосветловка

Неля, мы до сих пор никуда не уехали. С путевкой прояснилось только то, что ничего не прояснилось. Меня заверили, что путевка обязательно будет. Если бы я знала с самого начала, что будет такая «петрушка», я бы довольствовалась местными водоемами. А так и от путевки в Евпаторию ради Судака отказались, и до сих пор в Молдавию не съездили. И сидим — не у моря, но ждем погоды.
Пока что веду размеренный отпускной образ жизни, почти «растительный», как ты мне и желала в пору моего острого горевания. Дни похожи, как близнецы. Я знаю, что буду делать на протяжении их буквально до минуты: три раза обслужить корову, 2 часа поработать на огороде, ближе к вечеру нарвать травы. Вечером — телевизор или книга. Нехитро и небогато. Но знаешь, есть в этой размеренности, простоте, зависимости от природы какая-то успокоительная нота, свой смысл и своя прелесть. Помнишь, у Ремарка: «Утешают самые простые вещи».
Собирание себя мне далось чрезвычайно трудно, но мне удалось это сделать благодаря возможности переживать этот процесс вместе с тобой.
Наши письма спасли меня, и я благодарна тебе за это.
 Лена


Июль 1998 года
Новосветловка — Новодмитровка

Свершилось! Ваня сказал «мама»! Звучит это так трогательно. С этим не сравнится ничто на свете.
Во взятом напрокат манеже — стоит у опоры, скачет, приседает, там же ползает!
Днем спит по 2–2,5 часа без особых моих усилий в моей люльке, сделанной для меня моим отцом, нормально ест (щеки появились), играет.
Любит походы к тете Гале и Танюшке, любит встречать корову Марту и посиделки с бабушкой вечерочком у ворот, в окружении соседей и соседских ребятишек.
Любимые развлечения во дворе: первым делом идем к собаке Шарику (обмен любезностями), потом к котам, гоняем уток и кур — поднимая и бросая в них ну чем придется, что под руку подвернется. С деловым видом открываем-закрываем калитки.
В доме центр притяжения — телевизор.
Осилил то, как говорит коровка — «му», баранчик — «бе», вместе с «мама», «папа», «баба» — почти весь словарный запас. Но язык жестов очень выразителен.
Преодолел ползком большой порог из кухни в сени, самостоятельно выползает на улицу! В доме могу его обнаружить в самых труднодоступных местах. С увлечением сортирует одежду в шкафу.
С восторгом до визга купается в большом тазу, в тенечке, в нагретой на солнышке воде. В этот таз с дерева падают переспелые абрикосы, он тут же их ест и разбрасывает вокруг себя, на радость курам.
О возвращении в пыльный, душный город, в больничные стены, в мир анализов, прогнозов — и думать не можется.
В мечтах — выехать в степь широкую, с ее неповторимыми запахами нагретой солнцем земли, полыни, лиловыми островками бессмертников и стелющимися по ветру волнами ковыля.
Светлая музыкальная картинка нашего лета. Мы в своей «вышитой» хате, на полу, дружно, в 4 голоса (я, мама, Галя, Таня), распеваем песни. Репертуар — от народных до детских песенок. Ванька, единственный благодарный зритель и слушатель, радостно хлопает в ладоши.
Насчет вашей путевки, которая так и не вытанцовывается — жаль. Прочитала о твоих сожалениях в контексте: море, пляж — и все это мимо…
Сама собой песенка Луизы из Одесского бытия всплыла в памяти:

А как одену я черную шляпу,
И поеду я в город Анапу,
И там я всю жизнь пролежу
На соленом, как вобла, пляжу.

Все еще будет: когда-нибудь мы оккупируем кусочек пляжа с морем, оденем шляпы и споем про то, что «лежим на пляжу мы и млеем, и о жизни такой не жалеем, пусть снится нам город родной с его неизменной тоской».
Удачи вам с путевкой и доброго пути.
 Неля


Июль 1998 года
Новодмитровка — Новосветловка

Дорогая Неля, скоро твой день рождения. Очень много слов хотелось бы тебе сказать, скажу только два: будь счастлива. Я хочу, чтобы ты увидела и ощутила счастье — в улыбке Ваньки, в его первых шагах. В лицах родных и любимых людей. Или в томике любимых стихов, в цвете акации и зрелых вишен, аромате любимых тобой хризантем….
Я очень рада, что обстановка твоего родительского дома так подходит Ване, что он хорошо себя чувствует и делает тебе приятные сюрпризы. Лучшего подарка ко дню рождения, чем его «мама», и придумать невозможно!
Мы уезжаем с Аленой в Молдавию, а к моменту возвращения должен решиться вопрос насчет моря. Моя отпускная «тишь да гладь» до чертиков надоела. Чувствую, что мне настоятельно нужно что-то изменить. То ли обстановку, то ли себя.
Сейчас вечер, уже темно. Я сижу в спальне, в кресле. На столе твои письма в желтом пакетике, чашка остывшего чая, яблоко. Ленка в зале смотрит какую-то ужасную кинокомедию.
Я занимаюсь одним из своих любимейших занятий — пишу письмо тебе. Незамысловатая картинка, но в ней — полнота жизни, «здесь и сейчас». Я хочу запомнить этот момент и поделиться с тобой.
Еще хочу поделиться картинкой счастья «по-ахматовски»:

…Мало мне нужно на свете:
но это весь свет, может статься! —
тебя,
зеленые ветви,
и чтоб в листьях акаций
ветер шуршал, рябя,
и чтобы на сердце — покой,
и чтобы котенок стал занавеской играть,
а мне — сидеть на крылечке день-деньской
и ничего не знать…

Я очень хочу видеть тебя вот такой — безмятежно сидящей на крылечке, и чтоб на сердце у тебя был покой.
Спасибо за стихи. Мудрость всегда граничит с грустью.
 Лена


Август 1998 года
Новосветловка

Очень много хорошего, светлого вместили в себя эти 1,5 месяца. Послезавтра увижу Николаев. Встреча с городом юности завершит летний отпуск, мои отпускные впечатления, которые начались в Белой Кринице, Новодмитровке и связаны с моими замечательными Ленками.
 (из дневника)



Август 1998 года
Москва — Новодмитровка
 
Из окна нашей 4-й палаты, в которой мы пока одни, видна часть Можайского шоссе. А под окнами шумят березы, только что закончился дождь. Ванюшка спит, утрясать его пришлось недолго, умаялся с дороги, устал.
Наши доктора успехами остались довольны, есть прогресс, и меня радуют их оценки и прогнозы. В компьютерной томографии нет необходимости, если только Лопатин не станет настаивать.
В помещении обходимся без коляски. Ваня самостоятельно стоит у опоры, но садиться не умеет, шлепается на пол, рискуя разбить голову.
Со времени операции прошло полгода, а здесь все по-прежнему: больные дети, многострадальные и самоотверженные мамы. И через сострадание в больнице я ближе к Богу, чем где бы то ни было. И к крайностям ближе — к раздражению, например. Процесс укладывания спать отнимает последние силы. Выглядит это так: после отбоя, включив на посту тихонечко магнитофон, я в больничном коридоре с Ваней на руках танцую до победы. Максим Леонидов и не подозревает, какую роль играет его музыка в нашей жизни, как лихо мы под нее отплясываем.
Если все будет нормально, выпишут нас в сентябре.
Дорогие мои Ленки, с новым учебным годом! Завидую вам, собирающим новые тетрадки, учебники, завязывающим белые банты. Входящим с букетами астр в школу, с ее первосентябрьскими запахами: ремонта, краски, мела и еще чего-то неуловимо-школьного. Собирайтесь в свою школу с вдохновением, пусть его хватит на весь учебный год.
 Неля



Сентябрь 1998 года
Тула — Новодмитровка

После возвращения из Москвы жизнь входит в привычную колею. Я получила письмо от Лены и фотографии, на них их сияющие физиономии в обрамлении гор и моря.
Московская наша поездка дала нам то, на что и рассчитывали, — определила направление и следующие шаги в лечении Вани. Съездили на консультацию в 18-ю специализированную для ДЦП больницу. Попасть туда невероятно сложно и дорого. Невропатолог расписала нам курс лечения: препараты, дозировки. Ее мнение: Ваня ходить должен, но ногами надо заниматься всерьез и не раз в полгода.
Большой удачей была еще одна встреча с отцом Анатолием. Мы ездили к нему домой. В квартире современного монаха с одной стороны — киот, иконы, лампады, с другой — компьютер, видеомагнитофон. Сам батюшка в облачении, с мобильным телефоном в руках. Растерянная я, Ваня, рвущийся ко всем этим «цацкам». Неловко было отрывать его от дел.
Он нам расписал подробнейший курс лечения, пожелал терпения, опять благословил. Вместе с рекомендациями 18-й больницы у нас на руках полная программа действий, вполне осуществимая на базе нашего Тульского санатория.
Под конец я очень устала. От поиска новых путей к выходу, от одуряющего однообразия больничных будней, от людей вокруг, от неразрешимости денежных проблем на фоне всеобщего финансового кризиса. Домой вернулись в самый его разгар. В кармане — пусто (хорошо, хоть на билет до Тулы хватило денег), в доме — пусто, а цены в магазине вызывают улыбку.
Ваня к папе тянется до слез, они возятся с удовольствием, до злобно-ревностных выпадов со стороны кота. Он гоняет Мурзика в процессе игры и относится к нему очень нежно, чего нельзя сказать об отношении кота к ребенку.
Ваня очень шустро ползает, возле любой опоры встает. Если раньше не знал, что делать дальше, и вопил, то сейчас свободно переходит в исходное положение, сползает, садится. Все, что в пределах досягаемости, сортируется, разбрасывается. Бедные двери стонут и плачут, когда он по сто пятьдесят раз в течение дня их открывает и закрывает.
Любит рассматривать картинки в «Букваре» и детских книжках с моими комментариями. Любимая книжка — «Муха-Цокотуха». Показывает диких и домашних животных, игрушки, бытовые предметы. Он понимает гораздо больше, чем можно было ожидать.
В разряд игрушек попал старый телефонный аппарат. Ребенок требует, чтобы я говорила по телефону. Вот я и веду воображаемые беседы с бабушкой, тетей Галей, дядей Ваней и с вами, дорогие мои девчонки.
С интересом рассматривает фотографии, безошибочно узнает всех, включая тетю Лену с Аленкой. Особенно радуется Аленкиным бантам. Видели бы вы его рожицу в момент радостного узнавания!
Скучаем. Ждем писем и перемен к лучшему.
 Неля


Октябрь 1998 года
Новодмитровка — Тула

Неля, как ты уже, наверное, поняла, я сейчас прохожу курсы в Херсоне. Сегодня — День учителя. По такому случаю, куратор разрешил иногородним уехать домой пораньше. Вчера ко мне домой пришли мои дети и вместе с поздравлениями вручили подарок — книгу «Любовник Леди Чаттерлей» со словами: «Чтобы вы читали и нас вспоминали»(?!).
Как бы там ни было, окружение, в котором сейчас пребываю, настойчиво напоминает мне о моей профессии и о том, что я должна сеять «разумное, доброе, вечное». Программа курсов довольно разнообразна и интересна, бытовые условия сносные. Самое восхитительное — это возврат в студенчество, сам процесс обучения и общение со старыми друзьями. Большинство историков заканчивали наш Николаевский пединститут, и нам есть что вспомнить. Ольга привезла фотографии. На них — улыбающийся своей улыбочкой и выразительно жестикулирующий Пронь, бородатый Евченко, стеснительный Рамазанов и незабвенный, в своей потрясающей шапке-ушанке, дед Козик, на входе в нашу «третьяковку». Тебе, Нельчик, искренний привет от «братства НГПИ».
Пребывая в Херсоне, я впервые стала думать о нем, как о «своем» городе, как о том месте, где мне вероятнее всего придется жить. Симпатий я к нему не чувствую и все чаще думаю, а смогу ли я без сожаления и боли оставить не только свое село, школу, квартиру, маму, образ и способ жизни своей, может быть, единственно для меня подходящий?
 Лена


Октябрь 1998 года
Тула — Новодмитровка

8 октября, оставив Ваню на отца, я съездила в Москву, взяла вызов на госпитализацию в 18-ю больницу и банковские реквизиты. Если удастся раздобыть денег (9 тыс. 300 руб.), то лечение там будем проходить с 18 января. Бесплатный вариант лечения зависит от Комитета здравоохранения Москвы, и он так же маловероятен, как и платный. Но попытаться стоит. Я успела смотаться туда–обратно с наименьшими потерями времени.
Столь любимое мной состояние дороги, стук колес электрички, увозящей меня от ежедневных забот, проблем. За окнами мелькают пронзительно-притягательные осенние пейзажи.
Часть пути я разделила с Сергеем Довлатовым — ироничным, неожиданным. Мне кажется, все, что он пишет об эмиграции третьей волны, очень справедливо для нашего общества на путях перехода к капитализму. В одночасье мы стали эмигрантами в своей собственной стране со всеми вытекающими и так тонко подмеченными Довлатовым особенностями.
Среди моих печалей — печаль о том, что я не могу пока отправить вам бандероль. Обещанный Алене свитерок, связанный с такой любовью и прилежанием, и обещанный тебе, Лена, Довлатов, которым делюсь с тобой в письмах тезисно и цитатно.
Теперь я не знаю, что дальше делать с добытыми в Москве бумагами. Поиск денег.
Крупные предприятия на звонки и просьбы не отвечают, мелкие фирмы на грани разорения (чертов кризис!). Хоть иди в обход с протянутой рукой, вместе с Ваней, а оставить его не с кем…
Замкнутый круг. Может быть, я что-то делаю не то, не так? Ни денег найти не в состоянии, ни понять — а стоит ли московское лечение этих денег, стольких усилий? Как дальше быть? Куда плыть?
Не зная, куда и к кому обратиться за помощью, я написала письмо любимой радиостанции «Визави». Дело ограничилось моей почти исповедью. Попросить помощи не смогла. Ну как можно? После «слушаем, любим, ценим» — «помогите, Христа ради!»?
Из моих кошмарных снов: мы с тобой сдаем экзамен по философии нашему хирургу Лопатину! И приснится же такое!
По мере взросления Ваня демонстрирует не самые лучшие черты характера: дерется и кусается. Таким образом, он отстаивает свое «самостояние».
О «самостоянии»: у стола, у полок, стула стоит, но опирается при этом на пальчики, а не на всю стопу. Научился сползать с дивана, а вот забраться — еще слабо. Одно из развлечений — Ванька носится за мной, пытаясь поймать (укусить) за ногу.
«Букварь» и «Муха-Цокотуха» зачитаны до дыр и отсутствия половины листов.
Перешли на «Курочку Рябу» и «Теремок».
Дописываю утром:

И в сердце растрава,
И дождик с утра.
Откуда бы, право,
Такая хандра?
О, дождик желанный,
Твой шорох — предлог
Душе бесталанной
Всплакнуть под шумок.
Откуда ж кручина
И сердца вдовство?
Хандра без причины
И ни от чего.
Хандра ниоткуда,
На то и хандра,
Когда не от худа
И не от добра.

Это «Хандра» Поля Верлена в переводе Бориса Пастернака.
 Неля


Ноябрь 1998 года
Новодмитровка — Тула

Спасибо тебе, Неля, за воплощенную словесно Верленом и Пастернаком осеннюю хандру. Мы с ней давно и хорошо знакомы. За окном моей спальни деревья теряют последние листья, ветер разметал их по асфальту. Небо нависло низко-низко... Электроэнергия подается нам только 6 часов в сутки, и все неудобства, связанные с этим, не поддаются описанию. После наступления темноты надо как-то убить 3 часа времени — с 17:00 до 20:00, а в 21:00 нас снова погружают во мрак. В свете керосиновой лампы читаем (Аленкины глаза берегу, поэтому читаю ей вслух), иногда играем в «морской бой», шарады, даже карты (очень педагогично!). В часы отключения электроэнергии не работают радио и телефон, почти постоянно отключена телевышка, насосы не подают воду в систему. Живем как в прошлом веке.
Дни очень часто не приносят ни радости, ни удовлетворения, и я расстаюсь с ними без сожаления. Нельзя сказать, что мои претензии беспочвенны или что я требую от жизни слишком много. Просто мне хочется, чтобы жизнь моя имела хоть какой-то смысл и хоть иногда одаривала своими щедротами. Вполне нормальные желания.
Ты, конечно, согласишься, что люди, не ведавшие ни горя, ни страданий, не задумываются, как и для чего они живут. Моя мама говорит, что я неправильно себя веду, постоянно реанимируя боль и возвращаясь в прошлое. Может быть и так. Но моя боль уже в прошлом, твоя же — всегда с тобой, каждый миг и каждый час. И все мои беды по сравнению с ней выглядят не так уж страшно…
И лишь одно меня не подводит, не расстраивает, не злит, дает силы переживать все напасти и ждать следующего дня. Это — Алена, моя замечательная девочка. Я знаю, что люблю ее слепо и безрассудно, я знаю, что смогу пожертвовать всем, лишь бы ей было хорошо. А она знает, что не должна обманывать мои надежды. И она меня не подводит — учится старательно, в меру сил мне помогает, во всем меня слушается. Вот, сижу сейчас на кухне при свете керосинки пишу тебе, а рядом Алена проводит свои рисовальные опыты: «Це буде коняка. Це вона так лапи склала i лежить…». Господи, и это чудо — мое? И попробуй сказать, что ты недовольна жизнью.
 Лена


Ноябрь 1998 года
Тула

Здравствуйте, дорогие ведущие радиостанции «Визави»!
Давно собиралась сказать вам спасибо. За то, что вы — есть, за то, что делаете.
У вас есть многое: великолепная команда, в которой каждый неповторим и узнаваем, есть чувство стиля, чувство юмора. Музыка, согревающая душу. Вы находите те единственно нужные, возможные слова, чтобы поддержать своих слушателей. Я из их числа.
Зовут меня Неля, мне 30 лет и я — мать больного ребенка. Общение не может быть односторонним. Мое письмо — в порядке обратной связи.
Ваше присутствие в нашей жизни очень значимо. С одной стороны — всеобщий дефицит нормального человеческого общения. С другой — исключительные условия существования, делающими этот дефицит еще ощутимее.
В Тулу мы приехали недавно. В этом городе у меня ни родных, ни друзей. С рождением ребенка круг общения сузился до точки, и расширить его невероятно сложно. Я всецело принадлежу Ване, его режиму, графику его лечения.
Ванечке в декабре исполнится 3 года. У него детский церебральный паралич, осложненный микроцефалией. В феврале мы перенесли тяжелую нейрохирургическую операцию. Положение серьезное, но не безнадежное. Я верю, надеюсь, что он будет ходить, нормально развиваться. Это вопрос времени и приложенных к этому усилий.
Болезнь осложняет нашу жизнь, но и выводит на какой-то другой уровень видения и понимания мира и себя в этом мире. Когда на первом году жизни Вани стало понятно, что развитие идет не так, как надо, поставили диагноз, прозвучало страшное слово «инвалидность» — свет померк перед моими глазами. Я никого не могла видеть и ни о чем не могла говорить. Да и сейчас, ощущая себя выключенной из общего потока жизни, я не знаю, что ответить на вопрос «Как у вас дела?». «Нормально»…
Я понимаю: ситуация располагает к сочувствию. Это тоже нормально. Но все чаще я спотыкаюсь о фразу Ремарка: «От обиды можно защититься. От сочувствия — нет».
Много раз я спрашивала себя — почему мне такое испытание? За что? Чем же я хуже тех, кто рожает детей «под забором», бросает их, и эти дети — здоровые! Об эти вопросы можно разбить лоб и душу, и не найти ответа.
Ничем не хуже.
Но — ничем и не лучше тех матерей, чьи дети гораздо сложнее Вани. Каждому свое, свой крест. Я поняла это, пройдя все круги больничных испытаний. Сердце оборвали слова: «Ваш Ваня сидит, а моему ребенку и этого не дано». Так что я, как никто другой, умею ценить то, что имею.
Поверьте, больной ребенок — это не горе. Это — боль и радость. Горем было бы — не иметь детей, потерять ребенка. Ребенок, даже больной, не может быть наказанием. Испытанием — да.
И если Господь дает испытание, то обязательно по силам. Значит, моих сил должно хватить, чтобы поставить сына на ноги.
Смирение и понимание этого пришло не сразу. Сейчас я только в начале какого-то нового пути для себя.
Спасают и поддерживают на этом пути любимые книги, музыка, переписка с друзьями и вы. Когда год тому назад у нас появился маленький радиомагнитофон, я открыла для себя радио «Визави» — стало немного легче дышать.
Вслушиваясь в слова ведущих, музыку, я поражалась их точному попаданию в себя. Мне кажется, что говорим мы с вами на одном очень понятном, близком языке. Особый поклон Ариадне и Танюше Горюновой. За душевную чуткость. Именно это отличает вас от множества других радиостанций. В московских больницах мы слушаем «Радио 7 на семи холмах». Очень хорошая музыка, и только.
Ваня у меня удивительно музыкально-восприимчивый ребенок. В любом исполнении узнает напетые с пеленок песни. Пока был «жив» проигрыватель, мы слушали «Битлз». С помощью радио музыкальный кругозор расширился. С музыкой мы ходим на массаж, под музыку засыпаем. Хотите, поделюсь наблюдениями? Оказалось, что для ребенка музыка со словами гораздо ближе, чем музыка без слов. Попытки приобщить к классике успехом не увенчались. Зато мелодичные песни «Битлз» его просто завораживают. Этот юный «битломан» совсем недавно научился ползать и говорить слово «мама».
И еще хочу поделиться стихотворением Андрея Колосова:

Жизнь удивительно нежна в своем начале безупречном,
Безгрешном, ласковом, беспечном,
Хранимая молитвой вечной,
Жизнь удивительно нежна.
Жизнь упоительно чиста, как правда белого листа.
Скрипит перо — чернила тают.
И с каждым днем — все меньше тайн.
Деревья — ниже, небо — ближе
А страх уже не гонит — к маме.
Желаний сладостный клубок, дороги вдоль и поперек…
Но все каракули судьбы уж заготовлены, не нами…
Жизнь отрезвляюще сурова и непосильно холодна,
Когда друзей — не прибывает,
В ней — привкус крови и вина,
В ней — ужас призрачных побед и радость мнимых поражений,
И едкий дым пороховой и дикий хохот сатанинский,
И плач далекий материнский…
Жизнь безутешна и мудра — как пепел мертвого костра.

Просто и пронзительно.


Ноябрь 1998 года
Тула — Новодмитровка
 
Письмо твое, Лена, я получила после очередной поездки в Москву. И было оно мне наградой и утешением за этот утомительный день.
Талон на бесплатную госпитализацию мне не дали, но и не отказали. Если Тульский Горздрав откажется оплачивать лечение, предоставить гарантийные обязательства и мотивирует свой отказ, то я буду вправе обратиться с письменным прошением в комитет здравоохранения Москвы. Теперь меня будут футболить от одной инстанции к другой.
Горздрав отказал и нахамил. «Мы готовы оплатить лечение в Москве, если это касается жизненных показаний, а в Туле подобное лечение проводится на базе санатория».
Я стараюсь видеть хоть что-то хорошее в каждом дне, иначе жизнь в состоянии хронического безденежья при неработающем лифте будет совсем невыносима. Осень радует своим теплом, солнышком, а вы — своими письмами.
13 ноября вспоминала день рождения Сашки Терещенко на втором курсе, какой обалденный торт ты ему испекла, как он был растроган. В голову лезли его песенки:
«Люди, любiть свиней, бо свинi краще людей. Людина може зрадить и вбить, свиня ж цього не може зробить», и
«Денег нет, нет, нет, и монет нет, нет, нет», и что
«Медь иметь — ерунда, да, да, и не иметь медь, медь — тоже дрянь».
Где вы сейчас друзья-подружки? Перед Новым годом хорошая идея — написать по паре строчек всем-всем, по всевозможным адресам. Может, кто-нибудь и отзовется.
Сложно мне представить Херсон как твой город. Мне и представить-то его — сложно, я ни разу там не была (только проездом).
Знаешь, в 30 лет тяжело вырывать себя с корнем и приживаться на другом месте, даже хорошо знакомом. Твою квартиру можно обменять, продать-купить там, где ты хочешь. Вопрос в том, где ты хочешь жить и хочешь ли вообще менять место и образ жизни.
Если это неизбежно, то в пользу Херсона говорят живущие там родственники, вероятность трудоустройства.
Поверь, жить в абсолютно чужом городе, даже если он тебе симпатичен и невраждебен, — невероятно сложно. Не торопись принимать решение, прислушайся к себе.
Где бы мы ни жили, в душе мы навсегда останемся жителями Новосветловки — Новодмитровки.
От Сергея Довлатова, мысли об эмиграции: «Мы поменяли не общественный строй. Не географию и климат. Не экономику, культуру или язык. И тем более — не собственную природу. Люди меняют одни печали на другие, только и всего».
В конце октября решился вопрос с санаторием. Назначили обычный курс. На каждом этапе требовалось напряжение всех сил.
Примерно час отнимает дорога. С коляской мы можем путешествовать только на задней площадке троллейбуса, которого надо дождаться, и
Вид озокерита приводит его в ужас — крик стоит на все 3 этажа уже на входе в кабинет.
 В околопроцедурном пространстве много старых знакомых.
Мы ходим с «мешком» своих игрушек только для того, чтобы обменять их на то, что ему приглянулось в чужих руках. Столовский коллективный пример пошел на пользу, хоть с кормлением проблем не было.
Домой возвращаемся уставшие, сонные, по пути забегая в магазин за самым необходимым, так как выйти еще раз с ним на улицу при неработающем лифте у меня нет сил.
Конец октября был сырой, дождливый. Зонтик не спасал. С коляской, сумкой для него нужна была третья рука.
А с 10-х чисел ноября пришла зима. Снежная, морозная, ветренно-злая.
Мы тут же засопели, закашляли и устроили себе лечебно-сопливый перерыв.
Я устала катастрофически. Если бы не помощь и поддержка Валеры, не знаю, как бы все это одолела. За весь месяц я не прочитала ни строчки, носочки Ване не довязала, на письма не ответила. А когда ответила, еще дней десять не могла отправить. Услуги почтовой связи подорожали, а марок на нужную сумму на почту не завезли. Дорожает все ежедневно, денег не платят. С планами на январское лечение в Москве пришлось расстаться — не вытянем.
«Нам бы только день простоять, да ночь продержаться».
Ваня недавно добрался до моей косметики, деловито размазал по щекам, крем, помаду, тушь.
На кухне в то время, когда я готовила обед, он «варил» свою кашу — подсунула ему чашку перловой крупы. Целых полчаса ребенок был занят этой кашей, раскладывал ложкой по чашкам, мискам, кастрюлям. В результате я еле собрала все «перловые» россыпи.
Появились у него музыкальные игрушки — пианино советского образца и что-то типа дудки с клавиатурой. Я дую в эту дудку (у него сил не хватает дудеть), а он нажимает на клавиши, и еще выражает неудовольствие — не так дуешь! Интерес к ним насытил быстро, теперь требует предоставить ему гитару и балалайку. На картинке из «Мухи-Цокотухи» на гитаре играют тараканы, а на балалайке — заяц из «Теремка». Тычет пальцем и корчит рожицу, что обозначает «я, мам, такое же хочу».
Освоил «на», «не», «ди-ди» — машина, «дядя», «тетя», «ляля», «няня». Няней он зовет нашу соседку Анечку (13 лет), очень трепетно к ней относится. Иногда мы заходим к ним в гости, а там масса соблазнов: пианино, телефон, игрушки. С Аней он играет в куклы (Кен и Барби), раздевает их, укладывает спать, делает массаж.
Но папа — вне всякой конкуренции. Мы с котом иногда чувствуем себя лишними на «ихнем» празднике жизни, протестуем.
Мой выход в свет — это отдельная тема. В театр меня пригласили кум Владимир Константинович с женой.
Я очень напряглась, чтобы вспомнить: это когда же я в театре была в последний раз, в каком году? Так и не вспомнила.
И очень напряглась — что же одеть по такому случаю? В создании соответствующего прикида самое деятельное участие принимали соседки, почти общежитский вариант. Театр, одним словом.
А точнее — мюзикл по мотивам «Барышни-крестьянки». Все пушкинское, даже в рамках мюзикла звучит великолепно.
Из драмтеатра я выходила с ощущением состоявшегося праздника и тоски по «хэппи-энду».
 Неля


Декабрь 1998 года
Новодмитровка — Тула

Дорогие мои Неля и Ванюшка! Наконец-то мое ожидание вознаграждено. Ваше письмо долго петляло (судя по штемпелю, побывало в Одессе, со следами клея!), чуть было не заблудилось, но все-таки попало в мои руки ранним утром 11 декабря. Ах, каким чудесным было то утро! За окнами — синь от свежевыпавшего снега, впереди почти полчаса до уроков, в голове — явные признаки того, что моя хандра скоро сойдет на нет. Мы тут все немного свихнулись от установленного светового режима. Ложимся рано, встаем среди ночи, утром имеем массу свободного времени, поэтому и почтальон принес почту с утра (как в старой доброй Англии времен Шерлока Холмса). И я принялась за твое письмо с «утренней чашкой кофею».
Итак, с вами все более-менее понятно. Я так привыкла к минорным тонам в наших письмах, плохим новостям отовсюду — из радио, газет, телевизора, — что уже почти разучилась выражать свою радость. Но скоро Новый год, невольно поддаюсь всеобщему ажиотажу, заказываю елку и готовлю подарки от имени Святого Николая и Деда Мороза. Ради Аленки я все смогу (даже платье для Снегурочки соорудить из воздуха).
Сейчас все наши силы брошены на успешное окончание второй четверти. Оценки стабильные — «5», тетради — чистые, скорость чтения — выше нормы. Мне и самой нравится моя ученица!
Недавно она отколола номер. Воодушевленная примерами героев своих детских телесериалов и обеспокоенная тем, где бы раздобыть денег на вожделенный плеер, стала выпускать и даже тиражировать рукописную газету «Школа» (на двух листах тетради в клеточку). Пока мы с бабушкой решали, как это будет выглядеть с педагогической точки зрения, она успела «толкнуть» несколько номеров по 10 копеек своим одноклассникам и даже начать подписную компанию. Победила точка зрения педагога старой закалки, бабушки. Деньги детям были возвращены, тираж закуплен нами.
У вас скоро праздник — День рождения. Поздравляем. Передай Ванюшке, что мы целуем его в обе щеки, желаем здоровья и выражаем уверенность в том, что он вырастет хорошим парнем!
 Лена


Декабрь 1998 года
Тула
 
В ближайшее время нам нужно подготовить документы на переоформление инвалидности.
Совсем скоро день рождения Вани. И к 3-м годам мы не пошли…
Осознавать это очень горько. Конечно, я несправедлива и неблагодарна, оглядываясь в прожитый год, можно только радоваться всем успехам и достижениям. Перешагивая этот рубеж, задаюсь вопросом — когда же?
А ходить ему очень хочется. Цепляясь за стол (до того, что белеют пальчики), он свободной рукой пытается стащить все со стола — не из вредности, из потребности «самостийности».
Все в разбросе. Я собираю россыпи игрушек как свою разбитую вдребезги жизнь — и не могу собрать и удержать в собранном виде.
Зима самая настоящая, с морозами до –25о, со слепяще-скрипящим снегом. Но все ее радости для нас недоступны и наблюдаются нами из окна. Ваня смотрит и видит «ди-ди»: машинки ползут по заснеженной улице. А я вижу частные домики под крышей снега, зимний сад, дымок из труб, свет в окошке за резными ставнями. И кажется мне, что за этими ставнями теплится совершенно другая жизнь, более простая, с другими радостями и печалями. Да так оно и есть.
Встречая Новый год, новые надежды, я верю, что все безнадежно-грустное когда-нибудь закончится. Когда-нибудь Ваня обязательно научиться ходить, бегать, и жизнь войдет в другие берега.
В качестве девиза от моих любимых японцев:

Туман и осенний дождь.
Но пусть невидима Фудзи,
Как радует сердце она!
 
Пусть радует нас надежда. Вершины, к которым стремимся, не всегда видны, но они — есть, и стремиться к ним надо…
 (из дневника)
 


Январь 1999 года
Тула

Вот и перешагнули мы заветный рубеж. Перешагнули на удивление хорошо.
С Дедом Морозом и Снегурочкой от радио «Визави». Мое письмо их впечатлило, растрогало, вызвало ответное желание ответного доброго жеста.
Мы боялись, как бы Ваня не испугался дед-морозовской бороды и красного носа. Все обошлось. Для меня их визит стал самым настоящим праздником со всеми его атрибутами и оставил в душе очень добрый, светлый след.
Праздник предполагает нечто такое, чему нет места в моей жизни. Сладкое ничегонеделанье? Круг моих ежедневных дел, забот и праздники не могут нарушить. Поход в гости? Нам некуда и не к кому идти. У соседей свой круг знакомых, не вписываемся.
Да и куда я могу пойти вместе с Ваней? Он и пять минут не даст спокойно посидеть. И как я могу пойти без него? Сидим дома, поем и пляшем под «Визави», в меру — злимся и ссоримся с котом и папой. Ваня при папиной поддержке совсем неуправляемый, во всем норовит принять самое деятельное участие.
Как многие ждут праздников, так мы ждем будней, обычного ритма. Ждем, когда будет работать почта, поликлиника, ортопедическая мастерская.
Неизбежно — письмо от Лены, родных. Это то, что предсказуемо и чему я рада.
 (из дневника)


Январь 1999 года
Новодмитровка — Тула

Дорогие наши Неля и Ваня!
Пришел Новый год, пришли и прошли наши каникулы. Первые дни нового года слились в один продолжительный выходной. Я читала, смотрела телевизор, иногда просто бездельничала. Алена, словно спохватившись, что детство уходит, почти все каникулы провела с куклами. Вместе с Натусей они с утра раскладывали под елкой своих длинноногих красавиц и упитанных пупсов и прекращали игру по моему настоянию уже вечером. Вот бы к ним твоего Ваню!
В начале каникул, когда еще лежал снежок, мы с Аленой предавались зимним развлечениям — катались на санках. И нам было здорово. Думаю, эти катания оставят в душе Алены такой же глубокий след, как и наши вечерние чтения.
Наши власти объявили, что после Нового года нигде не будут планово отключать свет. Да здравствует иллюминация! А читок при свечах, конечно, жаль.
Я знаю, что день рождения Ванюшки для тебя был омрачен тем, что вы переходите рубеж, с которым ты связывала сроки первых Ваниных шагов. Что тебе сказать, чем утешить? Могу только одно — вместе с тобой верить, что твой сын рано или поздно пойдет. Ты делаешь для этого все возможное.
Твои поздравления, как тебе и хотелось, я получила вовремя, утром 21 января. У нас почту разносят 1–2 раза в неделю, зато по утрам, как в цивилизованном мире.
Для меня мой праздник начался тогда, когда я открыла конверт с письмом, с твоими пожеланиями. И это было для меня самым большим подарком.
Хорошо хоть 21 января выпало на четверг, мой методический день, и я почти весь его провела на кухне (праздник, называется!). У меня даже не было времени заняться тем, чем собственно, и положено заниматься в такой день — углубиться в себя, подумать о себе, пожалеть — опять же себя…Я очень рада, что юбилеев в ближайшие 10 лет не предвидится, и что моими стараниями праздник все-таки получился. Если не для меня самой, так для людей. Итак, уходит январь, уносит с собой праздничные даты. А вопрос — праздничные ли? — оставляет.
 Лена



Февраль 1999 года
Тула — Новодмитровка

Если раньше я себя ощущала каким-то сумчатым существом — Ваню исключительно на себе все это время таскала, то теперь — еще и ужасно хвостатым. Ну никуда от него не оторвешься!
Одолели высоту дивана! Ванька научился самостоятельно забираться на диван, кресло и сползать с них.
Жажда самовыражения и самоутверждения невероятная. В ход идут подхалимские поцелуи, чаще всего он целует мои ноги (ползком к ним легче всего подобраться).
Сердце мое тает. И я уступаю его требованиям, его капризам. От постоянного общения с ним на «его» языке, от десятикратного (в течение дня) чтения одних и тех же сказок голова идет кругом и мои мыслительные способности притупляются.
Но слушает он эти сказки, затаив дыхание, и сколько удовольствия ему это доставляет, что не радоваться вместе с ним невозможно.
Четко стал выговаривать «да». Теперь наши диалоги напоминают игру в «да» и «нет». Во всяком случае, вместо утвердительного мычания (понимай, как хочешь) на свой вопрос я слышу более вразумительно-конкретное ; «да» или «нет».
С удовольствием слушает сказки, ползает за мной с книжками. Так как набор слов у него, как у Эллочки-людоедочки, то дополняется он системой очень выразительных жестов. Таким образом, он мне дает понять какую сказку «читать». Этот цирк надо видеть.
Все сказки у нас имеют определенное звуковое, словесное и жестовое обозначение.
«Баба и му» — это про бабушку и коровку Марту, «каба-каба» — «Колобок», «э-э-э» — обозначает сказку о козлике, «мяу» — про кисоньку и мельника. Если в глаз пальцем тычет — значит, читать надо про курочку, которой петушок орехом вышиб глазок; голову рукой приглаживает — про Красную шапочку (до той сцены, где появляется волк); руку показывает и стучит по ней пальчиком (иголкой) — про ежика.
Стук в дверь и слово «дядя» обозначает — пошли на массаж, «няня» — к Анечке, тетя и рычание — значит нужно идти к тете Наташе, у которой есть собачка Лесик.
Понять его можно. Когда появится что-нибудь членораздельное — не знаю.
Смущает то, что он требует частого повторения одного и того же. Это требование лишней порции внимания к себе? Или таким образом вслушивается в сочетания звуков, насыщается словами, сюжетом. Что ему это дает?
Жестами он выражает свои желания. Я его понимаю. Стимул для развития речи отсутствует.
Возобновился массаж в поликлинике по скользящему графику. С небольшими, но частыми перерывами.
Пошли эпидемии: то краснуха, то грипп. Три дня занимаемся — два дома сидим. Согласовываем занятия с дневным сном Вани. А спит он — ну как ему вздумается! Сергей Юрьевич только с положительных позиций оценивает Ванькины успехи, предостерегает, исходя из опыта: дети, которые научились ползать, не очень охотно прилагают усилия к хождению.
И это правда. Ване гораздо легче проползти, чем пройти то же расстояние с опорой. Надо с ним ходить, водить за руку. Тем, собственно, и занимаемся.
Переоформили инвалидность на следующие 2 года. Как будто за это время у нас есть шанс полностью оздоровиться.
Сделали «тутора». Это такие съемные ортопедические «сапожки». Ни стоять, ни ходить он в них не может, я уже не говорю о сне — он и спать в них должен. Да никому и ничего он не должен!
Дай Бог, чтобы февраль был не очень холодным, чтобы мы могли заниматься в поликлинике в привычном режиме.
Впереди — март, Москва.
 Неля


Март 1999 года
Новодмитровка — Тула

Неля, зима ушла от нас только в конце марта, напоследок громко хлопнув дверью. Выпал снег и вместе с соседскими детьми мы катались на санках, играли в снежки. Но гвоздем программы стало сооружение общими усилиями снежной бабы у нас под балконом.
Получилась не баба, а бабища. С меня ростом и с прической из веток. Точно такую ты рисовала в нашей газете «Историк». Впрочем, при всей своей громадности, наша бабенка оказалась существом хлипким и уязвимым — к утру она изрядно сбросила вес и окривела. Алена при виде такой бесславной кончины бабки готова была рыдать. Утешила ее лишь тем, что мы успели запечатлеть нашу красавицу на фотографии — не всем бабам так везет!
Думали, на весенних каникулах закончим огороды сажать, а вышло — снеговиков лепим.
В последний учебный день четверти у нас в школе проходил смотр художественной самодеятельности: петь и плясать при любых обстоятельствах мы еще не разучились.
Алена на 8 марта организовала с дворовыми детьми большой праздничный концерт для мам. Хотела еще к Шевченковскому юбилею (издержки воспитания в духе национализма) что-то предпринять, но я отговорила. Не хватало, чтобы наши дети распевали в коридоре «Реве та стогне Днiпр широкий».
Ну что, мои хорошие, впереди — апрель. Новая учебная четверть, Аленкин праздник, посадка огородов и все прелести запоздавшей весны.
Как весенний подарок и привет из нашей студенческой юности, прими эти стихи, которые я списала когда-то с доски в аудитории педфака в свою тетрадь по древнему миру:

Это утро, радость эта,
Эта мощь и дня, и света,
Этот синий небосвод,
Этот крик и вереницы,
Эти стаи, эти птицы,
Этот говор вод,
Эти ивы и березы,
Эти капли, эти слезы,
Этот пух и лист,
Эти горы, эти долы,
Эти мошки, эти пчелы,
Этот крик и свист,
Эти зори без затменья,
Этот вздох ночной селенья,
Эта ночь без сна,
Эти мгла и жар постели,
Эта дурость, эти трели,
Это все — весна!

 Лена


Апрель 1999 года
Тула

В Москву мы съездили очень удачно во многих отношениях. Сделали компьютерную томографию головного мозга.
Контрольные снимки свидетельствуют о положительной динамике. Внутричерепные швы в порядке. Головушка растет в нужном темпе. Гора с плеч свалилась.
Выполнили свою реабилитационную программу в довольно сжатый срок и результативно: заметно снизилось мышечное напряжение.
Ходит он, держась за мою руку, гораздо увереннее, лучше.
Кроме занятий, мы с ним много ходили по наши «любимым» лестницам. Если позволяла погода, гуляли по Москве. Так ему и в коляске уже не сидится!
 (из дневника)


Апрель 1999 года
Тула — Новодмитровка

Дорогие мои Лена и Аленка, здравствуйте!
Получила я ваше письмо в последний день апреля, накануне праздников, которые ничего хорошего мне не обещали. И я так вам рада! На фотографии выглядите вы замечательно. Тешу себя мыслью, что скоро смогу увидеть вас «живьем».
О том, насколько скоро. Я считаю дни до окончания наших лечебно-оздоровительных процедур и «гипсовых» испытаний.
Первый этап «гипсов» мы уже почти пережили (с 20 апреля — 2 недели). Это был гипс до колен, так что он в них ползает, стоит, перенес сносно. Следующий этап — выше колен, более сложный, и будет ли третий — не знаю.
Вместе с санаторским курсом освободиться должны не раньше 20-х чисел июня. Это очень приблизительная перспектива нашей встречи. Одна мысль о поездке согревает душу и примиряет с так тяжело переживаемой действительностью.
Сердце мое разрывается, когда я читаю о вашей пастушеской идиллии. Ведь мы по-прежнему вынуждены сидеть в своем углу и на цветущие вишни смотреть из окошка.
Ползаем и ходим только дома. Все в нем требует движения, а в гипсе на улице это нереально.
Последняя неделя апреля была по-летнему теплой. Буквально за ночь все распустилось и расцвело. Вид этого цветущего великолепия только усугубляет наше тюремно-заключительное настроение.
А просто — кончилась зима…
А ожидаемого в связи с этим облегчения я не ощутила. Казалось, еще одно усилие и что-то изменится. На новые успехи, видимо еще не накопили сил, а вынужденное сидение дома — то погода, то гипс этому не способствуют. Нет выхода — реального. И мне и ему нужны движение, простор, общение.
Но что я буду делать с ним при наличии простора у бабушки — не знаю, хоть поводок привязывай. Дома — то загружаю себя работой до изнеможения, то, махнув на дом рукой, сажусь за вышивку с прицелом на продажу.
Я, как та лягушка, которая попала в кувшин со сметаной. Гребу всеми лапами изо всех сил, в надежде, что рано или поздно эти усилия не пропадут даром, я обрету почву под ногами.
Пока я писала это письмо, похолодало. Да так, что я достала припрятанные до следующей зимы ботинки. Выглядит все это нелепо: море солнца, все в цвету, а я в пуховике несусь в магазин.
Ощущение остановившегося времени и бесконечного холода.

Как эта стужа меня измаяла,
Этот сердечный мороз.
Мне бы заплакать, чтоб сердце оттаяло,
Да нет слез…

Неля


Май 1999 года
Тула

В гипсе мы отсидели три недели, сняли 12 мая, без особых результатов.
Вопрос — зачем все это так мучительно пережито? — остается открытым. Остается в душе осадок горького недоумения и разочарования.
Потащилась я с этим осадком в поликлинику и узнала, что на днях уволился наш массажист. Нашел более денежную работу. Без массажа мы не останемся, но расставаться с Сергеем Юрьевичем жаль.
За время нашего «гипсового» сидения закончила свой ламбрекен и выставила его в художественном салоне. Расставаться с ним жалко, но на поездку нужны деньги. Не покидает ощущение опустошенности, как будто с этой работой ушла часть меня, причем ушла — в никуда.
Я часто жалею себя и постоянно ищу оправдания. Ваня, и правда, сидит у меня на голове с утра до вечера. В пределах квартирного пространства это утомительно. Но ничего так не утомляет, как бесплодность множества усилий.
Ваня так откровенно рад любой возможности вырваться из дома, что иногда мне кажется: ему здесь пусто и скучно. И что все дело во мне, что на данном этапе я не могу ему дать больше ничего. Я в поиске средств отвлечения от его требований, болезни, от действительности и мучительно-неясной перспективы.
 (из дневника)



Май 1999 года
Новодмитровка — Тула

Неля, первая половина нашего мая вместила в себя то, что должна была вместить: три «красных дня календаря», каждодневные заботы и хлопоты по дому, по хозяйству, напряжение перед финишным рывком — окончанием учебного года на работе.
Даже не верится, что весна, приходу которой я так радовалась еще совсем недавно, уже на исходе. Получилась она затяжной, вялой, дождливой и холодной. А последние заморозки сбили всех с толку и оставили о ней недобрую память, так как серьезно повредили огороды, сады и поля. Почерневшие завязь, рассада, засохшие побеги — это еще страшнее, чем белый снег на зеленых листьях.
У нас, с приходом нового председателя, возродилась старая традиция проведения митингов, торжественных собраний и концертов в клубе. Оказалось, люди так по всему этому соскучились — валом валили в Дом культуры.
1 мая совпало с днем рождения соседки, а 9 мая всем домом выезжали на природу. Хочешь, не хочешь, а веселиться пришлось.
В оставшиеся дни мая самыми важными числами будут 17-е и 25-е. Знаю, что 17 мая ты тоже будешь с нами вспоминать Мишу.
А еще совсем немного — будешь собирать «чемоданы», фотографии, письма, кассеты и готовиться к встрече с нами, своей родней и Новосветловкой. К встрече с летом.
 Лена


Июль 1999 года
Новосветловка — Новодмитровка
 
Мой день рождения. Головная боль до рвоты. Когда к 10 часам вечера я пришла в себя — точно такой же фортель выкинул Ваня, с температурой +38о в следующие два дня. Когда все это безобразие закончилось, мне принесли твое письмо, Лена. Надо ли говорить, как я ему была рада?
Дистанцироваться от вас, Новодмитровки, от нескольких дней, проведенных вместе, я не смогла. Ни в поезде, ни дома.
Новосветловка в лице Горбатюков встретила нас на Первенце с опозданием на час! За последние три года это уже почти традиция. Все остальное, как обычно, с добавкой «еще более».
Ваня осваивает новый кусок жизни преимущественно ползком. Запросто преодолевает расстояние двора — от огорода до улицы, об анфиладе комнат в доме и говорить нечего. Развлечения: чтение книг, игры и песни под гитару и домбру!
Поход за коровкой, поход к Та-не и тете Га-е, к дяде (далее следует жест, обозначающий игру на гитаре — это Валера) и дяде Ване у которого есть «ди-ди». За рулем этого самого «ди-ди» ему позволяется сидеть, и это гвоздь программы.
Хит сезона «Созрели вишни в саду у дяди Вани» в исполнении Валеры требует на бис. С бабкой Марьей ругается, машет на нее руками. С бабушкой Катей легко нашел общий язык.
Все они души в нем не чают, любят, жалеют, поощряют каждое движение, каждое новое слово, и я им безмерно благодарна за это.
Танюшка повзрослела, похорошела. Увидев ее в вечерне-выходном наряде, я застыла от изумления. Она и Галя душевно мне ближе всех здесь.
На днях приезжала Надя со своими девчонками. Кате 6 лет, Маринке 2 года. Общение получилось скомканным, дети требовали исключительного внимания к себе. На то они и дети. Маринка с Ваней никак не ладили — уровень примерно одинаковый, а Кате роль няньки и так надоела.

После отъезда Нади у меня было ощущение, что лето мне уже все подарило в плане встреч. Да мне никого и не хочется больше видеть, ни на чьи вопросы отвечать. Если случаются знакомые, одноклассники, я больше слушаю и вежливо улыбаюсь.

Самая тревожная тема с момента приезда — Марьян. Это уже не он, мой любимый дядя Марьян, брат моего отца, заменивший мне его, поддерживающий меня всегда и во всем. Ощущение надвигающейся беды не обмануло. Три недели я уговаривала его съездить в больницу. 26-го июля он сдался на всеобщие уговоры, а 27-го, рискуя каждым часом, мы (я и Соня с мужем) отвезли его в Николаев. В срочном порядке сделали трахеотомию. По мнению врачей характер опухоли в горле не оставляет сомнений, по предварительным оценкам 3 степень, сильно запущенная.
Надеемся на чудо. Я как в дурном сне. Очнуться не получается, боль заглушить не получается. От надежды до отчаяния совсем ничего. Совсем раскиснуть не дает Ваня.

От великого до смешного — один шаг.
От высокого до низкого — одна ступень.
От счастия до бедствия — один скачок.
От жизни до смерти — один миг.
От человека до скота — один грех.
От земли до неба — один вздох.
От греха до спасения — одна слеза.
От зла до добра — одно желание.
От временного до вечного — одна жизнь.

 Неля
 

Август 1999 года
Новодмитровка — Новосветловка

Неля, как ты уже догадалась, мы смогли вырваться на море. Впечатление об этих десяти днях отдыха у меня самые хорошие. Море было теплым и чистым, погода нам благоволила, и в отношении денег мне удалось уложиться в ту сумму, на которую я рассчитывала. Правда, бытовые удобства соответствовали этим деньгам, но это не главное. В доме-вагончике, где из приятных взору вещей и предметов были лишь те, что мы привезли с собою, мы только спали и ели, а остальное время проводили на пляже.
Своих девочек (Аленку и племянницу Ксюшу) я не особо ограничивала в купании и других развлечениях. Они тоже давали мне свободу действий, и тогда я читала. Как ты понимаешь, подаренного тобой Довлатова.
Я испытывала все удовольствия сразу: море, солнце и замечательный собеседник. Вся гамма чувств, вызванная этим сочетанием, видимо, отражалась на моей физиономии. Потому что не раз и не два я ловила на себе заинтересованные взгляды окружающих. И несколько раз — недоумение. Это когда я в особо интересных местах разражалась неудержимым хохотом. В общем, мне было хорошо и весело. Мне удалось полностью сбросить груз забот и проблем, связанных с домом, на время отключится от всего и, наверное, впервые за много лет, ощутить вкус настоящего пляжного отдыха.
Жаль, что наша мечта «Мы, наши дети и море» пока неосуществима, и что обстоятельства твоего «домашнего» отдыха омрачены тревогами за здоровье близких людей.
Радость чередуется с болью, безысходность с верой в чудо, и только надежда, любовь и мечты держат нас на плаву.
 Лена


Август 1999 года
Новосветловка — Новодмитровка

Вот и закончилось лето. Пишу накануне 1 сентября. Девочки, с праздником вас! Этот праздник мы разделим вместе с вами во дворе Новосветловской школы, а 4 сентября — уедем в Тулу.
Дата отъезда во многом зависела от того, когда прооперируют Марьяна, и в каком он будет состоянии. В четверг 26 августа ему удалили опухоль (вместе с большей частью гортани). В лучшем случае — я больше никогда не услышу его родной голос, в худшем — никогда больше не увижу. Дай Бог ему выкарабкаться и дай Бог сил!
Лена, было бы невероятным чудом, если бы твои пожелания относительно августа и нашего пребывания в родном доме осуществились. Получилось так, как получилось. Земля из-под ног уходит.
А родные лица на фоне уходящего лета радовали настолько, насколько это возможно.
Самое радостное — Ванькин словарный запас значительно вырос. Ребенок заговорил! Плохо, невнятно и все же. И этим я во многом обязана Новосветловке и своим замечательным родственникам.
Вот что мы говорим: Катя, Гая, Таня, Майя (Марья). Дед Маяй (Марьян). Мама Нея, Натя, Оя (Оля), Майта (Марта). Те-я (теля), ки-тя (киса), сь-ба-ка (Кык, Бабось), ма-я-ко, цяй (чай), по-го-да, иди, ци-тай (читай), до-до-му, ка-та (хата), па-си-ба, бо-зя, дай. Я пишу максимально приближено к тому, как это звучит — по слогам. Это еще не все.
Преобладают имена собственные, глаголы только в повелительном наклонении, одно местоимение (Я!) и, никаких эпитетов. Предложения — самые простые и то — по настоянию. Ему хотелось бы быть понятым с одного слова. А кому не хотелось бы? Если учитывать, что для этого два месяца тому назад ему достаточно было одного жеста — то это большой шаг вперед.
«Л», «р», «в» — твердое, шипящие вообще не выговариваются. Надеюсь, и с этим мы со временем справимся.
Последние два года я насыщалась ароматами детства, юности в своем родном доме. Похоже — насытилась. Мне не хочется здесь остаться. Возвращаюсь в Тулу, в свою жизнь.
 Неля



Сентябрь 1999 года
Новодмитровка — Тула

Дорогая Неля и Ванечка, здравствуйте!
Вчера получила твое последнее новосветловское письмо, из которого узнала о вашем отъезде.
Итак, вы уехали. Как бы там ни было — лето, отпуск, встречи состоялись. Радость и горечь присутствовали в них ровно в такой же пропорции, как и вообще в нашей жизни.
Очень жаль Марьяна. Рада за твоего Ванечку. Мало-помалу он превращается в человека, с которым уже можно поговорить. Даже не верится, что за год он из плавающего «лягушонка» превратился в энергичного «пьяненького мужичка», который хоть на заплетающихся ногах, но шагает. Это твоя победа.
О наших реалиях. Реальна — осень, дожди и опавшие листья в лужах. Реальна — школа, уроки, все прелести общения с учениками и коллегами. Реальны — вечера. Уже длинные, уже темные. У нас опять стали отключать свет. Объясняют это плохим урожаем в области. Где здесь логика — не пойму.
Почти реальны, почти осязаемы — воспоминания о вас, о вашем пребывании здесь, у меня. Ваши фартучек и чашки с тарелками на кухне, картинка в зале, Довлатов на книжной полке. И повсюду — ваша музыка.
 Лена


Сентябрь 1999 года
Тула — Новодмитровка

Лена, мама переслала мне твое летнее письмо с фотографиями и последними новосветловскими новостями.
4 сентября, прежде чем оторваться от родни и родины, мы заехали в больничку к Марьяну. Держится он молодцом. Простились, надеюсь, не навсегда. Из последних сообщений мамы — уже дома, готовится к последующему курсу лучевой терапии. Дай Бог ему сил и терпения!
Тула нас встретила тепло и почти ласково. Еще неделю мы наслаждались теплом +25о, последними радостями ушедшего лета.
Валера с удивлением слышит щебет ребенка, очень нежен и терпелив с ним, а Ваня с недоумением ощупывает бритую папину бороду (он на лето ее сбривает).
В октябре нам светит курс лечения в Тульском санатории. Сейчас занимаемся с логопедом в поликлинике 2 раза в неделю с явным удовольствием, ведь там столько игрушек и всяких прибамбасов.
Оформляем документы в садик, в спецгруппу для ДЦП (их там всего 7 человек). Пока походим в порядке ознакомления, посмотрим, как ему там. Этой открывающейся перспективе я очень рада. Это даст ему — общение, стимул для развития речи, социальной адаптации. Я не могу заменить ему весь мир.
С работы уволилась окончательно. Забрала трудовую книжку. До 16-тилетия Вани общий трудовой стаж сохраняется в любом случае.
Обычную хозяйственную возню (рассовывание овощей по банкам) я превратила в развлечение и своеобразную терапию. Размер и масштаб заготовительной кампании вызывают улыбку. Эти баночки меня не спасут и уверенности в завтрашнем дне не прибавят, но их вид греет душу.
Три недели относительного покоя, относительного финансового благополучия с вкраплениями материальной и моральной поддержки со стороны деда и брата, бабье лето, неплохие перспективы — садик, санаторий.

Эти три недели я была относительно счастлива. Да, мне нужно совсем немного, чтобы чувствовать себя счастливой или не очень несчастной. Я надеюсь, я очень надеюсь, что когда-нибудь все в моей жизни образуется лучшим образом. Настоящее переживается как необходимая ступенька к этому далекому, лучшему. Когда оно перейдет в разряд прошлого, я, наверное, смогу оценить его иначе.
С приближением холодов в срочном порядке вяжу свитерки-носочки.
Вышиваю икону целителя Пантелеймона. Я умудряюсь вязать и одновременно читать Ване книжки — я уже наизусть знаю творчество Чуковского. Он просыпается со словами — «Мама! Цитай!». И засыпает со сказками: «Федорино горе», «Мойдодыр», «Таракан», «Гуси-Лебеди».
Самая любимая игра — в «Бабу Ягу» (Баба Яга, разумеется, я, а он, разумеется, благородный разбойник). Словарный запас растет, вот некоторые перлы:
Во время обеда — «мама, кусять», «я сам», «есе» (еще), «дай ноть (нож), «коте-моко» (кофе с молоком), «боть» (борщ), «я-бо-ко», «ба-нан», «а-бу-на» (арбуз).
На прогулке — «гуять в пак сь папа», «дай мять» (мяч), «иду на ма-си-на».
Совершенно неожиданно повторил: «Муся — гад».
Предложения строит, как немец. «Погода кака нет» (т.е. — погода хорошая), «кусять нет». «Мама, иди на укок (укол). Я укок нет».

 Пока я писала это письмо, мои поздравления с Днем учителя безнадежно опоздали. Дорогая моя «сельская вчителька», с праздником тебя!
Леночка, я знаю, что ты — хороший учитель, настоящий и что есть в твоей работе светлые моменты. Пусть их будет больше! В качестве подарка от моих любимых японцев:

У кленов алых листья облетели,
Но мы жалеть об этом не должны…
Зачем жалеть?
Через просветы в ветках
Увидим нынче яркий свет луны.

Неля


Октябрь 1999 года
Тула — Новодмитровка

Совсем недавно у Вани прорезалось «тетя Ена» — это ты, Ленчик, здравствуй!
С 11 октября начался санаторий. Еще никогда наше лечение не было таким интенсивным и насыщенным. Массаж, гимнастика, укладки в лангетах с грузами на ногах, электростимуляция, озокерит, вибромассаж, занятия с логопедом.
Все тот же нескончаемый поток и конвейер, на массаж с гимнастикой — 45 минут, массажистов и помещений не хватает. Нам говорят, что после 3-х лет массаж для наших ног не эффективен, надо больше внимания уделять лечебной гимнастике. А больше 20 минут он не выдерживает. На следующей неделе, наверное, посадят в гипс.
Перед этим надо бы съездить в Москву на консультацию. Головушка растет медленно, угроза рецидива остается.
По-прежнему самым тяжелым испытанием остается дорога. Ездим в Аленкиной коляске, которая не выдерживает нагрузок, ломается, с которой можно сесть только на заднюю площадку троллейбуса, практически всегда — переполненного.
Ваня повзрослел и поумнел. С ним намного проще преодолевать и дорогу и процедуры, нет дикого ора, который сопровождал массаж и гимнастику. Его можно уговорить, отвлечь. Чтением мы увлечены чрезвычайно. Я потеряла счет сказкам и новым словам, как птица-говорун, с утра до вечера читаю, рассказываю на полном автомате. Ваня свободно болтает, пусть неуклюже — выражает свои мысли, чувства, желания. И это основной источник моего радостного мироощущения.
Мы учим стишки! Ничто не сравнимо с этой радостью. Папа тоже общается с ним на новом уровне не без удовольствия, тоже читает сказки.
Логопед довольна нашими успехами и считает, что теперь важно не перегружать его новыми книгами, впечатлениями. Речевой аппарат не справляется с тем, что ему хотелось бы выразить.
Говорит: «Маме памятник ставить надо». «Визависты» высказываются в том же духе (насчет памятника).
Я так думаю, рановато мне — в памятники.
Света Полянская принесла для Вани целый ворох детских книг. Чтение детских книг заслонило всякое другое чтение, но я об этом нисколько не жалею.
Вышиваю икону с благодарностью, с тем внутренним настроем, который помогает преодолевать многое, себя.
Круг общения у нас тот же. Ваня меньше рвется из дому. Более охотно принимает гостей на своей территории: Янку, Маринку. Они охотно играют с ним, он уже в состоянии поддерживать сюжетно-ролевые игры, его можно понять.
Смотрю «Скорую помощь», всячески отбиваясь при этом от ребенка. А он закрывает мне глаза руками и говорит: «Кино — нету, цитай!». Что обозначает: «Кина не будет, будут танцы».
Я ему в ответ: «И так в моей жизни ничего, кроме тебя, — нету!».
У мамы вроде все в порядке, скучает, часто пишет. Марьян проходит курс лучевой терапии в Николаеве, жду от него письмо. Он на операцию согласился ради сына, написал мне: «Я еще хочу увидеть Сашу, поговорить уже не получится». Раздавлен болезнью, немотой.
Как часто наши родители спотыкаются о нашу неблагодарность, и как часто мы будем спотыкаться сами?
Что посеешь? Иди, знай, что еще вырастет на нашей почве…

Завтра уже ноябрь. Ты помнишь нашу поездку в Очаков на 2-м курсе, в день рождения Перкатой Ленки? Я ее помню в тот день — счастливой, влюбленной в своего Витька. Где они теперь? Счастливы ли?
Неля


Ноябрь 1999 года
Новодмитровка — Тула

 Дорогая Неля! Наши каникулы на исходе. Все дни стоит ясная теплая погода.
Две недели я болела, но уже обрела нормальный вид, цвет и тонус. Как остаточные явления присутствуют головная боль и бессонница. Так это ж старые мои знакомые, я им почти рада! Как результат — похудение и почти институтские стандарты.
После меня неделю болела Алена. Для данного периода года это нормальное явление.
Переход из начальной школы в среднюю прошел вполне успешно, первую четверть закончили на «отлично». Я уже стала учителем для своей дочери в прямом смысле слова. Прихожу в 5 класс на урок и каждый раз думаю, что меня будет оценивать самый пристрастный и самый любящий судья — мой ребенок. Похоже, мы с ней обе боимся «ударить друг перед другом лицом в грязь».
Этим летом она научилась ездить на соседском велосипеде, и теперь он стал объектом ее мечтаний. Наш любимый «Барвинок» снова объявил конкурс, и мы снова принимаем в нем участие. Среди призов разыгрывается велосипед. Шансы на выигрыш у нас даже не нулевые, а минусовые. Но она надеется. Я не очень «приземляю» ее, ведь я и сама рада обманываться во всем, что мне кажется привлекательным. Мне бы только очень хотелось уберечь ее от горьких разочарований. Но разве это от меня зависит?
Сейчас Алена читает «Пятнадцатилетнего капитана». Шесть вечеров провела перед телевизором с Дэвидом Копперфилдом. Совершенно очарована (одурачена?) его шоу. Меня огорчает то, что она знает все перипетии судеб героев «мыльных сериалов», но не знает имен наследников фараона Джосера. Знает весь репертуар «Отпетых мошенников», но до сих пор не одолела «Белеет парус одинокий»…
Она не такая, как мы, и время не такое. Но я хочу, что бы нам всегда было о чем говорить, чтобы она не прошла мимо того, что дорого мне и большинству людей, тех ориентиров в культуре, искусстве, на которые нельзя не опираться. И очень жалею, что возможности мои очень ограничены.
Я рада тому, что тебя радует Ваня. К моменту получения этого письма вы будете заканчивать свой санаторский курс. Знакомые маршруты, доктора, знакомые процедуры. Это утешает хоть немного? Я думаю, что лучшим утешением для тебя должна стать мысль: по сравнению с прошлым годом мой мальчик многому научился. Значит, все это я делаю не зря. И пусть это помогает вам в ваших дальнейших лечебных планах.
 Лена


Ноябрь 1999 года
Тула

Получила письмо от Лены, возвращаясь из санатория, который нам продлили до 18 декабря. И даже сломанный лифт не смог меня огорчить, мы с Ваней лихо преодолели 8 этажей.
Знакомый набор тем и жалоб: санаторий, дорога, сломанный лифт, холод. Нет ветра и всего -5о, какое счастье! Вовремя сели в транспорт — какая удача! Лифт заработал — какое везение!
На всякий минус в этой жизни есть свой плюс, надо только постараться его увидеть.

На фоне снежных сумерек — два пятна. Одно ярко-оранжевое (я в своей несменяемой куртке), другое — красно-синее (Ванька в коляске). Я так хорошо вижу нас со стороны, как и недоумение на лицах прохожих, когда мы несемся на всех парах, впихиваемся в транспорт.
С транспортом у нас связан почти ужастик. Водитель троллейбуса громко объявлял остановки, чем напугал ребенка до слез, до протеста и отказа ездить в троллейбусах вообще. На уговоры не поддается.
Я придумала игру: он — водитель троллейбуса и объявляет для пассажиров остановки: «Седуюся отанока — Енина, Мосина, Гокого»; потом мы меняемся ролями, я сижу в кресле с рулем и «микрофоном», объявляю все остановки по порядку, включая в наш маршрут и Новодмитровку с Новосветловкой, и станцию Петушки.
Ваня болтает по игрушечному телефону с воображаемыми собеседниками: «Тетя Ена, дасьте! Как дея? Ка-се? Нисего?».
В голове и во рту каша. Разобрать, что к чему, можно со второй-третьей попытки. Зато сколько радости, когда он понят! Повторяет практически все, что слышит, даже то, что не в состоянии выговорить — настолько большой интерес к слову!
На пороге праздники, в первую очередь, день рождения. Так как мы уже кое-чего соображаем, я жду их как никогда. Составили список для Деда Мороза, чтобы он не забыл принести:
1. Машину (босюю).
2. Автомат.
3. Тетрис.
4. Кукурузные палочки (паки), подуки (подушечки), ка (конфеты) и торт.

Играет в Деда Мороза, собирает игрушки в пакет и раздает. Мне, Мурзику. Кот шарахается от Деда и его подарочков, ищет пятый угол, потом подло метит его.
Самая любимая сказка сейчас «Бременские музыканты». О трех поросятах и слышать не хочет. «Почему?» — «Там волк». По той же причине отказывается слушать «Красную шапочку». Любимый сказочный персонаж — Баба Яга. Научился строить из кубиков нечто, отдаленно напоминающее башню, оказалось — гараж. Горд был необыкновенно.
Ежедневно ругаемся по поводу разбросанных игрушек, если есть желание — соберет свои «игрусики» и с гордостью продемонстрирует. Любит всякие переодевания — перевоплощения: «Мама, я собака», лезет на батарею — «Что ты делаешь?» — «Я — Мурка. Посижу, погреюсь».
Все события, впечатления, эмоции старается разделить с папой. С папой слушает кассету; если тот ест, то разделить трапезу — святое дело.
 А когда в минуты моего гнева и раздражения он подползает и говорит: «Мама, не плачь, не кричи, я тебя люблю», — и целует куда придется, я готова плакать, но уже от счастья.
 (из дневника)



Декабрь 1999 года
Новодмитровка — Тула

 Дорогие наши Неля и Ванюшка!
Зная крутой нрав почтовых услуг, оказываемых нам, решила это письмо посвятить всем знаменательным датам, чтобы быть уверенной — мои поздравления дойдут к вам вовремя.
Из твоих писем я могу судить, что развитие речи Вани происходит очень быстро, вы уже ведете вполне осмысленные беседы. Бесконечные разговоры, которые ты вела с ним, ваша жизнь «под музычку», чтение книг, а главное, твое бесконечное терпение — сделали свое дело. Этот успех должен укрепить твою веру в то, что вы преодолеете и следующую ступень — Ваня твой пойдет, ты поставишь его на ножки. 24 декабря, в день рождения Вани мы мысленно будем с вами.
Насчет встречи Нового года у меня возникла неожиданная идея — съездить с Аленой в Киев, к брату. Я очень хочу показать Ленке Киев, причем — новогодний, рождественский. Всем этим планам суждено сбыться при одном условии, если я раздобуду где-то денег. Зарплату нам перестали выплачивать еще за два месяца до выборов, и пенсию получили только за октябрь.
Нас опять испытывают на прочность отключением электричества и газа. Нет света и газа — нет тепла и хлеба. Бывают дни, когда свет нам подается всего по 2 часа в сутки. Мы научились вести ночной образ жизни — ложимся спать в 18:00, встаем в 2 часа ночи, и когда есть свет — учим уроки (я, например, могу стирать или варить борщ). В школе холодно и неуютно.
Аленка заметно взрослеет, растет прямо на глазах. Успехи в школе, как всегда, приличные. С нетерпением ждет новогодний праздник. Мой ребенок, честное слово, заслуживает такого подарка, как поездка на праздники в Киев.
Как поживают ваши белки? Снова не получается посмотреть на них, бегающих по заснеженному парку. Не обижайтесь на нас. Тула (хоть и ближнее, но зарубежье) — это как минимум в три раза дороже Киева.
В новогоднюю ночь я вспомню о вас с Ваней, и пожелаю всем дорогим моему сердцу людям, мира, добра и радости. С новым годом вас, дорогие мои, с новым счастьем!
 Лена


Январь 2000 года
Тула

Вот и пришел праздник на нашу улицу. В канун Рождества получила письма, поздравления, фотографии. На душе потеплело несказанно! Другого подарка трудно представить и невозможно желать.
Если вернуться в декабрь и завершить санаторскую тему, то я скажу, что завершили мы ее бесславно. Я заболела. И если бы это был банальный грипп! Я так и не поняла, что это было: боль в пояснице такая, что я ни сидеть, ни ходить не могла без слез. Предположительно — остеохондроз. Ко дню рождения ребенка и к Новому году добрались почти ползком, на пару с ребенком.

Дед Мороз не подкачал, принес к нашей большой радости все согласно списку.
Новогодние гирлянды включили еще в коробке. Первый вопрос: «А как они включаются?». Глаза горят, от нетерпения на попе подпрыгивает, кнопку не обнаружил, огорчился. Восторг и отчаянье. Для чего нужна эта восхитительная «мигайка» — так и не понял. Собрал вокруг нее весь свой зверинец. На вопрос «Зачем?» ответил: «Пусть погреются», — потом стал греть мои руки, ноги. Убедившись в том, что самостоятельно «повключать» не дадут, стал отправлять меня спать. «Мама, ты иди спать, а я еще погреюсь немножко».
Он еще несколько дней переживал это событие, а на сон грядущий просил: «Мама, прочитай (т.е. расскажи) о Ванечке, о его дне рождения».
С удовольствием перевоплощается в любимых сказочных героев: «Мама, ты — Лев, а я — братец Кролик. Дай мне шапку набекрень и окурок сигары». В одной из сказок фигурирует корчмарь — медведь дед Мартын, у него с ним за столом в «корчме» (кухне) замечательные диалоги.
«Я — почтальон Печкин, вам письмо от тети Лены и Аленки!»
Я — и Лев, и дед Мартын, и кот Леопольд, и Баба-Яга, по нескольку раз в день, в зависимости от настроения и сказочных обстоятельств.
С удивлением — открытие: все когда-то были маленькими. И мама? И папа? С недоверием — и Мурзик? — А я уже большой!
Этот «большой» во время купания напился воды из ванной. Я его отругала, потом пожалела. После примирения пьем чай. «Ваня, будешь еще воду сырую пить?» — «Буду». Через какое-то время — «Ну ты же хороший мальчик?» — «Нехороший, плохой, я воду сырую из ванной пил и еще буду». Мое немое отчаяние…
Попрыгали мы с ним вокруг елки в Доме пионеров, все было согласно сценарию. Только микрофон сбил Ваню с толку. Из новогоднего представления больше всего впечатлили отрицательные персонажи — разбойники.
Ваня был там самый маленький и единственный не на своих ножках, а на руках у мамы. Дед Мороз и мне дал игрушку, забавного мышонка. За проявленное мужество, надо полагать.

В новый год я вступила без старых иллюзий, они себя изжили. А расставание с иллюзиями — процесс болезненный. Заменить их нечем, вот и мается моя душа.
 Недавно прочитала у Лидии Гинзбург: «Суть не в том, чтобы удовлетворять желания, а в том, чтобы иметь желания». Нет у меня желаний — в пределах разумного, осуществимого на расстоянии нескольких дней.
Впереди еще два месяца зимы и месяц межсезонья с неясной московской и садиковской перспективой. Апрель — санаторский, а в мае — к бабушке. Я знаю точно, в Новосветловке мне лучше не будет, душа туда не рвется как прежде. И вообще она как-то притихла и никуда не рвется.
 (из дневника)



Январь 2000 года
Тула — Новодмитровка

Лена, это из серии «дурень думкой богатеет».
Вечером Ваня: «Мама, прочитай про то, как мы поедем сначала к тете Лене, а потом к бабе Кате».
Сочиняю. В сценарии пребывания в Новодмитровке фигурируют баба Света, корова Ромашка. Игры с Аленой, концерт, в котором он намерен принять участие. «Я играю на пианино как Игорь Крутой (не слабо?), на барабанах как Ринго Стар и на гитаре как Джордж Харрисон (усатый Джордж нравится ему больше всех)». Можете принимать заявку: стихи про бычка (который качается), про Марину и удода, песня «Пой, моя гитара, пой» и «Есту Дей» на непереводимом «английском». На всех парах летим впереди паровоза. Что исполняет Алена в новогодних импровизированных концертах?
Наш хит-парад: «Зима» Розенбаума, «Коляда» Ивана Купалы, Валерия «Ты сейчас далеко».
 Когда вы получите это письмо, зима будет в своем февральском остатке. Пусть этот остаток будет в меру зимним, снежным и не очень холодным. В целом — счастливым для вас.
 Неля


Январь 2000 года
Новодмитровка — Тула

Неля, сразу могу сказать, что поездка в Киев оправдала все самые лучшие наши ожидания. Все сложилось как нельзя лучше. Мы увидели и узнали все, что хотели, на что рассчитывали, и даже более того. Основной упор был сделан на ознакомление с историко-культурными памятниками и местами города. Каждое утро я составляла программу экскурсий, и мы отправлялись в город до вечера, как на работу.
Главным культурным мероприятием было посещение Президентской елки, организованной для нас фондом «Милосердие». Перед нами выступали лучшие коллективы Украины, знаменитые артисты. Два часа спектакля показались прекрасной сказкой.
1 января мы гуляли по Крещатику — смотрели театрализованные представления, визжали от восторга во время выстрелов праздничного салюта, насыщались атмосферой праздника. Один из дней мы посвятили прогулке по Андреевскому спуску и не смогли пройти мимо дома-музея Булгакова, побывали на экскурсии, оставившей очень волнующие впечатления. Еще один день мы провели в залах Естественноисторического музея. В археологическом зале было очень много поводов вспомнить наш 1 курс — и нашего Козика, и бесподобного Смирнова, археологическую практику и твою Ольвию.
Отдельная тема — посещение христианских святынь. Мы побывали в Киево-Печерской лавре, Выдубицком монастыре, в церкви Георгия Победоносца, открытой в память погибших сотрудников милиции. Заходили во Владимирский и вновь отстроенный Михайловский Златоглавый соборы. О Киевской Софии с ее мозаикой, фресками рассказать невозможно, невозможно передать ощущение пересечения под ее сводами духовных и материальных миров, эпох, времен. Трудно даже перечислить памятники, которые мы преднамеренно или случайно смогли увидеть.
И в последний день пребывания мы предприняли попытку осмотреть экспозиции музея украинской литературы. В мозгу запечатлелись: печатный станок Ивана Федорова, лапти Сковороды, посмертная маска Гоголя, чернильница Шевченко, «кептарик» Федьковича, чашка Леси Украинки…(из довлатовского ряда «гвоздя и пули из черепа партизана Боснюка»).
Мой ребенок терпеливо принял ударную дозу познавательной информации, которую я хотела ей преподнести и показать. И преподнесла, и показала таки!
Я рада, что у меня получилось дать ей максимум из того минимума, которым я располагаю.
Уже прошли каникулы, начались занятия в школе, выпал снег. Жизнь вошла в привычную колею. Так, словно Киев нам только снился в чудесных снах.
 Лена


Февраль 2000 года
Тула

Основное требование ко мне — «Читай!». Я записала Ваню в ближайшую детскую библиотеку.
Выбор затрудняется тем, что многое мы уже прочитали, многое — еще сложно для восприятия. «Золотой ключик» не понравился. Но я все равно предлагаю сказки Пушкина. Это то, что дает стимул для развития мысли и воображения.
Я до сих пор помню все эти сказки, прочитанные мне в раннем детстве бабушкой Таней. Как помню тепло ее рук, вкус и запах испеченного ею хлеба. Стихи Пушкина, Некрасова и Майкова, которые она читала наизусть — со времен церковно-приходской школы! Помню картинки — иллюстрации к сказкам, бабушкины комментарии, рисованных ею по моей просьбе смешных человечков.
Столько тепла и света дарят мне эти воспоминания. Так, наверное, и должно быть — чтобы живая связь времен протекала через бабушкины руки и сказки Пушкина, чтобы мы могли ее передать своим детям и внукам.
Сейчас мы проживаем, именно проживаем (с пересказами, вопросами, проигрыванием ролей) сказки про рыбака и рыбку, про царевну и семерых богатырей. Оказалось, что имена собственные в одной сказке отсутствуют вообще, а в другой — только царевич Елисей, служанка Чернавка и собака Соколко удостоились имен, остальные герои безымянные. Ванька пристает: «А как их зовут?» Мне нечего ответить, вот озадачил.
Пробовала загадывать самые простые загадки — отгадал. Сделала ему лото — на разноцветном картоне вырезала геометрические фигуры. Нужную фигурку надо вставить в соответствующую ячейку по форме и цвету — справился. Собрала картинки из обычного лото по категориям — звери, птицы, игрушки, — он правильно все объяснил и перечислил. «Ваня, что делает кошка? — «Мяукает». Собачка — «лает», коровка — «мукает», козочка — «мемекает», лошадка — «игогокает», а гусь — «гагакает».
Так мы и «гагакаем» с утра до ночи.
— Ваня, где ты живешь?
— В Туе.
— А бабушка?
— На Укаина.
 Битлы живут в Англии, бременские музыканты — в Германии, Кот в сапогах — в городе Париже. Вот такая география (очень нравится слово «Япония», хотя за ним никаких ассоциаций).
Игры в доктора Айболита усложняются. С интересом узнал, что врачи лечат разные болезни, что есть — хирурги, окулисты, ЛОР и т.д. Себя воображает ЛОР-врачом. Рекламу впитывает как губка.
Возится в тазу. «Ваня, что ты делаешь?» — «Я — Комет».
Смотрит на машины (мечтательно) — «Мне бы такую…»
Ест конфету — «Мама, это не райское наслаждение».
Любит возиться с красками, но кисточку берет в руку не так, как надо, он ею вооружается и таким воинственным образом — иду на вы! — размазывает краски. Достаются старые обои, Ваня обряжается в «рисовальные доспехи» — старую папину рубаху и ему предоставляется возможность «рисовать руками». Его радостные вопли, потом вопли в ванной уже не такие радостные, когда приходится все это отмывать. По его просьбе я рисую простые картинки — что-то вроде карикатуры или комиксов на тему нашей жизни. Из кубиков строит башни, гаражи, диваны и кресла, ни на что не похожие.
Конечно, нужен садик. Но — пролетели. Отсутствие прививки, карантин, грипп. Не судьба.
 (из дневника)



Март 2000 года
Тула — Новодмитровка

Кризис зрел, созрел и вылился в болезнь. Первые звоночки были еще в декабре: таблетки пропила, нагрузки уменьшились, и все стихло до поры до времени. Полегчало — и успокоилась. С тем же образом мыслей, в том же ритме я пришла к такому срыву позвоночника, что практически не могу ходить. Довела себя до такого состояния, что хоть волком вой.
Произошло что-то непоправимое в проекции дальнейшей жизни. Если я и смогу ходить, то уже никогда не смогу себе позволить такие сумасшедшие нагрузки.
Одна мысль не дает покоя ни днем, ни ночью и больнее физической боли: как я дальше буду тянуть Ваню? Масштаб катастрофы я еще не вполне могу оценить. Я даже в больницу не могу лечь — мест нет!

Лежу на диване, по мере сил отбиваясь от Ивана, по мере сил развлекая его.
Валера принес мне из магазина и аптеки все, согласно списку плюс твое, Ленчик, письмо — лучшее из «лекарствиев». И если бы он сказал: «Спляши!», — я бы на радостях сплясала. Но никому не пожелала бы видеть эти пляски!
За последние две недели я получила целый ворох писем, теперь надо ответствовать, с разной степенью откровенности. Маму, родных, стараюсь как можно меньше информировать о разных неприятностях. И только тебе доверяю истинное положение дел и состояние души. Теперь вот — и состояние спины с ногой.

Как-то, еле дотащив до дома, я бросила ребенка на диван и в сердцах сказала: «Господи, ну когда же ты сам будешь ходить? Сил моих больше нет!». Через какое то время он у меня спрашивает: «Мама, а почему я не умею ходить? А когда я пойду своими ножками?». Я потеряла дар речи. Пролепетала, что скоро мы научимся. К таким вопросам я не была готова….
Вся моя установка, что «скоро» и что «непременно», в корне не верна. В год я себе говорила — к двум, в два — к трем, но и к трем, и четырем мы не пошли. А что если — никогда?! Что, жизнь остановится? Нет. Надо будет жить с этим. Даже если случится чудо, он пойдет — это не изменит мою жизнь в корне. Она не станет легче, лучше. Вся моя прежняя жизнь была подготовкой к встрече с чудом. Жить нужно здесь и сейчас, независимо от установок, прогнозов.
В книге немецкого психолога Курта Таппервайна я вычитала, что «любая болезнь — физический признак более или менее серьезного кризиса. Реакция тела — явное отражение сознания, и исцеление состоит не в шприцах и пилюлях, а в изменении жизненного стиля. Болезнь — это всегда путь к себе и шанс. В какой бы стадии она не находилась, за этим всегда стоит нерешенная проблема, неспособность или нежелание правильно реагировать на требования жизни». Я пытаюсь понять себя и то, что я должна изменить (если жизнь так настоятельно рекомендует).
Прежде всего, я должна изменить отношение к себе и болезни ребенка. Должна жить более полноценной жизнью и не должна зацикливаться на ребенке, превращать его в щит, меч и знамя, а себя — в жертву. С этим все более-менее понятно, весь вопрос в том — как это сделать?
Хорошо бы, Ване — садик, мне — работу. Но это так трудноосуществимо! Группа для детей с ДЦП в ближайшем садике на грани закрытия, а я на грани отчаяния.
Вчера, 1 марта, должен был решиться вопрос моей госпитализации. Я с большим трудом добралась до поликлиники, 3 часа, превозмогая боль, промаялась в очередях (ни сидеть, ни стоять толком не могу) для того, что бы услышать, что мест — нет. Оформила больничный по уходу за ребенком для Валеры. От бессилия и отчаяния на обратном пути купила кассету с песнями «Нашего века». Помирать, так с музыкой.
 Неля


 Май 2000 года
Новодмитровка — Тула

Бедный мой Нельчик! Полученное позавчера письмо объяснило мне причину твоего длительного молчания. Увы, я не могу ни в поликлинику тебя провести, ни с Ванькой посидеть, ни по дому чем-нибудь помочь. Могу только порцию бодрящих слов больше, чем обычно, тебе выписать.
Очень надеюсь, что к моменту получения моего письма ты уже будешь в норме — на ногах, с восстановленным душевным равновесием.
Очень страшно было услышать в оценке возможной перспективы Ваниного хождения слово «никогда». Пусть это только предположение, я не могу даже представить, какую цену тебе пришлось уплатить за эти строки. Вместе с тобой остаюсь в ожидании чуда — Ваниных первых шагов — и буду просить Бога, чтобы к дарованной тебе мудрости, он одарил бы тебя и храбростью. Как необходимым условием владения такой мудростью.
Совершенно очевидно, в твоей жизни начинается какой-то новый этап. И никуда не деться, нужно его преодолевать или лучше — осваивать.
Стихи Иосифа Бродского оказались в тему. Мудрые стихи. А мудрость не может быть не в тему. Тем более что нам известно, каким тяжелым бывает путь к ней.
У нас был момент проверки готовности Алены к самостоятельности, и моей готовности отпустить ее от себя. Нам предложили давно обещанную путевку в «Артек». После недолгих колебаний мы решили согласиться. Ведь лагерь «Артек» — мечта всех детей советских времен и постсоветского пространства.
Ее смена длилась 33 дня, на самом деле они пролетели очень быстро. Она регулярно писала, звонила, так что я была в курсе всех событий.
2 мая я встречала ее на вокзале, и уже неделю она дома, а артековская тема все еще преобладает в наших разговорах и ее снах. Алена привезла оттуда самые хорошие впечатления, кучу фотографий, сувениров, адресов, песен, приколов, анекдотов, игр, и болячек (источником которых был, надо полагать, бассейн). Теперь каждый вечер я лечу ее бронхит, ларингит и конъюнктивит, делаю процедуры и слушаю артековские песни. Она привезла грамоту и лауреатское звание за рок-н-ролл. А кроме того, вожатый написал в письме, что она — очень хорошая и красивая девочка!
Мой ребенок справился с той порцией самостоятельности, которую ей предоставили, без меня — не пропала, а очень резко превратилась в самоуверенного подростка, нынче именуемого «тинэйджером».
В моих делах, мыслях, обстоятельствах жизни в данный момент существует относительная стабильность. Казалось бы, есть все основания, чтобы ощущать себя довольной такой жизнью. Но не получается у меня жить безмятежно, бесцельно, как живет большинство вокруг нас. Хорошо это или плохо? Кто знает? Для полного счастья нам всегда чего-то не хватает.
Пока я писала это письмо, прозвучал твой звонок. Позвоночная грыжа — штука «архинеприятнейшая», так или иначе, это будет ограничивать твою подвижность. А она тебе нужна, как никому другому. Ты же Ванюшины ноги и руки.
Как же это несправедливо! Другие, глядишь, бегают, как лошади, хотя не заслуживают никакого сравнения с этими благородными животными, а вы с Ваней — прямо «институт Склифосовского» какой-то! Невозможно все это выдержать: диагнозы, больницы, обследования, процедуры, расходы, а главное — боль, физическую и душевную.
Но выдержать все это надо, и ты выдержишь, потому, что другого выхода у тебя просто нет.
 Лена

 Май–июнь 2000 года
Тула

Больницы, диагноз: «Радикулопатия, задняя грыжа межпозвонковых дисков L5–S1 со смещением справа». Боль на вдохе и выдохе, ни стоять, ни ходить, ни сидеть, ни лежать не могу.
Состояние обездвиженности (самое страстное желание — самостоятельно добраться до туалета). Жутчайшая депрессия. Восстановление.
4 месяца разлуки с ребенком, которого мать увезла в Новосветловку, не зная когда, как и чем закончится эта история
Все это позади.
18 июня. Я еду к сыну. Состояние оглушительного счастья.
 (из дневника)


20 июня 2000 года
Станция Первенец — Новосветловка

Меня в очередной раз никто не встречает. Больше часа я томилась на трассе, над головой сгущались тучи. Наконец увидела Иванову машину, а в ней — маленького человечка, машущего мне руками!
Подрос, загорел, растерянно лопочет, пытаясь высказать все новости и все, чем томилась его душа за время разлуки. Вперемешку русская и украинская речь.
Первые дни не отпускал меня ни на шаг, даже среди ночи просыпался, тревожно спрашивая: «Где мама?».
Демонстрировал мне свои достижения. Пытается самостоятельно стоять, ходит с коляской, очень изменился, повзрослел, говорит вполне прилично. Большая заслуга в этом мамы и Горбатюков, особенно — тети Гали.

Вместе с радостью встречи на меня обрушилось горе. 15 мая умер Марьян. Мне сообщать не стали. Тяжесть потери невыразимая. Тяжко оттого, что не простилась с ним, хотя бы мысленно.

Спина тянет, нога болит, устаю. Поднимаю Ваню со всей осторожностью, делаю все, что в моих силах. Ванька носится по двору с коляской и на четвереньках, в дом — не затащишь. Полная свобода действий. Падает и поднимается. В моем присутствии требует участия и повышенного внимания.
Его загорелые ручонки вокруг моей шеи. «Мамочка, мамулечка, я так тебя люблю! Голубочка ты моя!» Тысячу и один вопрос:
«Где ты была? а почему так долго не приезжала? а как тебя лечили? а где папа? я хочу, чтобы он приехал! когда мы поедем в Тую?»
С локтями залез в таз с вишней, рожица перемазана. Забрался в малину, изображает медведя. Чтобы позабавить всех, громко требует самогонки и сала с чесноком, лучком, потому, что он настоящий мужик и хохол (звучит «сосел») — уморительно!
«Мама, а когда я вырасту, ты мне отдашь свой купальник?»
Смотрит на облака: «А что это там, на потолке?» (о небе)
«А куда прячется солнышко? А где оно спит? А что месяц делает днем? Кабы я к нему в гости сходил…»
«Я ходил в гости к Шарику, мы с ним выпили по 100 грамм водочки, он меня угостил салатом и попросил отвезти в больницу его мальчика».
Добрался до бабушкиной туалетной воды, вылил на себя полфлакона и ползет, довольный собой, в облаке такого амбре! «Мама, понюхай, как классно я пахну!»
Напялил на себя солнцезащитные очки, сидит, воображает. Спрашивает — узнают ли его, и когда слышит: «Да нет, мы не знаем, кто этот джентльмен», — замирает от восторга.
Со всех сторон рассказы о том, как переживалось время без мамы.

Когда в доме все засыпает, я выползаю на улочку, на заветный камешек возле огорода. Сижу под звездами, «тихо сам с собою» веду нескончаемые беседы, отпускаю ушедший день с его заботами, радостями и печалями, вглядываюсь в свое «завтра».

Жизнь моя входит в свои берега, хотя у меня такое ощущение, что в прежние свои рамки мне уже не вернуться никогда. Главные события этого лета уже состоялись. Встреча с сыном, родными, Леной. Кроме писем, ждать больше нечего. Все остальное — при мне, со мной.
Трудно не впасть в отчаяние, когда сваливается куча проблем и болезни. Не все мы в состоянии решить, разрешить. С нашим участием или без него, так или иначе, все решается, болячки уходят (хотя бы на время). Настроение может зависеть от кого и чего угодно, но настрой зависит только от нас, мировосприятие — тоже. Терпения не хватает пережить, переждать, не впадать в крайности. Пока что мне удается отдыхать душой и телом. Ем, сплю, силы восстанавливаются.
Жизнь дала мне передышку.
Надо очень постараться, чтобы остаток жизни я прожила лучше, чем эти 30 и 3 года.
Поют цикады, тяжело вздыхает во дворе корова Марта, где-то лают собаки. И на страже всего этого ночного мира — тополя, серебристые в лунном свете.
 (из дневника)



Июль 2000 года
Новодмитровка — Новосветловка

Наши письма, Неля, разминулись, но мои мысли и слова идут в одном направлении. Я радуюсь вместе с тобой встрече с сыном и скорблю о смерти Марьяна. Жизнь всегда многопланова и многомерна, и убеждаемся мы в этом постоянно, и чаще всего — с оглушительной силой…
Твое письмо произвело на меня впечатление мягкого эха происходящих с тобой событий.
Заканчивается август, а с ним и наш отпуск. Я вышла на работу. В кабинете, школе завершается ремонт. Ждем начала учебного года, чтобы внедрять новшества школьной реформы. Из всех пунктов мое безоговорочное одобрение вызвал один — о 12-бальной системе оценивания. Мне всегда было тесно в рамках 5-бальной системы!
К 1 сентября сделали традиционные необходимые покупки для Алены. Ручки-тетради, юбочки-блузочки. Я ей сшила еще один рюкзачок — ярко-розовый, с парочкой твоих медвежат на кармане. Такой красотищи ни у кого не будет! Ее классически строгая блузка вполне подходит к моему костюму. Она взрослеет, постигает разнообразие мира, прислушивается к своему «я». Внешне это проявляется в том, что она не во всем беспрекословно меня слушается, как это было раньше. Подолгу «висит» на телефоне и дольше обычного задерживается у зеркала. И меня, в связи с этим, волнуют и ее непослушание, и наши размолвки из-за чепухи, из-за мелочей. Здравствуйте, кошмары подросткового периода?!
Извлекла из шкафа книги товарищей: Владимира Леви «Нестандартный ребенок» и Дейла Карнеги. Но эти умники мне практически ничем не помогли. Все, о чем они пишут, я и без них знаю. А вот как мне конкретно поступать с моей конкретной Аленой?
Методом проб и ошибок, методом сотрудничества и перманентных «войнушек», методом дедукции, индукции и, наоборот, нелогичных действий, я буду помогать своему ребенку развиваться, изменяться, приспосабливаться и осознавать себя в этом не совсем уютном, и даже более того — не совсем нормальном мире взрослых.
Мы уже доросли до того, что читаем одну и ту же книжку «Два капитана» Каверина. Общая тема для обсуждения приключений литературных героев найдена. «Ой, такая интересная книга, прямо не могу оторваться!» Это после того, как выяснилось, что дети капитана Гранта едва ли проплыли за лето 50 страниц…
У вас пока что другие проблемы, другие заботы, другие книжки.
 Лена


Август 2000 года
Новосветловка

Ваня, по-прежнему, очень привязан ко мне, но без жесткой взаимозависимости. Меньше таскаю его, больше вожу за ручку (таким образом, мы осиливаем расстояние через огород к тете Гале) и это ему нравится.
Соседи, родственники всячески его хвалят и поддерживают. Необходимость хождения становится осмысленной.
«Мама, я сам, веди меня за ручку, не поднимай меня, а то у тебя будет болеть спинка». Все, что было из ортопедической обуви, разбил вдребезги, пришлось купить обычные тапки со шнурочками.
Галя разговаривает с соседкой. Ваня рядом. Требует внимания. Зовет-зовет — безрезультатно. Потом говорит: «Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к лесу — задом». Галя с соседкой оторопело замолкают.
Спит кошка Ритка. Ему говорят: «Смотри, Ваня, Ритка издохла». Подполз, смотрел-смотрел и запел: «Ая-я-яй, убили негра!».
Соскучился по нашим совместным читкам. Впечатление такое, что ему все равно, что читать — про Козу-Дерезу или про волшебника Изумрудного города, лишь бы читали. С помощью книг, музыки (починили проигрыватель), песенок возвращаю его в русло «великого и могучего».
Много говорит на украинском в русском стиле. Такая гремучая смесь, особенно нахватался бабушкиных присказок, поговорок, ругательств в адрес собак и курей. Папа за голову схватится, когда услышит.
Самостоятельно он разве что ест. Раздеться, одеться не может, запутается в одежде и вопит: «Помогите!». Кое-как научился управлять своей коляской. Когда падает, сам поднимает ее и чешет дальше. Собирает свои игрушки, поет песни, сочиняет небылицы.
«Боягуз» страшенный — боится громких звуков. Конечно, он стал самостоятельнее, но не настолько, как хотелось бы. Отчасти мы сами виноваты: чуть что — летим со всех ног и со всех сторон, отчасти он не в состоянии сделать то, что хочет.
Ваня с большим удовольствием ходит возле заборов (это называется игрой «в Бармалея») — он меня догоняет, и в последнее время — босиком. На коленях кожа задеревенела, ноги в синяках и ссадинах. С ходунком ходить не получается. Пробовали сажать на трехколесный велосипед, тоже пока никак.
Может быть, время и садик внесут нужные коррективы. Должен он всему научиться.
Билет взяла на 9 сентября. Что нас ждет в Туле — неизвестно. Ничего срочного, а ехать надо. Продлить лето, каким бы щедрым на тепло ни был сентябрь, не получится. Лучше по осени нам решить ряд проблем: съездить в Москву, определиться с садиком и санаторием.
Последние две недели чувствую себя скверно, спина болит, ногу тянет. И чем ближе отъезд, тем неспокойнее у меня на душе.

Нам здесь было так хорошо, как только может быть хорошо в родном доме летом, в отпуске, в отрыве от основных жизненных проблем, больниц, в окружении любящих родственников. Ване Новосветловка за 6 месяцев дала очень много, это неоценимо. Мне тоже много дала в плане восстановления сил.
Возвращаемся в Тулу, в свою жизнь, какой бы сложной она ни была. Сидением здесь наших проблем не решить и одно ничегонеделанье за маминой спиной меня не оздоровит.
Жаль оставлять маму в одиночестве. Из тыловых запасов продали телку Меклю и купили мне и Ване кое-что из одежды. То, в чем его привезли, — безнадежно мало, обо мне речи нет. Я поправилась настолько, что с трудом влезаю в старые джинсы. Пришлось купить новые.
Постриглась и покрасилась в ярко-рыжий цвет. Сменила имидж. Моя болезнь даже походку мою изменила, но как говорили древние, а вслед за ними повторяет мой муж: «В своей шкуре умирает лисица».
 (из дневника)



Сентябрь 2000 года
Новодмитровка — Тула

Дорогая Неля! 9 сентября мы мысленно будем вас провожать. С пожеланиями доброго пути, с надеждой на доброжелательное отношение Тулы к вам, и ваше — к Туле.
Главное наше событие — начало учебного года. Уже который год даты первого и последнего звонков регламентируют мою жизнь. И никуда мне от этого не деться!
А работать в этой школе нет ни сил, ни желания. Зарплату нам задолжали за 6 месяцев! К тому же теперь будем работать и по субботам. В общем — в новый учебный год мы вступили совсем не в праздничном настроении, и вряд ли оно изменится к лучшему.
Я понимаю, что ныть — себе дороже будет, но уж больно обидно нам эту безобразию переживать. Хочется человеческого к себе обращения. И — денег…
Не знаю, как у вас в Туле, а у нас в Новодмитровке даже на сегодняшний день осень уже заявляет о себе. Ночи холодные, по утрам над речкой клубится туман, часто идут дожди, много желтых деревьев и опавших листочков. Все, как полагается для осени.
Конечно, тепло еще будет, но уже хочется подводить итоги, хочется спокойствия, хочется горячего чая и хорошего собеседника к чаю.
Будет ли все так, как хочется? А если будет — почувствую ли момент, оценю ли вкус, обрету ли способность наслаждаться каждой хорошей минутой каждого дня? Надо, надо заставить себя это делать, иначе жизнь моя превратиться в бессмысленную ношу.
У меня теперь со свободным временем будет похуже (субботы — рабочие, бедные мы бедные!), но будь уверена: письма к тебе останутся моим любимым хобби и впредь.
Делюсь открытиями:

 «Душещипательное»
Я не могу без тебя жить!
Мне и в дожди без тебя — сушь,
Мне и в жару без тебя — стыть,
Мне и Москва без тебя — глушь.
Мне без тебя каждый час — с год,
Если бы время мельчить, дробя;
Мне даже синий небесный свод
Кажется каменным без тебя.
Я ничего не хочу знать —
Слабость друзей, силу врагов;
Я ничего не хочу ждать,
Кроме твоих драгоценных шагов.
 (Николай Асеев)

 «Мудрое» (из Библии)
Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не произносится, не гордится.
Не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла.
Не радуется неправде, а сорадуется истине.
Все покрывает, всему верит, всегда надеется, все переносит.

 «Утешительное» (говорят, Франциск Ассизский)
Господи, сделай меня орудием Твоего мира.
Там, где ненависть, дай мне распространить любовь,
Где несправедливость — милосердие,
Где сомнение — веру,
Где отчаяние — надежду,
Где тьма — свет,
Где печаль — радость.
О, Божественный создатель,
Даруй мне, чтобы я стремился
Не так быть утешенным, как утешать,
Не так быть любимым, как любить,
Ибо, отдавая, мы обретаем,
Прощая, получаем прощение,
Умирая, рождаемся к жизни Вечной.

 Лена


Сентябрь 2000 года
Тула
 
В октябре мы ложимся в Москву на контрольное обследование. Если компьютер определит необходимость повторной операции, нас прооперируют, если операция будет не нужна — отправят в центр реабилитации в «Ленинские горки».
По приезде в Тулу я первым делом позвонила в Москву. Оказалось, Лопатин теперь работает в Российской детской клинической больнице (РДКБ). Он нас пригласил туда на консультацию и предложил такой план действий. Вся ближайшая неделя, все мысли и чувства, дела подчинены этому плану.
Надо успеть сдать-собрать все анализы, найти где-то деньги и машину. Как жаль, безумно жаль, что силы мои не те…
Слава Богу, мы будем в руках Лопатина, а в его руках — возможность помочь моему ребенку…
 (из дневника)



Октябрь 2000 года
Тула

2 октября мы легли в РДКБ на обследование. Уже рентгенограмма черепа подтвердила наличие сильной гипертензии, а компьютерная томография — рецидив краниостеноза. Выбора у нас нет.
25 октября Ванюшку прооперировали. Из реанимации вернули на следующие сутки, в тяжелом состоянии. Лопатин остался ночевать с нами и сделал все возможное, чтобы избежать повторной реанимации. Четверо суток я не отходила от Вани ни на шаг…
На пятые сутки он пришел в сознание, вернулась речь, стал есть и пить.
А я не узнала себя в туалетном зеркале.

Нас уже готовили к выписке, как Ваня вдруг затемпературил, закашлял. Оказалось — ОРЗ. Нас отправили в инфекционное отделение, на следующий день сняли швы, и я под свою ответственность увезла ребенка домой.
 Ваня лысенький, с зеленым шрамом от уха до уха, одни глазюки светятся. Капризный, легко возбудимый. О результатах речи пока нет. Нам бы прийти в себя, выйти на «довоенный» уровень…
 (из дневника)




Ноябрь 2000 года
Новодмитровка — Тула

Дорогие Неля и Ваня, наши стойкие оловянные солдатики!
Для нас это время прошло под знаком города Херсона.
Первая поездка была посвящена Алене и ее гландам. Операцию Алена перенесла сносно. В качестве компенсации за перенесенные страдания мой ребенок получил давно и страстно желаемый плеер. После этого выздоровление пошло ускоренными темпами. Купила ей «Песни нашего века», так что вся палата волей-неволей слушала «Если я заболею» и «Девушку с острова Пасхи».
Вторая моя поездка в Херсон была посвящена попыткам использовать все шансы устройства на работу. Если и сейчас я их упущу, то следующие могут и не предвидеться в ближайшее время, и решительность моя может поубавиться.
В перерывах между поездками в Херсон я провела неделю правоведения в школе. Показала как можно и нужно работать. Провела три общешкольных мероприятия. Дети просят: «Организуйте нам еще что-нибудь!». Считаю, что это главная оценка моей работы.
На каникулах запланировали с Аленой поход в лес, вот бы и вам присоединиться к нашей компании!
Письма идут очень долго, спешим поздравить вас со всеми праздниками заблаговременно. Всем сердцем хотим быть с вами, разделить надежу на благополучный год, хорошее здоровье, исполнение желаний и воплощение мечты.
 Лена


Декабрь 2000 года
Тула — Новодмитровка

За окнами тихими хлопьями идет снег. Совсем скоро Ванькин день рождения, а там и Новый год, как нечто второстепенное, но очень символическое и проецируемое на Ваню.
С твоим письмом, Лена, обрушились первые новогодние поздравления и поздравления с днем рождения. Ваня несколько раз заставил прочесть все ваши поздравилки.
Вот и 5 лет, первый юбилей. Мы к нему пришли вместе. Ваня ходит, держась за мою руку. Все это вселяет надежду, что все у нас будет хорошо.
Первые сдвиги после операции — пытается самостоятельно стоять! Стоит, опираясь, попой о диван, но руки при этом свободны. Якобы танцует и якобы играет при этом на воображаемой гитаре. С положения «стоя» падает на руки — это фокусы.
«Мама, я хочу на тебе жениться!» — «А если я не пойду?» — «Силой поведу!».
Сейчас читаем Карлсона, на днях подарили ему книжку про дядю Федора — восторг неописуемый! Азбуку осилили за исключением тех букв, которые трудно произносить — «р», шипящие. С цифрами и счетом просто беда. Очень впечатлительный, эмоциональный (в меня) и упрямый (тоже в меня). Пишет, рисует — одни каракули.

Сделали мне магнитно-ядерное обследование позвоночника. «Радикулопатия. Задняя грыжа диска L5-S1 — до 7 мм». Ничего неожиданного вплоть до размера. С этим можно жить и даже радоваться жизни, а я всю неделю до Нового года чувствовала себя так скверно, что дальше ближайших магазинов страшно выползать.

На день рождения Вани нас фотографировал крестный. Ванька в этот фотоаппарат вцепился мертвой хваткой, всех фотографировал, требуя «улыбочку» и ему было так хорошо и уже не до праздника и не до гостей.
Ване я купила классную машинку, очень рад был машине, мотоциклу и книжке про дядю Федора. Крестный подарил «Атлас библейских земель». Мне бы такой в пору нашего студенчества — не пришлось бы нести деду Козику (преподавателю истории древнего мира, профессору, перед которым мы трепетали священным трепетом первокурсников) всякую ахинею про Сирию, Финикию и Палестину…
От Нового года не ждала ничего хорошего и особенного. Но за то, что получила, ей Богу, обидно. У Вани в новогоднюю ночь был сильный приступ головной боли до рвоты. Всю ночь с тазиками бегала и успокаивала, как могла.
На первое у нас были билеты в цирк, пришлось отказаться от этой затеи и отдать их соседским детям. Мне хотелось одного — быстрее пережить эти праздники. Накануне Рождества ходили в церковь, причастили Ваню.
Радио «Визави» сделало нам замечательный подарок — оплатили установку телефона, 10 января установили связь с миром.
А в мире — ветрено, скользко. За всю зиму 2 раза с Ваней на саночках гуляли. В телевизор смотреть уже сил нет. Мультиков за каникулы насмотрелись до одури, и читать — язык отваливается.
На душе тревожно. Самый верный способ развеять тревогу — заняться делами. На очереди — переоформление инвалидности. Пробиваю путевку в санаторий на стационар.
 Неля


Февраль 2001 года
Тула — Херсон

Лена, ну и огорошила ты меня своими новостями. Письмо прочитала на одном дыхании, не веря своим глазам и не обратив никакого внимания на обратный адрес.
 «То, о чем так долго говорили большевики, — свершилось!» Ты в Херсоне, на новом месте. Я очень рада. Понимаю, что не так то просто расстаться с прежней жизнью, нелегко переживать разлуку с дочерью и примерять на себя все новое, незнакомое. Ты со всем справишься, я знаю. Пройдет время, все утрясется, образуется, и этот шаг будет казаться неизбежным и единственно-возможным. Неизбежность даже со знаком «плюс» всегда страшит, я могу понять твои сомнения и твою маму. Дело не в том, что на новом месте тебе будет хуже или лучше.
Это будет другой уровень жизни, со своими положительными и отрицательными моментами, в чем-то лучше, в чем-то хуже.
Важно то, что у тебя появляются новые возможности в плане самореализации, в плане того, что город может дать ребенку и в плане других не менее важных жизненных перспектив. Удачи тебе на новом месте!
Мне тоже грустно расставаться с Новодмитровкой, где мы с Ваней регулярно гостим, с твоим привычным мироощущением и окружением, с тем миром, который мне очень хорошо знаком по рассказам, письмам и воочию.

У меня сейчас предгриппозное состояние. Только что переболел наш папа, вторая серия — моя, дай Бог избежать третьей, Ванькиной.
Болеть «по полной программе» у меня нет времени. Если хотим попасть в санаторий, надо сдавать анализы.
 Валера приходит с работы в состоянии полной выжатости. Не раздеваясь, первый вопрос: «Чем я могу тебе помочь, куда нужно сходить и за чем?». «Валерочка, ты только побудь с Ванюшкой, я сама все сделаю, схожу, возьму. Дай подышать, хотя бы на бегу».
 Неля


Апрель 2001 года
Тула

Ни плохих, ни хороших перемен. Топтание на месте, бег по кругу.
За окном — солнечно, все в расцвете, зелено.

Порой и зелень вешняя язвит,
И месяц жалит серебристо-серпный,
И даже флейта, данная Эвтерпой,
Опущенные руки тяготит…

С середины апреля лечусь на дневном стационаре (воспаление), только этого не хватало. А может, как раз и не хватало возможности отвлечься от ребенка, от своих стен, проколоть нужные препараты и витамины. По времени это отвлечение совпало с необходимостью собирать нужные бумаги, искать деньги для очередной поездки в Москву. С 16 мая — плановая госпитализация в психоневрологическом отделении РДКБ.

Из Москвы надо постараться уехать Одесским поездом к бабушке на Веселиново. Это путь мимо Новодмитровки, Херсона. Встретимся ли с Ленками? Одна постановка вопроса навевает тоску.

 Заметных сдвигов в развитии Вани не замечаю.
 Говорить стал лучше, но некоторые с трудом понимают, что он говорит; стоять стал лучше (с опорой). Взрослеет, но самостоятельнее не становится, и менее зависимым от наших усилий, наших рук не становится. Капризный. Где кончается болезнь и начинается вредность понять трудно. В речи много книжных оборотов, фраз — постарались товарищи родители. Чего стоит вот это: «Не говори со мной, мама, в таком тоне!». Хлебом не корми, а почитай.
 С папой у них свои сказки, фантазии, свои гуляльные маршруты (подальше от людей, парк). Я же с ним гуляю во дворе, среди детей, к которым он так отчаянно тянется. Дети его воспринимают неоднозначно. Те, кто постарше — дружелюбно-снисходительно. Ровесники никак не воспринимают. Снялись стайкой и полетели, а вы — «летите, как хотите». Ване хочется вместе с ними в прятки, футбол, быть на равных. Несмотря ни на что — «летаем»: лазим по кустам, строим «шалаши», играем в «казаков-разбойников», прячась за машинами во дворе.

Как же это тяжко — видеть его, беспомощного, среди детей, ловить сочувствующие, любопытные взгляды. К этому невозможно привыкнуть.
Я уже все испробовала: таскалась на массаж, пыталась вышивать, сидела на антидепрессантах, постилась, молилась. Ничего не помогает.

Но знаю, знаю тверже всяких истин:
Через неделю станет ночь светла,
А лес через полгода — пышнолистен.
И вновь пойду я мудро-весела
В тот самый мир, что так мне ненавистен,
Навстречу жал и стрел, не помня зла.

Леночка, я за тебя очень рада. Мне все нравится в твоем последнем письме, в тебе. Я просто вижу тебя в качестве преподавателя. Это твое, ты на своем месте. Удачи, терпения на новом поприще, на новом пути.
 Неля


Июнь 2001 года
Новосветловка — Херсон

Вот мы и прибились к родным берегам. Выехали из Москвы Одесским поездом на Веселиново и нежданно-негаданно угодили на свадьбу Галиного сына, Валеры. Последнее письмо с приглашением мы не успели получить в Туле.
Из Тулы выехали 16 мая. До последнего момента собирались справки, деньги. От «Ленинских горок» пришлось отказаться — дорого.
В целом контрольные обследования определяют отсутствие динамических изменений. В нашем случае это хорошо — отсутствие отрицательной динамики. Прокололи, пропили, проделали все в рамках возможного, нужного.
3 недели мне хватило с головой, я бы лишнего дня не смогла вынести. Отделение тяжелое. Мой Ваня самый соображающий ребенок и самый управляемый (на фоне того, с чем нам приходилось жить по соседству).
К счастью, на единственный, идущий через Веселиново поезд, были билеты. Теперь Ваня всем рассказывает, в каком ужасном вагоне мы ехали (как в свинарнике: с неработающими туалетами и отсутствием воды).

Ваня мобильнее, легче вошел в колею деревенской жизни, без усилий преодолел языковой барьер. А я настойчиво уговариваю себя не думать ни о чем, бездумно плыть по течению.
 В Новосветловке все по-прежнему. Даже Ваня заметил: «У бабушки ничего не изменилось. Только календарик новый, на прежнем была другая киска».
Мама в какой-то самоуглубленной рассеянности, до понимания далеко; разделить в полной мере ее заботы по хозяйству (которое не есть суровая необходимость, а уже тяжкое бремя и обуза) я не в состоянии. Непонятно, кто кого держит на плаву: мама держит корову, хозяйство, или оно ее держит.
Я не могу выйти из затянувшейся депрессии.
Испробовав все возможные методы, перешла к водным процедурам: обливаю себя холодной водой. Свежо, но ненадолго. Загораю, но без прошлогоднего энтузиазма. Куда все девалось? Это я об энтузиазме и жажде жизни.
Ванюшка подрос, загорел, болтает на смеси «французского с нижегородским».
С утра до ночи на улочке. Своим ходом, с коляской до ворот, а там полная свобода. Я им сознательно мало занимаюсь. Пусть родственники, та же улица дают ему то, что смогут дать, что он сможет взять. Читаем «Денискины истории». Прельщает то, что герои не какие-нибудь сказочные, мифические существа, а как бы реальные мальчишки со своими мальчишескими проблемами.
А проблем в общении с детьми предостаточно. В прятки, догонялки он не может играть, в какие то игры его не очень охотно берут. Ноет, обижается. Стараюсь активно не вмешиваться, но приходится то его ставить на место, то детей приструнивать.
 Я не знаю, что ответить на вопрос: «Почему они не хотят со мной играть?». В разных случаях отвечаю по-разному, не исключается и такой вариант: «Потому что ты не умеешь ходить, потому что вечно ноешь». Жестоко? Мне и самой больно произносить это, но ведь это правда, которую не скроешь, вместо которой сладкую конфету не подсунешь. Пусть знает, пусть стремится быть как все.

В детстве радость бывает большая-большая,
Все на свете сумеет осилить ошибки,
Но проносятся годы, её уменьшая
До размеров счастливой улыбки...
...Жизнь была — ожиданье большого и яркого чуда.
Всё держалось на этой немыслимой вере.
И на счастье дешёвая билась посуда,
И для милых друзей отворялись без устали двери.
Всё уходит и это настолько, настолько понятно,
Что не стоит колоть дорогую посуду
И кричать исступлённо: Вернись, моя радость, обратно!
Ибо радость нетленна, она пребывает повсюду.

 Леночки, жду вас, приезжайте!
 Неля


Август 2001 года
Херсон — Новосветловка
 
Дорогие мои Нельчик и Ваньчик, здравствуйте!
Билет я вам взяла аж на 9 сентября, до 2 сентября билетов в вашу сторону вообще не было. Переживаю, что все сложилось так неудобно для вас. А вы не переживайте, захватите кусочек бабьего лета, уберете огород бабушке…
А потом через мой Херсон в свою Тулу, куда она от вас денется?
Смотрю на все, что меня окружает — стены квартиры, улицы города немного вашими глазами. Строю планы: куда повести, что показать. Хочу как можно лучше вас принять, появился дополнительный стимул быстрее расправиться с этим ремонтом. Кухня — претендент на звание лидера, в ближайшие выходные займусь поиском обоев для детской. А претенциозный зал пусть подождет. Те обои, которые я хочу, стоят полторы моей зарплаты.
Появились и новые (то ли проблемные, то ли приятные события). Это зависит от угла зрения на них.
Аленкина поездка на море. Что значат все мои треволнения по сравнению с ее радостью! Дала телефонную карточку и приказала ежедневно звонить. Пришла к убеждению, что заберу ее уже сейчас, и встретила яростное сопротивление бабушки. Главный довод: «Ты не будешь чувствовать себя спокойно, сидя на работе и думая, добралась она из школы домой или нет». Логика в этом есть, но я хочу избавиться от разодранности, нарошности своего положения. Одно могу сказать точно — с ее приездом квартира преобразилась, а у меня возникло чувство незряшности всех моих усилий и стараний.
Мало-помалу я все-таки выруливаю на понимание того, что не стоит бояться изменять свою жизнь.
Поездка к вам еще более укрепила меня в этой мысли. Я все еще живу отголосками нашей встречи, разговоров. Я ехала в вагоне поезда и всю дорогу смотрела в окно: ночь, лунный свет и пожирающий сухую сеножать огонь. Почти марсианский пейзаж. Очень много рассказывала своим о вас, о Ваньке, о том, какой он говорливый и умный мальчик. Они очень рады за него, за то, что именно ты добилась, чтобы он стал таким. Мама сказала: «Ну, слава Богу, говорить он начал, а на ноги она его поставит».
 Лена


Август 2001 года
Новосветловка — Херсон

Лена, сложности с билетом предвиделись. Что делать, не огорчаться же в самом деле. У нас будет еще одна возможность встретиться с вами, на вашей обновленной территории, увидеть ваши перемены воочию.
По части «приема» гостей никакого напряга не должно быть. Не «как можно лучше», а как можно проще. Презентабельность твоей квартиры для нас не на самом важном месте, на самом важном — ты сама. В плане удобств нас устроит минимум.
Желание повести, показать — понимаю и разделяю. Учти только степень возбуждения, усталости Вани от дороги, поезда, избытка впечатлений, его несплючесть. Не огорчайся, если не все получиться реализовать.
Он уже сейчас меня теребит: «Когда мы поедем к тете Лене? А Аленка там будет?». Папа, игрушки, Тула снятся ему еженощно.
Все впечатления о поездке на море мы увидим и услышим от Алены.
Ее стремление к тебе, в Херсон, я всецело разделяю. Бабушка поймет и отпустит. Главную перемену в своей жизни ты осуществила, все остальные неизбежны, как цепная реакция. Эти перемены тебе очень к лицу. Лето улыбнулось мне и твоей улыбкой. С нами все в порядке.

У нас появилась кошка Матрешка, расписанная причудливыми тигровыми узорами. Прибилось это рыжее чудо ко двору, и Ванька сразу прилип к ней душой. К вечеру нашлась хозяйка. Разыгралась драма со слезами в первом акте, обещаниями, что киска будет приходить к нему в гости — во втором, с походом к хозяйке и возвращением Матрешки в качестве подарка — в третьем. Вместе с Матрешей подарили нам целый воз радостей. Ваня ее кормит, поит, играет (Матрешке только не нравится кататься ни на машине ни на коляске, она предпочитает ходить пешком) и даже спит с ней. Сегодня посадил ее в таз с водой, проникся ощущением вины до слез.
Забавно наблюдать за ними, как ему хочется опекать, отдавать, а не только быть объектом любви и отдачи. Увезти ее с собой в Тулу мы, конечно, не сможем, а жаль. Решили, что она останется у бабушки, и мы ей будем писать письма, а она нас будет ждать, возможно — с котятами.

Время от времени вышивая икону, спрашиваю себя и Николая Чудотворца: как оно дальше? Сама себе отвечаю: легче, чем сейчас не будет. Потихоньку, как эта работа. Главное — что-то делать, по возможности вкладывая душу в то, что делаешь, и по возможности меньше жалеть себя.

Откопала у Владимира Леви:

Любовь измеряется силою прощения,
привязанность — болью прощания,
а ненависть силою того отвращения,
с которым ты помнишь свои обещания…
…Итак — подытожили. Жизнь — возвращение
забытого займа, сиречь — завещание.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность — болью прощания...
 
Читать его сложно, следовать практически — невозможно, ибо «на всякий добрый совет нужен еще десяток, как их выполнять».
 До встречи!
 Неля


Сентябрь 2001 года
Тула — Херсон

Лена, Тула встретила нас весьма оригинально — нас никто не встретил…
Попутчики помогли вырулить на перрон. Стою я на этом перроне: с неподъемными сумками, с Ванькой, возопляющим: «Где мой папа?». Озираюсь растерянно по сторонам — на самом деле, где? И что бы это значило? Лихорадочно соображаю, как бы добраться через весь перрон со своим добром до такси. Помочь некому!
Несколько метров помогли одолеть «пряничные» бабы, потом увидели на подходе криворожский поезд, бросили нас и побежали продавать свои пряники. Подошедший поезд стоял 16 минут, на перрон дружно высыпал курящий народ. Ни один человек, видя то, каким образом я передвигаюсь, не помог.
Сначала я катила коляску с Ваней, потом возвращалась поочередно за каждой сумкой, и все сначала, и так целую вечность. И когда мы уже подходили к стоянке такси, в дверях вокзала мелькнул знакомый плащ. Я думала, померещилось, оказалось — Владимир Константинович. Замешательство и недоумение: «Как? Вы уже здесь?». Он и Валера уточняли время прибытия поезда (причем в разное время) — им ответили «13:54», а на самом деле он прибывает в 12:54 — на час раньше! Володя случайно оказался раньше времени на вокзале и окажись он там вовремя — мы бы разминулись, я бы оказалась с тем же недоумением перед дверью, от которой у меня нет ключей. Через какое-то время подъехал Валера и крестная. Вот так встреча!
В первую очередь выяснилось, что в сад нас не берут, группа переполнена. Затем определились с санаторием.
Заработанные на ремонте гимназии деньги Валерий Борисович советует потратить на ребенка — зимние вещи, велосипед, кабельное телевидение. Здесь наши планы и взгляды расходятся. Велосипед, конечно, нужен. Но в ближайшее осеннее-санаторное время нам будет не до него. И восьми каналов нам вполне достаточно. Больший выбор просмотра передач предполагает и большую привязку к телевизору.
Зачем козе баян, если в доме нет элементарной мебели, импровизированная кухня не выдерживает Ванькиного натиска и вещи рассованы по коробкам?
В общем, деньги я потратила по своему разумению. Купила трехстворчатый шкаф, навесные полочки на кухню, обои; с помощью Ларисы сделала ремонт на кухне.
Ай да я! Теперь это моя кухня, мое царство-государство. С тоской смотрю на остальное жизненное пространство. На него нет ни сил, ни денег.
 Неля


Декабрь 2001 года
Херсон — Тула

Дорогие Неля и Ванечка, здравствуйте!
Наконец-то объявилась я. Слава Богу, уровень моей совестливости еще не настолько снизился, что бы я могла пропустить Ванин день рождения, приближающийся Новый год и не отозваться. Объективная причина затянувшегося молчания — моя безмерная загруженность и усталость. За эти три месяца у меня совершенно не было даже нескольких часов свободного времени и определенной концентрации сил и эмоций, необходимых для написания письма. Время стало другим. Слишком большое количество обстоятельств жизни и общения изменилось вокруг меня. Наверное, изменилась и я. Вот — писем вам не пишу…
Город постепенно отвоевывает позицию за позицией в моем мире внутренней свободы. Каждое утро шесть дней в неделю мы с Аленой убегаем из дому, чтобы после 8-10 часов изнурительных видов работ, еле переставляя ноги, притащиться домой. А с утра — все по новому кругу. Даже задаться вопросом: «На что я трачу свою жизнь?» — некогда. Все силы и время уходят на решение двух более конкретных вопросов: «Как сделать все, что тебе положено на работе?» и «Где взять материальные ресурсы, чтобы поддержать свое существование? Для того чтобы все хорошо сделать на работе».
Если я начинаю думать о смысле своей жизни, то ограничиваюсь только постановкой вопроса. Ибо на поиски ответов нет времени. А может смысл моей теперешней жизни как раз и состоит в том, чтобы не иметь возможности задавать себе этот вопрос?
Сейчас самое время ответить: такой ли я жизни хотела, уезжая из Новодмитровки? Не стану давать оценку. Ограничусь довлатовской фразой: я просто поменяла одни печали на другие.
Одной из самых существенных здешних моих печалей следует назвать полную поглощенность работой. Ничего в моей жизни, кроме работы нет. Ужас вселяет то, что мне приходится делать такую работу, за которую люди в здравом уме не берутся. Однако же я все это делаю — создаю лекции, пишу методические пособия, руковожу написанием курсовых работ. И если бы кто-нибудь знал, что оборачивается все это для меня полной отрешенностью от какой-либо другой темы в жизни, кроме факультета. Мне даже сны стали сниться исключительно на производственную тему: я опаздываю на лекции, я не могу прочитать текст лекции, меня проверяет учебный отдел…

На все про все остается одно воскресенье — и на отдых, и на хозяйские дела.
Ремонт мой так и остался незавершенным. Нет, конечно, не все так ужасно, как вы видели. Основные работы мы завершили. Где-то с середины октября квартира моя приобрела вид, который наиболее точно можно описать так: жить можно, но наслаждаться сделанным нельзя. Уже все стоит на своих местах, висит и функционирует. И если розетки до сих пор не прикручены, то это моя проблема, но не моя вина.

Теперь об Алене. Вольно или невольно, но в моих письмах отсюда эта тема не занимает место № 1. Так получается, что и в реальной жизни я вынуждена заниматься в первую очередь другими делами. Алена поставлена в такие условия, что вынуждена сама себе «давать раду». Я забрала ее к себе, зная, на что иду. И пока мы не пожалели об этом. Да, у нас мало времени для общения. Но важно, что мы вместе в принципе, что у нас есть общие вечера и выходные. Ее школьная жизнь складывается вполне удачно. Главное, к учебе она относится серьезно. Проблемы не столько уровня знаний, сколько «места под солнцем». Оценкой ее успехов по танцевальной линии может служить тот факт, что ее взяли в ансамбль, который в конце февраля должен ехать в Польшу.
Городская жизнь тоже на ней отразилась — по сравнению с летом очень похудела. А бабушка сколько слез пролила, когда увидела нас после долгого перерыва! Мы как могли, убеждали ее, что как раз такая фигура и нужна для занятий танцами. Вообще Аленой я сейчас довольна. Она старается вести себя так, чтобы не огорчать меня и выглядит вполне городской барышней.
О деньгах вообще лучше не говорить. Здесь, в городе, они имеют свойство буквально уходить сквозь пальцы. Там, в селе, можно было жить и день, и два и неделю, не имея за душой ни копейки. И я часто так жила. А здесь моей вполне приличной зарплаты не хватает на самое необходимое.
Приближается Новый год. Его празднование я связываю с возможностью отоспаться и отлежаться перед телевизором. Как бы там ни было — соблюдем приличия и пожелаем друг другу счастливого Нового года! Мне все это время очень не хватало вас, информации о вас, общения с вами.
Теперь пару слов, адресованных Ванечке.
Ванечка, мы поздравляем тебя с днем рождения и Новым годом! Расти большим и умным. Ты скоро научишься ходить, читать и писать. Когда ты приедешь к нам летом, мы пойдем во двор кататься на качелях (если их до того времени не сломают) и лазить на «тарзанке». Мы часто вспоминаем тебя. Мы лишились пианино, а Алена как раз захотела учиться музыке. Она занимается танцами, стала взрослая. Ты ей очень понравился, твое чувство юмора.
Как прошел твой день рождения? Что принес Дед Мороз? У вас в Туле сейчас снежно, и мама возит тебя на саночках. Алена вытащила меня недавно на каток. Если бы ты знал, сколько раз она упала, прежде чем оторвалась от бортика и проехала пару метров самостоятельно! Наверное, ты так же учишься ходить. Главное — не бойся, и все у тебя получится. Счастливого Нового года! Будь здоров.

Нельчик! Надеюсь, за это время ты навела порядок не только на своей кухне, но и в собственном мировосприятии. У меня же, как видишь, сил хватает на поддержание лишь одного фронта — общественно-социального. Пусть же в Новом году у нас что-либо изменится к лучшему, пусть появится хоть маленькая толика того, чего нам не хватает.
 Помним, даже если не пишем, любим, без вас не можем и не хотим. Счастья, тепла в Новом году и всегда.
 Лена

Декабрь 2001 года
Тула — Херсон
 
Самое-самое главное! Ваня научился немножко стоять сам и сделал несколько шагов! Произошло это в санатории, в начале ноября. До нормального хождения и стояния еще очень далеко. Важно то, что он сделал это осознанно, почувствовал, как это делается. Это самая большая наша победа. Ощущение — счастья? Эйфории? Полета?
За свои первые шаги Ванюха получил шоколадную медаль от нашего доктора — Татьяны Алексеевны. Не дождался папы, съел ее и очень сокрушался, что папа не увидит его медаль. Теперь самое главное — не упустить момент, закрепить достигнутое.
Знакомые подарили нам трехколесный велосипедик, и Ваня научился на нем кататься! Рулить, поворачивать получается пока не очень, да и места для маневров в квартире маловато.
Еще нам подарили веревки для обустройства «веревочного тренажера». Ваня для тренировки равновесия должен ходить между натянутыми веревками (что-то типа канатной дороги в пределах комнаты). Особого желания ходить между веревками у Вани не было. И страшновато, и трудновато. Пришлось превращать нудно-обязательное занятие в увлекательную игру в разбойников. Подключила к играм соседских детей, набросили на веревки одеяло — получился разбойничий шалаш (или волчье логово).
Заказала в столярной мастерской деревянные перила, чтобы укрепить их вдоль стен, чтобы Ваня мог самостоятельно добираться до туалета и кухни.

Ко дню рождения купили саночки. Я давно мечтала о таких: с удобной спинкой, ручкой. С того времени, как закончился наш санаторий (16 ноября) и нагрянула зима, мы практически не гуляем.
Проблема с санками созрела, но погода не позволяет их обновить.

Учим с Ваней слоги. Дело идет туго. До чтения, я так понимаю, тоже еще очень далеко. Играем в слова, разгадываем кроссвордики, загадки, читаем, слушаем на кассетах сказки. Ко дню рождения готовим газету с фотографиями, Вини Пухом и Пятачком. Считаем дни до праздника — одного на двоих (мне своего дня рождения и не нужно). Гадаем, что же подарят гости и Дед Мороз.

Как-то Валера притащил Ваньке ананас. Удивил этот ананас и обрадовал неизвестно кого больше — меня, Ваню или самого папу. На карточке в детском лото был ананас, и Ваня неоднократно спрашивал: «Что это такое?».
Папа решил, что лучше один раз увидеть и попробовать, чем много раз объяснять ребенку, что такое ананас.
У Ваньки два замечательных отца — родной и крестный. Он так всем и рассказывает: «У меня два папы». Я же, понимая недоумение публики, поясняю этот интересный факт двойного отцовства.

О здравии. Спина время от времени беспокоит, и это вызывает у меня приступы паники. Я тут же бегу к доктору Лебедеву. Он мне подтягивает спинушку, ставит на место и велит себя беречь. Главное — она выдержала этот санаторий.
Полтора месяца мы отъездили без приключений. Ездили платными автобусами (в троллейбусах Ваня отказывается ехать наотрез), не без посторонней помощи запихивались туда с коляской. Только с одним автобусом на нашей линии мы рассорились (с нас пытались взять деньги за багаж — коляску!). Зато два водителя того же маршрута денег с нас не брали вообще. Мир не без добрых людей и не без злых. Все в нем уравновешено. Кстати, веревки для тренажера нам подарил президент фитнес-клуба «Андрей». Когда я узнала, чего стоят эти веревки, стала обзванивать потенциальных спонсоров. Этот Андрей не только внимательно выслушал и согласился помочь. На следующий день он сам привез их нам домой! Санки — тоже результат спонсорской помощи.

Да, я изменила радио «Визави» с каналом «Мелодия». Теперь это не то радио, в которое я была влюблена. Слушаю твои-мои-наши песенки, смотрю на приготовленную для вас новогоднюю открытку. За окном у нас такая же зима.
С новым годом вас, наши хорошие девчонки!
 Неля


Январь 2002 года
Тула — Херсон

 Лена, наконец-то мы получили 3 января твое письмо, фотографии, с души свалился тяжкий груз ожидания и тревог.
Событием же № 1 первых дней Нового года стал приезд брата, от которого долгое время не было никаких известий. Первая волна радости — жив, здоров; вторая — выглядит хорошо, при мобилке и деловом портфеле; третья — собирается ехать к матери восстанавливать утерянные документы. Единственный документ, подтверждающий его личность — справка, выданная тульским паспортным столом по факту прописки. Обновить ее и выписаться не удалось (праздники). Как он собирается пересечь границу без документов, неизвестно. Уехал в ночь на Рождество, с надеждой на чудо. Дай Бог ему добраться до родного дома, а мне дождаться его.
Праздники не обманули наших ожиданий. В лучшем смысле.
Ванин День рождения удался на славу.
Представьте себе степень его нетерпения: проснулся ни свет, ни заря с единственным вопросом: «А скоро гости придут?». Я вся в пирогах, суете, а он сидит под часами нарядный — аж жуть! И через каждые 5–10 минут спрашивает: «Который час? Уже скоро?». Сначала я отвечала, потом раздражалась, потом откровенно злилась и под конец — смеялась. Все у нас было: и торт со свечками, и хоровод «Каравай-каравай», игры, загадки, подарки. Больше всего всех впечатлили сюрпризы на веревочках, которые гости должны были отрезать с завязанными глазами.
28 декабря ездили в цирк с Янкой и Ларисой. Переживала вместе с Ваней всю прелесть новизны впечатлений. Больше всех Ване понравились лошадки, медведи на велосипеде («Мама! Как это у них получается — так лихо заруливать!»), девочка под куполом и подарок от Деда Мороза.
Дед Мороз подарил часы и машинку, тетя Женя прислала магнитную азбуку, дядя Саша подарил настольный хоккей, папа — еще одну машинку на пульте управления. Себе я подарила новую кофтюшку и елочные шарики. Вот такие праздники. Впервые за последнее время без напряга, финансового и душевного, с элементами шоу и неожиданными вкраплениями, с таким нетерпением ожидаемого общения с вами.

Я очень рада тому, как протекает ваша жизнь, тому, чем она наполнена.
Факультет тебя поглощает и это так на тебя похоже. Я не знаю, можно ли привыкнуть к такой сумасшедшей нагрузке и ритму жизни. Очевидно — можно, и очевидно — нужно, если по-другому не получается, не дышится на данном временном отрезке. Все равно ты на своем месте. Мне из моей Тулы видней, поверь!
Самостоятельность Алены, превращение в городскую барышню приветствуем, успехами гордимся. Молодцы, девочки!
Мы отвыкли радоваться хорошему. Все с оглядкой: «как бы чего бы не вышло!». Понятно, что в Новом году будет много всякого, на то она и жизнь. Вот, пожалуйста: несколько дней я живу не совсем своей, а соседской жизнью. Утро началось с вызова скорой для одной соседки, а вечер — с вызова для другой. Янку пришлось оставить у себя. Ольгу выхаживаем на дому. Маринка с кормлением и проверкой уроков тоже на мне. Трое детей — это круто. Ванька держится молодцом.
 Неля


2 февраля 2002 года. Ушел из жизни Валера…


Март 2002 года
Херсон — Тула

Дорогая Неля, твое последнее письмо я не смогла перечесть. Но каждая его строка отпечаталась в моем сознании, словно я была очевидцем тех событий, была с тобой в эти дни.
Теперь тебе только и остается — складывать мозаику воспоминаний, состоящую из черных и белых фрагментов. И сколько на это уйдет бессонных ночей, месяцев, лет — никто не знает. Я вот до сих пор складываю. Время лечит. И наши души обладают определенным запасом сил, который подчас нам самим неведом. Иначе что бы с нами было?
Уже прошло 40 дней. Будем надеяться, что мытарства его души сменятся тем, чего он так жаждал, — покоем. И будем молиться.
Наши судьбы сближаются, становятся необъяснимо-похожими. Две вдовы…
Наши с тобой дети всегда будут отличаться от других тем, что на них лежит печать полусиротства. Как на нас с тобою. Почему-то у нас не получилось оградить их от подобного рецидива в судьбах. В этом мы бессильны. Жаль. И очень горько.
Бедные наши мамы: две учительницы, тоже две вдовы. Не оправдываем мы их надежд, в чем-то повторяя непростые узоры их судеб. Я много думала об этом повторении как о чем-то неизбежном. Должен же быть во всех этих повторениях смысл? Зачем эта дурная бесконечность? Боже, смилуйся над нашими детьми! А нашим мамам и нам пошли терпения.
Рано или поздно Ваня узнает правду, к твоей боли прибавится его боль. Но кто знает, что страшнее для его сердечка: знать, что папу он уже никогда не увидит, или очень-очень ждать встречи с ним (а ведь Ваня все делает очень-очень) и обмануться в надежде. Как это все сложно решить — по себе знаю. Алене своей я все сказала сразу, и до сих пор самым страшным моментом моей жизни звучит отголосок ее крика «Па-па!». Я не знаю, как тебе быть. Решай так, как подскажет тебе твое материнское сердце.
Вы наши стойкие оловянные солдатики, вы самые храбрые, самые стойкие солдатики.
Нам остается — жить, быть своим детям и за маму и за папу, чтить память своих мужей и думать о себе.
Это — возможно. В качестве учебного пособия предлагаю — себя. Я живу, работаю, радуюсь успехам Ленки, огорчаюсь по поводу нехватки денег и времени. Ты тоже сможешь — я знаю.
Я обещаю тебе писать так часто, как только смогу. Держись, Нельчик, ладно? Главное — не болей, береги себя и Ваньку. Мы с вами.
 Лена


Апрель 2002 года
Тула — Херсон

Горестные ноты и отголоски еще долго будут звучать в наших письмах. Жизнь, хоть и «безутешна», но мудра. Она выдвигает проблемы, которые требуют своего незамедлительного решения. И слава Богу, что это так.
Решать многие проблемы самостоятельно я научилась давно, жить с памятью о том, как все это было, — больно.
Больно за Валеру, за то, что болезнь так рано отняла его жизнь, что столько осталось — непрожитого, несделанного, неспетого. Больно за себя, за то, что осталась без его поддержки и опоры. Вдова — выговорить страшно. Больно за Ваню, он остался без любящего отца.
Как же мы с ним осиротели! В остатке — жизнь без него. Привычный мир рухнул, и это невосстановимо. Надо собирать себя и строить другой мир, в котором останется память о нем. Останутся его оценки, взгляды, слова. Его книги, его музыка. Его песни. Останутся воспоминания. Складывание мозаики из воспоминаний — занятие, требующее огромных затрат душевных сил. Я не могу себе это позволить. Не сейчас. Что было, то было, что есть, то есть.
Ваня заметно повзрослел, подрос, чувствует себя более уверенно на ногах. В этом нам ощутимо помог реабилитационный центр, наш «садик». Отделение реабилитации детей с ограниченными возможностями (в 10 минутах ходьбы от дома) открыли в конце февраля, нас сразу пригласили и я этому рада чрезвычайно. Ваня там находится в дошкольном отделении первую половину дня.
Лучший друг в центре — Олег Копочкин (7 лет). Опекает, защищает Ваню, помогает, вместе играют, кувыркаются в спортзале.
Изо всех сил он тянется за всеми, старается, как умеет, запрыгивать в сухой бассейн, ползать по шведской стенке, ходит по стеночке. Его все поддерживают, хвалят.
 Как я была рада видеть Ванино «произведение» — «тортик» из соленого теста, слышать и видеть, как он играет на ложках, разучивает стишки и песенки к празднику. Кушает самостоятельно. Делают ему там массаж.
Моя благодарность всем в отделении реабилитации — безмерна и вылилась в письмо, опубликованное в местной газете. Одновременно бросили клич о помощи: в «Ленинские горки» ехать на что-то надо.
О папе Ваня спрашивает часто, и эти вопросы — как соль на мои раны. Скучает, ждет. Рассказываю ему про Усогорск: как мы там жили, как работали в школе, про деток, которых учили, про походы в лес за грибами, лыжные походы. Про то, каким веселым был папа, пока не болел. Слушает с интересом. И этим общением я очень дорожу.
Я должна сейчас думать о санатории, предстоящей поездке. Но не хочу. И о поездке к матери не хочу думать. Я никуда не хочу ехать, по крайней мере, сейчас.
Большую часть времени провожу на своей кухне с каналом «Мелодия». Мои «душевные» обои по углам отошли, теперь надо маскировать дефекты. А как и чем замаскировать «дефекты» души, куда спрятаться от горя, своего и Ванькиного, от сочувствия со всех сторон — не знаю.

Полна тоски,
Опоры не имея,
Как птица средь теченья
Быстрых рек.
О, ты, дитя мое, как я тебя жалею…

«Куда уйти? Уйду лицом в ладони»…
 Неля

Май 2002 года
Тула

Жизнь в который раз делится на «до» и «после»…
После публикации статьи в «Слободе» — отклики, звонки, реальная помощь. Но все это проносится где-то над моей головой.
Вокруг меня людно. Круг общения, в свое время сузившийся до точки, — нет, не расширился. Он углубился. И я просто не знаю, чтобы я сейчас делала без своих девчонок-соседок. Без их помощи в дни больничных испытаний, первые дни обрушившегося горя.
Как-то так сложились обстоятельства наших жизней, судеб, что дано нам было встретиться в чужом городе, в пределах одного дома. Что дети наши — почти ровесники (с разницей в год-два-три). Маринка, Янка, Игорек, Аня — это первые Ванькины друзья-подружки, это та детская среда, которая была ему нужна как воздух.
Ольга, Лариса, Жанна Наташа, Галя — это та среда дружеского общения, человеческого тепла и участия, которая как воздух была нужна мне.
«Тот, кто умирает при многих свидетелях, - умирает всегда мужественно», — говорил Вольтер по поводу смерти Людовика ХIV.
Для того чтобы жить — мужественно, — свидетели нужны не менее, а может, и более.
Свидетели моих взлетов и падений на уровне лестничной площадки, открытых дверей моего дома, на уровне — открытого сердца…
Спасибо им за то, что они — рядом.
 (из дневника)




Июль 2002 года
Тула

Позади санаторий «Ленинские горки», на который были брошены собранные деньги и остатки сил.
Санаторий, который не оправдал наших надежд.
Понимание того, что так, как в Туле, к нам нигде не будут относиться. И лучше лечить нигде не будут. Понимание того, что от себя — не убежать.
Домой примчались без оглядки.
А дома — никто не ждет. И даже Мурзик, оставленный под присмотром соседей, одичал, заболел, и мы вынуждены с ним расстаться.
 Я вынуждена лечь в больницу, определив Ваню в санаторий до приезда бабушки. Мне бы отползти на немножко в сторону, отдышаться. Не получается.
Ванька в санатории бунтует — до ринита, конъюнктивита, до слез.
Все скомкано. И даже приезд мамы не сгладил острых моментов и углов.
Все радости лета — мимо.
Гуляем с трехколесным велосипедиком. Довольно неплохо Ваня его освоил. Рулить — получается, а лихачить по нашим дворовым ухабам — не очень. Без моей помощи — по-прежнему никак.

Жду осень, как будто с ее приходом придет столь желанная ясность, прозрачность, определенность.
Жду возможность пристроить Ваню в реабилитационный центр. Жду облегчения хоть на сколько-нибудь.
 (из дневника)



Июль 2002 года
Херсон — Тула

Дорогая Неля, я надеюсь, что к 13 июля ты уже будешь дома, подлеченная, в норме. Огорчительно, что мы не сможем встретиться этим летом. А ведь как надо бы! Главное пожелание мое — здоровье. Будь здорова и по возможности — счастлива.
Как Ваня? Как он перенес свой санаторий без тебя?
У меня все ладится, все клеится, все идет неплохо. Но ведь и усилия я к этому прикладываю немалые!
Все события социальной жизни происходят на фоне кардинальных изменений в жизни личной! Многое у меня перевернулось с ног на голову, или наоборот — стало на свои места. Я влюбилась. Я сошла с ума. «Так должно было случиться», — говорит Саша.
О нем мне нечего сказать, кроме одной фразы: «Это невероятно. Но это — факт», — и можно написать не одно письмо. Я не знаю, чем это закончится, чем обернется: счастьем? горем? И хотела бы получить точный ответ. Хорошо Саше, для него в принципе не существует ответов на подобные вопросы. Ответ один: «Как Богу будет угодно»…
Я рада была слышать твой голос, узнать, что у тебя все нормально, что Ванька жив-здоров, что бабушка приехала.
Скажи мне что-нибудь хорошее? Спасай в беде и в радости!
 Лена


Сентябрь 2002 года
Тула — Херсон

Лена, в который раз собираюсь с силами написать, а сил почему-то не хватает.
Внешне вроде все в порядке, жизнь идет своим чередом.
Какое-то время я ходила по врачам. Вопрос «На что жалуетесь?» вызывал мою неоднозначную слезную реакцию. Пожаловаться хотелось на все сразу. И таблетку волшебную хотелось — от всего. Они и предлагали мне таблетки, перечень побочных действий которых превышал перечень показаний.
«Биоэнергетики» с загадочным видом объявили, что помочь мне не могут, «карма» у меня, дескать, такая. Я не знала, плакать мне или смеяться над своей «кармой», не поддающейся никакой коррекции.
Решила плюнуть на все. Время, лучший лекарь, само все расставит по своим местам.
С 5 сентября Ваня снова в реабилитационном центре. Полдня он при делах, самых разных. Общается с детьми, занимается с психологом, логопедом, массажистом. Лепит, рисует, поет. Ходит с помощью ходунка. И это большой плюс.
По квартире передвигается тоже самостоятельно, цепляясь за все: стены, двери, поручни, веревки.
Читать ленится. Буквы его не слушаются, в слоги не собираются, в слова не выстраиваются.
Первый слог прочитает — дальше сам сочиняет. Примеры решаем с помощью картинок, ложек, конфет.
В коридоре, возле поручней, прикрепили небольшую доску, как в школе. С мелом, с возможностью стоять и рисовать. У Ваниных гостей эта доска пользуется большой популярностью. Глядя на их творчество, он тоже старается.
Прочитали все доступное из творчества Астрид Линдгрен. 25 сентября идем в театр на премьеру «Пеппи Длинный чулок».
О папе вспоминает, но уже не ждет так, как прежде.
На полугодие, когда приехал дед, собрались кумовья, спросил: «Мой папа умер?». «Твой папа ушел в другой мир». И нет сильнее боли, чем эта боль в глазах моего ребенка.
Каждый визит крестного переживается очень болезненно, не хочет его отпускать. А я с удвоенной силой ощущаю и наше сиротство, и то, насколько ему не хватает отца.
Пока писала, Ваня самостоятельно прошел через всю комнату!
Радость — до слез. Равновесие не держит, не идет, бежит на пальчиках, балансируя, как акробат. Падает, огорчается — тоже до слез.
У нас появился котенок. Вот и сейчас Глаша сидит у меня на голове. Вместе с ней появилась капелька светлой радости. Расставшись с Мурзиком, я ни о какой живности не помышляла.
Крестный предложил Ване: «Хочешь котенка?». Ваня ответил: «Конечно, хочу». Меня никто не спрашивал — хочу ли я. А когда принесли этот маленький комочек, она сразу завоевала наши сердца. Имя Глафира Ваня услышал в какой-то передаче. Мне вспомнилась довлатовская собака Глаша. На том и сошлись. Теперь она у нас Глафира Замарашкина, она же — «индейская собака» и «крутой Уокер». Забавная, смешная, игручая.
Надеюсь, у вас все хорошо. Хотя ощущение тревоги не покидает и связано оно, в первую очередь, с появлением в твоей жизни Саши. Дай Бог, чтобы мои опасения были напрасны. Судя по всему, он парень надежный. Мне очень хочется, чтобы ты была счастлива.
 Неля


Декабрь 2002 года
Херсон — Тула

Неля, мы уже так давно не писали друг другу писем, что трудно быть в курсе всех ваших событий. Но мысли о вас существуют в моем мире, поверьте. Пытаюсь представить себе Ванечку. Какой он? Чем живет? Что умеет? Встречает свой первый День рождения без папы.
То, что я не пишу писем, обозначает одно: обстоятельства довлеют надо моей волей, распоряжаются моим временем.
С чего начать? Есть две главные темы — работа и личная жизнь. Главнее, наверное, будет работа. Не столько в плане эмоций, сколько в плане количества времени и энергии, которые она у меня отнимает. Моя жизнь очень насыщена и разнообразна, и в то же время — очень одинакова в том смысле, что у меня есть куча обязанностей, и почти нет никаких прав. А главное — нет покоя. Ни минуты. Это не минутная слабость. Скорее — закономерная реакция на качество жизни. Она организована таким образом, что я страдаю от избытка и нехватки общения одновременно. Но я сама выбрала такую жизнь.
О личной жизни писать труднее всего. То я немею от восторга, что он такой у меня есть, то страдаю оттого, что не понимаю его поступков, его слов. Сумеем ли мы перейти на новый, качественно другой уровень отношений — время покажет.
Аленка — такая ласточка, добрый, умный, взрослый мой ребенок — Алененок. Она ведет себя так, чтобы не причинять мне хлопот еще и с ней. Вам Алена шлет привет и пожелания удачи и радости в Новом году.
Каковы ваши планы на новогодние праздники? У нас пока никаких. Точнее, нет времени об этом подумать. Даже не верится, что может наступить такая ночь, когда все заботы и тревоги уйдут и нагрянет страшное веселье.
Да, ты права, очень жаль, что прошло то благословенное время, когда я просто описывала тебе вид из моего окна и знала, что нам это нужно. Но я, по-прежнему, хочу это делать.
С праздником, дорогие мои!
 Лена


Январь 2003 года
Херсон — Тула
 
Дорогие наши Неля и Ванечка!
Я рада, что у вас все в пределах нормы. Особо мы рады тому, что Ванины врачи вам утешительные речи говорят. На снимках вы выглядите занятыми достаточно приятными вещами. Даже если это парадная сторона жизни, хорошо, что с вами такое случается. Конечно, мне понятно, сколько усилий тебе стоило и стоит, чтобы жизнь текла в более- менее спокойных берегах. Но вы с этим справляетесь.
Приближается скорбная годовщина. Молчать не можется. Пусть Его душе станет немножечко легче от наших светлых воспоминаний. А мы здесь будем делать все возможное и от нас зависящее. Я думаю, все в своей жизни без Него ты делаешь правильно. Ты полностью принадлежишь сыну, ничего другого для себя не ищешь и не позволяешь. Ваньке здорово повезло с мамашкой!
Ваня становится старше. Наверное, в этот раз ты услышишь новые вопросы об отце, о том, как вам жить дальше. Он у тебя философствующий мальчик. Вы, девочки-мальчики, действительно молодцы. Все у вас будет хорошо. Все уже хорошо.
Аленка моя грипповала сначала дома, а потом школы закрыли на карантин, и я ее отправила к бабушке. А сама в это время усиленно тружусь. Потихоньку осваиваю компьютер. Отношения с коллегами выстроила ровные, деловые. Друзьями так и не обросла. Очень дорожу минутами тишины, покоя. Общения мне и на работе хватает выше крыши.
Единственный человек, без общества которого я страдаю, — это Алена. Мы с ней живем душа в душу, умудряемся не ссориться и не портить друг другу настроение. Процесс учебы идет с переменным успехом — то ее одолевает рвение, то побеждает лень. Значительный запас сил и времени она тратит на занятия, увы, хореографией.
А вообще, ребенок стал заметно покладистее и серьезнее. Но когда я думаю о том, что она, возможно, живет дома последние месяцы перед поступлением, у меня падает настроение.
Чем ближе время принятия решений, тем больше хочется отодвинуть их на как можно позже.
У нас уже бывают такие погоды — закачаешься! Тепло, сухо, птички верещат, трава полезла. Можно считать, что зима закончилась.
 Лена


Май 2003 года
Тула — Новосветловка

Тревожный звонок из Новосветловки. У матери инсульт, на фоне сахарного диабета.
Срочно собираем деньги, сумки, Ванькин велосипедик — и в дорогу. С твердым намерением перевезти маму в Тулу, несмотря ни на какие стенания по поводу «родового гнезда».
Новосветловка встретила нас буйной зеленью (которая бывает здесь только в мае), отцветающей сиренью. К вопросу: «А чи ходить ваш хлопчик?» прибавились вопросы о смерти мужа и сочувствие в масштабах села. Сочувствие, до которого мне уже нет никакого дела.
Мама. Все гораздо хуже, чем я предполагала. Нарушения движения и речи, мозгового кровообращения, частичная парализация. Уровень сахара в крови большой, удалены несколько пальцев на обеих ногах, раны плохо заживают. Под угрозой ампутации стопы. Вывезти ее сейчас немыслимо. Пока — лето, пока можно и нужно сделать все по максимуму здесь.
Дом. Корова Марта, которая не подпускает к себе и молоко отдает весьма неохотно. Вылупившиеся цыплята и утята. Некоторые по моему недосмотру получили солнечный удар, оставшиеся в живых требуют воды, еды, заботы. Огород требует прополки, дом — ремонта (рухнула часть потолка в «вышитой» хате). Ваня требует внимания.
Жизнь в целом — требует срочного вмешательства.
О спине, депрессии — забыла напрочь. Лишь бы ноги до постели дотянуть. И никаких проблем со сном.
Утро начинается серой полоской в окне. 5:00. До 6:00 надо успеть подоить Марту, отнести молоко, провести ее в стадо.
И оставив спящего Ваню под присмотром бабушки Марьи — успеть на Веселиновский автобус, в больничку к матери. Обратно — в том же темпе. Успеть всех накормить, напоить, подоить. Колорадских жуков отравить, с вишнями-абрикосами, падающими под ноги, разобраться.
От возни с известью в ходе ремонта на руках раны (Марта с недоверием косится на мои перебинтованные пальцы).
Бабушка Марья терпеливо учит:
— как лепить-«мазать» потолок;
— как белить так, чтобы не было видно щеток;
— как разбавить известь «синькой» и «голубкой» так, чтобы цвет стен был — небесной сини;
— как адской смесью (смола плюс солярка!) подвести цоколь родной «хате» — чтобы было бы — всем на загляденье, в лучших традициях нашего роду-племени.
 Многие спрашивают, зачем я делаю ремонт, если отъезд неизбежен, для чего, для кого? Я и сама не знаю зачем. Последние долги и дань уважения родному дому? Невозможность оставить все, как есть в состоянии полураспада и разрухи? Я не знаю. Знаю только, что это очень нужно — мне, маме, дому.

Жизнь учит, постоянно учит. Не потому, что я нерадивая ученица. А потому, что я не могу не учиться, есть внутренняя потребность в ее уроках. И я благодарна ей за это.

Ребенок предоставлен большей частью себе. Этот кусок жизни он осваивает почти самостоятельно, с помощью велосипеда во дворе, огороде и за их пределами. Я не успеваю следить за его передвижениями, успеваю только отмечать взглядом его красную кепочку в самых разных местах.
Поход к тете Гале через огород с помощью ходунка — немыслимое по степени сложности мероприятие. Мимо кустов крыжовника, по каменистой тропе, заросшей колючей дерезой он совершает героический переход (через тернии — к звездам!). Соседка Женя не выдержала этого зрелища, поспешила на помощь и была обескуражена реакцией Вани: он слезно просил не помогать и отбивался от помощи как мог. «Я сам!»
В слезах, в колючках и ссадинах от многочисленных падений, переполненный гордостью, он победно добирается до заветной тети Галиной калитки. Тетя Галя и дядя Ваня встречали его с радостным «недоумением» — неужели сам?
Радостным лаем встречал Клык, кот Мартын с кошкой Риткой не отходили ни на шаг, даже гусь Гагусик приветствовал его от имени своего птичьего царства.
Жизнь требует героического преодоления себя.
У Вани — свои подвиги, у меня — свои. И ни с чем не сравнимая радость победы, одна на двоих.

Зачем мне все это нужно? Разве я этого хотела, об этом мечтала — в облаках витала? Хотелось — домик на бережку лимана, садик-виноградик, чтобы все как у всех. А получилось — больной ребенок, вдовья доля, теперь вот мама в состоянии беспомощности, очередной экстрим, очередные «подвиги».
«Ой, не хотела бы я тех медалей, что б меня так по морде лупили», — говаривала бабушка Таня, с ужасом и любопытством глядя на боксерские бои по телевизору.
И я не хочу: ни подвигов, ни памятников, ни медалей. Да разве ж у меня кто-нибудь спрашивает?!

Усталость тоже ни с чем не сравнимая.
И помощь родных, соседей, односельчан. Всего того мира, который зовется Новосветловкой. В котором я родилась, выросла, который впитала в себя вместе с запахом степей, пыльных дорог и цветом неба.
 (из дневника)



 Август 2003 года
Новосветловка

7 августа мама сломала шейку бедра. Немое отчаяние — как вывезти?!
Ее, с учетом транспортировки, упаковали в гипс, нашли машину и водителя, который согласился довезти нас (за 1200 км!) до Тулы.
Продали Марту, чтобы на вырученные деньги купить бензин. В срочном порядке выкопали на огороде все, что вырастили, загрузили вместе с остальным «скарбом» в прицеп.

 27 августа провожать нас пришли все, кто знал, помогал, соприкасался с нашими проблемами, не веря до конца в реальность происходящего.
Такого Новосветловка еще не видела. Мне и самой не верится. Нет сил и времени — задуматься, задать жизни какие-то вопросы. Как оно дальше будет? Что я со всем этим буду делать? Как Ваню дальше тянуть-лечить?
 
Одолеть бы переезд — с Божьей помощью. Обо всем остальном я, как Скарлетт О’Хара, подумаю завтра.
 (из дневника)


Ноябрь 2003 года
Тула — Херсон

Ах, какой у меня сегодня праздник — твое письмо, Лена, на фотографиях — лето, море, горы и счастье в ваших улыбках. Не показушно-фотообъективное, искреннее.
А у меня за окошком идет снег, на плече мурлычет кошка Глаша (названная в честь довлатовской собаки).
Скоро два месяца как мы дома. Жизнь вошла (входит?) в какую- то новую колею. Лето, переезд, вспоминаю как кошмарный сон.
Мама. Безусловно, очень тяжело. И уход за ней, и ответственность. Но деваться некуда, переложить эту ответственность не на кого. Приходится терпеть. Гипс ей сняли, хоть небольшое облегчение. Она может самостоятельно сидеть, постоять возле кровати 10 минут — и то, слава Богу!
Крестный Владимир Константинович нас спас — привез кровать с перекладинами и поручнями, оставшуюся от брата. Бабушку мы определили в Валерину комнату, починили маленький телевизор — окошко в мир и развлечение. Сахар более-менее нормализовался. Сама делаю ей инсулин, стопы зажили, а вот правые рука–нога нерабочие (последствия инсульта). Спит очень плохо, страдает самозабвенно. И не в моих силах изменить что-либо, только облегчить, и то — не всегда.
Зарегистрировала я маму на своей территории временно, на 3 месяца. Для регистрации на более длительный срок — 3 года, нужно собрать документы (список из 18 пунктов, включая справку о ее несудимости!). Дальше, через каждые 3 месяца — справки от врачей, что выехать на Украину она не в состоянии, перерегистрация, хождение по учреждениям, по бесконечным очередям под каждым кабинетом, хождение по мукам…
В поликлинике ее поставили на учет, тоже временно (хоть выдают инсулин). Кровь на сахар приловчилась брать и отвозить в лабораторию сама, а то ведь никого не дождешься, не дозовешься. Галя в Новосветловке получает пенсию, потом ее переведут или привезут.
От меня требуется в первую очередь — уход и с этим я, вроде как справляюсь, а там — что Бог даст.
Много сил и времени отнимает Ваня. Ему — в первую очередь мое внимание. Поровну делить не получается. А по части беспомощности, что старое, что малое — дети.

Единственный плюс во всем этом — все мои проблемы теперь под одной крышей. Под этой крышей — относительно тепло, светло, сытно. Я до сих пор, оглядываясь в прошедшее лето, радуюсь горячей и холодной воде в немереном количестве.

За Ваню как за соломинку держусь.
Мой ученик 1 «Б» класса одолел первую четверть. В школу я его вожу 2 раза в неделю, в порядке развлечения. Занимаемся самостоятельно и небезуспешно. Худо-бедно читаем, считаем. Самые большие трудности — с писаниной. Строчек не видит, руки его не слушаются.
Я не скажу, что занимается он с удовольствием. Из-под палки, с уговорами, с кнутом и пряником. Ему действительно нелегко все это дается, ведь еще в начале сентября он не мог обвести элементарное. До сих пор ровные линии редкость. Буквы, циферки на «всi звiрi схожi».
Но как же я им — несуразным, косым, кривым, — рада! Ему тяжело собрать, усадить себя вообще (больше, чем на 15 минут не хватает сил) и подчиниться вот этому — надо! Воюем, плачем, смеемся, бросаем ручку, поднимаем ее и себя над всем этим. Через «не могу» и «не хочу» учимся!

Ходим. Я до сих пор не могу в это поверить. Плохо, на пальцах, падает, но ходит. Взяли в центр и это — спасение. Прихожу я как-то за ним в центр, вижу — ходунок стоит, а Вани не видно. Оглядываюсь растерянно по сторонам, а все вокруг загадочно улыбаются. И вот, идет мой ребенок мне навстречу самостоятельно, победительно под гром аплодисментов детей и воспитателей!
 Пока удается совместить школу и занятия в центре. Школа у нас носит декоративно-прикладной характер. По понедельникам и четвергам в школе мы в два голоса (в буквальном смысле) с учительницей совершенствуем нашего ученика. В центре: общение, игры, рисование, лепка, оригами, массаж, тренажеры, занятия с логопедом и психологом.
Какое счастье, что все это у нас есть, и что это в двух шагах от дома. По пятницам — занятие лепкой (кружок на дому) для развития мелкой моторики. Объемные фигуры не получались, результат Ваню не особо вдохновлял и радовал. Как-то на глаза в магазине мне попала испанская паста для лепки. Очень яркая, разноцветная и очень дорогая. Ее можно размазывать по поверхности, создавая живописные пластилиновые картинки.
Общаюсь в основном с «центровскими» — воспитателями, психологами. С помощью Владимира Константиновича и гимназических коллег установили небольшой памятник Валере. Все, что смогли на данном этапе.

Вот такая моя жизнь. Между Ваней и мамой. Между бабушкиным судном, Ванькиным горшком и Глашкиной миской. Я не драматизирую. Я не знаю — плакать мне или смеяться, когда они одновременно требуют все это подать или убрать.
Степень растерянности, как и степень усталости, описанию не подлежит. Я знаю — надо выработать правильное дыхание, радоваться тому, что есть: Ванькиным успехам, твоим и Галиным письмам.

При всей твоей ироничности и самокритичности нельзя не заметить, что твоя жизнь обрела совершенно другое звучание. Есть не просто любимый человек рядом. Есть — семья. Надо отдать должное Саше. Я ему очень благодарна за тебя — вот такую, какую вижу и слышу. Дай Бог вам — всего! Я солидарна с твоей мамой — в хорошие, надежные руки тебя отдаем.
Алена на фотографии совсем взрослая и «сам-стоятельная». Целуем ее в обе щеки.
Ваня все приставал: «А Алена мне сестра?». «Сестра», — говорю. «Значит, тетя Лена тоже твоя сестра?». А то как же — роднее вас, Гали с Танюшкой да Жени с Леной, — и нет у нас сестер…
 Неля


Январь 2004 года
Тула — Херсон

Дорогие наши, Лена и Аленушка!
Что-то случилось со временем, его катастрофически ни на что не хватает.
Праздники, начиная со Дня рождения, встретили и провели достойно, без эксцессов.
Все, чего Ваня ждал от праздников, осуществилось: машинка на пульте, конструктор, географическое лото, «Приключения Тома Сойера», «Большая детская энциклопедия», билеты и походы в цирк и театр.
Самостоятельно он еще читает плохо, медленно, теряет строчки — но читает. Интерес к этому делу всемерно поддерживаем, и мамины читки на сон грядущий еще актуальны. Пишет еще хуже, чем читает, — но пишет. Все это дело времени.

 С недавнего времени — настоящая, снежная зима. Это и радует и напрягает одновременно в плане передвижения. Даже в санках не всегда удобно и возможно проехать. Придется перейти на домашнюю форму обучения — до потепления, пока не исчезнет каша под ногами. До апреля?
 В центр тоже вожу с напрягом для спины. Пока есть возможность его туда возить ради общения. Хотя Ваня перерос рамки своей дошкольной группы. Он всегда тянулся к тем, кто постарше.
 К весне мечтаем купить ему хороший велосипед. А сейчас надо преодолеть ВТЭКовскую комиссию. На консультацию пойдем к местным нейрохирургам, в Москву сейчас съездить нереально. Даст Бог — никакие операции нам больше не понадобятся.

 У мамы значительный прогресс. Потихоньку ходит на костылях, может самостоятельно добрести до туалета, кухни. Сахар небольшой, раны на стопах зажили! А говорят — «на свете нет чудес»! Господь милостив!
Скучает по Новосветловке, стремится туда всеми силами своей души. Делает зарядку, полна планов насчет дома, огорода! По сути — она уже большой ребенок. И ведет себя и обижается по-детски. Ваня рядом с ней — более рассудительный ребенок, но такой же беспомощный в плане самообслуживания.
 Неля


Январь 2004 год
Херсон — Тула

Дорогая Неля, сегодня 5 января, я уже на рабочем месте, есть возможность украсть у государства полчаса рабочего времени и написать вам письмо.
Вчера мы вернулись из поездки к Сашиным родителям. Родители увидели своего сына, который «попал в хорошие руки» (мне мама в этом призналась), и благословили на все хорошее. Новый год встретили вместе с ними.
1 января вышли погулять в заснеженный парк перед его домом. Солнце, снег, сказочные ели, яркие гроздья калины под снегом, Саша рядом. Вроде это и называется счастьем. Я его уже и не ждала. А вот, случилось, вдруг и вопреки.
Уже не только мы воспринимаем себя как семью, уже Ленка называет нас «родители». Короче, отступать мне некуда, да и незачем. Я перестала изводить себя вопросами, судьба или не судьба этот мой Сашка.
По окончании рабочего дня отправляемся в Новодмитровку, чтобы встретить Рождество с мамой и дочкой. Глоток нормальной жизни на фоне факультетских будней.
Наверное, надо делать то, что мы должны и не ожидать за это дивидендов. Тогда все, что окажется сверх ежедневной рутины, покажется неожиданной радостью.
Радости вам, в каждом дне, в каждом шаге, в каждой буковке.
 Лена


Июнь 2004 года
Тула — Херсон

Через толщи и глыбы нечеловеческой усталости. Начало июня. То, что пришло и чего мы так ждали, на лето совсем не похоже. Никакой определенности в погоде и планах. Раньше все было понятно. Лето начиналось с поездки к бабушке через Новодмитровку. Сейчас такую роскошь я не могу себе позволить. Ни себе, ни ребенку, ни матери. Ехать с двумя практически неходячими, даже при наличии денег — немыслимо.
Мать не просто тоскует, мечтает, просит отвезти ее обратно. Она требует до слез: занять ей денег, посадить на поезд. Брат пообещал, что летом отвезет ее домой. Нет сил — верить и не верить в возможность хоть какого-то временного облегчения ситуации. Даже если допустить невозможное, то я знаю, что меня ждет впоследствии. Очередной спасательный рейд. Повторить прошлогодние подвиги я не в состоянии. Силы не те.
Стало быть — лето лепить и делать погоду надо в Туле, несмотря ни на что.

25 мая Ваня в своей тетради по моей инициативе и моей карандашной обводке писал:

Фудзи скрыта дождем.
Вижу кроны деревьев цветущих
 — персики в долине…

В пору цветенья
Вишни сродни облакам —
Не потому ли
Стала просторной душа,
Словно весеннее небо…

Картинка с высоты 8-го этажа соответствовала японским стихам, с той лишь разницей, что любовались мы цветущими яблонями, и это действительно — радовало.
На фоне хронической усталости и безденежья. Нет, способность радоваться любой ерунде иногда спасает. Или это не ерунда? Или спасает не это, а временное смещение акцентов «важно — неважно»?

Важно то, что Ваня закончил свой первый класс.
Все тетрадки, рисунки, каракули собрали в отдельную папку. Чтобы помнить, каких трудов это стоило мне и ему.
Важно то, что даже самые скромные его успехи окрыляют. В конце учебного года его «закидали» грамотами — за участие в конкурсах детского творчества. Его «лепнина» пользуется большим успехом. Больше всего меня порадовал приз зрительских симпатий — «за трудолюбие, яркость выполненных работ и веселую фантазию». Теперь мы вынашиваем планы совместной творческой выставки «мои вышивки плюс его лепка».

Долгожданные весна-лето принесли нам другие радости. Велосипедно-гуляльные. Боковые опоры у подросткового велосипеда оказались не очень надежные. Без моей поддержки ездить тяжело. С большим удовольствием он просто бегает, ходит. Уже не так привязан к коляске. Единственная привязка — моя рука, контролирующая, поддерживающая, направляющая, оберегающая. И то — он протестует! «Я сам!» Падает, поднимается и идет дальше. Та же целеустремленность, умноженная на упрямство. Проходим расстояние одной троллейбусной остановки, до центра в гости можем дойти своим ходом.
А сейчас осваиваем небольшой клочок двора с песчаной насыпью — падать не так жестко и больно, как на асфальте. Гоняет вовсю мяч, и так ему это нравится, так окрыляет. Смотреть со стороны — каких трудов стоит ему удержать равновесие хоть на чуть-чуть, как отчаянно злится при очередном падении, — больно. Но я стараюсь не смотреть со стороны. Бегаю вместе с ним, подаю мяч, помогаю подняться.
Дома ждет предмет его желаний — боксерская груша, на днях ее подарил помощник нашего депутата. Мне очень хотелось оборудовать дома спортивный уголок — фрагмент шведской стенки, канат, грушу, чтобы было куда девать энергию при «нелетной» погоде, да и вообще для жизненно-важных занятий спортом. Обратилась с просьбой о помощи к депутатам. Вот, пока только груша. Теперь я озадачена тем, как ее прикрепить.
Обещают нам и компьютер, те же депутаты. Ване он необходим, и перспектива освоения компьютера вдохновляет!
Пока я всему этому радовалась — потекла сантехника, требуя не ремонта, а замены. Пришлось продолжить походы с протянутой рукой и просьбами о помощи. В результате — новую сантехнику подарили, почти бесплатно установили и пообещали помочь с ремонтом!
Я особо не обольщаюсь, тихо радуюсь новому унитазу и своим мечтам относительно ремонта. Когда-то, с чего-то ведь надо начинать? Ремонт, восстановление жизни и примирение с ней.

Слава Богу, что отзываются люди, организации, депутаты, что хоть частично какие-то проблемы разрешимы, что вырисовываются какие-то перспективы. Слава Богу.
Если в каждой потере сокрыт дар, и этот дар осознан, значит, — есть надежда.

Лена, очень надеюсь, что с поступлением у вас все получится. Удачи, везения, победы! Мы за вас болеем.
В общем и целом — ваша жизнь, семейственность, твое отношение к ней и к Саше — радуют. Об этом ли ты мечтала? Наверное, об этом, если так удачно воплотилось.

Ваня помогает мне сливать воду из доисторической стиральной машины.
 — А пока я тебе помогаю, ты, мама, можешь помечтать.
 — О чем?!
 — О хорошем муже.
 — ?! А какой муж по твоему мнению хороший?
 — ЗАБОТЛИВЫЙ.
Устами младенца…

Давай вместе помечтаем. И неважно, что твои мечты близки к осуществлению, а мои, скажем прямо, — еще не очень. Мечтать полезно. Мечта семилетней выдержки, моя и твоя.
Лето. Море, его безбрежность. Мы и наши дети на берегу, соленый прибой лижет нам пятки. Ваня бежит навстречу волнам и солнцу ….

***

…Этой мечте дано было осуществиться летом 2007 года.


Вместо эпилога

Сентябрь 2007 года
Тула

Сочинение ученика 6-б класса средней школы № 55 (г. Тула) Губочкина Ивана

Моя семья

Самый верхний листик на генеалогическом древе — это я.
Зовут меня Губочкин Иван Валерьевич. Мне 12 лет. Я обучаюсь на дому, так как у меня ДЦП. Но я не считаю себя инвалидом. Я ничем не хуже других. Моя болезнь — это не крест, нет. С ней надо научиться жить.
Я увлекаюсь компьютером и всем, что с ним связано. А также автомобилями и их тюнингом. По поводу музыки, я — альтернативщик, слушаю всего понемногу (рэп, панк, рок).
В мире спорта мне нравятся бокс и силовой экстрим.
Мне бы хотелось в будущем, когда вырасту, стать таксистом, иметь свою машину или устроиться компьютерным помощником.
У каждого человека есть родители, которые подарили ему жизнь.
Первый член моей семьи — это мама. Ее зовут Неля Ивановна. По характеру она очень добрая, отзывчивая, понимающая. А также она хорошо готовит и всегда готова прийти на помощь ближнему.
Мама родом с Украины, отец — из Костромской области.
Мой папа, Губочкин Валерий Борисович, к сожалению, погиб. Он был очень веселым, добрым человеком. Вел походный образ жизни. Любил пешие прогулки и велосипед. Везде был с рюкзаком и котом Мурзиком.
Папа с мамой познакомились в археологическом заповеднике «Ольвия». Они там работали. Дело в том, что мама по образованию историк, а папа — филолог, он изучал древние языки. Папа был умнейшим человеком, коллеги называли его «ходячей энциклопедией». Мне пусто без него.
Следующий лист на дереве — это отец моего отца и мой дедушка Губочкин Борис Иванович.
Родом он из Горьковской области. Он закончил школу с золотой медалью, поступил в Ленинградскую Лесотехническую Академию, работал инженером. У дедушки в этом году юбилей. Ему исполнилось 80 лет. Но его энергии позавидует любой молодой человек. Он много двигается, работает, читает. В этом году он ездил в Санкт-Петербург на встречу с однокурсниками. Дедушка живет в Пензе и каждый год приезжает к нам в гости. Я его очень люблю.
Рядом с дедушкой папина родная сестра, моя тетя Женя. Она добрая и строгая. Живет она в Липецке с дядей Сережей. У них есть дочь Лена, моя двоюродная сестра. И еще у них живут кошки: Сонька и Юлька. Тетя Женя — врач, дядя Сережа — инженер. Лена после школы поступила в МГУ, закончила аспирантуру. Она филолог, как мой папа, преподает греческий язык и латынь. Дядя Сережа хорошо разбирается в компьютерах, тетя Женя любит цветы и все красивое. Мне нравится бывать у них в гостях, и я люблю, когда они приезжают в гости.
 С другой стороны — мои родственники по маминой линии. Первый человек на фотографии — моя тетя Галя. Она и ее муж, дядя Ваня, работают в сельской школе. У них даже есть в школе свой музей. Он так и называется: «Музей села Новосветловка». Музей занимается сбором раритетных вещей. К примеру: ступа, маслобойка, ткацкий станок.
Моя бабушка Катя и мать тети Гали, бабушка Марья, — родные сестры. Их дома расположены близко. Через огород я ходил с ходунком к тете Гале, а она меня кормила домашним хлебом с вкусной корочкой. У тети Гали три коровы: Аська, Лелька, Квитка. А у бабушки Кати была корова Марта.
 Бабушка Катя сейчас живет в Веселиново, с семьей дяди Саши: тетей Надей и их дочкой Леной. Бабушка тяжело болеет, сама не ходит. Мы приезжаем к ним в гости. А дом в Новосветловке продали. Мне жаль, что мы не сможем приезжать туда, как раньше.
Бабушка Катя всю жизнь проработала учителем в школе, а еще она красиво вышивала: шторы, подушки, портреты. У нее золотые руки и доброе сердце. Ее муж и мой дедушка Ваня погиб совсем молодым. Бабушка рассказывала мне о нем, о своих родителях: моих прабабушке Тане и прадедушке Пахоме. Они пережили две мировые войны, немецкую оккупацию, дедушка воевал на фронте.
Бабушка Марья тоже помнит войну, но не очень охотно об этом рассказывает.
У бабушки Марьи во дворе есть старое дерево — абрикос. Это дерево многое помнит: как выросли тетя Галя, ее дети, моя мама и я.
 Я должен много знать о своих родственниках, о своих корнях, чтобы потом рассказать о них своим детям.
========
Список цитируемых авторов и их произведений

1. Николай Асеев. «Простые строки».
2. Франциск Ассизский. «Молитва».
3. Белла Ахмадулина. «Семья и быт».
4. Анна Ахматова. «Старые больные чувства…», «Мало мне нужно на свете…», переводы из корейской и польской поэзии.
5. Лидия Гинзбург. «Эссе».
6. Зинаида Гиппиус. «Как эта стужа меня измаяла…».
7. Евгений Евтушенко. «Со мною вот что происходит...».
8. Андрей Колосов. «Жизнь удивительно нежна…».
9. Владимир Леви. «Любовь измеряется силою прощения».
10. Борис Пастернак. Перевод стихотворения Поля Верлена «Хандра».
11. Владимир Пяст. «Реквием юности».
12. Любовь Столица. «Порой и зелень вешняя язвит…».
13. Лариса Тараканова. «Письмо» и «Аргентинское танго».
14. Японская поэзия, Басе. «Туман и осенний дождь …».
15. Японская поэзия, Бусон. «Я поднялся на холм…».
16. Японская поэзия. Иида Дакоцу. «Фудзи скрыта дождем».
17. Японская поэзия. Камо Мабути. «В пору цветения вишни сродни облакам…».
18. Японская поэзия. Неизвестные поэты IX–XII веков. «У кленов алых листья облетели».
19. Японская поэзия. Отомо Саканоэ «Полна тоски…».


========

Автобиография автора

Я, Губочкина Неля Ивановна, родилась 13 июля 1967 года в селе Новосветловка Николаевской области (Украина).
В 1984 году закончила Новосветловскую среднюю школу. После окончания школы работала в ней пионервожатой.
В 1986 году поступила на исторический факультет Николаевского государственного педагогического института им. В.Г. Белинского (НГПИ).
В 1988 году перевелась на заочное отделение исторического факультета, в связи с переходом на работу в институт археологии Академии Наук УССР. Работала лаборантом в историко-археологическом заповеднике «Ольвия».
В 1989 году вышла замуж и по семейным обстоятельствам переехала в Коми АССР, работала в Усогорской средней школе №2 учителем истории.
В 1991 году окончила НГПИ.
С 1994 года проживаю в городе Тула. В 1995 году родила сына, а через год мальчику поставили диагнозы: ДЦП (детский церебральный паралич), микроцефалия.
С этого времени начался долгий, трудный путь становления ребенка на ноги, в буквальном смысле слова, становления себя в качестве мамы больного ребенка, нуждающегося в постоянной моей заботе.
В 2002 году потеряла мужа, отца моего ребенка.
В 2008 году написала автобиографическую повесть «Моя сестра Жизнь».
Я долго думала над названием книги, понимая всю неизбежность ассоциативного восприятия «от Пастернака», ведь сборник лирических стихов Бориса Пастернака называется «Сестра моя — Жизнь».
 Название повести «Моя сестра Жизнь» отражает ее глубинную суть. Моя жизнь не враг и не друг, а более глубоко-родственное: сестра, которая, как никто, понимает, помогает, учит, опекает, любит и жалеет. Мои жизненные испытания были очень сложными. Были горести, были беды, но были и радости. И об этом мне в первую очередь хотелось рассказать. Что жизнь нельзя воспринимать с точки зрения раз и навсегда постигших бедствий. Что на всякий минус есть, должен быть свой плюс, надо только постараться его увидеть.
Не зря книга начинается письмами моей сестры Гали и сестры не по крови, по духу — Лены. Наша переписка, которая составила основу повествования, — это еще и трогательная история дружбы, притяжения родственных душ, дополняющих, поддерживающих, любящих друг друга. Если Ваня со всеми его диагнозами — милость Божия, то Лена, с ее тонкой душевной организацией, ее дружба, ее сестринское отношение — это дар Божий. Дар, который надо беречь, ценить. И уметь быть благодарным Жизни как сестре — несмотря ни на что — за все.

E-mail Нели Губочкиной — gubochkin-95@mail.ru