Полиэтносы античности - выход из произвола

Чтобы нижеизложенное иногда не виделось как бы бездоказательным,
можно обратиться к ряду поясняющих материалов
http://www.proza.ru/2010/04/16/23
http://www.proza.ru/2010/04/11/962
http://www.proza.ru/2010/04/11/645
http://www.proza.ru/2010/04/02/272
http://www.proza.ru/avtor/zolinpm&book=3#3
http://www.proza.ru/avtor/zolinpm&book=8#8
http://www.novgorod.ru/read/information/history/clauses/

Так, для интереса http://rian.ru/video/20100422/225505963.html


В данном случае изучаем "БАЛТОВ"

По М. Гимбутас  http://www.i-u.ru/biblio/archive/gimbutas_balti/00.aspx

Полиэтносы античности – выход из произвола

Мария Гимбутас, вслед за многими (в немалой степени устаревшими) научными трудами, обобщила – на преобладающем (во многом политизированном) научном уровне, - лингвистические,археологические (здесь более объективно) и общесторические истоки балтов.  К сожалению, очень предвзято. Явно в пику венедам-праславянам, их пращурам. Да и северным германцам, финно-уграм, северным семитам и тюркам под руку досталось.

Беда в том, что для очень уважаемых ученых, особенно балтофилов (и антирусистов) – это признается наивысшим на настоящее время достижением. Занимаясь данными проблемами на современном информационном уровне более четверти века, со всей ответственностью могу сказать, что книга М.Гимбутас (к её объективным достижениям очень хорошо отношусь) о «балтах» - политизированная устаревшая ХИТРИНА (иногда и ХРЕНЬ), хотя и имеющая в ряде мест проблески объективности.

В целом ныне этногенетические проблемы невозможно решать без учета гаплогрупп и доностратической близости языков.
 
В ее книге речь идет – по сути, сразу надо сказать,  - об очень «гипотическом народе», язык которого входит в общеиндоевропейскую языковую систему, народе, состоявшем (в средние века) из литовцев, латышей и старых, древних, то есть родственных племен, многие из которых исчезли в доисторический и исторический периоды. Эстонцы (наследовавшие этноним античных индоевропейских эстов-айстов) не относятся к ним, так как принадлежат к финно-угорской языковой группе, говорят на совершенно ином языке, другого происхождения, отличающемся от индоевропейского.

«Само название «балты», образованное по аналогии с Балтийским морем, Маге ВаШсит, считается неологизмом, поскольку используется начиная с 1845 года как общее название для народов, говорящих на «балтийских» языках: древних пруссов, литовцев, латышей, шелонян (здесь неизбежна память о Шелони – Желони – Гелонах: П.З.). В настоящее время сохранились только литовский и латышский языки».

Римский историк Тацит в своей работе «Германия» (98 год) упоминает Aestii , gentes Aestiorum — эстиев, людей, живших на западном побережье Балтийского моря. Тацит описывает их как собирателей янтаря и отмечает их особенное трудолюбие в собирании растений и фруктов по сравнению с немецким народом, с которым у эстиев наблюдалось сходство во внешности и обычаях.

Было бы вернее использовать термин «эсты», «эстии» по отношению ко всем балтийским народам, хотя не известно, имел ли Тацит в виду всех балтов, или только древних пруссов (восточных балтов), или собирателей янтаря, живших на Балтийском побережье вокруг залива Фри-шес-Хаф, который литовцы и сегодня называют «море Эстов». Так же его называл в IX веке Вульфстан, англосаксонский путешественник.

Здесь Мария Гимбутас несколько лукавит. Тацит эстов представил достаточно подробно:
«Что касается правого побережья Свебского моря (Восточной Балтики: П.З.), то здесь им омываются земли, на которых живут племена эстиев, обычаи и облик которых такие же, как у свебов, а язык — ближе к британскому112. Эстии поклоняются праматери богов и как отличительный знак своего культа носят на себе изображения вепрей; они им заменяют оружие и оберегают чтящих богиню даже в гуще врагов113.

Меч у них — редкость; употребляют же они чаще всего дреколье. Хлеба и другие плоды земные выращивают они усерднее, чем принято у германцев с присущей им нерадивостью. Больше того, они обшаривают и море и на берегу, и на отмелях единственные из всех собирают янтарь, который сами они называют глезом. Но вопросом о природе его и как он возникает, они, будучи варварами, не задавались и ничего об этом не знают; ведь он долгое время лежал вместе со всем, что выбрасывает море, пока ему не дала имени страсть к роскоши. У них самих он никак не используется; собирают они его в естественном виде, доставляют нашим купцам таким же необработанным и, к своему изумлению, получают за него цену114.

Однако нетрудно понять, что это — древесный сок, потому что в янтаре очень часто просвечивают некоторые ползающие по земле или крылатые существа; завязнув в жидкости, они впоследствии оказались заключенными в ней, превратившейся в твердое вещество. Таким образом, я склонен предполагать, что на островах и на землях Запада находятся дубравы и рощи, подобные тем сокровенным лесам на Востоке, где сочатся благовония и бальзамы; из произрастающих в них деревьев соседние лучи солнца115 выжимают обильный сок, и он стекает в ближайшее море и силою бурь выносится на противолежащие берега. При поднесении к янтарю, ради познания его свойств, огня он вспыхивает как факел, вслед за чем расплавляется, словно смола или камедь».
http://www.krotov.info/acts/02/01/tacit_15.htm

112. Эстии не были предками нынешних эстонцев, которые угро-финского происхождения и лишь унаследовали наименование эстиев; что касается языка эстиев, то – по некоторым версиям, - он едва ли и в то время был ближе к британскому (кельтскому) языку, чем к германским; отмечаемые Тацитом черты сходства объясняются тем, что и язык эстиев, и язык британцев, равно как и германцев, — индоевропейские.

113. По-видимому, речь идет о культе, сходном с поклонением Нерте (см. гл. 40). И среди германских племен, например англосаксов, также были распространены подобные амулеты с изображением вепря, олицетворявшего неукротимость и свирепость.

114. В данном случае Тацит якобы ошибается: еще в эпоху каменного века, задолго до установления сношений с римлянами, германцы (и любые прибалтийцы, включая балто-славян) собирали янтарь и выделывали из него всевозможные украшения. Особенно много находили его на побережье Ютландского полуострова и в западной части Балтийского моря.

115. По представлениям древних (земля — круг), местности на Крайнем Западе и Крайнем Востоке расположены одинаково близко к солнцу.

116. Все сказанное Тацитом о феннах относят к лопарям (лопь, лапландцы), так как финны в его времена якобы уже жили оседло, занимаясь земледелием и разведением скота. Но это были полиэтносы с включением финнов, типа фисса-гетов.

117. Ср. заключительные слова "Германии" с "Анналами" (II, 24).
http://www.krotov.info/acts/02/01/tacit_15p.htm

Затем следует и описание воинственных венедов и примитивных финнов.
«46. Здесь конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право, не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев. Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов.
Венеды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне.

У феннов — поразительная дикость, жалкое убожество; у них нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над головой; их пища — трава, одежда — шкуры, ложе — земля; все свои упования они возлагают на стрелы, на которые, из-за недостатка в железе, насаживают костяной наконечник. Та же охота доставляет пропитание как мужчинам, так и женщинам; ведь они повсюду сопровождают своих мужей и притязают на свою долю добычи. И у малых детей нет другого убежища от дикого зверя и непогоды, кроме кое-как сплетенного из ветвей и доставляющего им укрытие шалаша; сюда же возвращаются фенны зрелого возраста, здесь же пристанище престарелых. Но они считают это более счастливым уделом, чем изнурять себя работою в поле и трудиться над постройкой домов и неустанно думать, переходя от надежды к отчаянью, о своем и чужом имуществе: беспечные по отношению к людям, беспечные по отношению к божествам, они достигли самого трудного — не испытывать нужды даже в желаниях116. Все прочее уже баснословно»
http://www.krotov.info/acts/02/01/tacit_15.htm

Не обретя уверенности в эстах как балтах, М.Гимбутас пошла искать иных пращуров.

«Самым древним обозначением балтов, или скорее всего западных балтов, было упоминание о них Геродота как о неврах. Поскольку распространена точка зрения, что неврами называли славян, я вернусь к этому вопросу, обсуждая проблему западных балтов во времена Геродота».

Тоже не очень надежные для балтов пращуры.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Невры

Тогда пошли следующие шаги. Дан Рис. 1. Балтийские племена и провинции около 1200 г. до н. э. (см.: выше). Но это ситуация примерно 1200 г. нашей эры.

По версии Гимбутас, начиная со II века до н. э. ,появились отдельные названия прусских племен. Уже Птолемею (2 век н. э.) известны судины и галинды, судовяне и галиндяне, что свидетельствует о давности этих этнонимов. Спустя много столетий судовяне и галиндяне продолжали упоминаться в перечне прусских племен под этими же названиями. В 1326 году Дунисбург, историограф Тевтонского ордена, пишет о десяти прусских племенах, включая судовитов (судовян) и галиндитов (галиндян). Среди других упоминаются помесяне, погосяне, вармийцы, нотанги, зембы, надровы, барты и скаловиты (названия племен давались по латыни). В современном литовском сохранились названия прусских провинций: Памеде, Пагуде, Варме, Нотанга, Семба, Надрува, Барта, Скальва, Судова и Галинда. Существовали еще две провинции, расположенные к югу от Пагуде и Галинды, называемые Любава и Сасна, известные из других исторических источников. Судовяне, самое большое прусское племя, также называлось ятвинги (йовингай, в славянских источниках ятвяги).

http://ru.wikipedia.org/wiki/Пруссы
Но вот беда.
«Сохранилось очень мало письменных памятников прусского языка, многие из них отражают сильное влияние польского и немецкого языков. Некоторое дополнительное представление о прусском языке дают топонимия и антропонимика, а также прусские заимствования и субстратные элементы в языках соседей (немецком, польском, западных говорах литовского языка, возможно, также белорусского).
Среди дошедших до нас источников прусского языка — случайно обнаруженный в 1970-е годы Базельский фрагмент (XIV в., после 1369 г.), считающийся древнейшим балтийским текстом. Это шуточная эпиграмма, сочинённая, возможно, обучавшимся в Карловом университете в Праге пруссом:
Kayle rekyse Thoneaw labonache thewelyse
Eg koyte poyte Nykoyte pennega doyte.
Обычно текст трактуют так:
 «Привет, сударь! Ты нехороший дядя,
если хочешь пить, а денег давать не хочешь». (И ВСЁ !!!: остальное договорные в клане языковедов лингвореконструкции)

Как бы на этой основе выделяют два диалекта: помезанский (западный, район Мариенбурга и Эльбинга) и самландский или самбийский (восточный, район Кёнигсберга). Помезанский диалект отражает Эльбингский словарик XIV века (802 слова), на самбийском диалекте составлены и напечатаны три катехизиса XVI века, представляющие собой переводы с немецкого (самый развёрнутый, «Энхиридион» 1561 г. — перевод «Малого Катехизиса» Мартина Лютера), выполненные немцами же. Признается, что дискуссионен вопрос о том, насколько катехизисы отражают прусскую речь информантов и насколько она искажена переводчиками, писцами и печатниками. Средневековыми авторами выделялось (помимо помезанцев и самбийцев) ещё 9 прусских племён, вероятно, свои диалекты были и у других, но от них ничего не сохранилось. http://ru.wikipedia.org/wiki/Прусский_язык

На такой очень зыбкой основе реконструируется ранний язык всех балтов. Пролемей упоминал у гор Рип (Риф) каких-то борусков. Версия о происхождении от них пруссов официозной наукой не принимается, но в Интернете она всё более справедливо обсуждается. http://wap.oldris.borda.ru/?1-0-80-00000063-000-0-0
http://www.genlingnw.ru/Staff/Dubasava/hist.htm
http://artazar.narod.ru/severiada.html и др.


В итоге М.Гимбутас считает, что общее наименование пруссов, то есть восточных балтов, появилось как бы в IX в. до н. э. (на самом деле – все же нашей эры: П.З.) — это «брутци», впервые увековеченные баварским географом практически точно после 845 г. Полагали, что до IX в. пруссаками называли одно из восточных племен, и только со временем так стали называть другие племена, как, скажем, германцев «немцами».

Примерно в 945 г. арабский торговец из Испании по имени Ибрахим ибн Якуб, пришедший к балтийским берегам, отмечал, что пруссы имеют собственный язык и отличаются храбрым поведением в войнах против викингов (руссов ?). Курши, племя, заселившее берега Балтийского моря, на территории современных Литвы и Латвии, в скандинавских сагах – возможно, - именуются кори или хори. Там же упоминаются войны между викингами и куршами, происходившие в VII в. до н. э.

Земли земгалов — сегодня центральная часть Латвии и Северная Литва — известны из скандинавских источников в связи с нападениями датских викингов на земгалов в 870 году. Обозначения других племен возникли гораздо позже. Название латгалов, живших на территории современных Восточной Литвы, Восточной Латвии и Белоруссии, появилось в письменных источниках только в XI веке.

Примерно в 880—890 годах путешественник Вульфстан, проплывший на лодке из Хайтхабу, Шлезвиг, по Балтийскому морю к низовьям Вислы, к реке Эльбе и заливу Фришес-Хаф, описал огромную землю Эстландию (Восточную страну), в которой было множество поселений, каждое из которых возглавлял вождь, и они часто воевали между собой.

Вождь и богатые члены общества пили кумыс (кобылье молоко), бедные и рабы — мед. Пива не варили, потому что в избытке имелся мед. Вульфстан подробно описывает их погребальные обряды, обычай сохранять мертвых замораживанием.

Но этот образ жизни (питие меда)  отчасти характерен и славянам. А вот «замораживания» могут идти с ледниковой поры http://window.edu.ru/window/library?p_rid=22062
http://www.proza.ru/2009/06/07/223, http://www.proza.ru/2010/02/03/1480


Первые миссионеры, вступившие на земли древних пруссов, обычно считали местное население погрязшим в язычестве. Архиепископ Адам Бременский так писал примерно в 1075 году: «Зембы, или пруссы, самый гуманный народ. Они всегда помогают тем, кто попадает в беду в море или на кого нападают разбойники. Они считают высшей ценностью золото и серебро... Много достойных слов можно было сказать об этом народе и их моральных устоях, если бы только они верили в Господа, посланников которого они зверски истребляли. Погибший от их рук Адальберт, блистательный епископ Богемии, был признан мучеником. Хотя они во всем остальном схожи с нашим собственным народом, они препятствовали, вплоть до сегодняшнего дня, доступу к своим рощам и источникам, полагая, что они могут быть осквернены христианами.

Своих тягловых животных они употребляют в пищу, используют их молоко и кровь в качестве питья настолько часто, что могут опьянеть. Их мужчины голубого цвета [может быть, голубоглазы? Или имеется в виду татуировка?], краснокожи и длинноволосы. Обитая в основном на непроходимых болотах, они не потерпят ничьей власти над собой».

И далее начинаются геополитические провокации, без надежной их обоснованности.

Якобы земли, занятые народами, говорящими на балтийских языках, составляли примерно одну шестую тех, что они занимали в праисторические времена, до славянских и немецких вторжений. По всей территории, расположенной между реками Вислой и Неманом, распространены древние названия местностей, хотя в основном германизированные. Предположительно балтийские названия обнаруживаются и западнее Вислы, в Восточной Померании.

«Археологические данные не оставляют сомнений в том, что до появления готов в низовьях Вислы и в Восточной Померании в I веке до н. э. эти земли принадлежали прямым потомками пруссов. В бронзовом веке, до экспансии центральной европейской лужицкой культуры (примерно 1200 г. до н. э.), когда, видимо, западные балты заселяли всю территорию Померании вплоть до нижнего Одера и ту, что сегодня является Западной Польшей, до Буга и верховий Припяти на юге, мы обнаруживаем свидетельства о той же самой культуре, которая была широко распространена в древних прусских землях».

Все, что здесь безусловно – это на землях Восточной Прибалтики развивались нерасчлененные индоевропейцы, из которых к средним векам окончательно и выделялись германцы, венеды (включая антов и славян) и их соседи. И более ничего. А в I веке до н. э. эти земли не принадлежали прямым потомками пруссов (которые еще не известны), а – предположительно – предкам балтов.

Индоевропейские «прусские наименования рек» невозможно трактовать чисто «прусскими», так как «прусский язык» - лингвистическая реконструкция последних двух веков. С учетом ностратического содружества здесь имеют шансы славяне и германцы, да и финно-угры.

Археологические находки античности тоже не являются достоверными индикаторами присутствия на тех или иных землях средневековых народов.

Очень спорны рассуждения типа: «Балтийские названия рек и местностей бытуют на всей территории, расположенной от Балтийского моря до Западной Великороссии. Встречается множество балтийских слов, заимствованных из финноугорского языка и даже от волжских финнов, которые жили на западе России. Начиная с XI — XII веков в исторических описаниях упоминается воинственное балтийское племя галиндян (голядь), жившее выше реки Протвы, около Можайска и Гжатска, к юго-востоку от Москвы. Все сказанное свидетельствует о том, что балтийские пароды проживали на территории России до вторжения западных славян».

Теория «вторжений» ныне все больше терпит крах. Часть праславян выходила на Северо-Запад России в бронзовом веке, затем общины иногда уходили отсюда и возвращались.
http://www.proza.ru/avtor/zolinpm&book=3#3
http://www.novgorod.ru/read/information/history/clauses/

Возможно, балтийские элементы в археологии, этнографии и языке Белоруссии занимали исследователей, начиная с конца XIX столетия. Но вот упорное сведение голяди и галиндов к балтам требует пояснений. Вот рассуждение М.Гимбутас:

«Обитавшие в районе Москвы галиндяне породили любопытную проблему: их название и исторические описания этого племени указывают на то, что они не относились ни к славянами, ни к угро-финнам. Тогда кем же они были?
В самой первой русской летописи «Повесть временных лет» галиндяне (голядь) впервые упоминаются в 1058-м и в 1147 годах. Лингвистически славянская форма «голядь» происходит от древнепрусского «галиндо». Этимология слова может быть объяснена и с помощью литовского слова galas — «конец*.
В древнепрусском галиндо также обозначало территорию, расположенную в южной части балтийской Пруссии. Как мы уже отмечали, прусские галиндяне упоминаются Птолемеем в его «Географии». Вероятно, жившие па территории России галиндяне были названы так, потому что они располагались восточнее всех балтийских племен. В XI и XII веках со всех сторон их окружали русские».

Однозначно балты они и для В.В. Седова  «ГОЛЯДЬ» (поддерживая и Топорова).
Хотя Седов справедливо замечает существование по проблеме нескольких версий:
«О происхождении голяди высказано несколько догадок. Согласно одной из них, голядь переселилась из Галиндии на Протву вместе с вятичами и радимичами, о ляшском (польском: П.З.) происхождении которых говорит "Повесть временных лет" (С.М.Соловьев, Н.П. Барсов, А.А.Шахматов). Другая группа ученых видела в голяди на Протве поселения пленников, переселенных древнерусскими князьями из Галиндии (Н.М.Карамзин, П.И.Шафарик, П.И.Якобий, В.Т.Пашуто). Сторонники третьей точки зрения утверждали, что летописная голядь была реликтом древнего населения Восточноевропейской равнины, которое занимало её обширные пространства с глубокой древности ( П.И.Кеппен, Н.И.Костомаров, П.В.Голубовский, М.К.Любавский, А.И.Соболевский, Ю.В.Готье, М.Фасмер). Автор этого материала, П.М.Золин, с учетом ностратики и гаплогрупп тоже склоняется к «третьей точки зрения», но не только о голяди.

М.Фасмер, не зная ностратики и гаплогрупп, следовал диктату надуманного «балтизма».

Слово :голядь. Ближайшая этимология: 1. "балт. племя близ Можайска (бывш. Моск. губ.)" и 2. "балт. племя в [бывш.] Вост. Пруссии" (см. Геруллис, Festschr. Bezzenberger 44 и сл.), современное название местности неподалеку от Москвы (см. Соболевский, Bull. Ас. Sc. Pbourg, 1911, стр. 1054), др.-русск. голядь (Лаврентьевск. летоп.; см. Барсов, М. 53), греч. Gal…ndai в Вост. Пруссии (Птолем. З, 5, 21), откуда польск. местн. Gonia§dz, блр. Ганязь (XVI в.). Ошибочно объяснялось Соболевским (РФВ 64, 179) как заимств. из герм. с суф. -ing-.

Дальнейшая этимология: Из балт. Galindai мн., которое произведено от лит. ga~las "конец"; см. Буга, РФВ 72, 189; Streitberg-Festgabe 24; Фасмер, Sitzber. Preuss. Akad., 1932, стр. 642 и сл. Первонач. знач. "житель пограничной полосы", подобно украинец, нем. Мaгkomannen и др. Под вост. голядь подразумевался остаток балт. населения, распространенного ранее более широко, но оно не означало военнопленных из Пруссии, вопреки Брюкнеру (AfslPh 39, 283; IFAnz. 41, 36) и Геруллису (см. у Эберта, Reall. 1, 339). От этого этнонима произошло также русск. голяда "нищий, бродяга", ряз. (ЖСт., 1898, вып. 2, стр. 210), под влиянием слова голый.
Комментарии Трубачева: [Рудницкий ("Слав. филология", 1, 1958, стр. 145) неправильно объясняет голядь как сложение с приставкой go-. -- Т.]
http://vasmer.narod.ru/p143.htm

Но все же стоит обращать внимание на ностратическую многозначность корня.

№ 349. (Gul-) «Сгиб, угол, край, долина, овраг, лощина» (ИЕ, Кар, АА, ФУ, Др).
№ 354. (q[h]al-) «Ударять, расщеплять, резать, ранить, причинять вред» (ИЕ, Кар, АА)
№ 356. (q’al-) «Шея, горло» (ИЕ, Кар).
№ 358. (q’al(y)-) «Половые органы, гениталии; интимные части (мужчины или женщины)» (ИЕ, Кар, АА?, ФУ, Шум).
№ 359. (q’(w)al-) «Ударять, поражать, резать, ранить, убивать» (ИЕ, Кар, АА, Ур, Эл-Др, Шум).
№ 362. (q’(w)al-) «Распухать, распространяться» (ИЕ, Кар, Др, Шум).
http://ru.wikipedia.org/wiki/Ностратический_словарь

Да и гелонов не стоит забывать. http://www.proza.ru/2010/04/02/272
От них до галиндов (и венедов) не столь и далеко. Гелоны по словообразованию явно попадают в славянскую этнонимику типа: поляне, северяне, древляне, словени, склавины и т.п. http://ru.wikipedia.org/wiki/Будины; http://www.proza.ru/2010/04/02/272

В.В.Седов считал доказанным балтизм голяди топонимикой и археологией. А еще летописными фразами типа.  Под 1147 годом Ипатьевская летопись сообщает, что Юрий Долгорукий, претендовавший на киевский престол, пошел с войском на Новгород Великий, а черниговскому князю Святославу Ольговичу повелел воевать Смоленскую волость. "...И шед Святославъ и взя люди Голядь, верхъ Поротве..."  (ПСРЛ, 1962, с. 339).
Ранее, под 1058 годом сообщалось и о победе Изяслава Ярославича над голядью (ПСРЛ, 1962, с. 114). Нередко это трактуется как свидетельство военного похода Изяслава в Галиндию (Пашуто, 1959, с. 11). Однако Изяслав в эти годы находился на Смоленщине и в Северо-Западной Руси, был занят "установлением" этих земель и вряд ли оттуда мог организовать поход в (относительно: П.З.)  далекую прусскую Галиндию. Более того, с той же смоленской голядью, по-видимому, связано отмеченное летописями событие 1248 г.: "И Михаиле Ярославичъ московский убьенъ бысть от Литвы на Поротве" (ПСРЛ, 1925, с. 38). И делается вывод - Литва на р. Протве в середине XIII в. это - безусловно потомки голяди. Таким образом, надежно определяется, что в ХI-ХIII вв. в Западном Подмосковье в бассейне р. Протвы проживала голядь.

А если Святослав все же «взя (все) люди Голядь, верхъ Поротве» в 1147 г. ? А в 1248 г. Литва, зная о трудностях Руси в то время, стала захватывать земли вплоть до Протвы, уже без всякой связи с голядью (целый век между событиями прошел) ?!  Так что летописные данные никак однозначно зту версию В.В.Седова и близких ему исследователей о «балтизме голяди»  не подтверждают.

По археологии В.В.Седов констатирует следующее: «Славяне, как показывают материалы археологии, начали осваивать земли бассейна верхней Оки около VIII в. н.э. В более раннее время здесь проживали племена балтского этноязыкового массива. В раннем железном веке это были племена верхнеокской культуры, родственной днепро-двинской культуре Смоленского Понепровья и Белорусского Подвинья и юхновской в Подесенье, принадлежность носителей которых к балтам не вызывает сомнений. Носители этих трех культур составляли крупное диалектно-племенное образование днепровских балтов (Седов В.В, 1985, ». http://ru.wikipedia.org/wiki/Балты

У кого-то не вызывает сомнений, а у кого-то вызывает. Полиэтничные культуры в регионе к началу средневековья не имеют однозначных этнических привязок. Галинды являлись соседями венедов, оба этноса имеют схожие по окончаниям этнонимы на «-ды». Упорно относимые к балтийским,  археологические культуры явно близки славянской – киевской (и по времени, и по региону) http://ru.wikipedia.org/wiki/Файл:East_europe_3-4cc.png Люди явно жили вместе и перемешивались веками.

Но неверные исследовательские посылы неизбежно ведут М.Гимбутас к провокационным историческим выводам:

«В течение столетий русские воевали против балтов, пока наконец не покорили их. С этого времени упоминаний о воинственных галиндянах не было. Скорее всего, их сопротивление было сломлено, и, вытесненные увеличившимся славянским населением, они не смогли выжить. Для балтийской истории эти немногие сохранившиеся фрагменты имеют особенно важное значение. Они показывают, что западные балты сражались против славянской колонизации на протяжении 600 лет. Согласно лингвистическим и археологическим исследованиям с помощью этих описаний можно установить территорию расселения древних балтов».

Хорошо, давайте устанавливать.

«На современных картах Белоруссии и России едва ли можно обнаружить балтийские следы в названиях рек или местностей — сегодня это славянские территории. Однако лингвисты смогли преодолеть время и установить истину. В своих исследованиях 1913-го и 1924 годов литовский лингвист Буга установил, что 121 наименование рек в Белоруссии имеет балтийское происхождение. Он показал, что почти все наименования в верхнем Поднепровье и верхнем течении Немана, бесспорно, балтийского происхождения.

Некоторые аналогичные формы встречаются в названиях рек Литвы, Латвии и Восточной Пруссии, их этимология может быть объяснена путем расшифровки значения балтийских слов. Иногда в Белоруссии несколько рек могут носить одно и то же название, например, Водва (так называется один из правых притоков Днепра, другая река расположена в районе Могилева). Слово происходит от балтийского «вадува» и часто встречается в названиях рек в Литве».

Вода и у славян – вода. Вадувы на планете далеко от «балтов» встречаются. К примеру, Вадува в Шри-Ланке http://ceylon.com.ua/price/blue-water-5-resort-spa.html Нельзя же все созвучные слова считать происходящими от «балтов» . В русских северных диалектах Бадучовъ — Вадувъ. Вадяба (наем.) — рохля, разиня. Арх., Холм., Шенк.
Или вот вариации корня по В.И.Далю.
ВАДЕГА арх. водяга, омут, подводная ямина.
ВАДИТЬ кого, чем; важивать, манить, привлекать, прикармливать, приваживать;
что на кого, стар., а иногда и ныне: клеветать на кого, наговаривать.
Новг. манить, бавить время, проводить, обманывать. Он вадит день за день; вадит посулами. И масса иных значений.
ВАДЬЯ ж. вологодск. водья (от воды или от вадить, манить?), озерко, колодец в болоте; окошко в трясине. Вадкий смол. жидковатый, водянистый. Вадко намесила, пск. жидковато, водяно.
ВОД, водчик, водырь и пр. см. водить.
ВОДВИГАТЬ и подобные слова, см. вдвигать и пр.
ВОДВОРЯТЬ, водворить кого, поселить, отвести место, усад, двор под избу, устроить для постоянного жительства, -ся, водворять себя, основывать себе постоянное жилье;
быть водворяему, поселяему. Водворение ср. водвор м. водворка ж. действ. по глаг. Водворец м. водворянка ж. вселившийся, приселенный, водворенный к другим, припущеник.
ВОДЕ, водека, водево нареч. вот где, вон где, вона, гляди вон куда, там, здесь, вот тут, восе. водец, водца, ряз. водим м. передовой, коновод, заводчик, зачинщик, уставщик, предводитель.
Водок тул. водырь, коновод;
Водня ж. арх. сиб. возня, хлопоты, заботы, водка, беспокой.
ВОДЛА? ж. твер. важность. Водлый, важный. Водлужь? ж. -жье ср. (вдоль?) арх. место в теле, в мясе, где много сухожилья:  суковатое и свилеватое место в дереве (сомнительно).
ВОДОЖА? ж. арх. якорная лапа?

А формант –ва упорно включают в состав характерных для финно-угров формантов
«Неудивительно присутствие в бассейне Вятки пермских гидронимов, имеющих характерные речные форманты –ва, -ю, -шор (-сор), -вож, -чер (-сер), -ёль, -йыв (-ив) для коми языков и –вай, -шур (-сур) для удмуртского языка».
http://www.hrono.ru/statii/2006/vyatka_uhov.html
Хотя все идет от ностратического содружества. В частности
№ 483. (wat’-) «Увлажнять, мочить; вода» (ИЕ, ФУ, Др).
№ 504. (wal-) «Течь, мочить, увлажнять» (ИЕ, АА, Др).
№ 505. (wal-) «Бить ключом, течь, затоплять» (ИЕ, Др).
http://ru.wikipedia.org/wiki/Ностратический_словарь

По М.Гимбутас и другим ученым, гидроним «Лучеса», которому в балтийском соответствует «Лаукеса», происходит от литовского lauka — «поле». Река с таким названием есть и в Литве — Лаукеса, в Латвии — Лауцеса и трижды встречается в Белоруссии: на севере и на юго-западе от Смоленска, а также к югу от Витебска (приток верхней Даугавы — Двины).
Так Луга – это и река Новгородской земли. Корень с разными смыслами известен ностратике.
№ 589. (lak[h]-) «Лизать, лакать» (ИЕ, ФУ). (Иллич-Свитыч № 247 «лизать»)
№ 590. (luk’-) «Лизать, лакать, проглатывать, поглощать» (Кар, АА). (Иллич-Свитыч № 247 «лизать»)
Подробнее http://www.nostratic.ru/books/(126)NDR-L.pdf

Окончание «-еса» (характерное для «балтизмов» последних веков) могло прицепиться к корню лишь в средневековье. Доказательств более раннего существования «Лаукес» просто нет.

По М.Гимбутас (виднейшему археологу), распространение «балтийской топонимики на современных русских территориях верхнего Днепра и бассейнов верхней Волги является более убедительным доказательством, чем археологические источники. Назову некоторые примеры балтийских названий рек районов Смоленска, Твери, Калуги, Москвы и Чернигова».

При таком подходе, Истра, приток Вори на территории Гжатска, и западный приток Москвы-реки имеет точные параллели в литовском и западнопрусском. Исрутис, приток Прегеле, где корень * ser " sr означает «плыть», a strove означает «поток». Реки Вержа на территории Вязьмы и в районе Твери связаны с балтийским словом «береза», литовским «берзас». Обжа, приток Межи, расположенный в районе Смоленска, связывается со словом, обозначающим «осина».
Река Толжа, расположенная в районе Вязьмы, приняла название от * tolza , которое связывается с литовским словом tilzti — «погружаться», «находиться под водой»; название города Тильзита, находящегося на реке Неман, того же происхождения. Угра, восточный приток Оки, соотносится с литовским «унгурупе»; Сож, приток Днепра, происходит от * Sbza , восходит к древ-непрусскому suge — «дождь». Жиздра — приток Оки v город, носящий то же название, происходит от балтийского слова, означающего «могила», «гравий*, «грубьи песок», литовское zvigzdras , zvirgzdas» .

Вот беда. Истр – одно из ранних названий Дуная. А «струя» и в славянском струя. Включая Днестр. Да, М.Фасмер это чувствовал, но играл на «балтизмы» как подоснову славянской этимологии. «Славянофоб скрытый…»

Слово: Истра Ближайшая этимология: -- название нескольких рек: левого притока Москвы, правого притока Вори ([бывш.] Калужск. губ.). Тождественно лит. I§sra°, I§stra° -- левый приток Преголи, откуда Инстербург [ныне Черняховск], лтш. IЇstra; см. Буга, RS 6, 9 и сл.; Фасмер, Sitzber. Preuss. Аkаd., 1932, стр. 658, 662. Следует отделять от фрак. 'Istroj "Дунай", которое объясняют из *isros, гомер. ѓrТj, лесб. Њroj "свежий, быстрый", др.-инд is•iraґs; см. Мух, IF 8, 288 и сл. http://vasmer.narod.ru/p237.htm

Почему мы на открытых пространствах Европы должны игнорировать связи Истра и подмосковной Истры, если римские античные монеты до округи венедов и даже Москвы доходят ?!  http://www.proza.ru/2010/03/30/362


Вержа есть и под Смоленском. Но и под Новгородом Веряжа (ее, правда, связывают с варягами).
По В.И.Далю, ВЕРША ж. (вершинник, сучья? вершить, сводить верх? У Рейфа, немецк. Fischreuse? у Шимк. от верхти?) перм. морда, астрах. ванда, вологодск. вайда, рыболовный снаряд из прутьев, в виде бутыли, воронки. Вержа от «березы» - слишком смело.
У ТОЛЖИ много шансов происходить от ТОЛКАТЬ, толкнуть; новг. арх. толнуть, вологодск. твер. толнуть: талкивать что, кого; пихать, переть, совать, двигать от себя, бить совком, тычком. Отталкивайся шестами! Потолкаться по свету. Притолкнись шестом к берегу. Дать толчка, толкнуть; *прогнать, выгнать. При гребле, лодка толчком идет, неровно. Волжск. курень, пекарня, летний балаган хлебопека, на берегу, где пекут на прохожих бурлаков. Место бойкое, толкучее. Берег каменист, прибой толкучий, мелкая, частая и сильная волна. Толкучее волненье бывает и при спорном теченьи, и на отмелях, это толкун, бурун или толчея; байкл. толкунец.
Толкуша, -кушка, южн. толченое свиное сало; | толча, толченые ржаные сухари; | камчатское блюдо; смесь всячины. И т.п.
Чего зря Тильзит в связи с русской Толжей беспокоить ?!
Зачем вести Угру от литовского «унгурупе», когда своего всякого хватает ?!
УГРАЖИВАТЬ или угрожать, угрозить кому чем, грозить, стращать, наводить опасность либо опасенье, держать кого под страхом, под опаскою; приграживать. Уграживая по 
УГРЕБАТЬ, угресть и угрести, уходить на веслах, греблей. Угребать по пяти, по семи верст в час. | Угрести землю лопатой, отгрести прочь, в сторону. /| Кучер помале 
УГРЕВАТЫЙ, см. угорь.

УГРЕВАТЬ, угреть, греть успешно, на(со)гревать, сообщать теплоту. Одной печью такой палаты не угреешь. Не солнышко, на всех не угреешь. И солнышку на всех не угреть 

УГРЕСТЬ, см. угребать.
УГРОЖАТЬ, угроза и пр. см. уграживать.
УГРОМОЗДИТЬСЯ где, угнездиться, уместиться; усесться.
УГРУЖАТЬ, угрузить лодку, арх. пск. погрузить на дно, затопить; | уложить весь груз, нагрузить совсем. -ся, страдат. и возвр. по смыслу. Угруженье, действ. по знач. глаг. Угрузнуть, о(за,по)грузнуть, несколько, или вовсе. Угрузок пск. привесок на весах, для уравненья.
УГРЫЗАТЬ, угрызть и угрызти, угрызнуть кого. кусать, укусить, язвить зубами. Аще угрызет змия человека, Числ. Этой корки не угрызешь. *Аще же друг друга угрызаете и   
УГРЬ, см. угорь.
УГРЮМЫЙ человек, суровый на видь, пасмурный, молчаливый, насупистый; неприветливый, сухой. Угрюмый взгляд, суровый, грозный. Угрюмое небо, пасмурное, ненастное. Угрю 
УГРЯЗАТЬ, угрязнуть, погрязать, вязнуть, увязать, тонуть или заседать в грязи, в илу, в болоте. | *Угрязать в нечестии, в грехах. Угрязнувший или угрязший в пороках человек. Угрязанье, угрязнутие, сост. по глаг. Угрязь пск. небольшая грязь, грязца.
http://www.dict.t-mm.ru/dal/u/ugr.html

Или Сож, приток Днепра, вести от предположительного * Sbza , восходящего к предположительному древ-непрусскому suge — «дождь».
М.Фасмер справедливо пропрусскую версию не поддержал.
СОЖЬ http://www.slovopedia.com/22/209/1642163.html
род. п. -и, ж., обычно теперь Сож, род. п. -а (м.) – левый приток Днепра, в [бывш.] Смол. и Могилевск. губ., др.-русск. Съжь (Лаврентьевск. летоп. 12). Ср. др.-прусск. sugе "дождь", греч. "идет дождь", д.-в.-н. sugan "сосать", лат. sugo "сосу"; относительно близких слов см. Фасмер, Sitzber. Preuss. Аkаd., 1932, 657; Вальде–Гофм. 2, 6.22; Френкель, ВSрr. 35; Торп 443. [Сравнение с др.-прусск. словом отпадает ввиду возможности чтения suje.] •• [Целесообразней, вслед за Бугой, объяснять этот гидроним как зап.-фин. элемент; ср. фин. susi "волк"; сюда же относится более северная Созь; см. Топоров–Трубачев, Лингв. анализ гидронимов Верхнего Поднепровья, М., 1962, стр. 208. – Т.]
Однозначная этническая привязка невозможна. Приходится

СОЖАЛЕТЬ о чем, жалеть; скорбеть, грустить или печалиться, но в меньшей мере. Сожалею о неудаче твоей, и сожалею, что не могу пособить тебе. Сожалеть есть кому,   
СОЖАР м. стожар, стожары, созвездие Плеяды, Утиное Гнездо, Волосожары; | созвездие Большой Медведицы, лось, прикол.
СОЖИГАТЬ и пр. см. сжигать.
СОЖИДАТЬ, сождать кого, выждать, или ждать до прихода кого. Мы сговорились сожидать друг друга на бирже. Присядь да сожди его, а он скоро будет. С косой в рук 
СОЖИНАТЬ, сжинать.
СОЖРАТЬ, см. сжирать.
СОЗВАТЬ, см. сзывать.
СОЗДОМ нареч. стар. и вост. костр. (вероятно сродно с дышать или сдымать) дыша скоро, вздыхая или пыхтя; | духом, живо, скоро; вдруг, совсем, вовсе. Мазуры досе 
СОЗЕМЕЦ м. соземка ж. едино(одно)земец, земляк, сородич.
СОЗЕПИТЬ кого, калужск. озепить, озевать, сглазить, испортить, изурочить глазом, опризорить.
СОЗИНА? ж. перм. гнилая сердцевина в дереве.
СОЗЛА нареч. со злости, в (по) злобе. Он созла себя не помнит. Созла пальцы обкусал. Созлыдни нареч. новг. перм. мало, скудно, недостаточно. Хлеба-то у нас и созлыдни не осталось. Всего созлыдни выпросила.
СОЗОРУ взять, олон. наскоком, нахрапом, нагло, буйно, силою.
СОЗЫВАТЬ и пр. см. сзывать.
http://www.dict.t-mm.ru/dal/c/cozi.html

По сути, любые однозначно балтские трактовки ономастики от Балтики до Волги натыкаются на массу аргументированных возражений.
Но не может Жиздра — приток Оки v город, носящий то же название, происходит только от балтийского слова, означающего «могила», «гравий*, «грубьи песок», литовское zvigzdras , zvirgzdas» .
М.Фасмер указывает связи с иным корнем ЖИЗДОР
"задиристость", жиздорить "вздорить, быть сварливым, ссориться", ряз. (Брандт, РФВ 21, 216). Второй слог содержит дор – ср. раздор, деру. Трудно объяснить первую часть. Едва ли от ждать, жду и родственных, т. е. первонач. "жаждать, желать"; ср. лит. geidziu, geisti "желать, требовать". http://www.slovopedia.com/22/198/1633596.html
Хотя сам затем скатывает и к пробалтизму ЖИЗДРЫ
левый приток Оки, также название города. Возм., из балт.; ср. лит. Ziezdras – собств. название озера с песчаными берегами, др.-прусск. Siхdro – собств. название озера (Геруллис, Арr. ОN 158), лит. ziezdras "крупный песок, щебень"; см. Буга, РФВ 65, 325; Погодин, Слав. передв. 93; Карский, РФВ 49, 6. Неправильно Фасмер, Sitzber. Рr. Аkаd., 1932, стр. 660. http://www.slovopedia.com/22/198/1633597.html
Забывая о своих же контраргументах.
Возможно, ЖИЖА и есть жижа. ДРА – возможно, и дорога в чащобе, по болотной топи. Хотя при тщательном изучении ностратических корней вероятны и иные интересные варианты.. Да и средневековые новгородцы немало созвучных слов знали, общеизвестны они и в славянстве, есть следы и ностратики корня.

Одра, Одер (чеш. и польск. Odra, нем. Oder, сил. Uodra) — река в Чехии, Польше и Германии. http://ru.wikipedia.org/wiki/Одра
ДРА (Уэд-Дра) река в Марокко. 1150 км, площадь бассейна 15,1 тыс. км2. Истоки в Высоком Атласе, впадает (во время половодий) в Атлантический ок. Постоянное течение в горах (ок. 200 км), ниже вода почти полностью используется для орошения.
http://www.dict.t-mm.ru/all/dra.html
По В.И.Далю надо видеть спектр значений «драть» в словах
ДРАБИНА ж. южн. зап. малорос. лестница. Драбы ж. мн. зап. большая решетчатая телега, для возки снопов, сена; одр, одер, одрина. сноповозка, моск. дрябы.
ДРАГИЛЬ, ДРЯГИЛЬ м. верхняя часть задней тележной подушки, над осью. | Нош(с)ец, крючник, носчик.
ДРАТЬ, дирать что, раздирать на части, рвать; сдирать, отдирать, стаскивать, срывать; продирать, прорывать, продырять, дергать, рвать таском; | сечь, бить,   
ДРУЧИТЬ кого, удручать, мучить, томить, изнурять, обременять, отягощать, тяготить, маять. -ся, страдат. и возвр. по смыслу речи. Друченье ср. действ. по знач. глаг.
ДРУК, дручок, дручина, дручища м. вор. тамб. (немецк.?) дрюк, жердина; рычаг, слега; гнет, притуг, бастро(ы)к.
http://www.dict.t-mm.ru/dal/d/dru.html
М.Фасмер, страдая антирусизмом, дает еще больше слов с началом «дра-«
Слово: дрань, Ближайшая этимология: драґпка, от драть, деруґ.
Слово: драп,
Ближайшая этимология: прилаг. драґповый, из нем. Drap или франц. drap, которое восходит к ср.-лат. drappus галльск. происхождения; см. М.-Любке 248.
Страницы: 1,535 и т.п.
http://vasmer.narod.ru/p178.htm

Средневековые новгородцы знали слова
Жидила личн.: Р. ед. ў Жидили 2
Жизнобудъ м. личн.: И. ед. Жизнобоуде 607; Р. у Жизнобоуда Ст. Р. 16
Жизномиръ м. личн.: Р. ед. wтъ Жизномира 109
Хватало у них и слов с «др-«
Дражничь (ранн. -жьн-) м. отч.: Р. мн. у Дражьниць 240
Драчь м. личн.: Р. ед. оу [Дра]ц[ь] 334 (?)
древо и др]во, с.: В. ед. чьстьное дръво (!крест") 246
древ\нyи п.: Р. ед. с. маслеца древьного 173
Дристивъ м. личн.: Р. ед. (о)тъ Дристива 736 б
Дристливъ (ранн. -тьл-) м. личн.: Д. ед. къ Дрист[ьл]ивоу 736а
Дробенъ (ранн. -бьн-) м. личн.: Р. ед. ш Дробьна 181
дробь ж. !мелочь" (?) И. ед. 438 (?)
дом . д]д 735
дрова мн. с.: Р. дровъ 532
дровно с.: Р. ед. дровна 272
Дроздъ м. личн.: М. ед. на Дрозьдъ 526
Дроченъ м. личн.: Д. ед. ...#роценови 904 (?)
Дрочила м. личн.: Р. ед. ш Дроцили 775; Т. со Дроцилою 344
Дрочка (ранн. -чьк-) м. личн.: Р. ед. ш Дрочке 87
другъ м. !amicus": Д. ед. куму и другу 271; Т. со дроугмо (!) 601
другyи п.: И. ед. м. дроугии 288; В. другии 354, друогы 482, въ другы рьдъ (наречн.)
272; И. ед. с. дроугоє 500; Р. ед. м./с. другого 272, оу другога 689; Д. другому
Смол. 2; М. въ дроугемо 686; И. ед. ж. другая 520, дрўгаь 606, дорўгаь (до!) 390;
В. другую 186, 477, 689, дроугоую 831, на дроугоую 288, въ другую 332б, въ
дрў-ўю 170; М. на дрўгои 602, въ дрўгее <-гъи> 438; И. мн. м. дроугии 141; Р.
дроу[гыхъ] 721/647, ю (!у") дроугъхо 662/684 (ъ вм. ы); . дрў[г]-[ъ] 854, фрагменты:
666, 691
дружина ж. И. ед. 69 (2;), дроужина 109; Р. отъ въхоъ дроужинъ 850, -роужине
Торж. 9; Д. къ дроужинъ 851, къ братьи и дрўжине 724; Д. (?) дружини 254; Т. и съ
дрўжиною 724, со дроужиною 890, ...ужиною 568
дружинно5 .подать в пользу дружины. (?) с.: Р. ед. (а) -ружиного шло ... 1 (?)
др]во см. древо


Очень любят балтофилы трактовать исключительно как балтийские корни «нар-«, «нор-«, «нер-«…

«Название реки Нары, притока Оки, находящейся ш юге от Москвы, отразилось неоднократно в литовского и западнопрусском: встречаются литовские реки Нерис, Нарус, Нарупе, Наротис, Нараса, озера Нарутис и Нарочно, в древнепрусском — Наурс, Нарис, Нарусе, На-урве (современный Нарев), — все они образваны от narus y что означает «глубокий», «тот, в котором можно утонуть», или nerti — «нырять», «погружаться». ..»

По Фасмеру, на;ров арханг. (Подв.), см. но;ров. Даль НА;РОВ м. арх. пск. норов, нрав.

По Фасмеру же, нарва - "деревянная перекладина у отверстия кузнечного меха", "перекладина, скрепляющая крышку стола", арханг. (Подв.), на;рвы (мн.) – то же, олонецк. (Кулик.), укр. нарвина "перекладина для укрепления санных полозьев", др.-русск. наровъ "дверная скоба" (Ант. Новгор., Л., 8; см. Тернквист 72).

Но у Фасмера привычно: Заимств. из герм.(славяне вообще почти ничего своего сказать не могли); ср. ср.-нж.-нем. narve, бав. n;rb, n;rw "щеколда" или гутнийск. narv "задвижка", narve – то же, норв. norwe (ср. Фальк–Торп 755); см. Тернквист, там же; Фасмер у Калимы, RLS 90; RS 5, 88. Заимствование из саам. н. noarve "планка на крышке стола" (так Итконен 55) можно было бы допустить для с.-в.-р. слов., но не для др.-русск. и укр., которые нельзя в то же время отрывать от остальных.


Вот Нарова - река, вытекающая из Чудского озера близ Нарвы, др.-русск. Норова (Новгор. I летоп.), ср.-лат. Narvia, Narva, Nervia (Фасмер, AfslPh 38, 83 и сл.). Из эст. Narva – местн. н., Narvajo;gi – название реки, от вепс. narvaine "порог"; см. Кеттунен, Sitzber. Gel. Estn. Ges., 1912–1920, стр. 121; Ееsti Kirjandus, 1920, стр. 195 и сл.; Ееsti Kееl, 1922, стр. 4–7; Тойвонен, FUF Anz. 18, 48; Фасмер, ZfslPh 7, 280.
Ошибочна этимология от др.-сканд. No;rvasund – название Гибралтарского пролива (см. Саблер, Sitzber. Gel. Estn. Ges., 1910, стр. 165 и сл.; Карстен, Germanen 116 и сл.), против чего справедливо возражает Виклунд (МО 10, 176), хотя собственное сближение последнего с польск. названием реки Nаrеw тоже неубедительно; см. также Фасмер, AfslPh 38, 83 и сл.

Все значения корня в последние два-три тысячелетия здесь затрагивать не будем
и т.д.

В ностратических языках можно встретить созвучный корень с таким значением.
№ 575. (n(y)a!-ar-) «Появляться, подниматься, давать ростки, возникать, расти, созревать» (АА, Ур, Др, Алт). (Иллич-Свитыч № 318 «молодой, новорожденный»)
http://ru.wikipedia.org/wiki/Ностратический_словарь
http://www.nostratic.ru/
спектр вариантов http://www.nostratic.ru/books/(128)NDR-N.pdf

То есть М.Гимбутас, когда М.Фасмер и иные лингвисты в пользу "балтов", использует эту "пользу". Если нет "пользы", даже общепринятые лингвистические версии обычно игнорируются.

По М.Гимбутас, самой дальней рекой (с "балтизмом"), расположенной на западе, стала река Цна, приток Оки, она протекает к югу от Касимова и к западу от Тамбова. Это название часто встречается в Белоруссии: приток Уши близ Вилейки и приток Гайны в районе Борисова происходит от * Tbsna , балтийское * tusna \ древнепрусское tusnan означает «спокойный».

Это с учетом М.Фасмера. Слово:Цна.  Ближайшая этимология: -- распространенное речное название: левый приток Гайны, [бывш.] Борисовск. у.; левый приток Березины, [бывш.] Минск. губ., левый приток Припяти, левый приток Оки, [бывш.] Ряз. губ., левый приток Мокши, [бывш.] Тамб. губ., приток Мсты, [бывш.] Новгор. и Тверск. губ. Вероятно, из *Тъсна, как и Тосна -- левый приток Невы, [бывш.] Петерб. губ. (см.).

Дальнейшая этимология: Ср. др.-прусск. tusna- "тихий", авест. tu«na-, tu«ni- "тихий", др.-инд. tіs•n•–ґm "тихо", др. ступень чередования -- в тушить, согласно Буге (RS 6, 35), Потебне (ФЗ, 1876, вып. I, 37), Розвадовскому (51, 300). Менее убедительно произведение Цна из *Дьсна и сближение с Деснаґ (см.), напр. у Соболевского (РФВ 64, 182; ИОРЯС 27, 263; AfslPh 27, 244). Комментарии Трубачева: [См. еще Мошинский, Zasia§g, стр. 182. -- Т.] Страницы: 4,303 http://vasmer.narod.ru/p807.htm

Однозначного и «чистого» балтизма нет (пусть иные версии и «менее убедительны» для М.Фасмера). Река Тиса на славянских землях как бы замалчивается.
И для М. Гимбутас пробалтская трактовка ононима практически – для ее версии – абсолютна
(а где глубины индоевропейства и аналоги у финно-уров ?!).

Возможно, уже есть или появятся убедительные работы лингвистов, окончательно разбивающие этимологические привязки ономастики Русской равнины однозначно к балтам  или финно-уграм в ущерб венедам-славянам.

По этим упражнениям : «Вероятно, название реки Волги восходит к балтийскому jilga — «длинная река». Литовское jilgas , ilgas означает «длинный», следовательно, Jilga — «длинная река». Очевидно, что это название определяет Волгу как одну из самых длинных рек в Европе. В литовском и латвийском языке встречается множество рек с названиями ilgoji — «самый длинный» или ilgupe — «длинная река».

Хотя, понятно, Волга оставляет за собой множество этимологических привязок. Даже М.Фасмер не избежал их учета.

Слово: Волга
Ближайшая этимология: 1. крупнейшая река Европейской части СССР, 2. приток Днепра; см. Маштаков, Днепр.
Этому названию соответствует чеш. Vlha -- река бассейна Лабы, польск. Wilga -- река бассейна Вислы, отсюда вероятнее всего принять праслав. *Vьlga, ср. волглый, польск. wilgocґ "влажность", с другой ступенью чередования: русск. волоґга, ст.-слав. влага (ср. интонацию: -олоґ- и Воґлга, а не *Волгаґ); см. также Соболевский, ИРЯ 2, 168; Ильинский, ZfslPh 6, 105 и сл.; ТорбьеЁрнссон 1, 102. Из *Повьлжье или *Повължье произошло др.-русск. Поволожье (Новгор. I летоп.), ср. воґложка.
Фонетически невозможно объяснение этого названия из фин. valkea "белый", эст. valge, стар. *valke?a -- см. у Розвадовского, RS 6, 49; Погодина, ИОРЯС 10, 3, 9; Преобр. 1, 91. Ср. Воґлогда. По Микколе (FUF 20, 127 и сл.), Воґлга является преобразованием др.-мар. *Jyl‘, зап.-мар. JЌ^l, вост.-мар. Jul (см. Вихман, Tscher. Т. 54), но последнее название объясняется из тюрк. (ср. тат., башк. jyl‘a "ручей, река", тат., казах. ѕyl‘a, ногайск. ѕyl‘a) и объяснять из него русск. Волга затруднительно в фонетическом отношении; см. также Леви, UJb. 16, 81; Маркварт, UJb. 9, 96.
Древнейшее название Волги -- Rа у Птолемея, морд. э. Rav, Ravo, морд. м. Rava, обычно объясняемое из индо-ир.; ср. авест. Raџhѓ, др.-инд. Rasѓ; см. Э. Кун, KZ 28, 214 и сл.; Мункачи, KSz 11, 157; Маркварт, Streifzµge 378. Тойвонен (JSFOu 56, 22 и сл.) объясняет морд. э. Rav из индо-ир. *Sravѓ, ср. др.-инд. sravѓ "течение" (подробно на оґстров).
 Менее приемлемо сравнение `Rа с фин. rapa "грязь, ил", эст. raba; см. Миккола, FUF 20, 126 и сл. Распространено, наконец, в качестве названия Волги: чув. At„l, Adyl (Ашмарин 2, 141), тат. Idyl, чагат. AЁtil, AЁdil, казах. Edil, тат. Kara Idyl "Волга", Ak Idyl "Кама или Белая" (Радлов 1, 842, 850, 857, 1509), монг. Iѕil, Eѕil, калм. Idјl•; см. Рамстедт, KWb. 205. См. Итиль.
Комментарии Трубачева: [Сомнительна этимология Махека (SPFFBU, 2, 1953, стр. 136 и сл.): русск. Волга, чеш. Vlha, польск. Wilga -- от названия птицы русск. иволга, чеш. vlha. -- Т.] Страницы: 1,336-337 http://vasmer.narod.ru/p109.htm

Упорно игнорируя явные балто-славянские связи (хотя бы в рамках венедо-вильского единства Восточной Прибалтики), М. Гимбутас пишет (понятно, уже написала):

«В продолжение тысячелетий финноугорские племена были соседями балтов и граничили с ними на севере, на западе. В течение короткого периода взаимоотношений между балтийскими и финно-угорско говорящими народами, возможно, существовали более близкие контакты, чем в более поздние периоды, что и нашло отражение в заимствованиях из балтийского языка в финноугорских языках.

Существуют тысячи подобных слов, известных со времен, когда в 1890 году В. Томсен опубликовал свое замечательное исследование, посвященное взаимовлияниям между финским и балтийскими языками. Заимствованные слова относятся к сфере животноводства и сельского хозяйства, к названиям растений и животных, частей тела, цветов; обозначения временных терминов, многочисленных новшеств, что было вызвано более высокой культурой балтов. Заимствовалась и ономастика, лексика из области религии.

Значение и форма слов доказывают, что эти заимствования древнего происхождения, лингвисты полагают, что они относятся к II и III векам. Многие из этих слов были заимствованы из древнебалтийского, а не из современных латышского или литовского языков. Следы балтийской лексики обнаружены не только в западнофинских языках (эстонском, ливском и финском), но также в волжско-финских языках: мордовском, марийском, мансийском, черемисском, удмуртском и коми-зырянском».

Попробуйте однозначно доказать. Финно-угроведы и иные лингвисты быстро докажут вас обратное. http://www.philology.ru/linguistics2/filin-82.htm

По Гимбутас, в 1957 году русский лингвист А. Серебренников опубликовал исследование, озаглавленное «Изучение вымерших индоевропейских языков, соотносимых с балтийским, в центре европейской части СССР». Он приводит слова из финноугорских языков, которые расширяют составленный В. Томсеном список заимствованных балтизмов.

Насколько далеко распространилось балтийское влияние в современной России, подтверждается тем, что многие балтийские заимствования в волжско-финские языки  неизвестны западным финнам. Возможно, эти слона пришли непосредственно от западных балтов, населявших бассейн верхней Волги и во время раннего и среднего бронзового века постоянно стремившихся продвигаться все дальше на запад. Действительно, примерно в середине второго тысячелетия фатьяновская культура, как говорилось выше, распространилась в низовьях Камы, верховьях Вятки и даже в бассейне реки Белой, расположенных в современных Татарии и Башкирии.

(Здесь как бы носителями фатьяеовцев не могли быть в составе индоевропейцев славяне, и не было еще нерасчлененного балто-славянского, а то и балто-германо-славянского единства: П.З.).

На протяжении железного века и в ранние исторические времена непосредственными соседями западных славян были марийцы и мордвины, соответственно «меря» и «мордва», как отмечено в исторических источниках. Марийцы занимали районы Ярославля, Владимира и восток Костромского региона. Мордвины жили к западу от нижней части Оки. Границы их расселения по территории можно проследить по значительному числу гидронимов финно-угорского происхождения. Но в землях мордвинов и марийцев редко встречаются названия рек балтийского происхождения: между городами Рязань и Владимир находились огромные леса и болота, которые в течение веков выполняли роль естественных границ, разделяющих племена (а в последние тысячелетия – и народы).

По Гимбутас, огромное количество балтийских слов, заимствованных финскими языками,— это имена домашних животных, описание способов ухода за ними, названия зерновых культур, семян, обозначения приемов обработки почв, процессов прядения. Венедами-славянами у неё и не пахнет.

«Заимствованные слова, несомненно, показывают, какое огромное число новшеств было введено балтийскими индоевропейцами в северных землях. Археологические находки не предоставляют такого количества информации, поскольку заимствования относятся не только к материальным предметам или объектам, но также к абстрактной лексике, глаголам и прилагательным, об этом не могут рассказать результаты раскопок в древних поселениях.

Среди заимствований в сфере сельскохозяйственных терминов выделяются обозначения зерновых культур, семян, проса, льна, конопли, мякины, сена, сада или растущих в нем растений, орудий труда, например бороны. Отметим названия домашних животных, заимствованные у балтов: баран, ягненок, козел, поросенок и гусь».

Балтийское слово для названия коня, жеребца, лошади (литовское zirgas , прусское sirgis , латышское zirgs ), в финно-угорских обозначает вола (финское bdrkd , эстонское biirg , ливское — drga ). Цирк (zirgs) да и только. Вiirg все же ближе к борову.
 Финское слово juhta — «шутка»— происходит от литовского junkt - a , jungti — «шутить», «подшучивать». Русская «шутка» здесь не в чести.
Среди заимствований также встречаются слова для обозначения переносной плетеной изгороди, использовавшейся для скота при открытом содержании (литовское gardas , мордовское karda , kardo ), названия пастуха. Славянская «ограда» (горотьба и т.п.) здесь не проходит…

«Группа заимствованных слов для обозначения процесса прядения, названия веретена, шерсти, нити, веревки показывают, что обработка и использование шерсти уже были известны балтам и пришли именно от них. От балтов были заимствованы названия алкогольных напитков, в частности, пива и медовухи, соответственно и такие слова, как «воск», «оса» и «шершень».  Венеды-славяне были, понятно, здесь статистими.

«Заимствовались от балтов и слова: топор, шапка, обувь, чаша, ковш, рука, крючок, корзина, решето, нож, лопата, метла, мост, лодка, парус, весло, колесо, изгородь, стена, подпорка, шест, удочка, рукоятка, баня. Пришли названия таких музыкальных инструментов, как kankles (лит.) — «цитра», а также обозначения цветов: желтый, зеленый, черный, темный, светло-серый и имена прилагательные — широкий, узкий, пустой, тихий, старый, тайный, храбрый (галантный)».
И вновь финнам было не до венедов-славян. Если что заимствовать, то только от «балтов» (плодов кабинетного творчества с 19 века).

Слова со значениями любви или желания могли быть заимствованы в ранний период, поскольку они обнаружены и в западно-финском, и в волжско-финском языках (литовское melte — любовь, mielas — дорогая; финское mieli , угро-мордовское теГ, удмуртское myl ). Бедные «милые» венеды…

«Тесные взаимоотношения между балтами и угро-финнами отражены в заимствованиях для обозначений частей тела: шея, спина, коленная чашечка, пупок и борода. Балтийского происхождения не только слово «сосед», но и названия членов семьи: сестра, дочь, невестка, зять, кузина, — что позволяет предположить частые браки между балтами и угро-финнами».  Славяно-финнских браков, понятно, для М. Гимбутас не было.

О существовании связей в религиозной сфере свидетельствуют слова: небо ( taivas от балтийского * deivas – нет абсолютных доказательств именно этой конструкции для обозначения балтами неба) и бог воздуха, гром (литовское Perkunas , латвийское Регкоп, финское perkele , эстонское pergef ).  Хотя Перун у славян упоминается на несколько веков раньше, чем у «балтов» или финнов.

«Огромное количество заимствованных слов, связанных с процессами приготовления еды, указывает на то, что балты являлись носителями цивилизации в юго-западной части Европы, населенной угро-финскими охотниками и рыболовами- Жившие по соседству от балтов угрофинны в определенной степени подверглись индоевропейскому влиянию.
В конце тысячелетия, особенно во время раннего железного века и в первые столетия до н. э., угрофинская культура в верхнем бассейне Волги и к северу от реки Даугава-Двина знала производство продуктов питания. От балтов они переняли способ создания поселений на холмах, строительство прямоугольных домов».

Венеды-славяне жили в низинах, в круглых домах и ничем не питались. Ощущая наглые натяжки, М.Гимбутас выстраивает такую формулу: «Жившие по соседству от балтов угрофинны в определенной степени подверглись индоевропейскому влиянию». «Индоевропейское влияние» - это фигура умолчания о славянах и германцах. Но на первом-то месте по влиянию, понятно, «балты».

«Археологические находки показывают, что в течение столетий бронзовые и железные инструменты и характер орнаментов «экспортировались» из Балтии в финно-угорские земли. Начиная со II и вплоть до V века западно-финские, марийские и мордовские племена заимствовали орнаменты, характерные для балтийской культуры.
В случае, если речь идет о продолжительной истории балтийских и угрофинских отношений, язык и археологические источники предоставляют одни и те же данные, что же касается распространения балтов на территорию, которая теперь принадлежит России, заимствованные балтийские слова, встречающиеся в волжско-финских языках, становятся бесценными свидетельствами».
http://www.i-u.ru/biblio/archive/gimbutas_balti/00.aspx

То есть от венедов-славян и из южных земель финнам никакой пользы. А вот средневековые угры, имевшие немало контактов со славянами, в составе финно-угров, пожалуй, по многим параметрам «балтов» превосходили.

М.Гимбутас цитирует «балтов» и «санкрит», показывая явное отличие этой фразы на современном русском.
Dievas dave dantis , dievas duos duonos (лит.) Devas adadat datas, devas datdat dhanas ( санскрит ) Deus dedit dcntes, deus dabit panem ( лат .) Бог дал зубы, Бог даст хлеб (русская)

Но ведь у язычников-венедов она вполне могла звучать и так:
«Дый дав данти, дый даст и дань». И все гипертрофированные различия «русского» от «прибалтийских» умирают не в пользу последних, язык которых записан на несколько веков позже русского.

М.Гимбутас отчасти справедлива: «После открытия санскрита в XVIII веке перед исследователями, занимающимися происхождением балтов, открылись новые горизонты. Сопоставление литовских и санскритских слов проводилось до того, как Ф. Бопп создал в 1816 году основу для сравнительного изучения индоевропейских языков. Сходство между литовским и санскритом часто рассматривается как пример широкого распространения индоевропейских языков и их весьма тесного внутреннего родства.

Как один из древнейших живых языков индоевропейской семьи, литовский особенно привлекал лингвистов-компаративистов. В 1856 году А. Шлейхер издал свою грамматику литовского языка, а спустя год — учебник по литовскому языку. Литовские материалы также занимают важное место в его сравнительной грамматике индоевропейских языков (1861 год), а также в трудах других выдающихся лингвистов, таких, как К. Брюг-манн, А. Мейе, Ф. де Соссюр, А. Лескин.

Санскритский и балтийский стали теми лингвистическими полюсами, между которыми располагаются все языки индоевропейского происхождения. Наряду со сравнительной грамматикой появились разнообразные сравнительные исследования индоевропейских древностей. Языковые факты стали главным средством для реконструкции доисторического периода в развитии индоевропейских народов.

Например, прародину названий времен года искали в умеренной зоне, где не было ни тропических, ни субтропических флоры и фауны, островов в море или океане, и даже общего слова для обозначения моря. Для перечисленных выше языковых понятий в той или иной степени подходили континентальная часть Европы и центральная часть Азии как возможное место зарождения индоевропейских народов.

Но столь обширные регионы в качестве предполагаемой исторической прародины обусловили существование совершенно различных точек зрения. Так, например, О. Шрадер (1901 год) отдавал предпочтение Северному Причерноморью, в то время как 3. Фейст рассматривал Центральную Азию как отправную точку индоевропейских доисторических миграций, придерживаясь мнения, что тохарцы, проживавшие в Центральной Азии, являются вероятными потомками первых индоевропейцев».

Но пращуры славян отчасти были в составе индоевропейцев. А миграционная подвижность многих индоевропейских общин не позволяет принять ранние природно-климатические термины в тех или иных языках и гарантами исходного обитания в данных природно-климатических зонах народов. К примеру, ностратические пласты языков могут хранить память и о более южных регионах обитания будущих северных народов. Об этом говаорят и гаплогруппы.

Отсюда с очень большой осторожностью надо относиться к констатациям типа:

«Учитывая весьма архаический характер литовского и древне-прусского языков, некоторые лингвисты полагают, что их родиной могла быть Литва или территория, расположенная близ нее, где-то между Балтийским морем и западом России или даже на небольшой территории между Вислой и Неманом».

«Архаичность языка прабалтов» - (очень похоже, крайне политизированная против славян и особенно словено-русов) гипотеза сравнительно-исторического языкознания. Но в рамках этого языкознания, тем более с учетом ностратики, могут быть и более объективные гипотезы.

М.Гимбутас неизбежно вспоминает свои объективные достижения:
«С другой стороны, огромное количество находок в Западной Европе и Восточной Азии, а также реконструкция доисторических культур, существовавших в Западной Европе, Центральной Азии и в Южной Сибири, указывают на перемещения народов из евразийских степей в Европу и Малую Азию и на ассимиляцию или исчезновение местных неолитической и халколитической культур в Европе в конце третьего и начале второго тысячелетия до н. э.

В 2300—2200 годах до н. э. проявились первые признаки экспансии совершенно новой культуры степной зоны Северного Причерноморья и низовий Волги, следы которой можно проследить на Балканах, на побережье Эгейского моря и в Восточной Анатолии, а затем в Центральной Европе и Балтии.
http://www.i-u.ru/biblio/archive/gimbutas_balti/01.aspx

Носители культуры ямных погребений из приволжских и южносибирских степей и Казахстана неутомимо продвигались на восток. Они обладали колесными средствами передвижения, развитым животноводством, » отличие от земледелия, и были организованы в плотно сплоченные патриархальные единства.

Использование колесных средств и расслоение общества на воинов и работников в значительной степе-пи обусловили их мобильность и напор. И хозяйственным укладом, и общественной организацией они выгодно отличались от местных европейских неолитических народов, живших огромными сообществами и скорее матриархатными.

Они заняли территорию носителей балканской культуры расписной керамики, туннельных кубков в Центральной и Северо-Западной Европе и культуры собирательства пищи в западнобалтийской зоне и в Центральной России. Но прошло по крайней мере семь веков, прежде чем все эти древние культуры были поглощены или ассимилировались.

Археологические находки курганной культуры полностью подтверждают картину, которую можно составить на основе анализа общих слов, встречающихся в индоевропейских языках. Упомяну здесь всего лишь несколько примеров, относящихся к экономическим и социальным отношениями, особо отметив балтийские языки.

Носителям курганной культуры не было известно земледелие. Между тем в поселениях и могилах находят горшки, наполненные просом, и пшеничные зерна. Встречаются общие индоевропейские обозначения пшеницы — санскритское ydvah , yavo > литовское javaT , ирландское еота; (русское «жито» даже не упомянуто)
для зерна — древнепрусское syrna , литовское zirnis (сегодня означает «горох»), древнеславянское zruno ,
готское каигп, древнеисландское каигп, латинское granum ;
для пшеницы или для полбы — литовское purai , древнеиндийское puros , греческое nvCpq и древнеболгарское руго; (русская «рожь» Гимбутас не интересует)
для названия семян — литовское semuo , латинское semen , сеянье — литовское seti , древне-славянское seti (но молчок о русском «семя») , готское saian , древнеирланское sif ) — все они индоевропейского происхождения.

Анализ курганных поселений и погребений показывает, что главным занятием жителей было скотоводство — животные служили основой питания. В огромном количестве встречаются кости овец, коз, мелкого скота, собак и лошадей. В языковых источниках присутствуют названия всех домашних животных.
Скот в санскритском назывался ради, paguh , в латинском реси, pecus , в древневерхненемецком fihu , в литовском pekus , в древне-прусском рески. С этим словом связаны и понятия, обозначающие деньги (латинское pecunia , готское faibu и древнепрусское рески), что говорит о важной роли скота в коммерческих сделках».

Здесь стоит помнить, что р – это п. Тогда санкритское «пагус» - скот, стадо скота – отчасти трансформируется в латинское «пагус» (селение) и в русское «погост» - селение, сгусток селений (вероятнее всего, со скотом). Погостить можно и без денег. Но русские князья определяли погосты как место сбора дани. Задолго до того, как были записаны первые литовские слова типа pekus или реконструированы «древне-прусское» рески . Здесь стоит помнить «балтофилам» русское ПЕС. Да и славянские пастух (пасти, пас), паства и т.п.

Древнерусское – песъ (стерегущий стадо).
Старославянское – пьсъ.
Общеславянское – pьsъ.
Литовское – pekus (мелкий скот).
В русском языке слово «пес» получило широкое распространение еще в XI в. (литовского языка той поры никто реально не знает).
По мнению ученых, «псами» первоначально называли собак какой-либо определенной породы, скорее всего – овчарок, стерегущих стада.
Собаки были одними из первых одомашненных животных, благодаря своим предкам, волкам, они обладают высокими бойцовскими и интеллектуальными качествами, поэтому они помогали людям на охоте и при охране стад.
Родственными являются:
Украинское и болгарское – пес.
Белорусское – пёс.
Словенское – pes.
Польское – pies.
Производные: песий, псовый, псарь, псарня.
Семенов А.В. ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ РУССКОГО ЯЗЫКА
РУССКИЙ ЯЗЫК от А до Я Издательство «ЮНВЕС» Москва, 2003 г.
http://evartist.narod.ru/text15/019.htm

Даже М.Фасмер особо не возражает

Слово:пеЁс
Ближайшая этимология: I, род. п. псаґ, укр. пес, блр. пес, др.-русск., ст.-слав. пьсъ kЪwn (Остром., Супр.), болг. пъс, пес (Младенов 419), сербохорв. па?с, пса?, словен. рЌ°s, psa°, чеш., слвц. реs, польск. рiеs, рsа, в.-луж. роs, н.-луж. рjаs. Интерес представляет выражение: густопсоґвая собаґка, т. е. "с длинной шерстью", псоґвая собаґка "лохматая с." (см. Ильинский, AfslPh 34, 11 и сл.), возм., в противоположность *хъrtъ (см. хорт).
Дальнейшая этимология: Фонетически наиболее безукоризненно сравнение с др.-инд. pic§aґџgas "рыжеватый, коричневый" (так же как имя собаки), pic§aґs м. "лань" и со слав. *pьstrъ (см. пеЁстрый), авест. раЊsа- "прокаженный" (первонач. "пятнистый"), греч. poik…loj "пестрый", д.-в.-н. fe^h -- тоже, лит. раi~«аs "грязное пятно"; см. В. Шульце, Sitzber. Preuss. Аkаd., 1910, стр. 802 и сл.; Kl. Schr. 125; Гуйер, Uґvod 75; LF 40, 302; Уленбек, Engl. Stud. 31, 251; Петерссон, ВSl 33; AfslPh 36, 140 и сл.; Шпехт 121 и сл. Другие сближают с лат. ресus, -oris ср. р. "скот", ресu, -іs, ресus, -udis (ж.) -- тоже, греч. pљkoj ср. р. "шкура", др.-инд. paґc§u ср.р., раc§uґs м. "скот", авест. раsu- -- то же, гот. faiґhu "деньги", д.-в.-н. fihu "скот", считая при этом исходным либо знач. "мохнатый" (Ильинский, РФВ 69, 13; 73, 286; AfslPh 34, 11 и сл.), либо -- "страж скота": лат. ресіs servans, авест. pasu«haurva- "собака-овчарка" (Остхоф, Раrеrgа I, 214, 256 и сл., 265 и сл.; Прельвиц 253; Брюкнер 411; ср. Бартоломэ 881). Мейе (Eґt. 238) тоже считает первонач. знач. "страж" для слав. слова, но при этом он предполагает родство с лат. sресiо "смотрю", др.-инд. рaґc§уаti "смотрит", авест. sраsуеiti "выслеживает". Совершенно отлично сближение слова *рьsъ в недавнее время с чеш. vypiґskati "вытекать струйкой, бить ключом; освистать к.-л.", pi«te№ti "течь", слвц. рi«аt' "мочиться" (Махек, "Studiе 111 и сл.; ZfslPh 13, 405; Голуб 196 и сл.; К. Г. Майер, IF 50, 172) и с франц. pisser, ит. рisсiаrе, рум. pis§aґ "мочиться". Против этой этимологии выдвигается возражение, потому что в древнем слове подобной фонетической формы следовало бы ожидать слав. *рьх- (Мейе, ВSL 31, 53) и потому что вообще названия собак с таким исходным знач. не известны (Коржинек, LF 58, 427 и сл.). Сам Коржинек (там же) производит рьsъ из подзывапия рs, рs!, которое он усматривает в чеш. psiґkati, польск. psi, psi, ст.-франц. bisse, порт. buz, исп. buzquе (см. также ZfslPh 13, 416), что невероятно. Ср. песеґц.
Страницы: 3,248-249
http://vasmer.narod.ru/p501.htm

Здесь, провда, стоит напомнить общие прогерманские позиции Фасмер-Трубачев по скоту
(по псам славянам изначальность дозволена)
Слово: скот,
Ближайшая этимология: род. п. -аґ, скотиґна, укр. скот, род. п. скотаґ, блр. скоцiґна, др.-русск. скотъ "скот", "имущество" (Пандекты Никона), "деньги, подать" (часто в Пов. врем. лет, РП и др.; см. Срезн. III, 388), скотьница "казна", ст.-слав. скотъ ktБnoj, zщon (Еuсh. Sin., Супр.), болг. скот "скот", сербохорв. ско?т, словен. sko°t, род. п. skoґtа "детеныш животного, приплод", др.-чеш. skuot, skoґt (Ван-Вейк, AfslPh 36, 341), чеш. skot "крупный рогатый скот", польск. skot, в.-луж., н.-луж. skoґt, полаб. skµЈt.

Дальнейшая этимология: Заимствование из герм. (ср. гот. skatts dhnЈrion, mn©, др.-исл. skattr "налог", др.-сакс. skat "монета, состояние", д.-в.-н. sсаЅ "denarius", нов.-в.-н. Schatz "сокровище") вероятнее, чем родство с герм. словами; см. Уленбек, AfslPh 15, 491; Стендер-Петерсен 309 и сл.; Янко, WuS I, 103 и сл.; Торп 448 и сл.; Кипарский 186 и сл.; Корш, Сб. Потанину 546. Принимая во внимание др.-фриз. sket "деньги, скот", Шварц (AfslPh 41, 126; ZfslPh 2, 115) предполагает лангобардско-варнский источник заимствования.
Исконное родство гот. skatts и слав. skotъ (Младенов 585; Маценауэр 74) не исключено, но ср. о герм. названии денег Э. ШреЁдер, KZ 48, 272. Марстрандер (у Кнутссона, ZfslPh 15, 129) видит источник герм. слов в кельт. этнониме SkТttoi, напротив, Э. Леви (KZ 62, 263 и сл.) -- в осет. sk`?tt "хлев". И то и др. недостоверно. Явно неверно предположение о чередовании гласных скот : щетиґна (откуда скот якобы имел первонач. знач. "свиньи"), вопреки Ильинскому (РФВ 73, 283 и сл.)
Не может быть также речи о заимствовании из слав. в герм., вопреки Шрадеру (IF 17, 30), Брюкнеру (AfslPh 23, 626), Ягичу (AfslPh 23, 536), Преобр. (II, 310), потому что в этом случае герм. tt остается совершенно неясным; см. Фасмер, ZfslPh 4, 361; Кнутссон, ZfslPh 15, 128; Кипарский, там же. Др.-русск. знач. "налог, подать" некоторые ученые пытаются объяснить как частное заимствование из др.-исл. skattr (Томсен (Urspr. 135; SА I, 387), Кнутссон (там же)).
Комментарии Трубачева: [Якобсон (IJSLP, 1/2, 1959, стр. 271) тем не менее считает возможным родство слав. skotъ и щетиґна и происхождение герм. skatt- из слав., причем герм. tt, по его мнению, передавало слав. t глухой смычный без придыхания. См. еще Трубачев, Слав. названия дом. животных, М., 1960, стр. 100--102. -- Т.]
Страницы: 3,655  http://vasmer.narod.ru/p641.htm

Понятно, что далеко не все лингвисты позиции М.Фасмера разделяют, но – как правило, - их аргументацию мало кто знает (в Интернете зачастую не найдешь). Поэтому любые пацаны и могут педалировать фразы типа «Не может быть также речи о заимствовании из слав. в герм., вопреки Шрадеру (IF 17, 30), Брюкнеру (AfslPh 23, 626), Ягичу (AfslPh 23, 536), Преобр. (II, 310), потому что в этом случае герм. tt остается совершенно неясным…».
Неясно – выясняйте.

По Гимбутас, встречаются общие названия для коровы и быка (санскритское gauh , авестийское gdus , армянское kov , латышское gdus , греческое — Вои<;, латинское bos , древнеславянское govedo ). Хорошо хоть не вспомнила русское «говно», но про русские «корова»  (не хуже армянского kov) и «бык» (вполне в духе греческого — Вои<;, латинского bos; при южнославянском «баз» - двор) все же не вспомнила.
Для овцы — санскритское dvih , литовское avis , греческое ovq , латинское avis , ирландское oi , древнеславянское ovinu ). Дык и ныне в русском «овца».
Для козла и козы — санскритское aiah , ajd , литовское ozys , ozka , армянское aye , греческое а'ц); так она и в русском к-оза.
Для собаки — ведийское c ( u ) vd , литовское suva или su , авестийское sund (в род. п.) , извините, в русском уже дошло уже до нехорошего оттенка.
И для лошади — санскритское agvah (ж. р. acvd ), литовское asvd , авестийское aspd , древнеперсидское asa . Лошадь как лошадь, но на ней важен в-садник.

«Нет никакого сомнения в том, что мясо одомашненных животных, продукты животноводства составляли основу пищи носителей курганной культуры, равно как и поздних индоевропейцев. Во многих индоевропейских языках используется одно и то же слово для обозначения мяса: литовское mesa , древнеславянское me ^ so , тохарское misa , армянское mis , готское mims . (извините, и русское «мясо»). Очевидно, что широко использовалась мясная еда с подобием подливки, на что также указывают общие слова: латинское ius , литовское juse , древнеславянское juxa , санскритское yuh . В русском это перешло в слово «уха».

Народ курганной культуры познакомился с металлом за несколько столетий до конца III в. до н. э. Знание основ металлургии и техники обработки металлов они восприняли от местных, рядом живших племен Ближнего Востока, Закавказья, Анатолии и Трансильвании. Вскоре после этого они развили собственную металлургию и сыграли важную роль в развитии культуры бронзового века в Европе и освоении месторождений меди в горах Центральной Европы.

Наличие транспортных средств можно проследить как по археологическим находкам в период курганной культуры, так и по составу лексики. Почти во всех индоевропейских языках встречается корень veqb , обозначающий средства передвижения.

То, что нам известно по археологическим находкам о естественной среде обитания и социальной структуре носителей курганной культуры, полностью совпадает с лингвистическими сведениями. Холмовые укрепления они устраивали на высоких речных берегах. Самые первые акрополи датируются началом халколитического периода и продолжают существовать на протяжении позднего доисторического и исторического периодов во всех индоевропейских группах.

Литовское pilis , латышское pils или древне-прусское pil соответствуют греческому nokiq , древнеиндийскому рйг, puris и санскритскому pub , что означает «акрополь», «замок», «город». Так у греков это «пол» (полис), а у славян подобное – «село».
Встречается также обозначение для постоянного поселения с корнями * wik , * weikos J * wes и другое слово для обозначения группы домов: литовское kaimas , kiemas , древнепрусское caymis , готское bairns … Основная часть деревни называлась в литовском vespatis , санскритском vigpdtih , авестийском vispatis . Это словено-русское «весь».

Дома периода курганной культуры были небольшими, представляли собой прямоугольные деревянные строения, состоявшие из одной комнаты или комнаты с сенями, обмазанными глиной стенами и островерхой крышей, поддерживавшейся рядом вертикальных шестов.

«Тип и структура домов четко отражается в лексике. Так, для названия дома существовали следующие слова: древнеиндийское ddmas , латинское domus , греческое йбцос,, древнеболгарское йоть, литовское namas , для небольшого дома — литовское kletis , латышское klets , древнепрусское clenan , древнеболгарское кШь, готское hleipra , греческое jiXiSia , что соотносится с латинским clivus , «гора», и греческим рХтхх; — «склон»».  Вспомнить русское «дом» гордыня не позволяет ?!

Корень * wei для «свивать» (литовское vyti , древнеиндийское vayati , латинское vico ) соотносится с обозначением стены (древнеисландское veggr , готское waddjus ). Существовали общие слова для обозначения подпорки, двери, соломенной крыши и других частей дома и для видов деятельности, связанных со строительством.

Обозначенное в языке разделение на воинов и ремесленников подтверждается раскопками в погребениях курганного типа. С одной стороны, встречается огромное число совсем бедных захоронений, содержащих только кремниевый нож или горшок, а с другой — исключительно богатейшие погребения, скорее всего принадлежавшие племенным вождям.

Могилы указывают также на высший семейный статус мужчины, который, похоже, имел неограниченные права собственности, распространявшиеся на его жену и детей. Часто встречающиеся двойные погребения мужчины и женщины указывают на обычай добровольного приношения жены в жертву умершему. Она должна была следовать за своим усопшим мужем, то есть умереть. Этот обычай вплоть до XX века сохранялся у индусов (вдова сжигала себя вместе с мужем). В Литве он фиксировался в XII и XIV веках. На землях Руси подобного не было ?!

По Гимбутас: «Лингвисты больше не говорят о единстве индоевропейского материнского языка даже на ранних стадиях его развития; еще прежде, чем начался процесс широкого расселения народа, возможно, он состоял из ряда диалектов. Археологи склонны поддержать эту гипотезу, поскольку, прежде чем курганный народ появился на Балканах, в Анатолии, Центральной и Северной Европе, не наблюдалось смешения культур, существовавших к северу от Черного моря.

Движение началось из района низовьев Волги и территории, расположенной к западу от Каспийского моря, возможно, оно шло по нарастающей. Образовавшиеся мосле экспансии различные индоевропейские группы вначале были тесно связаны с материнской культурой индоиранского блока и с тохарской родовой культурой. Об этом свидетельствуют и языковые связи между санскритом и греческим, армянским, славянским и балтийским языками — с одной стороны, и между тохарским и греческим, фракийским, иллирийским, славянским и балтийским — с другой.

Благодаря широкому распространению по Европейскому континенту и смешению с местными европейскими культурами курганная культура в Европе распалась на ряд отдельных групп. Мощные объединения поздних славян, балтов, немецких народов появились в первые столетия II тыс. до н. э.

Зарождение многих индоевропейских групп в Европе происходило более или менее одновременно. Правда, мы можем скорее назвать, чем подтвердить, странное сходство между литовским и санскритом в связи с поздними миграциями, поэтому склонны считать, что более 4000 лет тому назад предки балтов и древнеиндийских народов жили в евразийских степях. Балты сохранили архаические формы быта, они вели уединенную жизнь в лесах, поскольку отклонились от основных маршрутов многих последующих миграций». Часть славянских общин и землячеств подобного избежала ?!

«Как могли прямые предки балтов достичь берегов Балтийского моря и тех территорий, что являются Белоруссией и Великороссией? Движение курганного народа шло от нижнего бассейна Днепра в сторону Центральной Европы и Балтийского моря. Одна часть расселилась вдоль западных берегов Балтии, дойдя до территории Юго-Восточной Финляндии на севере. Другая группа, обладавшая теми же культурными признаками, продвинулась от среднего Днепра к верхнему Днепру, верховьям Волги и территории Оки (Центральная Россия).

Между Данией и Литвой, в Германии, Чехословакии и Польше новые поселенцы обнаружили давно обжитые неолитические сельскохозяйственные угодья. На территории Западной Балтии и покрытой лесами Центральной России им пришлось столкнуться с рыболовами, так называемыми «причесанными под горшок» народами.

Происходивший на протяжении сотен лет процесс взаимного влияния подтверждается и археологическими находками. Весь комплекс находок, который известен археологам как культура шаровидных амфор, представляет собой смешанный тип, состоявший из элементов культур дымового и курганного типов, причем второй преобладал.

За несколько столетий культура трубчатых кубков разделилась. Начиная со второго тысячелетия до н. э. по всей территории, на которой проживали представители данной культуры, и даже и на территориях, расположенных к северу от нее, в Южной Швеции и в Южной Норвегии и на всей восточной балтийской территории обнаруживают общую культуру, обычно называемую культурой шнуровой керамики, или культурой боевых топоров.

Обычно ее считают вариантом курганной культуры, которая развилась на основе своих собственных особенностей в сочетании с элементами, перенятыми от носителей культур узкогорлых кубков и колоколовидных кубков, которые достигли Центральной Европы с юго-востока несколько позже, чем представители курганной культуры.

Отличительными особенностями культуры шнуровой керамики, или боевых топоров, стала керамика с насечками в виде рубчиков, боевые топоры с отверстиями. Эти характерные черты родом с Востока. Было принято украшение горшков насечками, что часто встречается на горшках курганной культуры в южнорусских степях. Каменные боевые топоры являются имитацией кавказских бронзовых топоров. Наблюдаемое археологами поразительное сходство культурных элементов во всей Центральной Европе, на южном и западном Балтийском побережье бесспорно доказывает маршруты распространения курганной культуры по Балтийскому побережью.

Поселения и погребения курганного типа дополняются керамикой с насечками и боевыми топорами, которые встречаются в землях, первоначально занятых охотниками и рыболовами, ярко отличающимися от автохтонного населения данных мест. Археологи совершенно точно установили, что новый народ расселился среди коренного населения охотников и рыболовов. Очевидно, что многие поселения производителей пищи и охотников и рыболовов были одного времени.

Похожая картина распространения новой культуры наблюдается в бассейне верхней Волги, где курганные поселения относятся к фатьяновской культуре (название дано по погребению Фатьяново, расположенному неподалеку от Ярославля)».

Пока речь о распространении индоевропейцев, отчасти все объективно. Но о родных «балтах» как не вспомнить ?!

«Как на западнобалтийской территории, так и в Великороссии пришельцы расселялись на высоких речных берегах, в то время как местные охотники и рыболовы продолжали селиться возле лесных озер или в низинах рек.

Носители курганной культуры заняли Центрально-Русскую возвышенность и не продвинулись в северном направлении. Их следы зафиксированы только до берегов Ладожского озера и Южной Финляндии, но не смогли здесь долго удержаться. В этих северных районах они частично ассимилировались в течение нескольких столетий с местным населением, а частично отступили на юг.

Начиная с середины второго тысячелетия северная граница распространения курганной культуры проходила приблизительно от севера Латвии к верховьям Волги. Производители пищи остались в самой благоприятной для них климатической зоне. Это более или менее совпадает с территорией листопадных лесов, где климат не слишком отличается от природы индоевропейской прародины. Согласно лингвистическим данным, она, скорее всего, размещалась именно в зоне листопадных лесов, где росли дубы и яблони, а леса населяли белки, зайцы, бобры, волки, медведи и лоси».

И далее еще более сильно, хотя этот регион никак не связать только с одними балтами, игнорируя славян, германцев, финно-угров, северных семитов и тюрков.

«Зона дубрав и бобров (!!!) простиралась на север, к южной части Скандинавии, ее граница проходила вдоль Финского залива до юга, оказываясь у Ладожского и Онежского озер. Северная граница распространения яблоневых деревьев проходила к югу от границы дубрав, приблизительно от Финского залива и севера Эстонии до верхневолжского бассейна. Тот факт, что древние балты проживали на территории листопадных лесов, отражен в словах, общих для названий дуба, яблони, березы, липы, ясеня, клена и вяза во всех балтийских языках.

Однако в них нет общих названий для бука, тиса, плюща, которые граничат с самым южным регионом листопадных лесов и известны, напротив, во всех славянских языках. Это, в свою очередь, указывает, что древние балты проживали к северу от территории древних славян. Во всех балтийских языках встречаются общие названия для белки, куницы, бизона, зубра и лося. Как показывают обнаруженные человеческие остан ки, физический тип также говорит о том, что произош ло вторжение новых людей в район Восточной Балтии и в Центральную Россию. Черепа из могил носителей фатьяновской культуры существенно отличаются по параметрам от тех, что найдены в могилах или поселениях охотников и рыболовов культуры гребенчатой керамики».

Или привычные попытки (ошибки) связывать антропологию в зонах частых миграций с конкретными поздними этносами, хотя М.Гимбутас и делает необходимые уточнения:

«Скелеты из погребений носителей курганной культуры длинные и европеоидного типа, люди из поселений охотников и рыболовов были среднего роста или низкорослые, с широкими лицами, плоским носом и высоко расположенными глазницами. Последние особенности в общих чертах схожи с теми, которыми обладали финно-угорские народы, вышедшие из Восточной Сибири. Более того, скелеты из поселений охотников и рыболовов в Эстонии говорят о существовании некоего смешанного типа, скорее всего образованного от смешения европеоидного и монголоидного типов. Внешне последние схожи с современными манси, хантами, коми и саамами.

Черепа европеоидного типа из погребений новоприбывших в земли Западной Балтии почти точно соответствуют тем, что известны по раскопам, проведенным на севере Польши (бывшая Западная Пруссия), что также подтверждает расселение народов вдоль побережья Балтийского моря.

Похожи и черепа из фатьяновских погребений, примерно тот же самый тип находим в погребениях курганного типа на степной территории, расположенной вдоль низовий Днепра. Скорее всего, смешивание двух типов рас началось стихийно, поскольку нам известно несколько курганных погребений в Эстонии (периода культуры боевых топоров), где находим черепа монголоидного типа».

Венедам – будущим славянам и антам – чего-нибудь из здешней антропологии перепадает ?!

Еще одна справедливая оговорка М.Гимбутас:

«Археологические раскопки не предоставляют нам сведения, позволяющие сделать вывод, насколько язык курганных людей, поселившихся в западно-балтийском регионе и в лесной части России, отличался от языков представителей других индоевропейских групп. По типу культуры они были тесно связаны с другими людьми курганной культуры, занимавшими соответственно Центральную и Северо-Восточную Европу.

В течение нескольких столетий, последовавших за 2000 годом до н. э., среди носителей курганной культуры произошла дифференциация, это сделало возможным разграничить районы их проживания. Нам неизвестно, происходила ли и языковая дифференциация, но не приходится сомневаться в том, что на нее могли оказывать влияние такие факторы, как расселение по огромной территории и тесные контакты с местным, не индоевропейским населением.

Используя языковые источники и ранние исторические записи, подтверждающие, где проживали балтийские племена, сегодня мы можем проследить развитие самых ранних из сохранившихся культур и сделать вывод, что они относились к прямым потомкам балтийских народов».

Извините, Мария, а точнее – ваши последователи, не являются индикаторами балтских языков антропологические разновидности:
Границы распространения антропологических типов в Восточной Балтии и Руси в конце каменного века.
1—3. Длинноголовый, европеоидный из шнуровых погребений (1),  из поселений с гребенчатой керамикой (2), фатьяновских (3).
4—6. Круглоголовый с монгольскими чертами. Из поселений с  гребенчатой керамикой (4), из шнуровых погребений (5),  среднерусский из уральских поселений (6)

Тем более:
«В течение нескольких сотен лет во время периода, последовавшего за вторжениями, курганная культура Центральной и Северной Европы не претерпела существенных изменений. Она оставалась культурой халколитического уровня, то есть сохранявшей особенности каменного века, несмотря на тот факт, что время от времени использовались и медные предметы: спиралевидные кольца для женских волос, кинжалы и шила.

Основные находки в местах погребений и поселений — горшки, каменные боевые топоры, наконечники для топоров, кремниевые наконечники для стрел, ножи и скребки, инструменты из костей и просверленных зубов животных для ожерелий. Список не очень отличался от перечня находок, датируемых примерно 2000 годом до н. э. и несколько более ранним временем, из погребений курганного типа в южных российских степях.

Период до наступления настоящего железного века в Центральной Европе, скажем до 1800—1700 годов до н. э., был временем приспособления к местным условиям и в некоторой степени разделения на локальные  варианты. Культурными разграничителями между всеми j вариантами стали только индивидуальные стили керамики с насечками. Небольшие различия указывают на общую тенденцию к индивидуализации.

Образовались явно различные по географическому положению группы: одна к северу от Карпат, другая в центре Европы, еще две на севере Германии и на юге Скандинавии, не говоря уже о тех, что располагались дальше на юг и на восток. К западу от реки Одер, что в Польше, на северо-западе Украины (северной части Волыни), в Западной Пруссии и Литве возникло другое сообщество, имевшее тесные культурные связи дальше на севере, в Латвии, Эстонии и на юго-западе Финляндии, на западе Белоруссии и в Центральной России. Это сообщество имело все основания претендовать на протобалтийское происхождение и имело общие корни со всеми культурами бронзового века, развившимися в Восточной и Западной Балтии».

Имело-то имело. Но и венеды среди претендентов есть. Однако далее все подтягивается к балтам.

«Множество названий использовалось для обозначения культуры шнуровой керамики и боевых топоров, существовавшей между нижним течением Одера, верховьями Вислы и южной частью Финляндии. В верховьях Вислы ее называют злотой, на Волыни — волынской шнуровой, на прибрежной северной территории Польши (в Померании), Западной Пруссии и Литве — ржучевской (в Польше) или междузаливной (в Германии); последнее название указывает на ее распространение между Куршским заливом и заливом Фришес-Хаф. На восточнобалтийской территории за ней сохранялось название «культура боевых топоров», поскольку каменные или боевые топоры напоминали о лодках, а в Великороссии она известна как фатьяновская.

Сравнивая все элементы различных групп, в том числе и стиль раскраски керамических изделий, следует признать очевидное сходство между ними. Имеющиеся различия не настолько существенны, чтобы стать основанием для рассмотрения их как отдельных культур. Нельзя ожидать, чтобы на такой огромной территории существовали совершенно одинаковые изделия или орнаменты.

Учитывая сказанное, я все же обнаруживаю на этой территории примечательное сходство инструментов, методик изготовления керамики, а также общее в декоративных мотивах, равно как и единообразие погребений и погребальных обрядов. Перед нами культура, которая, несмотря на наличие отмеченных фактов, в своей основе не очень отличалась от породившей ее курганной культуры. Население держало скот, свиней, овец, коз, лошадей и собак, использовало тщательно отделанные, прекрасно отполированные кремневые серпы, с помощью которых собирали урожай.

Зерна пшеницы и проса, как каменные мотыги и переносные ручные мельницы, указывают на занятия сельским хозяйством. Каменные и кремневые топоры использовались для расчистки леса. Треугольные кремневые головки для стрел являлись основным оружием для охоты на обитателей леса: медведей, волков, лис, рысей и зайцев. Костяное оружие и сети предназначались для речного и морского рыболовства, наиболее часто в Балтийском море для рыбной ловли и для охоты на тюленей ( Phoca groenlandica ) использовались копья.

Встречались разнообразные каменные и деревянные инструменты для обработки дерева и кожи. От своих предшественников, носителей культуры узкогорлых кубков, эти протобалты научились изготавливать предметы из янтаря и добывать лучшие образцы европейского кремня в верховьях Вислы и вдоль верхнего Буга в Польше. Они изготавливали из янтаря цилиндрические бусы и круглые или квадратные пуговицы с отверстиями в форме буквы V . Протобалты умели выделывать и достаточно разнообразные горшки для приготовления пищи и для ритуальных целей: стаканы для вина, амфоры, горшки шаровидной формы и горшки с широким горлом, огромные сосуды для хранения припасов, некоторые с двумя боковыми отверстиями для подвешивания, глубокие блюда и ковши. Глиняные изделия имели необычайно тонкие стенки, но не всегда хорошо обожжены.

Исключение составляют блюда и отдельная кухонная утварь, верхняя часть которых всегда украшалась горизонтальными и волнистыми насечками или диагональными линиями, образующими очертания рыб, треугольники и ромбовидные рисунки. Если посмотреть сверху на эти горшки, то можно разглядеть изображения солнца с лучами (рис. 5).
На основаниях горшков делались выпуклости или изображались простейшие солярные мотивы. Иногда их можно различить и на боках горшков, высеченные в виде полукруга с точками по краям. Такие находки об наружены в ряде погребений и поселений. Наиболее примечательные из них были сделаны во время раско пок 1923—1926 годов в Померании и Западной Прус сии, в восточной и западной частях нижней Вислы.

Особенно тщательно изучены прекрасно сохранив шиеся поселения в Ржучеве: на дюнах вдоль Балтийс кого побережья и в Суккасе на берегу залива Фришес- Хаф. В обоих местах население проживало на протяжении сотен лет, о чем свидетельствует несколько культурных слоев. Найдены небольшие дома прямоугольной формы, длиной 8—12 м и шириной 4—5, расположенные друг над другом.

Стратиграфические особенности указывают, что люди стремились жить в постоянных обустроенных поселениях. Обычно их строили на холмах или дюнах; если располагались в низинах, то под домами устраивали специальные насыпи. Примером может служить поселение в Ржучеве, где дома располагались на нескольких террасах, которые специально укрепляли камнями и подпорками из дерева.

Поселение в Суккасе представляло собой деревню из двадцати домов, расположенных рядом, на сравнительно небольшой территории. Большая часть домов состояла из одной комнаты, но часто к одному из торцов пристраивали небольшое крытое крыльцо. В главной комнате находился круглый, подкововидный или прямоугольный очаг, огороженный камнями. Лишь в некоторых случаях дверь находилась в одной из широких стен (рис. 6).

В представленных ниже плане и реконструкции домов обозначен один из них, в котором находится большая комната с прямоугольным очагом и крыльцом. С северо-восточной стороны — крыльцо, возможно служившее и помещением для скота. Стены были построены из вертикально стоящих в два ряда деревянных столбов, пространство между которыми заполнялось глиной.

Остроконечная крыша поддерживалась несколькими толстыми столбами, расположенными вдоль оси дома. Около очага находились деревянные конструкции, напоминавшие кровати или лавки. Под входом в одном из домов обнаружили челюсть человека и ожерелье из бусинок янтаря. Возможно, это были фрагменты ритуального человеческого жертвоприношения при устройстве дома; кроме того, можно предположить, что в таких обрядах янтарь имел особенное значение».

Подобное находят и на территориях, относимых к античным венедам и раннесредневековым славянам. Поэтому нет у «балтов» абсолютных преимуществ перед венедами. И до окончательных выводов по сложнейшей античной этногенетике Восточной Прибалтики еще очень далеко, чтобы в спешке не плодить скоропалительные гипертрофии типа Катыни (с забвением пленных красноармейцев около 1920 г. или сотен тысяч советских людей при освобождении Польши).

Кому-то подобные игры выгодны, но не реальной науке.

Данные (как балтофилы) лингвисты, антропологи, археологи и историки в целом напоминают мне скопище авторитарных экономистов, приближенных к власти.
Эти официозные экономисты (сотни, да и тысячи) наделают бездну необходимых для нынешней власти прогнозов – лучше на 10 – 15 лет вперед. Освящают эти прогнозы своим сиятельным авторитетом. Но до времени срока реализации этих прогнозов сие престарелые прогнозисты и заказавшие их власти – как правило – не доживают.

И россияне, к примеру, не получают коммунизм в 1980 г. (как обещало всё обществоведение во имя прожектов Н.С.Хрущева), по отдельной благоустроенной квартире - к 1990, да и 2000 году (как обосновывали обслуживавшие Л.И.Брежнева и М.С.Горбачева десятки авторитетных институтов). Десяткам академиков морду за сие не набъешь. Да и понять их можно. Жизнь коротка. И что в ней есть правда ?!

Честно скажу, ненавижу такую политизированную «науку». По любым отраслям.

Понятно, вечно остаюсь в меньшинстве.
Реальная-то правда (даже в естественных науках) – удовольствие на редкого любителя.
За реальность и объективность, если они мало кому выгодны, в условиях рынка не платят. И молодым исследователям надо пробиваться по жизни, учитывая доминирующие версии.

Украфилы и балтофилы спешно пошли в атаку. Вроде удаляют статью в Википедии
(не моя справка, но отчасти объективная).
http://ru.wikipedia.org/wiki/Золин,_Пётр_Михайлович
Если какие-то нерусские и нероссийские интересы диктуют информационную политику русской Википедии,
то чего здесь можно еще добавить ?! А информация была следующая.

Золин Петр Михайлович (род. 18.03. 1946, Новгород — ныне Великий Новгород) — доктор исторических наук (1991, тема «Использование памятников-символов Родины в идейно-воспитательной работе Советов и КПСС»), профессор истории и философии (1993), действительный член Национальной академии туризма (1996), Академии Фундаментальных Наук (2009), автор публикаций на сайте Академии Тринитаризма.

Сын машиниста железной дороги (Михаила Николаевича Золина, более десяти представителей рода которого были подвержены сталинским репрессиям) и домохозяйки, матери 6 детей — Антонины Федоровны (в девичестве Старшиновой; влиятельного рода Новгородского уезда начала XX века, тоже не избежавшего репрессий). Братья (Виктор, Станислав), сестра (Алевтина) занимали ответственные посты в послевоенном Новгороде. Трудовой путь начал с 16 лет физоргом в пионерском лагере. Работал слесарем-инструментальщиком завода «Волна» (ныне вместо завода торговый комплекс). Окончил с отличием Новгородский госпединститут , ученик д.и.н., профессоров археолога С. Н. Орлова и историка-политолога Г. М. Дейча, существенную роль в методологическом формировании исследователя сыграли д.и.н., профессора архивист Е.Р.Ольховский и специалист по клиометрике В.З.Дробижев. Участвовал в археологических раскопках и фиксациях памятников археологии, преподавал в сельской школе (деревня Холынья). Научный сотрудник Новгородского музея в 1968—1973 гг. Служил в армии, сержант, затем капитан запаса . Преподаватель ряда вузов. Кандидатская диссертация на тему обобществления экономики (1974), докторская «Использование памятников-символов Родины в идейно-воспитательной работе Советов и КПСС» (1991). Публиковал и депонировал статьи в журналах "Вопросы истории", "История СССР", "Военно-исторический журнал", "Вопросы истории КПСС", "Известия ВГО", "Советское государство и право", "Советские архивы", "Советская педагогика" и в других научных изданиях, признаваемых ВАК.

Профессор Новгородского госуниверситета с 1997 г., был проректором по науке и зав. кафедрой Института экономики и управления НовГУ. Автор ряда книг и около 200 статей по античной истории земель будущей России, экономике, философии, географии, символике, различным вопросам новгородики и всего Северо-Запада РФ. Из книг наиболее известны «Юрьево» (Л.,1979), «Герб, гимн, флаг и столица нашей Родины» (М., 1987), пять выпусков «Сто новгородских сел», десять «Русь до Руси», до 30 — пробного издания «Энциклопедия Новгородской области», «Реальная история России», «История и идеология русского народа» (1997) последние совместно с В. М. Кандыбой), «Экономика систем сел и пути ее оптимизации». В последние годы малыми тиражами (есть только в ведущих библиотеках страны) изданы книги: «Философия Великой Скифии», «Письмена Великой Скифии», «Протогорода Великой Скифии», «Держава Борея» (2004) и другие. Активно публикуется в Интернете. Автор ряда актуальных публикаций в научных журналах, преимущественно по экономической проблематике: "ЭкономистЪ", "АПК: экономика, управление", "Экономика сельского хозяйства России", "Международный сельскохозяйственный журнал", "Финансы и кредит", "Проблемы современной экономики", "Региональная экономика: теория и практика", "Российское предпринимательство". Член докторских Советов по экономике и философским наукам.
[править]
Ссылки
Золин Петр Михайлович\\Академия Тринитаризма
Золин Петр Михайлович\\Энциклопедический фонд России
Золин Петр Михайлович\\Новгородский госуниверситет имени Ярослава Мудрого
Золин Петр Михайлович \\ Проза Ру http://www.proza.ru/author.html?zolinpm
Золин Петр Михайлович \\ Великий Новгород портал http://www.novgorod.ru/read/information/history/clauses/
фото П.М.Золина http://www.russika.ru/a.php?a=188, http://www.russika.ru/Solin.htm,

http://gpa-spb.ru/nre.php, http://www.proza.ru/avtor/zolinpm, http://www.stihi.ru/avtor/zolinpm и др.

Балты, финно-угры, тюрки, славяне (включая словено-русов), северные семиты и все народы, живущие на землях России, требуют к севебе уважительного внимания. Историю любого этноса нельзя создавать вольно или невольно принижая историю других этносов. В античности на землях России взаимодействовали сотни больших и малых этносов, во многом пращуров-земляков нынешних россиян. И если это были галинды или гольтескифы, то наука и может только указывать на них (а не на балтов и т.п., если источники не указывают иное).
Сведения Тацита, Птолемея, Иордана и других авторов подчеркивают, что венеды контролировали весь Венедский залив, Восточную Прибалтику. Из них уже в 4 веке выделялись славяне и анты со своими королями и знатью, например - Бож и бояре
http://ru.wikipedia.org/wiki/Бус Это и требует тщательного изучения роли венедов в истории России, особенно её Северо-Запада. В.Л.Янин, А.А.Зализняк и другие специалисты на основе массы фактов указывают заметное проявление в жизни Великого Новгорода языка и материальной культуры прибалтийских славян, имеющих корни в античных венедах.