Непрошеные гости
а самая обыкновенная! Уж об этой летучей назойливой твари никто и
слова доброго не замолвит. Что человека, что скотину в жаркий день
донимает мошкара. Вздумаешь прилечь в садовом домике в самый солнцепек,
да не тут-то было. Только-только вздремнёшь, а она тут как тут. Невесть
откуда взявшаяся, прозвенит над ухом и усядется на открытую руку или
ногу. И ползает! И ползает! А чего ищет? Кто ж её знает!
А то ещё лапками начнет охорашиваться, крылышки и головку чистить.
Всю дремоту как рукой снимет. "Бесово ты племя! - подумаешь под нарастающую злость. Не уж-то тебе места мало? Так нет, непременно надо
по телу ползать! Ну, ежели комар. Тут понятное дело. А эта красотка? Перебирает себе лапками, и хоть сотню раз прогони её, прилетит
опять. Верно говорят: прилипчива, как муха!"
Об осенней мухе и вспоминать не хочется. Эта злючка так и поджидает тебя на автобусной остановке. Дескать, со мной не заскучаешь. Но и
большая, зелёная муха, если наведается в гости, залетев в форточку,
за ту пару минут, что она будет летать, подобно истребителю по комнатам и стукаться об стёкла окон, точно всех переполошит. Даже
толстый, ленивый кот встрепенётся, вспомнив, что и он из рода хищников.
Однажды пришла я домой с тяжёлой ношей. Открыла ключом входную дверь,
и, пока заносила на кухню сумки, залетела-таки непрошенная гостья. Сразу я её и не приметила. Только в моем одиноком жилище всегда тихо. И вдруг:
"Дзи-инь!" Стала прислушиваться, осматриваться. А как увидела, вооружившись кухонным полотенцем, стала выслеживать её, чтоб де прихлопнуть.
Но как я ни старалась, она шустрее меня оказалась. Тогда и подумала:
"Не уж-то я глупее мухи? Ежели не силой, так хитростью тебя одолею!..
Ведь не тронула б тебя, бестия крылатая, если б у тебя не было дурной
привычки мешать мне спать. А поспать перед ночной сменой нужно
обязательно..."
Открыла все стеклянные створки в серванте и в книжном шкафу и,
став посреди комнаты, начала размахивать полотенцем. Муха и залетела в
сервант. Притаилась среди посуды, ждёт. Я же торопливо прикрыла створки, и радуясь, что перехитрила её, легла на диван. Но, видать, рано радовалась. Уже через пару минут она, как ни в чём не бывало, путешествовала по моей подушке. Нашла таки щёлочку и выбралась на волю. Потом
и между окон её загнала и на кухню заманила, закрывая плотно дверь -
всё впустую. Только лягу - она тут как тут.
Целую неделю изводила она меня. И честью её просила, и грозилась,
а ей и горя нет. Да была бы хоть муха большая, а то так - недомерок.
Но, вот надо же, волей неволей, а стала я привыкать к ней. Вернусь
домой и прислушиваюсь. "Где ты там, приживалка?" - думаю. И она неотвязно следует за мной по квартире. Вот только в подъезд за мной вылетать не желает и все тут.
Как-то вечером сижу на кухне у окна, сумерничаю. Муха по окну ползает и, наверное, тоже на зарумяненные облака любуется. Тут и смекнула я:
а не подловить ли мне её стаканом? Так и сделала. Взяла тетрадный лист,
стакан и, подкравшись, накрыла её, голубушку. Потом легонько по стеклу подсунула бумагу, и накрытый стакан осторожно поставила на подоконник. Сижу и радуюсь: "Перехитрила таки тебя!"
Ночь муха просидела в стакане, а утром стала об стенки биться. Желательно ей на волю выбраться! И что-то жалко её стало. "Задохнётся же,
холера этакая! И получится, что я её убила. А быть убийцей хотя бы
даже мухи что-то мне не охота". О том, что много раз хотелось мне её
прихлопнуть, уже как-то забылось. Видать, злость улеглась.
Сперва накрыла стакан марлечкой. Потом кусочек яблочка ей бросила.
И так недели полторы держала в заточении. Но как-то утром, вернувшись с работы, увидела её лежащей на спине, на дне стакана и судорожно дрыгающей лапками. Вытряхнула муху на подоконник. Она же, обрадовавшись, пробежалась и опять - кувырк на спину. "Видать, твой срок весь вышел", - подумалось мне.
Похоронила муху в цветочном горшке и, поскучав пару дней, забыла.
И вот новая оказия. Сижу на работе, в пультовой, уже под вечер. Окно
открытое. После холодных, дождливых дней, распогодилось, наконец. Солнце, будто летом, припекает. Я нет-нет, да и постою у окна, любуясь
золотыми берёзовыми прядями. И надо ж тому случиться, отлучилась всего-то на минут двадцать. А как ступила на порог, застыла в растерянности.
Окно, во всю стену кабинета, почернело от мух! Целый рой залетел! И все
они о стекло бьются, жужжат. Стою и думаю: "Что же я с ними делать-то
буду?" Бывало, и раньше по осени налетят в дом божьи коровки. Погостят,
да сами же куда-то пропадут. Но рой мух, пусть даже в рабочем кабинете, чуть ли не стихийное бедствие!
Достала я полотенце и попыталась их выгнать в открытое окно. Где
там! Они, как заколдованные. От окна ни на метр не отлетают. В верхнюю часть окна перебрались и колобродят там. Уставшая и расстроенная,
села я за своим столом и стала наблюдать за ними. Домашняя муха коричневатая, а эти чёрные. Спинки как лакированные. Успокоились мухи и стали собираться стайками, по доброму десятку, на рамах. Видать теплее им
сидеть на дереве. А как солнышко закатилось, и вовсе окно очистилось.
Только на верхней раме от мух бархатная полоса.
Повздыхала я, да делать нечего. Окно перед уходом закрыла и, замыкая дверь, подумала: "Переночуют, а завтра, пригреет солнце, улетят
они". Но на завтра зачастил дождь с самого утра. Придя на работу и
отворив дверь в кабинет, я обрадовалась. Мух нет! Всего-то четыре полусонных мухи ползают по стеклу, да ещё парочка прилипли на липучке. Но
часам к одиннадцати их количество стало увеличиваться. А уж к двум часам пополудни опять целый рой жужжал в верхней части окна. Моя неприязнь к непрошенным гостьям постепенно улеглась, и я уже с некоторой долей доброжелательности поглядывала на них. И мухи вели себя,
как воспитанные дети. По кабинету не летали. По столу не ползали. Даже
на еду не обращали ровным счетом никакого внимания.
"Ну и бес с вами! - невольно соглашаюсь с таким поворотом дела. - Сидите там, коли так вам понравилось. Может, у вас осеннее совещание назначено в моем кабинете..."
Дождь лил несколько дней. Я то открывала окно, то, продрогнув, закрывала. А мухи и вовсе отодвинулись подальше от открытой створки. Каждый день повторялось одно и то же. Количество их становилось меньше,
но ни одной упавшей мухи я не находила. Оставшиеся грели животики
против проглядывавшего солнышка на оконных стеклах и по-прежнему
не обращали внимания на еду. На ночь исчезали, а после обеда опять
лениво ползали в верхней части окна.
"Вторая неделя на исходе! - думалось мне. - Не пьют, не едят. Видать, эта "перелетная стая" ко мне на зимовку устроилась. Разбредутся по щелям и проспят до весны. Вот незадача!.. Да-а, законы природы
нерушимы! Будь это в дальнем овине, на опушке леса или в моем кабинете. Даже презренные мухи не смеют им противиться. А люди? Э-э-эх!
Изобрели себе металлических помощников и решили, что теперь-то им
все не по чем. Оно бы ничего, да только с каждым днём теряем мы
связь с природой, забывая при этом, что мы живы, пока жива она -
Матушка Природа».
12 сентября 2002 года.
Свидетельство о публикации №210041800963